Пленница Берга

Роза Адамс (2025)

Вот что значит оказаться не в то время, не в том месте. Я отправилась за кофе в ближайшую кофейню, а оказалась в клетке, пленницей жесткого и властного Роберта Берга. Он заявил, что теперь я его игрушка. За малейшую провинность меня наказывает ремнём. Я хочу освободиться, но плен становится слишком сладким…

Глава 7

Валентина.

Окна в комнате открыты, но когда я смотрю вниз, стон срывается с моих губ. Прыгать со второго этажа так себе перспектива. Никаких деревьев, по которым можно спуститься, ни кустов, которые способны смягчить падение. Я могу сломать ногу или руку. Если это будет рука, я смогу бежать. Но если нога? Со сломанной ногой далеко не убежишь. Меня поймают, я сомневаюсь, что он легко простит побег.

— Когда мы учились в школе, один из друзей Романа выпрыгнул из этого окна. Сломал ногу в двух местах и ключицу.

Глубокий голос Роберта Берга вторгается в моё уединение. Я отворачиваюсь от окна, оставляя его открытым.

— Зачем другу прыгать из окна? — интересуюсь я. Он переоделся. Вместо делового костюма на нём черная водолазка, аккуратно заправленная в джинсы. Вокруг талии — черный кожаный ремень. Он закатал рукава до локтя. Мне сложнее сдерживать нервы, когда он одет так небрежно.

— Они играли в какую-то глупую игру, он не хотел, чтобы его поймали, — пожимает он плечами. — Наверное, он думал, что тут не так уж высоко. Он наклоняется ко мне. — Ошибся.

— Тогда, полагаю, хорошо, что я просто хотела подышать свежим воздухом, — говорю я, засовываю руки в карманы своих медицинских брюк и сжимаю кулаки, готовая защищаться. Он подходит ко мне ближе.

— Лгунишка из тебя плохая, Валентина Алексеевна Крайнова, — говорит насмешливо.

— У меня было мало практики! — я гордо задираю голову.

— Зато острый язычок и сарказм отточила на отлично! — он меняет тон. — Роман проснулся. Мы дали ему что-то из болеутоляющего, но я хочу, чтобы ты его осмотрела и сменила повязки.

— Я осмотрю его, сменю повязку и даже выпишу рекомендации. Но потом ты меня отпустишь! — мой голос звучит требовательно.

Я сжимаю руки, впиваюсь ногтями в ладони. Небольшая боль помогает мне сосредоточиться, не дает развалиться на части. Потому что, когда губы Роберта плотно сжимаются, а глаза темнеют, в моей груди начинает подниматься паника.

Он не тот человек, который выполняет приказы. Этот человек их отдает и ожидает, что им будут следовать. Он подходит ко мне, не сводит с меня пристального взгляда. Когда он достаточно близко, хватает мое лицо руками, вжимая мои щеки внутрь. Я впиваюсь ногтями глубже.

— Давай проясним одну вещь. Я отдаю тебе приказы, а не наоборот. Делай, что тебе говорят. Ты не уйдешь отсюда, Валентина, пока я не закончу с тобой. — Он приближается ко мне, его нос слегка касается кончика моего. — И я не закончил с тобой. Даже не начинал.

Я подавляю стон, когда его пальцы сжимают мои щеки.

— Я понятно выразился? — спрашивает он, понизив голос.

Я ненавижу это. Я невиновна. Я не сделала ничего плохого, но я в плену у этого человека, который может легко сломать мне шею в случае неподчинения.

— Да, — шепелявлю как могу, сквозь сплющенные щеки. Он опускает голову, поворачивается так, чтобы его ухо оказалось около моих губ.

— Что ты сказала? — спрашивает он, ослабив давление на моё лицо. — По-моему, ты пыталась сказать: «Да, господин Берг»!

Я сжимаю губы. Я этого не произнесу. Не дождётся!

