Золото верности

Роман Балуев, 2020

Мятежники нападают на королевскую семью с помощью невиданной огненной магии. Во дворце плетётся предательский заговор, на полях сражений вершатся подвиги и поражения, а из-за края мира подымается зловещая сила, жаждущая заполучить саму Вечность… Здесь каждому назначено своё: честь или глупость, дружба или предательство, отмщение или любовь. Повстанческий лагерь против элитного гвардейского подразделения. Орден беспощадных ночных убийц против труппы странствующих актёров, бегущих от войны. Где в этом безумном мире героям отыскать зыбкую правду, не утонув в пучине невежества и лжи?

Глава 17

«Зачем я не послушал тебя, Посланник Синода? Почему ты меня не остановил?»

Чжирк. Чжирк. Чжирк.

Металл издавал мерзкий звук от каждого движения рукой — к острию или обратно.

У стены аскетично обставленной комнаты сидел угрюмый мужчина с чудовищным шрамом во всю щёку. Одетый в боевое облачение, он мерно водил полустёртым оселком вдоль лезвия обнажённого клинка. Кольчуга на нём была прежде то ли порвана, то ли разрублена в бою, а теперь наспех склёпана. Вылезшие по шву кольца слабо позвякивали всякий раз, как он задевал их локтем, но звук этот тотчас тонул в скрежете точильного камня.

Чжирк. Чжирк. Чжирк.

Тяжёлый взгляд стражника переходил с меча то на окно, то на троих пленников.

Снаружи опускалась ночь, и в нависших сумерках с трудом различались очертания дубравы, высаженной вокруг тюремной башни в стародавние времена. На стене комнаты тускло чадила масляная лампа. Света стражнику едва хватало, потому он перевесил её совсем низко. Прекращая иногда заточку, он подносил клинок к самым глазам — убедиться, вполне ли выправлена очередная зазубринка. И тогда огонёк лампы недобро сверкал в начищенном до блеска лезвии.

Женщина, что сидела напротив, избегала встречаться с ним глазами. Не от страха: взгляд её наполнялся ненавистью и презрением, едва натыкался на тюремщика. Но она не желала тратить душевные силы на простую пешку. Ведь сил этих потребуется ещё немало.

Двое детей, девочка лет двенадцати и мальчик лет шести, сидели рядом с матерью, притихшие и подавленные.

— Отец правда придёт за нами? — робко спросила девочка. — Он сможет нас найти? Мы ведь опять на новом месте…

— Имей терпение, Кира. Твой отец всевластный король Великой страны Кейл, а значит может всё. Ему подчиняются многочисленные армии. Он благословлён Богиней и владеет древним магическим мечом, который та даровала людям в незапамятные времена.

Тут королева Линнея повернулась лицом к стражнику, чтобы тот хорошо расслышал её слова.

— А ещё Алариса недаром прозвали Свирепым. Либо я совсем не знаю собственного мужа, либо он очень скоро явится сюда и перебьёт всех, кто похитил его семью. Каждого, кто смел грозить нам оружием. Всех до одного.

В глазах стражника сверкнула искорка гнева, но тут же утонула и погасла.

— Ваш муж должен снять окружение с наших союзников, — спокойно молвил он. — Тогда вы сможете к нему вернуться. Иных требований его величество законный король Вертис Справедливый не выдвигает.

— Пустоголовый фанатик! Ты так и собрался тут с нами всю ночь сидеть?!

— В этом вы виноваты сами, госпожа. После вашей попытки побега его величество приказал усилить охрану. Потому вы теперь здесь, а я остаюсь при вас постоянно.

— Вертис Узурпатор сдохнет самой лютой смертью, какую мой муж только сумеет придумать, — злобно процедила Линнея. — Как и все его прихвостни!

Стражник промолчал. Он продолжил точить меч мерными движениями.

Чжирк. Чжирк. Чжирк.

— А если нас убьют до того, как появится отец? — всхлипнула девочка, — Он успеет?

— Златородная Кира из Галарид! — не выдержала королева. — Прекращай ныть немедленно! Никто здесь никого не убьёт, потому что мы держимся вместе. В нашей семье сильный всегда защищает того, кто слабее. Отец обязательно за нами придёт, но до тех пор я буду защищать вас двоих. Обычно братья защищают сестёр, но за Рамисом придётся присматривать тебе. Он ещё слишком мал…

— Это неправда! — зазвучал упрямый детский голосок. — Меня уже начали учить фехтованию! Я и без отца сам смогу вас защитить!

