Академия святости и Рассказы из колодца

Роман Алимов (2024)

Академия святости: История пути к духовному совершенству, посмертном опыте, ангельском мире и школе жизни современных праведников. Валентина — бывший врач, жительница деревни, проходит скорбный путь испытаний, постепенно возрастая встречается с силами добра и зла. Мысль за мыслью разрушает искаженное мироощущение, получая взамен значительно большее. Касается благодати и мистических механизмов, пронизывающих вселенную, связывая приземленный мир с Небом.Дополнение к книге Рассказы из колодца: Сборник мистических рассказов, вовлекающий читателя в судьбы и духовный мир главных героев. Кристально честные и навсегда испорченные, живые душой и давно ушедшие в преисподнюю — личности. Они мечтают рассказать свои истории, поделиться ошибками и личным опытом, разделить переживания утрат и приобретений.От автора: Желаю вам найти мысль, что напитает сердце добром и сподвигнет к размышлениям о душе, вечности!

Глава вторая

Участок № 13

Валентина Ивановна шла по деревенской дорожке вдоль забора, к старому кладбищу, где под номером тринадцать ее давно ожидало место под личную могилку, в дальнем тенистом углу под большой ветвистой березой.

Невысокая, худощавая с аккуратным седым пучком. Шла она к единственному человеку, который ее всегда понимал и любил, да и тот сейчас находился за этой зеленой кладбищенской оградой с прослойками ржавчины на заостренных завитушках.

От многого в своей жизни Валентина устала, но больше всего от пьющего сына Сашки. Регулярно и до дна выпивал он силы матери. Раз в месяц, день в день, требовал ее пенсию — единственный источник существования семьи.

Как раз сегодня и был этот черный день, тот самый, когда приходила соседка — почтальон и после росписи в получении нескольких купюр, выдавала ей незримый билет на мучения. Оставшаяся часть дня Валентины Ивановны гарантированно становилась испытанием на прочность.

Проходя через ограду, повернула в сторону могилки любимого мужа. В такие дни месяца, ночевала она на улице. В холодное время года, пошла бы к соседке, да часто проситься на ночевку стеснялась, а воспитание Валентина унаследовала от покойного отца, Ивана Ивановича — уважаемого деревенского учителя.

Изредка Валя пыталась вразумить сына, но за поучения обеспечен был ей синяк под глазом и бессонная ночь. Часто бежала она по деревенской улочке, спасаясь от топора или березового полена. Соседи сочувствовали, помогали советами, но надежд на исправление сына, почти не оставалось. Многое испробовала, лечение травами, беседы и угрозы, даже «зашивался» он однажды в городской клинике у приезжего врача, но затем снова срывался и пропивал при первой возможности все, что у них водилось ценного в доме.

Сидела у могилки, плакала, вспоминала, как они познакомились, и вскоре родился сын, как дружно жили. Муж помогал в алтаре соседнего с деревней храма, искренне верил Богу, пытался приобщить и ее, но Валя все откладывала:

— Вот стану старая, свободного времени больше будет, тогда и пойду в церковь!

Затем неожиданно пришло горе. Муж заболел, скоропостижно скончался, практически высох за неделю. Сын тоже страдал и стал понемногу захаживать к Марье — самогонщице, что торговала у себя дома, на соседней улице. Так и пришла беда, да не одна!

Рядом с могилкой Сережи, глубоко она погрузилась в облако воспоминаний. Когда улетаешь туда, в прошлое, где хорошо и беззаботно.

Неожиданно Валентина ощутила, что он здесь не одна, повернув голову в сторону калитки, вздрогнула. Рядом стояла незнакомая старушка. На голове белый платок, накинутый на шею в несколько витков, как носят пустынники, что с рукописных икон, в руках длинная палочка и небольшая сумка:

— Христос в помощь, дочка! Не будешь ли против, если отдохну немного рядом?

— Конечно, присаживайтесь, — вытирая мокрые глаза, ответила Валентина.

