Лилия и Медведь

Рокси Нокс (2024)

Он старший брат моей подруги — человек, которого я когда-то безумно любила и мечтала, чтобы он посмотрел на меня, как на женщину. И однажды темной ночью спустя несколько лет мы случайно оказались в одной постели…

Глава 6

Заезжаю по пути в супермаркет и покупаю продукты.

Как-то неприлично, думаю, появляться с готовой едой. Кто его знает, майонез какого срока давности магазинные повара кладут в свои салаты? А эти котлеты… Они выглядят не только вчерашними, но и завтрашними, судя по огромной горке, которую никто не торопится раскупать.

В итоге набрался целый неподъемный пакет, придётся вызывать такси.

К дому Медведевых добираюсь достаточно быстро, и звоню в домофон.

Тишина.

Никто не открывает.

Уехал куда-то? Не дождался? Что ж мне теперь с этими продуктами делать? Одной мне будет многовато. А ладно, сейчас отдохну — и в обратный путь.

Приваливаюсь плечом к двери, и неожиданно она открывается.

Захожу в гостиную.

Ну раз, дом не заперт, значит, Серёжа где-то здесь.

— Сергей? Ты дома?

Отношу пакеты на кухню и иду в дальнюю комнату, которая принадлежит ему.

— Серёж? Тебе плохо?

Медведев лежит на кровати в одних трусах. На его лбу выступили капельки пота. Расписное тело блестит от влаги. Похоже, у него был жар, но он его благополучно сбил.

— Ли-ли-я приехала, — открывает один глаз и сканирует меня им.

— Ну ты как тут, битый? — беру с тумбочки градусник и проверяю шкалу. 38,9. Многовато.

— Прямо сейчас ожил, благодаря твоему появлению.

Медведев пытается схватить меня за край свитера, но я проворно отхожу подальше от кровати.

— Будешь распускать руки, я уеду, — грожу ему пальцем.

— Да я просто обнять тебя хотел, что ты?

А мне показалось, что пытался схватить и забросить в кровать.

Фантазия разыгралась? Немудрено, после пережитого ночью, когда я испытала на себе его медвежью хватку.

— Ладно, ты лежи, а я пойду на ужин что-нибудь придумаю.

— Ура, домашняя еда, — слышу вслед. — Ледышка, ты богиня.

— Ещё раз назовешь меня детским обидным прозвищем, и будешь на ужин грызть лёд вместо плова.

— Плов! Ооо. У меня уже потекли слюнки.

— Побереги свои жидкости. Пригодятся ещё.

Выкладываю продукты и принимаюсь за готовку. Так или иначе, плов у меня был сегодня по плану. Не здесь, так дома бы приготовила. И пусть Медведев не воображает себе, что для него стараюсь. Для себя! Теперь только для себя.

Нарезаю мясо и бросаю в казан.

Внезапно чувствую на своих бёдрах горячие руки и говорю, не оборачиваясь:

— Серёж, ты бы поосторожнее, у меня в руках острый нож. Могу и пырнуть с перепугу.

— Да ладно? За что? — демонстрирует обе ладони, изображая капитуляцию. — Я ж просто как кот ластюсь к тебе и еду выпрашиваю.

— Кот?

— Мгм, — Сергей стаскивает с доски почищенную морковь и откусывает кончик.

— Скорее уж, котяра.

Хорошо хоть оделся этот"кот". Ну как оделся, на нем только джинсы и носки. А расписные руки и голый торс оставил мне полюбоваться.

— У бати где-то тут винишко было заныкано. Выпьем аперитивчик?

— А тебе можно? — окидываю его строгим взглядом.

Я то, конечно, не прочь пропустить в пятничный вечер бокальчик вина, пока готовится еда. Но что-то сомневаюсь, что при сотрясении мозга можно принимать алкоголь.

— Конечно, можно, — Сергей протирает салфеткой чуточку пыльную бутылку с красным вином.

— Смотри, станет хуже, что я буду с тобой делать? — бросаю мясо на обжарку.

— Да почему мне все пророчат проблемы?

— Кто это все? — натираю на тёрке остаток моркови.

Не хватит морковки, оттяпал слишком много, надо ещё почистить.

— Бывшая приходила, — Сергей остервенело вкручивает в бутылку штопор.

— Бывшая? Ты разве не в отношениях, со, — щелкаю пальцами, — Светланой.