Королева ласково потрепала сына по голове.

— Вот видишь, — улыбнулась она дочери. — Твой брат не ноет. Когда он вырастет, из него выйдет храбрый и доблестный правитель. Но всё же, Рамис ещё слишком мал. Ты старшая, и за него в ответе. Поняла?

Принцесса Кира утёрла слезы и кивнула.

— Да, мама. Ты будешь защищать нас, а я — маленького Рамиса. Пока не явится отец.

Чжирк. Чжирк. Чжирк.

* * *

Аларис Свирепый вскочил и в ярости саданул кулаком по каменному столу.

— Как ты можешь говорить такое, Маэл?! Он подло выкрал мою семью и держит их в заложниках. Моих детей! Собственных племянника и племянницу! Я не пойду на поводу у мерзавца!

Король даже от боли не поморщился, хотя не мог не отшибить руки после такого.

Посланник Синода терпеливо смолчал, не шелохнувшись в кресле. Он знал, что Алариса бесполезно увещевать, пока тот в гневе.

— Мятеж почти подавлен, — продолжил король, — Это шаг отчаяния! Его надежды все были на подкрепление, которое мы блокировали близ Кинеризы. А сегодня Рубиновая когорта разгромила его южный аванпост. Узурпатор дышит на ладан, и мне теперь отступить?!

— Может ты и прав, — вкрадчиво молвил Маэл. — Но, возможно, стоит проявить дальновидность и толику ловкости, чтобы…

— Нет! — отрезал Аларис. — Даже если я пойду на условия… Он их не отпустит, так и продолжит меня шантажировать. Отец всегда говорил: не торгуйся с преступниками! Это только сильней раздувает творимое ими зло. Моя семья, мой сын и наследник трона — в плену у врага! Что я за король, если стерплю подобное!

Он стиснул кулак, чтобы снова огреть безвинную плиту, но ушибленная кисть отозвалась резкой болью. Пальцы непроизвольно разжались, и Аларис в досаде упал на стул, обхватив руками стучащие виски.

— Прости, но я не поставлю заботы Синода превыше семьи. Какие ещё судьбы мира? Моя жена и дети в опасности. Нужно штурмовать ту башню, и без проволочек! Дорога к укрытию подлеца теперь открыта, но уже завтра он узнает, что мы совсем под боком…

— Подобный штурм будет делом весьма рискованным, — перебил его Маэл, поднимая ладонь в смирительном жесте. — Твой кузен уверен, что прав, а терять ему нечего. Он всё более походит на отчаянного безумца, и себя окружил такими же фанатиками. Пленников просто убьют при первых признаках нападения. Поверь мне.

Аларис шумно выдохнул.

— Я и сам понимаю весь риск. Не думай, что это лёгкий выбор.

Он отвернулся, затем встал и шагнул к окну, оглядывая сдавшуюся крепость врага.

— Не понимаю я только одного. Вертис почти побеждён. Почему Синод не желает мне помочь? Почему не поддержат? Чего они боятся?

— Они не боятся… Синод держится свода правил, которые отлаживались тысячелетиями. Мы никогда не вмешиваемся в дела правящей династии, тем более в споры о престолонаследии. Богиня и её Синод стоят выше семейных склок!

— «Семейных склок?» — возмутился Аларис. — Да за годы войны у нас полстраны в крови утонуло. Что должно произойти, чтобы Синод наконец вмешался?

Маэл лишь кисло поморщился.

— Там говорят, что оберегать мир внутри страны это обязанность златородной династии, а не Синода. Тысячу лет назад Богиня возвела Халара, чтобы тот установил мир на вверенных землях. Все его потомки должны свято блюсти сей завет, а если страна утопает в крови, значит династия идёт к краху. И тогда Высшая воля отрешит от короны и Вертиса, и тебя. Всех Галарид навеки. Нужно закончить войну, или проиграет сам род Халара. Так мне сказали в Запретной обители. Их слова я уже передал твоему кузену, как сейчас тебе…

Король отвернулся от окна и посмотрел прямо в синие глаза Чтеца.

— Я не оставлю свою семью в руках подлеца. Я их не брошу. Что угодно, но не это.