Усаживаясь на скамейку и облокотившись на край палки, несколько скрипучим, но приятным голосом, произнесла:

— Не горюй милая, все наладится со временем, Господь милостив. Молись чаще, да читай книгу Иова. Вспомни дорогая, историю от преподобного Серафима, когда одному благочестивому человеку старец предсказал, — Брат, какой же ты будешь пьяница! — Так и вышло, через время человек тот стал сильно пить, а спустя годы, вдруг резко перестал и более не впадал в этот грех. Все потому, что Господь хотел уберечь душу, через его же страсть. Хотел спасти от совершения более страшного греха. Пусть пьет, лишь бы не навредил себе и чужим душам еще более!

Понимая, что беседует не с простой старушкой, Валентина поинтересовалась:

— Вы бабушка, откуда приехали? Я вас не замечала здесь, похоронен у вас кто?

Продолжая мысль, старушка с глубоким вдохом произнесла:

— Одна девица много зла натворила в молодости! Муж ее уехал, домой к отцу, там и остался. Вот он и просил проведать жену, да передать подарочек, любят ее там, очень любят!

Валентина ощутила, как что-то щекочет лицо и неожиданно открыла глаза, по щеке ползла божья коровка.

Озираясь по сторонам, подумала: «Удивительно, и как это я заснула? Как наяву, бабушка с клюкой. А что за подарок и не сказала, странно!»

Легкий ветерок шевелил длинные ветви березки над оградой, вдалеке пели птицы, солнце заходило.

Скоро потемнеет, вздохнула и решилась отправиться домой. В глазах все еще стоял образ старушки в белом платке: «Что же этот сон означает? У кого бы узнать, может зайти в церковь расспросить священника?»

Тихо вошла в дом, сын спал, села рядом на край кровати и пригладила его светлые кудри.

Подумалось: «Он ведь не плохой, только мучает себя этой водкой. Господи, как бы я хотела его излечения».

Отец Григорий

Прибралась в доме, завершила дела по хозяйству, приготовила ужин. Ничего не поменялось, но странное, неизвестное ощущение слово выросло внутри — «жизнь наладится!»

Спать еще рано, вышла на воздух, в сумерках за забором заметила фигуру в длинном платье. По мере приближения к дому, фигура стала узнаваемой: «Да это же батюшка — отец Григорий! Да и не платье это вовсе, а подрясник!»

Священник из деревенского храма святой Валентины, произнес:

— Приветствую, Валя, Господь посреди нас!

— Здравствуйте, батюшка, — смутилась немного.

— Дело у меня к тебе есть от мужа твоего Сергия.

Валентина так и села на пень, что стоял у летней кухни. В голове зашумело, сердце обдало кровью, а руки стали слегка трястись.

— Да ты не пугайся, все славно, Господь с нами! Хорошо, что села, слушай тогда! — по-деловому, но с улыбкой произнес батюшка.

— Около пяти лет назад, после вечерней службы Сережа помогал мне в алтаре и как-то так таинственно тогда сказал:

— Батюшка, хочу поделиться с вами. Недавно убирался я в храме, вот как сегодня. Чищу и молюсь про себя. Затем случилось что-то удивительное. По правде сказать, долго не решался делиться ли с вами. Надеюсь, не подумаете, что Сережка с ума сошел?

— Выкладывай дорогой, не подумаю, со мной всякое бывает здесь.

Сережа, немного теряясь продолжил:

— Так вот, убираюсь я в храме и вдруг открываются двери в притворе, входит старушка. Невысокая такая, лица не запомнил, в светлом, очень длинном, платке. Наклонена была или согнута. Вот и говорит она, — Хорошо ты делаешь, что помогаешь здесь, нравишься ты мне. Наблюдаю давно за твоей семьей. Вот только, то, что твоя жена в молодости акушеркой служила, да много младенцев погубила — это беда, — покачала головой бабушка, — нужно ей понять это и исправить себя, потому как в Царствии Божием нет не раскаявшихся. Господь хочет, чтобы все спаслись и не повторяли своего греха!

