Увидеть все

Роксана Форрадаре (2024)

Загадочный катаклизм превратил большинство людей в кровожадных монстров, и немногие уцелевшие вынуждены скрываться от них под землей.Ванда живет на самой окраине подземного города. С малых лет она умеет заглядывать в прошлое других людей — это становится причиной, по которой ее вызывают в Штаб и просят помочь разобраться с происходящим на поверхности. Ей предстоит покинуть безопасный дом и выяснить, откуда взялись монстры, каким был мир до их появления и почему она сама оказалась видящей.

3 глава

До дома я добиралась долго, избрав путь гораздо более длинный, чем тот, которым меня утром вели гвардейцы. В прошлом я редко захаживала в благополучный северный район и плохо знала местные дороги. Огромная пещера, послужившая фундаментом для Города, имела высоту около сорока метров, а в длину постоянно искусственно расширялась; моя улица находилась практически на ее окраине, с той стороны, где днем и ночью вели работы шахтерские бригады. Едва я ступила на нее, как издалека заприметила Мак, прохаживающуюся вокруг нашего дома. Она явно давно дожидалась меня.

— Я говорила с Виреоном, — без предисловий произнесла она, как только мы очутились друг напротив друга. — Что гвардейцам было от тебя нужно?

— Они все узнали.

— Я так и думала. — Она спокойно кивнула. — Что теперь? Тебя заберут, как Ската? — Я недоуменно моргнула, и сестра принялась торопливо объяснять: — Со мной учился, молчаливый такой, у него еще родители погибли в детстве, как у тебя, и его наши соседи приютили. Он жил в сорок восьмом строении, а лет шесть назад за ним явились гвардейцы. Неужели ты его не помнишь? У него ведь тоже были какие-то способности.

— Скат, — повторила я, рисуя в голове портрет хмурого, вечно сутулящегося юноши, ровесника Мак и Грача. — Предыдущий видящий… да, меня заберут, как его. Теперь я буду жить на поверхности.

— Что?! — Голос у сестры внезапно взлетел на две октавы, хотя до этой секунды звучал размеренно и сдержанно. — На поверхности?! Почему именно на поверхности?!

— Так нужно. Не переживай, Мак, обо мне обещали заботиться все командиры Штаба. — Я невесело усмехнулась, вспомнив фанатичный блеск в глазах капитана Ирги. — Да и вам намного легче будет. Переедете в новый дом в северном районе, папа сможет больше не надрывать спину в шахте, маме лучшего врача выделят, а ты…

— Нет, Ванда! Ты должна отказаться!

Несмотря на некоторую категоричность, передавшуюся ей от отца, Мак всегда была очень уравновешенной девушкой. Строгая, но отзывчивая старшая сестра для меня, кроткая и быстро повзрослевшая дочь для родителей — сейчас она буквально не походила на саму себя. Затравленное выражение, наполнившее ее глаза, на мгновение даже ввело меня в ступор: Мак смотрела так, будто это ее собирались отправить на поверхность, а не меня.

— Я не могу отказаться. Майор Крайт четко дал понять, что у меня нет выбора. Давай лучше подумаем, как сообщить маме, чтобы не напугать ее.

— Соври, Ванда! Скажи им, что у тебя нет никаких способностей!

— Зачем? — искренне удивилась я. — У меня появилась возможность хотя бы немного пожить под солнцем. Появилась возможность выяснить, откуда взялись монстры, изгнавшие человечество под землю, и обеспечить тебе и родителям безбедное будущее — еще никогда я не была в состоянии принести всем столько пользы.

— Это моя вина… — Мак неожиданно обхватила себя за плечи и, пошатываясь, отступила назад. — Я все детство внушала тебе, что ты обязана нам. Я одергивала тебя, когда ты называла моих родителей «нашими», я требовала от тебя…

— Что ты такое говоришь? — Я поспешно протянула к ней руку в попытке приобнять. — Перестань, ты всегда хорошо относилась ко мне.