Служитель Маэл тяжело откинулся на спинку кресла и прикрыл усталые веки, обхватив впавшие скулы ладонью. Он, казалось, обратился во мрачную тень самого себя, и только четырехлучевые звёзды на рукавах — священный символ Богини — ещё серебрились в вечерних сумерках.

— Я понимаю, Хал… Нет смысла спорить. Но что бы мы ни сделали, события могут обернуться трагедией. Без малого триста лет хожу я под небесами, а теперь не знаю, как поступить правильно…

В комнате нависла гнетущая тишина. Только снаружи слышалась неразборчивая речь — кто–то отдавал приказы.

— Помоги мне, — вдруг произнёс Аларис. — С поддержкой Чтеца отряд сможет быстро продвинуться в башне, не завязнув в боях. Нам придётся атаковать стремительно, но с твоей помощью это куда проще.

— Синоду такое вряд ли понравится… Я как Посланник не должен вмешиваться сам. Только помогать сторонам прийти к миру словом и советом…

— Когда я освобожу семью, война будет кончена. Не этого ли хочет Синод?

Маэл молчал. Помедлив, Аларис снова заговорил.

— Ты ведь знаешь… я всегда считал тебя другом. Не просто Посланником Синода. Не просто одним из Чтецов. И прошу я тебя о помощи, как друга.

Маэл глядел в стол.

— Разве могут быть друзья у Посланника Синода? — глухо произнёс он. — Тем более, среди смертных…

Он снова замолк, погружённый в тяжкие думы.

Король хотел сказать что–то ещё, но только поморщился и опять отвернулся к окну.

— Хорошо, Хал, — зазвучал вдруг голос в полутьме. — Мы вызволим твою семью из лап Узурпатора.

Лицо Алариса озарилось решимостью. Он размашисто шагнул к двери и распахнул её настежь.

Там ждал командующий королевской гвардией — в своём неизменном шлеме с гривистым гребнем.

— Тарбис! Готовь отряд, как условлено. Пускай позовут Владыку Фарлеана… И арбалетчика того тоже приведи. У него особое задание будет.

* * *

Луны–близнецы ещё не взошли, когда гвардейский отряд добрался до дубовой рощи, что окружала вражескую башню.

— Дальше не заходим, — тихо приказал командующий Тарбис. — Иначе стража заметит. Ищем нужное окно.

Соблюдая тишину, они рассредоточились между деревьев.

Окон в башне Вертиса имелось не одно и не два, на разных уровнях. Найти среди них нужное — где держали пленников — оказалось не так просто. Какие–то ярко светились, но там виднелись только вооружённые люди. В тёмных же помещениях трудно было разглядеть хоть что–нибудь. Дело продвигалось небыстро ещё и потому, что одному из отряда часто приходилось лезть на дерево.

Оттого командующий Тарбис, а вслед за ним и сам Аларис, нервно поглядывали на восток, где вот–вот должны были появиться два лунных полукруга.

Наконец, спустившись опять на землю, гвардеец доложил:

— Они там. Женщина и двое детей. И тюремщик настороже.

Тарбис подал знак, и молчаливый арбалетчик с густыми усами, что свисали ему чуть не до подбородка, полностью закрывая обе губы, стал готовиться лезть наверх.

По всему было видно, что усач этот — не простой стрелок, а редкий мастер своего дела. Арбалет его являл собой изощрённый механизм, снабжённый множеством регулируемых приспособлений. На поясе висели угломерные инструменты и иные предметы, назначение которых для постороннего человека оставалось непонятным.

Стрелок взялся уже за ветвь, как Аларис прихватил ему плечо.

— Не подведи меня. Не попади в королеву.

— Атрийские арбалеты самые лучшие, — прошевелил тот угрюмыми усами. — Ветра нет. Стрела полетит метко.

Найдя наверху устойчивое место на развилке толстых ветвей, он начал готовить свой арсенал. Вглядевшись намётанным прищуром в тусклое оконце, достал с пояса один из инструментов, чтобы снять замеры с башни. Затем вынул из угольно–чёрного мешочка небольшой фосфорный камень — тот сразу засиял во тьме бледным светом. Осторожно прикрывая его ладонью, стрелок осветил резную шкалу угломера.