— Когда умрешь, начнет жена твоя помогать тем, кому вредила с детоубийством в утробах. Тем, кто растит сирот или потерял младенца. Напиши ты ей письмо об этом и отдай священнику, пусть после твоего ухода передаст Валентине. Что писать я тебе подскажу.

— Скоро Сергий отправляться тебе к нам — домой!

— Пора, готовься!

Пока я приходил в себя, исчезла старушка. Просто взяла и испарилась в один миг. Я словно застыл с на месте. Полчаса, наверное, не мог отойти. Решился теперь рассказать вам, да и письмо я принес для Вали.

Отец Григорий вынул из большой сумки белый конверт и протянул Валентине:

— Передаю тебе это письмо Валенька. Думаю, что-то Господь хочет от тебя. Если не разберешь, приходи в храм, поговорим, а мне пора, семья ждет.

Валентина Ивановна сидела на пне с письмом в руке, солнце уже зашло, веяло прохладой, в мыслях прокручивался этот странный день.

Письмо от усопшего

Бережно открывая письмо, Валентина ждала послания от любимого Сережи. Слезы капали на конверт. Стала читать, вглядывалась в каждое слово, родной и знакомый почерк, послание действительно писал любимый муж. Как же не хватало его и как сильно хотелось, чтобы это письмо не заканчивалось.

Любимая Валя!

Пишу тебе тайком, пока ты на кухне и не видишь. Наверное, для тебя очень странно все это? Меня уже нет, а ты читаешь эти строки, но так нужно, пойми дорогая.

Произошла со мной недавно очень необычная история, сразу так и не расскажешь. Да и отец Григорий, наверное, уже что-то тебе передал, но если кратко, то явилась мне в нашем храме святая. Просила тебе передать одну историю, из церковной жизни священника, ученика моего отца.

Опишу от его имени, как мне ее и передали.

«Храм, лето, жара, много исповедующихся, один за другим люди идут к аналою. Кто с листиком и написанными на нем грехами, кто сам рассказывает. Замечаю, в конце очереди, стоит незнакомая женщина и пропускает всех, кто за ней становится. Ну думаю, сейчас что-то интересное будет.

Подходит и ее черед.

Здоровается:

— Батюшка никогда я не ходила в храм, но вот решилась исповедоваться.

Каюсь! Хотела я два года назад убить ребенка своего… В животе.

Сейчас-то я понимаю более или менее, что грех-это, а тогда и не думала даже.

Пришла я в больницу. Отстояла очередь, направили к врачу, такому видному пожилому мужчине. Посмотрел он меня, и сидит, пишет что-то в мою карту.

Я и спрашиваю у него, что мол:

— Когда будете чистку начинать.

А он так спокойно отвечает:

— Нет у вас беременности дорогуша, у вас там миома сидит, а вовсе не малыш!

Я опешила и не знаю, что делать, а он продолжает писать и так же спокойно назначает день операции.

Посидела я, понервничала и прямо там в обморок и упала, у него в кабинете, прямо возле стола. От страха, наверное, болезнь ведь нешуточная!

Очнулась через время, лежу уже в другом кабинете, что возле регистратуры. Медсестра мне укол делает.

— Ну как, — говорит, — очнулась? Ничего оклемаешься сейчас, душновато у нас здесь многие падают.

— А где врач? — спрашиваю.

— Так ты милая не дошла до него, здесь в коридоре и шлепнулась.

Удивилась я, но встала и снова к нему отправилась. Захожу в кабинет, а там уже женщина сидит. — А-а, — говорит, — та, что в обморок упала, — ну заходи, заходи, у меня все готово, сейчас будем чистку начинать!

— Да как же, чистку-то, мне ваш врач, в этом же кабинете вот только сейчас сказал, что у меня миома, и день операции назначил уже!

А женщина-врач мне:

— Девушка! Никого, кроме меня в этом кабинете нет! Я одна сегодня! Если вам нехорошо, может вам в другой день прийти?

— Да, вы правы, наверное, лучше в другой, — согласилась я, разворачиваясь домой и не понимая, что происходит.

