Яростный Дед Мороз. Рассказы

Родион Белецкий

Сборник юмористических рассказов известного драматурга и поэта Родиона Белецкого, в котором собрана проза за последние пятнадцать лет.Герои рассказов – люди с узнаваемыми характерами. У каждого из них есть своя драма, и они переживают её сильно, пожалуй, даже сильнее, чем драма этого заслуживает.Они все эгоисты, но редко делают зло кому-то ещё, кроме себя. Книга содержит нецензурную брань.

ЮМОРИСТ

Если Юморист случайно встречал знакомого на улице, он говорил:

— Привет. Я давно за тобой слежу.

Знакомый хмурился:

— В смысле?

— Я за тобой давно слежу, — повторял Юморист. — От самого сексшопа.

Чаще всего знакомый не понимал шутки. И Юморист пускался в объяснения.

— Я за тобой от самого сексшопа иду. Ты там, наверное, покупал что-то.

— Нет, — отвечал знакомый, — Я там ничего не покупал.

Юморист растолковывал, почему он выдумал сексшоп, и почему это всё весело. Беседа при этом окончательно теряла смысл, и знакомый спешил уйти.

Женщин Юморист радовал другой шуткой. Наскакивал и говорил задорным голосом:

— Журнал «Лиза» рекомендует; Середина зимы, время стирать пуховик!

Почему-то он считал, что это смешно. Женщины были обратного мнения и вероятно, поэтому не торопились остаться у Юмориста на ночь.

Когда в гостях Юморист видел маленькую девочку, он всегда говорил родителям ребёнка:

— Симпатичный у вас мальчик.

Родители поправляли, это девочка. А Юморист смеялся и говорил, что он понял, что это девочка, но специально назвал её мальчиком, «для смеха».

Родители переглядывались и отходили в сторону вместе с ребёнком.

Случалось и так, что в гостях (куда Юмориста звал всё реже и реже) он с хитрым лицом спрашивал:

— Хорошо я выгляжу, хорошо?

Спрашивал несколько раз подряд. И когда ему отвечали, да, ты выглядишь хорошо, он ещё больше расцветал и говорил:

— Третий завтрак — вот секрет моей красоты.

Даже пьяные не смеялись этой шутке.

У Юмориста были высокие, худые и грустные родители. Они работали в медцентре. Работали давно. Папа был завотделением. Мама трудилась там же на полставки. Родители Юмориста очень любили сына. Шуток его они тоже не понимали. Они просто очень любили сына и пропускали его речи мимо ушей. Любовь родителей-медиков была грустная и тихая.

Когда Юморист поступил в медицинский институт, он переключился на шутки про врачей. Однокурсники, вместо приветствия, сразу говорили Юмористу:

— Знаю!

И он даже не успевал сказать:

— Знаешь, новый анекдот?

В институте Юморист влюбился. Девушку звали Катя. Когда она надевала белый халат, Юморист просто глаз не мог от неё отвести. Такая она в халате была взрослая, неприступная. Казалось, она становилась выше ростом. А когда она улыбалась, будто в темном помещении включали свет.

Никогда в жизни бы Юморист не решился познакомиться с Катей. Но случай помог. Они оба перепутали станции, и приехали вместо Электрозаводской на Автозаводскую. Бывает же такое!

Встретились в центре зала с пакетами, в которых лежали халаты и конспекты. Юморист сказал:

— Привет от старых штиблет.

Катя улыбнулась:

— Как тебя зовут?

У Юмориста пропало желание шутить:

— Паша.

— Я — Катя.

— Я знаю.

Юморист бережно пожал прохладную, маленькую руку.

— Нам к какому выходу?

— У меня записано, — заторопился Паша, и достал мятую бумажку из кармана. Нашел название «Электрозаводская».

— Как глупо, — сказала Катя, — Мы все перепутали. Придется отрабатывать.

Она расстроилась. Отрабатывать в анатомичке — приятного мало. Паша, наоборот, почувствовал такой подъем сил, словно вдохнул весь воздух на станции.

Он хотел ответить Кате шуткой, но, неожиданно для себя, начал утешать ее, успокаивать, говорить, что анатомичка — это не страшно. К трупу будет бегать он один, а она подождет на нейтральной территории, он прибежит, перескажет что там у трупа как, и они вместе сдадут зачет. И хотя он не думал шутить, Катя улыбнулась, расцвела.