— Восемьдесят… — прошептали усы. — Нет, семьдесят шесть малых локтей до цели… Хватает…

Наконец, он снял со спины сам арбалет. Конструкция была сборной: опоры и механический ворот крепились отдельно. Однако наиболее тщательно усач настраивал хитроумный механизм, чтобы выставить линию прицела на нужный угол. Ведь даже безо всякого ветра стрела не полетит точно по прямой.

Направив прицел в окно с пленниками, он довольно хмыкнул: нос арбалета смотрит немного выше прицела. Как надо.

Убедившись в последний раз, что смертоносный инструмент настроен не хуже, чем скрипка величайшего из мастеров смычка, стрелок помахал светящимся камнем вниз.

Заметив сигнал, командующий Тарбис натянул свой шлем с хищным гребнем.

— Ваше величество! — молвил он. — Мы готовы. Ждём приказа начинать.

Король обернулся на восток — там сквозь деревья уже просвечивала неразлучная пара ночных светил. Приближалось утро.

— Повторяю весь план, — заговорил он. — Мы с Маэлом и отрядом Тарбиса прорываемся в башню. Первыми. Ворота железные, но против Алой зари они не устоят. Узурпатор и сам, возможно, в башне, мы не знаем наверняка. Но там он или нет, наша главная цель не он, а спасение королевы с детьми. Даже если сам Вертис внутри, даже если он попытается сбежать, пускай бежит. Фарлеан! — он повернулся к суровому бородачу с серебряным конём на груди. — Возвращайся к своим изеррийцам. Как только мы будем внутри, берите наружную охрану на себя. А ты, Маэл… знаешь сам, что делать.

Посланник Синода лишь мрачно кивнул, натягивая капюшон на лысую голову.

— Сэр Тарбис… — тихо молвил он. — Прожжённый вояка здесь вы, а не я. Потому долой церемонии. Считайте, что я особый гвардеец под вашим началом. Когда потребуется избавиться от врага, просто укажите мне на него. Скажите или дайте знак. На кого указывать в первую очередь — выбирайте сами, по боевой обстановке. Лишь бы он был в прямой видимости.

— И что… дальше? — нахмурился командующий. — Что с ним тогда будет?

Служитель Маэл медленно повернул голову, и в нарождающемся лунном свете глаза его блеснули колдовской синью.

— Считайте, что его больше нет.

Получив с земли сигнал начинать, усатый стрелок оживился. Решительно опустил чёрную повязку на глаз, а другим стал целиться в окно башни.

Пальцы потянулись к спуску.

* * *

Королева Линнея уже забылась неспокойным сном, когда услышала странный звук посреди ночи. Спросонья она никак не понимала, что произошло. В тесной комнате ничто вроде бы не поменялось: шаткий столик стоял у окна, на стене догорала тусклая лампа, а на скамье напротив сидел усталый охранник…

И тут она поняла: тюремщик был уже мёртв. Из его головы торчала толстая стрела арбалета. А на хвостовике повязан ало–золотой шнурок, который Линнея тотчас узнала.

— Аларис… — прошептала она.

Это был их венчальный браслет, символ извечных супружеских уз на обряде сочетания.

Королева подскочила к окну. Прямо на глазах дозорные внизу пали замертво, тоже сражённые стрелами.

Аларис решился на штурм. Он не принял условий кузена.

Линнея растолкала спящих детей. Шёпотом велела не издавать ни звука. Затем склонилась над телом убитого тюремщика.

Меч, который тот успел наточить, слишком тяжёл для рук королевы, но зато на поясе оказался удобный кинжал. То, что надо.

Она метнулась обратно к окну. Перегнувшись наружу, отчаянно пыталась найти глазами Алариса, но в ночной кутерьме не смогла никого разглядеть.

— Тревога! — завопил уцелевший стражник. — На нас напали!

Едва крик его задохся в сдавленном хрипе, как темноту у подножия распорол сноп кроваво–красных искр.

Линнея сразу узнала этот цвет. Это Алая заря — древний меч Богини — разрезала ворота башни.

Значит, здесь сам Аларис. Он уже внутри.

Ночной воздух огласил беспокойный набат. Забили в тревожный колокол.

За дверью послышались голоса и суматоха.

— К оружию! Это штурм!

— Убить пленников немедля! Убить наследника лжекороля!

О Богиня… Дверь запирается только снаружи!

Линнея спихнула мёртвое тело в сторону. Скамьёй из–под него едва успела подпереть дверь, как в неё кто–то яростно задубасил, изрыгая грубую ругань.