Спускалась с этажа и заметила на стене ряд фотографий, врачей отделения.

— Да вот же он! Врач этот, пожилой мужчина, что сегодня мне отменил операцию и обнаружил миому!

— Нет, — говорит проходящая медсестра, — не мог он назначить вам ничего, это наш Сергей Сергеевич, один из лучших гинекологов, за всю историю отделения. Правда… умер он еще два года назад.

Там я, чуть снова в обморок не упала.

Присела на скамейку в коридоре и задумалась:

— Что же это получается? Не дошла я до кабинета чистки. Обморок случился, прямо в регистратуре? Это что же, без сознания, пообщалась с умершим врачом?!

— Вот батюшка, после этого я и решила не делать никакой чистки.

— Родилась у меня любимая дочка. Вот там муж на руках ее держит. А чудо с обмороком, муж заставил вам рассказать. Но, если не поверите, я не обижусь, пойму».

Такая история Валя. Пишу тебе, предваряя мой разговор с отцом Григорием. Я ему передал в деталях историю мою, он расскажет, что нужно, опыта у него больше в этих делах.

Я же, перед расставанием прошу, брось ты греховное свое занятие и глядишь, встретимся там!

Если Господь сподобит, буду за тебя молиться!

За Сашкой следи!

Целую и люблю дорогая моя Валюша!

Весточка от покойного мужа соединила дневной сон на кладбище и беседу со священником. Ситуация стала словно кусочком старинной карты, порванная на части и соединенная вместе, она обретала настоящий смысл.

Задумалась о себе, о бедах сына: «Ведь я так и не исповедовалась в грехах молодости, про клинику ни разу не говорила. Что же делать? Нужно вспомнить, о чем говорила старушка на кладбище!»

Немного поразмыслив, сердце вздрогнуло и Валю осенило: «Да это же святая Валентина! Все ведь сходится! Храм Валентины, старушка в храме, старушка на кладбище! Да это же моя покровительница! А я даже день ангела никогда не отмечала».

Усиленно стала вспоминать сон: «…а муж ее уехал, домой к Отцу, там и остался, — да ведь это про моего Сережку! А домой — это туда, к Богу! — и история преподобного Серафима легла в общий порванный лист как влитая, оторванный край к другому, — да это же все про нас. Про меня, да сына! Господи благодарю за вразумление! Господи, постараюсь. Спаси нас, помоги Сашке, все сделаю, что скажешь!»

Очисти сердце

Несколько волшебных месяцев Валентина Ивановна не отрывалась от чтения. Сын пил, как и раньше, правда, руку на мать не поднимал. За прошедшее время отец Григорий принес целую кипу книг из личной библиотеки, многие из них действительно ее заинтересовали. А спустя время Валентина стала тянуться в храм за таинствами. Научилась исповедоваться, регулярно причащаться.

Сердце горело и тянулось к знаниям, жаждало поделиться полученным с каждым.

Однажды возвращаясь из храма, на дорожке у сельского магазина, Валя заметила сына. Рядом веселилась беспутная компания закадычных дружков.

— Санек, твоя мать идет! Давай сгоняй, не хватает на бутылку! — крикнул высокий, рыжий собутыльник.

Саша подошел к Валентине Ивановне и склонив голову тихо произнес:

— Мать, прости меня! Не могу больше так жить! Сердце жжет, горло горит! Помоги, — упав на колени, прямо в дорожную пыль, произнес сын.

— Сашенька, пойдем домой? — произнесла с надеждой, уже заученную фразу.

На удивление матери, Саша встал, взял ее за руку и без слов направился в сторону дома.

Рука сына напомнила детство Саши, когда Валя, медицинский работник, портрет которой, висел на доске почета напротив клуба, забирала сынишку из сада, в конце каждого рабочего дня.

За время, прошедшее после смерти мужа, Валентина научилась выводить сына из запоя, травами, рассолами и таблетками. Накопленные знания пригодились и в этот раз.

