Отпуск после измены

Рокси Нокс (2023)

Что делать, если твой немолодой муж изменяет тебе с молодой любовницей? Правильный ответ: оставить его дома с тремя детьми, а самой отправиться в путешествие на Гавайи. Встретить там горячего мачо и закрутить с ним головокружительный роман с непредсказуемыми последствиями.

Глава 4

— Дети, у меня для вас шикарная новость, — говорю с порога.

Переночевав у Тани на диване, возвращаюсь в квартиру, в которой царит хаос. Кровати не заправлены, завтрак не приготовлен, зеркало в ванной забрызгано зубной пастой. Вчерашняя Ира схватила бы тряпку и ликвидировала бы беспорядок, но сегодняшней Ире на всё наплевать.

— Какая? — спрашивает Машенька, скрестив руки на груди.

От нее исходит враждебность, наверняка Оля её поднатаскала. Еще бы! Стерва-мать выгоняет из дома их любимого папочку. И не расскажешь мелкой в подробностях, что он натворил. Маленькая еще. Вырастит — меня поймет.

— Я уезжаю в отпуск. Одна. Прямо сегодня. По вопросам стирки, глажки и готовки обращаться к папе.

По комнате проносятся недовольные вздохи и стоны детей. Я просто уверена, что их быт без меня рухнет, а квартира превратится в бомжатник. Хочу наказать Егора. Пусть испытает на своей шкуре, каково мне обслуживать всю нашу большую семью + его родителей, которые каждую пятницу гостят у нас.

— Нормально чо, — фыркает Оля.

— Мам, а как же мы? — ноет Роберт.

— А кто мне приготовит гоголь-моголь и заварные пироженки? — дует губы Машенька.

— Папа. Всё сделает папа.

Кстати, Егора дома нет. Наверное, у своей Лисы пропадает, где же ещё? Радуется вместе с ней, что станет папашей в четвертый раз. Вот сволочь!! А ещё нагло заявлял мне в лицо, что тест мой, и я, склеротичка такая, просто забыла. Прибила бы нахрен!

Под укоризненными взглядами детей собираю чемодан. Успею до самолета в Хельсинки обновить свой гардероб и посетить салон красоты. Хорошо, что у меня есть привычка покупать на распродажах пляжные вещи. Наверное, втайне надеялась, что Егор свозит меня к морю позагорать, а не в очередной раз на дачу к своим родителям. Поэтому сейчас запихиваю в чемодан новые вещички с бирками. Кто молодец? Я молодец. Как знала, что в отпуск отправлюсь.

На Гавайи!

Сказать, что я в шоке — ничего не сказать. Перелет через океан. В райское место, да ещё и бесплатно. Залижу на острове свои зияющие раны, приду в себя и вернусь строить новую жизнь. Без предателя мужа!

— Мам, ты должна простить папу, — заявляет Оля. — Он вчера сказал нам, что раскаивается.

— Простить?! — опешив, роняю на пол пакет с босоножками. — Никогда, Оля. Измена не прощается. Даже не пытайся быть папиным адвокатом.

— Мы не хотим, чтобы вы разводились, — говорит Роб.

— Я понимаю, вам тяжело, мне — не легче. Но простить папу я не смогу.

Я хочу его наказать, жестоко отомстить, превратить его жизнь в ад, чтобы он мучился и страдал, как я. Но, конечно, детям я об этом не скажу. И как отомщу, пока не знаю. Но предатель ответит за всё!

— Мама, пожалуйста, прости папочку, — Маша обнимает меня за ноги.

Вот как ей объяснить? Старшие то всё понимают, а малая?

Сажусь перед ней на корточки, смотрю в её наивные детские глаза и говорю:

— Машунь, твой папа совершил очень-очень плохой поступок. Он сделал мне больно, понимаешь?

— Потому что он целовался с тетей Лизой?

Она видела! Просто слов нет, какой урод. При дочери целовал чужую тетку, совсем сбрендил! Я даже знаю, как это было: посадил Машку перед телевизором с мультами, а сам шпарил свою молодуху в нашей спальне.

— Да, и не только целовался.

— Тетя Лиза родит мне братика или сестричку? Я не хочу, — мотает головой дочка. — Роди ты!

— Нет, зайка, кроме вас, у меня больше не будет деток. А у папы и тети Лизы будут.

— Я не хочу! — капризничает младшая. — Она мне не нравится.

Даже ребенок чувствует, что Лизка — гадкая стерва. Дети такие вещи интуитивно распознают.