Свободной рукой он хватает меня за переднюю часть моих штанов, дергает их вверх, пока промежность не начинает болезненно тереться о мою киску. Он тянет ещё сильнее. Мне приходится приподняться на цыпочки, чтобы уменьшить боль.

— Я жду, — говорит он, натягивая мои штаны. Они порвутся, если он продолжит в том же духе. Материал касается моего клитора, стон вырывается из губ.

— Да, господин Берг. — Я произношу слова сквозь стиснутые зубы, но говорю их. Он отпускает мои штаны, я снова опускаюсь на всю стопу.

— Отлично. — Он отпускает мои щеки. — Не так уж и плохо, правда? Быть хорошей девочкой для меня?

Ему нужно перестать использовать эту фразу. «Хорошая девочка» подразумевает, что я хочу быть рядом с ним, хочу радовать его, доставлять удовольствие. Все, чего я хочу в этот момент, это убраться из его дома. Подальше от него и всей опасности, исходящей от его ауры. Я хочу вернуться домой, а затем заснуть мёртвым сном в своей собственной кровати. Одна.

–Я не твоя девушка, — поправляю я его, увеличивая расстояние между нами. Он усмехается.

— Давай пока не будем беспокоиться о статусах, — указывает на дверь. — Сюда.

Я выхожу в коридор. Он легко проходит мимо меня, я снова иду за ним. Он ведет меня в комнату, расположенную недалеко от лестницы. Я бросаю быстрый взгляд, прикидываю расстояние. Входная дверь находится внизу этой лестницы. Я видела её, когда он тащил меня сюда. Если я смогу уйти от него и сбежать по этой лестнице, у меня может быть шанс. Из того, что я видела в окно, на улицу ведет длинная подъездная дорожка. Никаких охранников у ворот. Если я не смогу открыть ворота, вероятно, смогу перелезть через забор.

— Он здесь. — Роберт открывает дверь и втягивает меня внутрь вместе с собой. Комната обставлена как стандартный гостиничный номер в хорошем отеле. Нет никакой индивидуальности. Это не настоящая спальня Романа, понимаю я, скорее, ещё одна гостевая комната.

— Это врач? — спрашивает Роман с широкой улыбкой на губах. Он выглядит намного лучше, чем в последний раз, когда я его видела. Цвет вернулся к его щекам. Более молодая версия Роберта, но более худая. Роман весь из поджарых мышц, тогда как Роберт более массивный и широкий в плечах.

— Валентина! — Роберт прижимает руку к моей пояснице, подталкивает меня вперед к кровати.

— Ты выглядишь лучше, — говорю я Роману с мягкой улыбкой. Он ничего мне не сделал. Из трех братьев, которых я встретила, он выглядит наименее опасным. Он даже может мне помочь.

— А как иначе? У тебя волшебные руки!

Я тянусь за бинтами, снимаю ленту и марлю с раны. Первая, ближайшая к его плечу, выглядит хорошо, она розовая и чистая. Больше не кровоточит. Я полностью снимаю бинт и бросаю его на тумбочку, рядом со стаканом с ликёром.

— Твое обезболивающее? — Я указываю большим пальцем на напиток.

— Это немного помогает — Он смеется. Я снимаю второй бинт. — Что-то не так? — спрашивает Роман, заметив, что я хмурюсь. Роберт меняет позу, встаёт рядом со мной.

— Что? — спрашивает он, наклоняясь через моё плечо.

— Видишь, какая она красная по сравнению с этой. — Я указываю на ткань вокруг раны, показываю разницу между двумя входными ранами. — Мне это не нравится. Может быть инфекция. — Я выпрямляюсь. — Мне нужно увидеть выходное отверстие.

— Ладно. Роман ложится и переворачивается на бок. Я снимаю повязку и ругаюсь себе под нос. Из раны уже сочится зеленоватая жидкость.

— Мне нужно промыть её и перевязать заново. И тебе нужны антибиотики. — Я похлопываю его по бедру. — Ты можешь перевернуться на живот?

— Конечно. Простыня соскальзывает при его движениях, обнажая ягодицы.