Смущало одно, за время мучений, сын никогда не просил о помощи. Обычно это происходило почти насильно. Она подсыпала ему порошки в бутылку, его рвало и на время приходило отвращение. Бывало, он просто уставал от «зеленого змия» и тогда наступали дни покоя и маленького семейного счастья. Но в этот раз пошло что-то не так.

Утром был длительный разговор, Валя больше молчала, а сын трясущимися губами просил о помощи:

— Мать, не хочу больше в этот ад возвращаться. Сорок лет, а я последние годы как в горячке, в белом бреду. Ты в храм ходишь, попроси за меня. Устал и телом, и душой, — склонив голову, молил Саша.

Внутри затеплилась надежда. Столько раз она рисовала в мыслях этот долгожданный момент, а в последний год даже требовала у неба вернуть сына из адских мук, исправить, вразумить!

Боясь нарушить решимость Сашки неправильным словом, ответила:

— Сашенька, если ты готов, давай вместе просить, сходим завтра в храм, сами мы не выберемся, но Господь поможет, главное желание.

В конце недели, утром, под пение петухов, шли вдвоем. Мимо магазина, вдоль улицы самогонщицы Марьи. Впереди виднелось деревенское кладбище, приближался звон колоколов.

По очереди исповедовались у отца Григория. Причастились. Долго и горячо молились после службы у иконы святой, где висела красная лента с крестиками благодарности от прихожан, а святая строго смотрела, держа в руке лист с дерева, как залог триумфа, словно говоря:

— Мы одолеем змия, вместе с Господом!

Неделя прошла как в сказке, сын подсоблял по хозяйству, а мама не могла нарадоваться. Каждый день, вечером, стоя на коленях у лампадки благодарила святую за ее молитвы к Творцу!

Пятничным вечером сидели они вместе, за кухонным столом, опускалось солнце, тикали часы. Одно лишь беспокоило сердце Вали, сын еще с утра жаловался на боль, а сейчас и вовсе тихо поднялся и ушел в сторону кровати.

— Сынок, найду что-нибудь от желудка, — направилась к старому серванту мать.

— На вот, выпей, — прикоснулась к влажному лбу сына, — да у тебя жар!

Через пару часов у Саши началась рвота, а к ночи она окрасилась в красный цвет.

До утра мать не смыкала глаз, прикладывая сыну компрессы. К рассвету Саша уснул, а Валентина Ивановна спешно отправилась к соседке. У той давно установили стационарный телефон, недаром ее покойный муж служил годы председателем.

Скорая помощь добралась в деревню лишь к вечеру, сын почти не открывал глаз. Губы его потрескались, Сашка лишь постанывал от болей, а температура так и не спала. Забрали сына на машине, просили к утру приехать в городскую больницу.

Всю ночь Валентина простояла на коленях у икон, забыв о сне, еде. На миг ей почудилось, что святые и Сам Творец услышали ее и завтра все будет хорошо, сын вернется, они вместе будут наблюдать за закатом, говорить, жить, радоваться.

Усталость победила. Тело настоятельно требовало отдыха, несколько часов перед рассветом провела Валя в беспокойном сне, в мрачных образах ворошилась нервозная пустота.

Затемно проснулась от сильной жажды. В потёмках стала собираться в город.

Не успела купить билет, пришлось платить штраф в электричке, хорошо не высадили. От вокзала до больницы ехала в переполненном автобусе. Из регистратуры отправили искать сына в отделение номер тринадцать.

Подходя к пятиэтажному зданию с ужасом, прочитала:

«Министерство здравоохранения…, Городская больница №1…, Онкологическое диспансерное отделение».

Сердце почувствовало беду:

— Господи, как же?! Ведь я молилась, все должно быть хорошо?!

Проскользнула мысль, от которой Вале стало страшно: «Мои мысли — не ваши мысли, ни ваши пути — пути Мои».

Врач долго не приходил. Нервно и мучительно ждала. Но вскоре появился и не останавливаясь, на ходу, пригласил Валентину в кабинет.