— Это я донесла на тебя гвардейцам, — закрыв лицо ладонями, прошептала она. — Вчера, когда ты снова задержалась.

Фонарь на длинной каменной ножке горел прямо за ее спиной. Привычный свет от него вдруг показался мне мутным и неприятным, и я, чтобы не смотреть на него, уставилась на каменный уступ, служивший крыльцом нашему маленькому обшарпанному домику.

— Я хотела, чтобы тебя забрали… чтобы мы с родителями зажили, как двадцать лет назад, когда тебя еще не было… чтобы мама разговаривала перед сном со мной, чтобы папа беспокоился только о нас троих, чтобы нашу семью знали по моим достижениям, а не по твоим дурацким способностям! — Мак звонко всхлипнула и сильнее сдавила собственные виски пальцами. — Но я не думала, что тебя отправят на поверхность, Ванда. Мне говорили, видящих просто изолируют… клянусь, я не желала тебе смерти!

Я машинально погладила ее по плечу, изучая застывшим взглядом надоедливый камень, простирающийся со всех сторон. Какая же неприятная, грубая, мрачная субстанция! И ведь от нее не избавиться, не отвернуться, разве что постоянно ходить с закрытыми глазами.

Мак продолжала рыдать, извиняться и хлюпать носом, даже не догадываясь, что ее последние слова не открыли мне ничего нового. Я слишком долго жила с ней в одной комнате и слишком хорошо разбиралась в людях, чтобы не знать про ее детскую обиду. Единственное, что меня по-настоящему удивило, так это ее донос, ведь я весь день думала, что гвардейцем меня сдала позарившаяся на вознаграждение вчерашняя клиентка из новеньких.

— Успокойся, Мак. Не плачь же, ну. Мама расстроится, если увидит твое опухшее лицо. — Я с силой пихнула ее в бок и обернулась к высящемуся вдалеке зданию в форме яйца. — Ты скажешь ей и папе, что мне предложили хорошую работу с проживанием в Штабе. Про поверхность ни слова, поняла? Я буду навещать вас раз в пару месяцев или чаще, если получится.

Мак отняла от лица дрожащие руки. Ее широко распахнутые карие глаза впились в мои, ища в них ненависть, злость или хотя бы презрение, но ничего подобного не обнаружили и теперь готовились выскочить от удивления из орбит. Я велела ей вытирать слезы, а сама в последний раз посмотрела на дом, в котором жила почти двадцать лет. Единственное окно без стекла вело в родительскую комнату, и она явно пустовала. Что ж, так было даже проще.

— Я должна идти.

— Но как же мама и папа…

— У меня не осталось времени. Ты попрощаешься с ними за меня. — Я взяла ее за руку. — Мак, ты не виновата. Я знаю, почему ты сделала это, правда. Все в порядке.

— Неужели ты совсем… не сердишься? — одними губами прошептала она.

— С вами я была счастлива каждый день. Если бы у меня была возможность вернуться на двадцать лет назад, я без раздумий выбрала бы снова стать твоей сестрой, поверь мне. Не кори себя понапрасну.

К капитану Ирге я явилась спокойная и уверенная. Своим признанием Мак отмела мои последние сомнения. Родительское внимание, еда, одежда и многие другие личные вещи — ее слишком рано вынудили делиться всем этим с совершенно незнакомой девочкой. Я должна была оставить ее, должна была позволить ей почувствовать себя единственно нужной, как она всегда и хотела, и обстоятельства сложились крайне удачно для нас обеих. Мне было искренне радостно, что именно сейчас, когда у меня появилась хорошая возможность не придумывать предлоги, чтобы покинуть дом, она наконец-то сказала правду и сбросила со своих плеч груз, терзавший ее долгие годы.

— Готова? — Ирга ободряюще подмигнула мне светлыми ресницами за прямоугольными стеклами очков.

— Да.