— Кира, Рамис! — крикнула она. — Помогите!

Все втроём они навалились на деревянную скамью, которая застопорилась одним краем об выступ на полу, а другим — упиралась в ходящую ходуном дверь.

Но надолго хлипкой скамьи не хватило. Мощный удар из коридора — и деревянные перекладины затрещали, надломились. Ещё удар — и слетевшая с петель дверь смела бесполезные обломки прочь. Вместе с Линнеей их придавило к стене.

Под детские испуганные крики в комнату ввалились двое рассвирепелых мужчин с клинками наголо.

В тот же миг один из них пал замертво, едва успев схватиться за грудь. Оттуда торчал хвостовик арбалетной стрелы.

Второй недолго пребывал в растерянности. Он с рёвом рванулся к столику у окна и мощным пинком подкинул вверх — заткнуть оконный проем.

В столешницу тотчас воткнулась новая стрела, её смертоносный наконечник блеснул перед глазами солдата. Это стало последним, что он увидел в мире живых.

Сзади к нему подскочила Линнея. Рыча по–звериному, она с размаху вонзила кинжал в шею своего палача.

Оттолкнув дрыгающееся тело, королева попыталась вытащить злополучный стол. Но стол застрял в проёме, не поддавался, и тогда она вытолкала его наружу. Окно должно оставаться свободным.

Неразлучные ночные светила уже поднимались над кронами деревьев, озаряя окрестности. Где–то там, в пляшущих под листвой тенях, скрывался стрелок, от которого зависит жизни её и детей.

А внизу охранный гарнизон Вертиса уже стягивался к воротам башни.

Тут воздух до небес наполнился утробным гулом, подобным реву мифического зверя. Из деревьев выступил стройный ряд всадников. Серебряный конь на груди предводителя блестел в лунном свете, словно сиял сам по себе.

— Дядя Фарлеан! — выдохнула Линнея, едва не расплакавшись от радости. — Вы победили! Война кончилась! Слышите, дети, дед тоже тут!

Но битвой снаружи некогда было любоваться. С лестницы вновь послышались грубые крики и лязг оружия.

— Нас теснят гвардейцы Алариса!

— Это Рубиновая когорта!

— За них Чтец!

— Где король Вертис?! Ещё людей сюда!

— Стоять насмерть!

— Грасс, Винг! Где вы там сгинули?

Затем какой–то шум и грохот.

— Засада!

— Тарбис!! Маэл, уложи стрелка!

Что? Это был голос Алариса?

— Сбрасывай!!

Снова грохот.

Тут в дверном проёме появился взмыленный офицер из личной охраны Вертиса. В одной руке он сверкал кровавым лезвием, а в другой держал щит с гербом Галарид. На голове — шлем с давновым гребнем, точно как у командующего королевской гвардией. Ведь Вертис считал себя единственным законным королём.

Мёртвые тела, стрела в груди одного и растрёпанная королева с кинжалом в окровавленной руке. Офицеру хватило мига, чтобы оценить ситуацию. Он поднял щит, словно по звериному рефлексу — и в дерево тут же воткнулась массивная стрела.

— Линнея! — гремел с лестницы Аларис, перекрывая шум сражения, — Мы здесь!

Дети сразу встрепенулись, заслышав голос отца.

Он и в королеву вселил надежду. Утро уже скоро! Только продержаться, и мрак рассеется, как ночной кошмар!

— Подыхай, проклятый фанатик!

Она бросилась на вражеского офицера с кинжалом. Как смел он посягнуть на их счастье! Как смел угрожать её детям!

Отброшенная мощным ударом щита, королева стукнулась виском. Комната вся заплясала и перевернулась вверх дном, а перед глазами замельтешили искры.

Не успела она прийти в себя, как грудь пронзил острый холод стали. От боли дыхание перехватило, и повсюду вновь заполыхали огоньки — на сей раз прекрасные, как россыпи ночных небес. Как звёзды Богини.

И боль отступила. Звёзды унесли её прочь.

Линнея лежала мёртвой.

Офицер небрежно поймал щитом новую стрелу арбалетчика. Он не обращал внимания на звуки сражения за спиной. Неважно, что битва проиграна — надо исполнить волю того, кого он считал королём. Даже если сам Вертис мёртв, никто не в силах отменить его приказ.