И начался период невероятного счастья. Паша опекал Катю не зная меры. Провожал, занимал места на лекциях, дарил букеты и кормил при каждом удобном случае. Однажды он сорвался в час ночи, пересек весь город и привез Кате пальчиковые батарейки для электронного будильника.

Они гуляли. Он говорил ей о своем нелепом, нерадостном детстве. Был серьезен, рассказывая случай, когда на даче он ногой наступил в кастрюлю с горячим малиновым вареньем. А Катя смеялась.

— Ты не понимаешь, я очень сильно обжегся! Были волдыри…

Катя смеялась еще громче. Но Паша не обижался. А ведь раньше он был

ужас, какой обидчивый.

Приближался день рождения и Паша начал мучиться. Он хотел позвать к

себе в гости Катю, и не знал, как бы половчее отказать Крапанько.

Крапанько, одноклассник Паши, легко открывал глазом бутылки, постоянно пил пиво и был постоянным и единственным гостем на Пашиных днях рождениях. Обычно они сидели с Крапанько на кухне. Молчали. Пили, а после шли смотреть КВН на компьютере. Крапанько сразу засыпал в кресле, а Паша смотрел мутными глазами в мерцающий экран и студенты, шутившие со сцены, под смех большого зала, казались ему самыми счастливыми людьми на земле.

Паша набрал номер Крапанько.

–…Я… это… не буду справлять.

— А че?

— Заболел, — сказал Паша.

Неожиданно Крапанько сказал:

— Ты чего с Катей своей отмечать будешь?

Пашу словно ошпарило, он покраснел и часто задышал в трубку:

— Да я не знаю… — начал он, не в силах сказать правду.

— Я не обижаюсь, — сказал Крапанько, — Я же понимаю…

Паша сначала не понял, откуда Крапанько знает, но затем вспомнил, что он

повсюду, всем и каждому рассказывает теперь про Катю. Хвастает, что у него есть такая девушка.

Крапанько не обиделся. Он был отличным парнем.

Катя решила подарить Паше смешного зайца. Когда он открыл дверь, Катя вручила ему зайца со словами:

— Это ты.

Паша взял зайца, не глядя. Хотя, если вглядеться, у них с зайцем было что-

то общее. Например, длинное тело и поздно начинающиеся ноги. Катя чуть обиделась, потому что Паша не стал восхищаться подарком, но вида не подала.

Мама приготовила утку. Папа купил торт и оба они ушли смотреть фильм Альмадовара про сбрендившего пластического хирурга.

Паша молил Бога, чтобы шампанское не вылилось, пробка не отскочила Кате в глаз, и все прошло хорошо. Молитвы были услышаны. Они выпили и чуть расслабились. Смотрели друг на друга через круглый стол. Паша мокрыми руками жевал край скатерти. Катя улыбалась и поправляла волосы.

Утку решили не трогать. Бока ее блестели, как натертый паркет. Птица была большой и неприступной. Решили съесть торт. Паша принялся резать его на квадратные куски, а Катя извинилась и вышла из-за стола. Паша прислушался. Она пошла в туалет.

Юморист решил пошутить. Он подступил в двери и встал спиной к стене, совсем рядом с дверным проемом. Так, чтобы его не было видно. Катя долго не выходила. Из туалета отправилась в ванную, помыла руки. Аккуратно выключила везде свет.

Юморист слышал приближающиеся шаги. Когда Катя подошла к двери, он выскочил прямо перед ее носом с громким ревом:

— Ры-ы-ы-ы!!!

Катя охнула, чуть присела, зажав рот левой, а потом, без промедления, правой рукой ударила Юмориста по лицу. Удар получился хлесткий, мощный. Кольцо, надетое камнем внутрь, рассекло кожу.

Катя, не слушая извинений, помогла остановить кровь, и ушла.

Позже отец хладнокровно осмотрел разбитый глаз:

— Зрачок цел, — сказал он.

Мама принесла перекись. Жизнь продолжалась.

Катя отказалась разговаривать с Юмористом. Хотя он неделю ходил за ней и ныл: «прости». Она перешла в другую группу на другой поток, и Юморист потерял ее из вида. Вскоре после удара ему прописали очки.

Окончив институт, Юморист совсем перестал шутить. Он стал психологом и говорил пациентам:

— Сами того не заметив, вы сказали одну очень интересную мысль!..

Может быть, вы уже записались к нему на прием.