Выход из Города состоял из высокой каменной лестницы и длинного узкого тоннеля, начинающегося сразу за ней. Вместе с Иргой и еще одной молодой девушкой, которую она назвала своей помощницей, мы преодолели лестницу и двинулись вдоль гвардейских постов, которые располагались через каждые пятьсот метров. Дорога стремительно вела вверх, и я, предвкушая встречу с солнцем, все сильнее ускоряла шаг, из-за чего Ирге приходилось часто окрикивать меня, чтобы немного притормозить. Мы преодолели тоннель примерно за двадцать минут и вскоре очутились в той его части, где уже не было нужды в фонарях. Я глубоко втянула носом воздух и замерла.

— Полагаю, на базе Альфа ты уже была, Ванда. Вас должны были водить сюда на профилактические вылазки.

Ирга махнула мне рукой, предлагая выйти под открытое небо первой, а сама отправилась переговорить с гвардейцами, стоявшими на страже пещеры, из которой мы только что выбрались. Я кивнула, но с места так и не сдвинулась.

— Ты давно не была на поверхности? — робко обратилась ко мне ее помощница.

— Два года.

— Повезло. — Я уставилась на нее с изумлением, и она поспешно добавила: — Лично мне гораздо спокойнее спится под защитой каменных стен. Здесь все так… открыто, что ли.

— Как тебя зовут?

— Софора. — Она радостно улыбнулась и быстро заправила за уши длинные вьющиеся волосы, будто бы желая предстать передо мной со своего лучшего ракурса. — Я работаю в лаборатории капитана Ирги уже шесть лет. А ты наша новая видящая, да? Предыдущий видящий был не очень разговорчивый… он даже не отвечал, когда я с ним здоровалась.

Слушая ее вполуха, я принялась мелкими шажками продвигаться вперед и вскоре увидела перед собой небесное полотно. Вечернее, оно оказалось еще прекраснее дневного: перистые облака рисовали на нем замысловатые узоры, а по этим облакам пускало пурпурную волну гаснущее солнце. Играл с моими рукавами порывистый ветер, с непривычки от естественного света слезились глаза, отовсюду доносились разные звуки и запахи — мне потребовалось время, чтобы умерить восторг и понять, что за мной наблюдают.

— Прямо на солнце лучше не смотреть.

На поверхности даже капитан Йора казался не таким мрачным, каким он выглядел под землей. Я послушно оторвала взгляд от яркой полоски света на горизонте и покосилась на него исподлобья: интересно, через сколько дней или месяцев оттенок моего лица станет хоть немного похож на его?

— Ирга, я ее забираю.

— Это еще почему? — возмутилась женщина, резко прервав свою дружескую беседу с гвардейцами.

— Раз Крайт велел мне принять ее в группу, она будет жить с моими ребятами. Так они быстрее друг к другу привыкнут.

— Но ты же знаешь, что у меня на нее планы!

— Все претензии к руководству Штаба. — Йора поманил меня за собой. — Как там тебя, Ванда? Ванда, своим появлением ты серьезно усложнила мне работу и отодвинула на неопределенный срок вылазку, которую я тщательно планировал последние несколько недель, поэтому на радушный прием не рассчитывай.

— И не собиралась, — беспечно откликнулась я, вновь приклеившись взглядом к небу.

База Альфа представляла из себя застроенную невысокими сооружениями барачного типа территорию, огороженную по кругу пятнадцатиметровой стеной, примыкающей к остроконечной скале, в недрах которой и располагался Город. В центре базы возвышалась зубчатая дозорная башня. На эту башню мы с Мак поднимались в одну из профилактических вылазок, и я по сей день хранила в памяти живописные окрестные пейзажи, открывшиеся мне тогда.

— Мне нужно, чтобы ты не стала закуской для первого же мозгоеда, в связи с чем следующие три месяца ты проведешь на тренировочной площадке. Будешь там дневать и ночевать, пока не сдашь мне все нормативы хотя бы на удовлетворительно, ясно?

— Так точно, капитан.

Мой голос явно показался Йоре чересчур бодрым для человека, которого только что предупредили о ожидающих его впереди суровых тренировках и столкновениях с когтистыми монстрами. Он устремил на меня испытующий взгляд.