Принцесса Кира цепенела от ужаса, глядя на заваливающееся тело матери.

А маленький Рамис подхватил с пола окровавленный кинжал и с диким воплем кинулся к убийце.

— Щенок!! — прорычал тот, отшвырнув ребёнка пинком кованого сапога.

Малолетний принц отлетел в угол, а офицер тут же рявкнул от боли: в плечо ему воткнулась стрела, издав противный хруст.

Только болью его не остановить. Стрелок за окном промахнулся.

Скуля и корчась, Рамис не мог подняться на ноги. И офицер шагнул к нему, заведя меч.

Но в тот миг принцесса Кира встала между братом и смертоносным лезвием. Она дала матери обещание — защищать маленького Рамиса вместо неё.

И собралась его исполнить.

Ужас парализовал её. Вражеский меч сверкнул в лунном свете, но она даже глаза закрыть не смогла.

Вдруг офицер издал глухой стон. Пошатнувшись, словно пьяный, неуклюже повалился на пол. Безвольная рука выпустила меч, который с размаху звякнул рукоятью о стену.

В дверном проёме стоял служитель Маэл, а под капюшоном его медленно угасало мистическое бледно–лиловое сияние.

— Линнея!

В комнату ворвался обезумевший Аларис, весь забрызганный кровью. Свежая кровь струилась и с его меча, орошая каменный пол. Впрочем, меч был красен вовсе не от неё — он сплошь утопал в призрачном багровом огне.

Завидев у стены бездыханное тело, Аларис затрясся.

— Линнея! — бухнулся он на колени перед мёртвой женой. — О, Линнея…

Рука королевы ещё сжимала ало–золотой шнурок. Заметив это, Аларис издал тягостный стон, и беззвучные слезы покатились по его щекам.

Следом в комнату бесцеремонно ввалился внушительного сложения бородач с серебряным конём на груди и боевым молотом в руке.

— Изеррийцы зачищают окрестности, — сообщил он. — Мятежу Узурпатора пришёл…

Он осёкся и замолчал.

— Племянница… Не уберегли…

Молот его гулко бухнулся об пол.

— Ваше величество!

На лестнице показался гвардеец, замызганный в грязи и крови.

— В башне все враги убиты, либо сдаются. Узурпатор найден мёртвым. Похоже, убил себя ядом.

Аларис не отвечал. Как под гипнозом, он молча взирал на мёртвое тело жены.

Гвардеец и сам застыл при виде безрадостной картины. Груда трупов, окровавленное тело королевы, убитый горем король и плачущие в углу дети.

— Каковы потери? — глухо спросил Фарлеан.

— Командующий Тарбис пал. Принял вражескую стрелу, закрыв короля. Убитых считают.

Тем временем, маленький Рамис сумел подняться на ноги.

Увидев убийцу матери, который бездвижно лежал на полу, принц отчаянно закричал. Подхватив окровавленный кинжал, набросился на него и с жестокостью, неожиданной для ребёнка его лет, полоснул лезвием по горлу. Тот, видимо, оставался ещё жив, потому что захрипел и забулькал, не приходя в сознание. Не успокоившись на том, Рамис продолжал наносить беспорядочные удары, вопя и плача, пока сам Фарлеан не оттащил его в сторону, крепко зажав в ручищах–тисках.

— Довольно, принц. Он уже мёртв. Пойдём–ка отсюда на воздух.

Схватив бьющегося Рамиса в охапку, Фарлеан вышел с ним прочь. Теперь тягостную тишину нарушали лишь рыдания Киры, про которую все будто забыли.

— Папа… — позвала она.

Аларис встрепенулся, словно очнувшись от морока. Он только сейчас заметил, что дочь плакала, не отрывая рук от лица.

— Что с тобой, Кира? — встревожился он. — Дай посмотреть…

Тут лицо его побледнело.

— О Богиня! За что?! Целительницу Заэлию сюда! Она должна ждать в роще! Зовите, живее!

Его тон испугал Маэла не на шутку.

— Хал, что с принцессой? Что за напасть?

— Его меч… — вымолвил Аларис, сокрушённо обнимая плачущую дочь. — Он её лезвием задел… изуродовал. Она потеряла глаз…

Король медленно поднял голову и невидящим взором уставился на фигуру Чтеца.

— Зачем я не послушал тебя, Посланник Синода? Почему ты меня не остановил?