— Добрый день, я осмотрел вашего сына. Кратко могу сказать, судя по первичным анализам — полного излечения ждать не стоит! Как я вижу, имело место длительное употребление алкоголя и печень дала о себе знать. Сейчас главное — не паниковать! Держитесь! Будем делать все от нас зависящее. Через три дня приходите или оставьте телефон, позвоним, как будут результаты.

В голове стало как в душном тумане. Не осталось зла и требования справедливости.

Добиралась пешком до вокзала, вагон пригородной электрички опустел, дом стал пуст, тикали часы.

Уже ничего от Вали не зависело, оставалось просто «через три дня» принять результаты.

Часы медленно тикали три дня, пока вовсе не остановились, не осталось сил продлить им жизнь, завести пружину на полную.

После звонка из больницы Валя в конец ослабла. Совсем не хотелось есть, желание молиться пропало. Сыну оставался месяц, не больше.

Вечером того же дня в дверь постучали в дверь, пришел отец Григорий.

— Валя, слышал, у тебя беда. Принес вот, жена приготовила, картошка — моркошка, тебе нужно поесть, давай, давай!

Немного подкрепившись, Валя рассказала о молитве за сына. Что ощутила ответ, который так и не исполнился — будто бы сын вылечится, и они заживут лучше, чем раньше.

Отец Григорий слушал и готовил чай:

— У врача душ и телес свои пути. Жизнь дана человеку для поиска Его, для обретения благодати и внутреннего мира. Поиск этот должен увенчаться успехом. А если сам человек не умеет искать, Христос сформирует обстоятельства, в которых душа сделается лучше!

Что лучше для Сашки, он сам поймет, а ты должна осмыслить, наша земная жизнь — это только этап, этап подготовки к настоящей жизни — вечной, она будет намного полнее, чем, теперешняя. Не волнуйся дорогая, раз в молитве услышала, что будет хорошо, то оно так и исполнится. В этой ли жизни будет или там, — отец Григорий посмотрел на небо, — мы не знаем!

Служение по силам

Валя неторопливо возвращалась с кладбища. В черном платке с кисточками на концах, в серой кофте и такой же черной, как крыло кладбищенского ворона, юбке. У нее отняли место под номером тринадцать, где раскинула зеленый водопад зеленых ветвей стройная береза, теперь там, рядом с любимым мужем лежал ее сын — Сашка.

Валя ясно чувствовала сердцем — Спаситель с ней, не оставит ее. Но понять Его действия она сейчас не могла.

Дома, встав на колени у икон, перебирая в молитвослове страницы, нашла Акафист святой блаженной Валентине. Негромко стала произносить слова вслух и понемногу на сердце стало теплеть:

— Радуйся, жены непраздныя от греха спасающая.

— Радуйся, младенцев во чреве матернем сохраняющая.

К окончанию молитв, Валя четко знала, что делать и куда идти, к кому обратиться и что сказать. Мысли сияли девственной чистотой как кристалл, блистающий на ярком солнце. Намерение послужить Создателю заполнило всю грудь.

Купила билет в областной центр, села в электричку. Торопилась к ранней литургии в полумраке улиц. Входила в огромный белый храм. Встать нужно у подсвечника и ждать!

За спиной появилась девушка. У нее много скорбей и испытаний в жизни. Бог ее любит! Ведь она усыновила двух брошенных малышей. Скромная, не знает как она велика и значима в глазах Господа. Плавно текут ее мысли о Христе. Нужно поддержать ее, не дать уйти в другую, неверную сторону. Все мы во грехе, каждый в своем, у этой девушки тоже есть за что молить о прощении:

— Он понес твой грех, а ты помогай нести Его крест! — произнесла Валентина Ивановна, обращаясь к девушке.

«Ох и страшно же это, говорить с людьми не своими словами, но Его!»

— Благодать всегда укрепляет перед скорбями! — произнесла Валентина и направилась торопливо к выходу. Кисточки на черном платке развивались позади нее. Мысленно она просила:

— Укрепи ее Господи, дай ощутить благодать в сердце, трудно ей, помоги и спаси!

В километре от храма стоял гул большого города, начинался новый день, новая жизнь!