— Откуда в тебе столько энтузиазма?

Я лишь пожала плечами.

— Прикажете грустить, капитан? Вам проще общаться с теми, кто пребывает в настроении, аналогичном вашему?

— Будешь дерзить — накажу.

Йора, без сомнений, являлся человеком, который мог придумать по-настоящему тяжелое и изощренное наказание, но от его угроз мне стало только веселее. Он пришел бы в несказанное изумление, если бы в этот момент обернулся, ведь я широко улыбалась за его спиной. В детстве из нас двоих наказания всегда доставались только Мак: родители считали, что я и так достаточно настрадалась, потеряв кровную семью и проведя полгода на улице без единой монеты в кармане, — и моя сводная сестра, поглощенная обидой, даже не догадывалась, что я завидую ей ничуть не меньше. Мне казалось, раз мама и папа наказывают ее, они пытаются ее чему-то научить.

Йора во второй раз за день едва не пришиб меня тяжелой дверью — на сей раз дверью мрачной двухэтажной казармы, раскинувшейся вдоль стены базы. Внутри оказалось душно; я торопливо расстегнула пуговицы на старой отцовской куртке, без которой в Городе неизменно мерзла, и поймала на себе взгляды нескольких разведчиков, чьи спальные места находились у самого входа. Все они были в зеленой униформе, похожие друг на друга как капли воды, и кого-то из них я совершенно точно видела под землей: их, недавних новобранцев, выдавала бледная кожа и нездоровые синеватые круги под глазами. Пока я решала, стоит ли поздороваться, Йора успел преодолеть половину коридора, разделяющего длинные ряды кроватей, и скрыться на скрипучей деревянной лестнице.

— Если не будешь за мной поспевать, лишишься мозгов на первой же вылазке, — прежним едким тоном произнес он, когда я, чуть запыхавшаяся, догнала его в прихожей второго этажа. — Сюда. Эй, ну-ка живенько стянулись ко мне.

Обращался он к пятерке разведчиков, располагавшихся у окна. Места им достались наилучшие во всем здании: отделенные с одной стороны стеной и со второй — проходом к лестнице, они будто бы владели собственным небольшим офисом, что позволяло им лишний раз не пересекаться с другими обитателями казармы. Состояла группа Йоры из четырех мужчин и одной женщины, в которой, на деле, от этой самой женщины оставалось очень мало: высокая, мускулистая, с короткой стрижкой и жилистыми мозолистыми руками, она больше походила на статного юношу. Именно она первой подскочила с кровати, увидав своего капитана, и отвесила мне приветственный кивок.

— Нертера, — назвалась она хрипловатым, будто простуженным голосом.

— Это видящая? — полюбопытствовал мужчина с выразительным крупным ртом и веселыми морщинками в уголках глаз. Волосы его отливали медью, руки испещряли царапины и трещины; навскидку ему было около тридцати лет. — Чур меня не трогать! Увидишь еще, что твоему неиспорченному глазу видеть не положено.

— В чем дело, Ваху, переживаешь, что ей станет известно, как с тебя недавно мозгоед штаны стянул? — заливисто расхохотался из-за его плеча вихрастый паренек.

Он был самым юным членом отряда и выглядел даже младше меня. Плечи у него, не в пример Нертере, были костлявыми и узкими, сильно выдавались растрепанные брови, но черные глаза под ними смотрели сосредоточенно и проницательно.

— Да похудел я просто! — обиженно пробурчал Ваху. — Прицепился, гаденыш… сослать бы тебя обратно в гвардию.

— Заткнулись оба и представились по форме, — беззлобно осадил их Йора.

— Рядовой Ваху.

— Рядовой Ракша.

— Ванда, — торопливо отозвалась я, затем подумала и поправилась: — Рядовой Ванда.

— Рядовой, как же! Новобранец ты еще, желторотый и бестолковый, — снисходительно улыбнулся Ваху. — Но я готов тебя поднатаскать, раз уж такое дело.