— А Света себе нового ебыря завела, — со чпоканьем выдирает древесную пробку из бутылки и нюхает вино.

Разливает по двум бокалам, и один протягивает мне.

— За здоровье.

— Твое здоровье, — уточняю. — С моим как раз таки все хорошо.

— Я что хотел спросить, ты как себя чувствуешь? — в его голосе чувствуется забота. — Я был груб, каюсь. Все нормально? Ничего не болит?

— Не болит, — буркаю и поворачиваюсь к нему спиной, чтобы он не увидел вмиг покрасневшее лицо.

— Извини меня, Лиль. Это было отвратительно с моей стороны. Я обычно не такой беспредельщик, просто вчерашний день не задался, это если мягко сказать. Не молчи, пожалуйста.

Скашиваю глаза, чтобы посмотреть на выражение его лица: правда раскаивается в содеянном или веселится?

Карие глаза серьезны, взгляд жалобный, а на губах ни намека на улыбку.

Ладно, поверю ему.

— Все нормально, Серёж, — отпиваю глоток вина и помешиваю лопаткой мясо, чтобы не пригорело.

Алексей Антонович — ценитель винных напитков. И эта бутылочка явно стоит немалых денег. Вспомнила сейчас как, Медведев в юности воровал у папы алкоголь, сливал половину в другую бутылку, а в первую добавлял воды.

Один раз мы с Таней решили попробовать, что же такое вино, и стащили по той же схеме. И Сергей на следующий день искренне не понимал, за что его отчитывают. Он, конечно, потом догадался, чьих это рук дело, но не сдал нас. Да и никто бы не поверил, что две отличницы ни с того ни с сего решили напиться.

Кстати, вино нам не понравилось, и мы его вылили в раковину. Но лёгкое чувство опьянения от прикосновения к запретному все же ощутили.

— Ты чего улыбаешься? — спрашивает Сергей.

Он стоит возле меня, весь такой полуголый, красивый и расслабленный, опирается задом на разделочный столик и с интересом наблюдет за мной. На джинсах нет ремня, поэтому они приспущены. И видна дорожка волос, уходящая от пупка под резинку боксеров.

Очень смущает, знаете ли…

— Да так, просто вспомнила, как ты вино воровал у отца.

— Было дело, — Медведев растягивает губы в улыбке, а его глаза становится по-мальчишечьи задорными.

— И спасибо, что тогда не сдал нас с Таней.

— Вы спёрли у пахана коллекционную бутыль за пять косарей. Ему на работе кто-то подогнал. И он меня чуть не прибил тогда, — смеётся и убирает с моего лба упавшую прядь волос.

Как-то сам собой завязывается разговор о прошлом. Говорим преимущественно о Тане, ведь она — единственная связующая нас нить. И вот уже плов источает безумный аромат, а наш аперитив ударил в головы.

Накладываю в тарелку рис, кладу побольше мяса и ставлю перед Сергеем.

— Короче, лучше не смотри сейчас на меня, проглочу еду вместе с тарелкой, — говорит он.

— Не спеши, я добавки тебе положу, если не наешься, — смеюсь.

Мне приятно, как благоговейно он относится к моей стряпне. Витя иной раз даже спасибо забывал сказать. Принимал угощения как должное. Вот теперь пусть ему Марина готовит.

— Ммм, какая вкуснота, — ловко орудует вилкой. — В пединститутах, как благородных девиц, нынче всему учат? И медицинской диагностике, и кулинарии, и как с детьми ладить.

— Нет. Это я такой уникум — все умею, — дразнясь, высовываю кончик языка.

— Действительно, уникум, — Сергей красноречиво смотрит в пустую тарелку, и я подкладываю ему добавки.

Просто невероятно, что после такой ужасной ночи, мы ужинаем в теплой семейной обстановке.

Он ведь попросил прощения, так? Так чего же мне дуться на человека, которого я знаю больше десяти лет?

— Давай я посуду помою? — предлагает Серёжа, помогая мне убрать со стола.

— Ты с ума сошел? — шлепаю его полотенцем по плечу. — Иди, ложись, отдыхай.

Я немного пьяна, и почему-то счастлива, словно сорвала джек-пот. Странное ощущение.

— Спасибо за ужин, — чмокнув меня в щеку, говорит Медведь, — жду тебя в своей комнате.

— Зачем? — сощуриваюсь, обалдев от поцелуя.

— Как зачем? Сказку мне на ночь расскажешь, ЛиЛи.