— Мне тоже не нравится папина новая… — запинаюсь. Любовница? Жена?

— Новая любовь, — нахожу определение и передергиваюсь. А я значит, старая, ненужная, никчемная…

Мне приходится говорить с детьми мягко и подбирать слова. А голове крутится совершенно иное: у Егора не держится в штанах, поэтому затащил в постель эту девчонку. Любит ли он её? Сомневаюсь. Здесь замешана похоть. Старый развратник! Она же ему в дочери годится.

— Значит, папа больше тебя не любит, — резюмирует Машенька.

Любил бы — не стал изменять и притаскивать любовницу прямо в нашу супружескую койку. Когда вернусь, обязательно поменяю кровать. Я на этой спать не буду.

Меня одолевает приступ тошноты, когда до меня доходит, что я спала на той же простыни, где он трахал свою любовницу. Прямо проблеваться захотелось. Тварь!

— Да, больше не любит, — подтверждаю.

— Поэтому ты нас бросаешь?

— Я вас не бросаю! Нет! — вскликнув, крепко обнимаю младшую. — Мне нужно побыть в одиночестве, чтобы пережить… пережить эту травму. Понимаешь?

— Возвращайся скорее, мы будем скучать.

— Конечно, я скоро вернусь. Ведите себя хорошо. Нет, ведите себя плохо! Доведите папашу до белого каления. Этим вы окажете мне большую услугу.

— Мам, как ты можешь так говорить? — упрекает Оля.

— А вот и могу. Он заслужил!

Обнимаю поочередно обиженных и обеспокоенных своей судьбой детей. Предателя поджидает огромный сюрприз, когда он вернется от своей зазнобы.

Уходя, сталкиваюсь с Егором в дверях. Муженёк молчаливо и с укором смотрит на меня, потом на мой чемодан.

— Ну и куда ты собралась? — скрещивает руки на груди.

— Не твоё собачье дело. Пропусти.

— Не пропущу. Ира! Ты никуда не поедешь. Не посмеешь, — нагло усмехается мне в лицо.

— Ещё как посмею! Думаешь, что я твоя ручная обезьянка? То ты глубоко ошибаешься.

— Ты не можешь так поступить, — сжимает губы в нитку.

А я смотрю на него и думаю: эти губы целовали другую женщину. И зная предпочтения мужа, нетрудно догадаться, что он целовал Лизу между ног. И так противно становится, что хоть беги в туалет очищать желудок. Хотя очищать его не от чего. Я не ела со вчерашнего ужина, ничего не лезет внутрь. Всё вызывает тошноту.

— Отошёл в сторону, — рявкаю так громко, что стены в нашей квартире начинают дрожать.

— Если ты выйдешь сейчас из квартиры, то я больше не впущу тебя. Будешь жить на улице, поняла?

— Что ты сказал?! Это ты будешь жить на улице, в картонной коробке, ублюдок!

Егор хватает меня за волосы и шипит в лицо, отвратительно брызгая на меня слюной:

— Гульнуть решила в отпуске без меня? По мужикам будешь шляться, да?

— Пошёл на хрен! Пошёл на хрен!! — ору вне себя от ярости.

Да как он смеет мне что-то предъявлять? Я, после него, теперь ещё долго на мужиков смотреть не смогу. Будет противно!

Вырываюсь из захвата и чувствительно шлёпаю его по шее.

В ответ он рвёт мою блузку.

Отвратительно, кошмар…

Дети видят эту ужасную сцену.

Набрасываю на себя куртку, висящую на крючке, и выскакиваю из квартиры. Ему ни за что меня не остановить.

— Ну и пошла ты нахер, дура! — орёт он мне вслед. — Тупая курица ты, поняла?! Я тебя давно уже не хочу. Мне противна твоя целлюлитная задница! И вагина у тебя широкая, как ведро! Ни у одного мужика на тебя не встанет.

Затыкаю уши, чтобы не слышать этих обидных слов, которые глубоко ранят меня. Я вся дрожу, хотя на улице тепло. Застегиваю куртку под горло, чтобы прохожие не видели мой бюстгальтер, выглядывающий из-под порванной блузки. Кажется, будто у меня высокая температура. Но это всё от нервов.

Соседи слышали, что он кричал мне. Какой позор. Придется потом продавать квартиру, чтобы с ними не встречаться после такого скандала… Хочу прямо сейчас телепортироваться на Гавайи, только бы оказаться отсюда подальше.