— Закатай губу, — хмуро бросил ему третий мужчина, чьего имени я еще не знала. — Капитан сам решит, кто будет ею заниматься.

Он держался заметно обособленно и, при своем относительно небольшом росте, смотрел на остальную четверку свысока. Ему тоже было около тридцати, плюс-минус пару лет. С самого начала, как мы вошли, он по чуть-чуть перетягивался на сторону Йоры и стоял теперь, важно выпятив вперед грудь, рядом, будто явился вместе с ним.

— Это Бадис, — указал на него ничуть не расстроившийся Ваху. — Извини-извини, не просто Бадис — сержант Бадис. Никак не могу привыкнуть… а вон тот вульгарный тип — Гриф.

«Вульгарной» в Грифе была разве что стрижка: волосы с одной половины его головы были сбриты под корень, а с другой свешивались тонкими золотистыми прядями до самого уха. Сонно хлопая глазами, он с неохотой поднялся с кровати и помахал мне рукой. Я рассеянно кивнула ему, стараясь запомнить каждое новое лицо и новое имя, после чего почувствовала несильный толчок в спину: Йора выпихнул меня в центр полукруга, в который выстроились разведчики.

— Нам нужно за три месяца слепить из нее подобие человека. Каждый из вас будет взаимодействовать с ней в равной мере: Бадис, ты назначаешься ответственным за ее тактическую подготовку, Ваху — за физическую, Нертера — за стрелковую, Гриф — за обращение с холодным оружием, а Ракша…

— А Ракша еще сам слишком мало знает, чтобы кого-либо учить, — мгновенно вклинился Ваху.

— Чего сказал?! — возмутился тот. — Да я с семнадцати лет начал за пределы базы выходить!

— Вы двое собираетесь мешать мне весь вечер? — вкрадчиво поинтересовался Йора. — Ракша у нас на время станет образцом для подражания. На каждом уроке он будет воплощать ваши слова в действия, демонстрировать всю теорию на практике, заодно улучшая собственные показатели. Ровно через три месяца я проведу контрольные тренировки, и если в какой-либо области Ванде удастся обставить Ракшу, ответственный за эту область получит награду, какую только пожелает.

— Звучит заманчиво, — обрадовался Ваху. — Отпустишь меня в отпуск на недельку-другую, если Ракша сдуется на турнике? Он никогда подтягиваться не умел.

— Не говори глупостей, — осадила его Нертера. — За три месяца вытащить Ванду на уровень Ракши невозможно.

— Обсудите все позже. Задача вам ясна? Тогда с завтрашнего дня и приступайте. Ах, да. — Йора взглянул на меня с каплей сожаления. Явно наигранного сожаления. — Койки для тебя пока нет, так что придется спать на полу. Увидимся утром.

Едва он скрылся на лестнице, Гриф вновь уткнулся лицом в подушку, Бадис, чем-то весьма разочарованный, отправился бороздить просторы второго этажа, а остальные трое уставились на меня любопытными глазами. Преодолевая смущение, я неуверенно им улыбнулась и указала на свободное пространство между двумя низкими кроватями.

— Надеюсь, я не помешаю, если устроюсь на ночлег вот здесь?

— Ладно уж, на полу сегодня посплю я, — проворчал Ракша, почесывая лохматый затылок. — Понять не могу, почему капитан так сказал? У нас же…

— Дурак ты, — оборвал его Ваху, после чего добродушно погрозил пальцем. — Если сейчас ей уступишь, Йора потом тебя на неделю без койки оставит. Ты не думай, Ванда, он у нас не злой, просто методы воспитания у него такие… своеобразные. Да ты садись, устраивайся. Рассказывать нам про себя будешь.

Рассказывать было особо нечего, ведь моя биография, за исключением дара видеть прошлое людей, содержала в себе мало любопытных фактов. Уложив их все в какие-то пять минут, я принялась за расспросы сама, и тогда время побежало гораздо быстрее. Разведчики по одному делились со мной историями из своих жизней, которые так или иначе походили друг на друга: детство в подземелье, желание выбраться под солнце или же просто невинное любопытство, а как оно там наверху, обучение в военной академии и, наконец, долгожданное зачисление в передовой отряд. У Нертеры разведчиком был отец, у Грифа — старший брат, Ваху поступил в академию вслед за близкими друзьями, а у Ракши и вовсе оба родителя трудились в Штабе; каждый имел перед глазами пример, которому хотел соответствовать, и было отнюдь не удивительно, что все они в результате оказались именно здесь.

Ближе к ночи вернулся хмурый сержант Бадис. Он сразу завалился спать, и я решила, что на этом мое знакомство с группой завершится, однако никто и не подумал сбавлять голос. Ваху, кажется, стал говорить даже громче. Они с Грифом все же не сдержались и попросили меня использовать на них свои способности, но если Ваху выбрал конкретный день, побоявшись открыть мне случайное эмоциональное воспоминание, то Гриф с прежним сонным лицом протянул руку безо всяких предостережений и вопросов. В итоге я побывала на вечеринке по случаю дня рождения Ваху, состоявшейся на Альфе четыре года назад, и опробовала себя в качестве любовника мужского пола: из целого вагона прошлого Грифа всплыла увеселительная ночь с какой-то девушкой, и когда я, красная как рак, отпустила его руку, он тотчас покраснел тоже. Ракша, догадавшись, что произошло, зашелся в приступе хохота.

— Вот дубина! Капитан Йора же нам рассказывал, как работают способности видящих. Не слушал, да?

Гриф поймал веселящегося товарища за руку и спихнул на пол, после чего всем весом навалился сверху. Мне пришлось приподнять ноги, чтобы предоставить им больше места для их шуточного сражения.

— Твои умения действительно потрясают воображение, — тихо и хрипло произнесла Нертера, пересев поближе ко мне. — Мы знали видящего, который жил на Бете, но никогда не общались с ним лично, поэтому уж не обижайся на наше любопытство.

— Я не обижаюсь. — Я с готовностью протянула ей руку. — Хочешь?

— Нет. — Она поспешно, с испугом покачала головой. — Нет, я слишком привыкла оставлять свои переживания при себе.

— Может, предложить сержанту Бадису к нам присоединиться? Он все равно не спит.

— Лучше не сегодня. Бадис расстроен, что с присвоением нового звания ему не дали свой отряд, но скоро он успокоится. — Нертера наградила возящихся на полу Ракшу и Грифа нежным взглядом. — Еще скучать по нам будет, когда уйдет. Как бы ему ни хотелось командовать, оставаться со своей семьей гораздо важнее.

Я согласно кивнула и опустила глаза на отцовскую куртку, на которой сидела. Именно в нее он, словно выпавшего из гнезда птенца, укутал меня при первой встрече, чтобы поднять на руки и отнести домой. Разумеется, они с мамой не могли позволить маленькой девочке погибнуть от голода, но от этого я не перестала быть для них лишь несчастной маленькой девочкой — чужой девочкой, не родной. Весь день решение уйти не вызывало у меня ни капли сомнений, пока я изучала новые локации и знакомилась с новыми людьми, однако после слов Нертеры мне вдруг сделалось очень тоскливо. Теперь я будто бы осталась совсем одна.

— Да у тебя глаза на мокром месте. — Нертера, поколебавшись, погладила меня по плечу. — Ничего, так всегда в первый день. Казарма кажется страшной, люди — неприветливыми, но это очень быстро проходит. Сейчас тебе нужно поспать.

— Да, наверное… нет! — резко спохватилась я. — Можно мне выйти на улицу?

— Конечно, — захлопала ресницами она.

— Я скоро вернусь!

Пролетев лестницу и на цыпочках преодолев помещение первого этажа, где по большей части уже царила сонная тишина, я толкнула тяжелую дверь. Затем высоко вскинула голову и замерла, глядя на неподвижные желтые звезды.