Усыновить ровесника, или Любовь на засыпку. Часть 1

Роман Борин

Мини-повесть о дружбе бывших детдомовцев, переросшей в родственные отношения. Один бывший детдомовец спасает от смерти незнакомого юношу, который оказывается тоже детдомовцем, только сбежавшим. Несмотря на то, что спасённый отбивает у спасителя невесту, дружба между ними оказывается сильнее чувства ревности…

© Роман Борин, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Малый в замызганных плавках

Вечеринка Юрке не понравилась. Он к такому не привык. Может, ещё не успел. А может, подобное вообще не для него. Какая-то полутёмная комната, завешанная безвкусными шторами, дурного вкуса музыка а ля «тамтамы африканских каннибалов», вульгарно накрашенные, ряженые непонятно во что «тёлки» с голыми пупками и глупыми причёсками. Сосут из жестянок пьяную газировку и трясутся под аппаратуру, периодически отваливая на диван закурить, отчего весь вечер в комнате витал дубняк одновременно с клубами сизого дыма…

Вспоминая, Юрка поёжился. Морозило на улице будь здоров — градусов пятнадцать, не меньше. И девки на вечеринку пришли аж с малиновыми пупками. Такая у них мода нынче — и зимой, и летом чтоб непременно голая спина и пупок. «Ещё бы в трусиках пришли, дуры!» — насмешливо подумал Юрка, прибавляя шагу. Часа два всего-то и пробыл в этой душной, но при этом насквозь продуваемой комнате, а замёрз сильнее, чем на улице. Скорее домой — почти добрался уже.

Парень сел на ближайший автобус, сошёл у сквера. Поднявши воротник, быстро-быстро зашагал по тропинке, утрамбованной такими же вот любителями срезать углы. Поворот, ещё поворот, прямая дорога — чуть поднажать, и желанное тепло квартиры, свистящий чайник на старенькой плитке, шкворчащая яичница с салом (у девок и закусить-то оказалось нечем, одни чипсы с солёным арахисом — вот жадины!).

Добрый старенький бабушкин дом. Юрка вздохнул. Сколько лет квартира пустая стояла, Юрку ждала, а вот вернулся, и тревога — тихая, щемящая — привязалась к душе, точно муха домашняя, которой никак умирать не хочется. Вроде бы из детдома возвращаться — быть готовым к одиночеству, во всяком случае, морально. К тому же, красивому молодому парню грех на одиночество пенять. Только начал самостоятельно жить, а уже и девушку встретил, невесту — никак не меньше. А всё чего-то не то, всё не уйдёт никак тоска из сердца.

Что делать? Инфаркт, беда внезапная. Утром человек ещё борщ варил (аромат его до сих пор Юрке будто чудится), но… так и не получилось в тот день обеда…

Внезапно Юрке показалось, будто кто-то простонал.

Замедлив шаг, прислушался, осмотрелся. Впереди зловещей пустотой давно разгромленных окошек предательски чернела бывшая котельная. А рядом громоздилась куча бытового мусора. И… полная, пугающая своей мертвецкою стабильностью, парализующая тишина.

Жилой квартал (непотребного вида четырёхэтажные бараки под снос) начинался всего-то шагах в двухстах от бывшей котельной, однако обходить эту развалюху Юрке всегда было жутковато. А тут ещё и стон! Слабый, еле слышный, но уж очень тревожный, прямо детский какой-то.

Напрягая зрение и слух, Юрка медленно подошёл к мусорной куче. Что это? Опять кто-то простонал? Да, судя по тону, и голос-то почти детский — высокий, отчаянный, хотя и совсем глухой.

Юрка машинально нащупал в кармане пальто связку ключей (два в ней были от квартиры, остальные — чужие, они утяжеляли связку) — на всякий случай. Если придётся давать кому-то отпор, зажатые в кулаке ключи помогут усилить удар.

Когда очень холодно и страшно, ноги так и норовят прошмыгнуть к виднеющимся вдали мрачным стенам домов. Осматривать кучу по кругу в темноте (фонарей здесь давно уже не было, лишь от шоссе добивали слабые огоньки) захотелось бы разве что совсем ненормальному. Тренер Юры по джиу-джицу, кстати, постоянно говорил на тренировках, что страх — нормальная человеческая реакция. Не знающие страха очень часто попадают в больницу, если не на кладбище…

Собравшись с духом, Юрка внимательно осмотрел вершину «культурного» холмика. Что? Он машинально поморгал глазами, надеясь таким образом их прочистить. Но видение не исчезло. Привыкшие к темноте глаза всё-таки различили распластанное на грязном, как сам мусор, снегу абсолютно голое тощее тело.

Он не успел ничего подумать. Сработала важнейшая древняя реакция человека. Опомнился, лишь когда уже, спустившись с кучи вместе с этим, взваленным, точно мешок с картошкой, неподвижным телом на плечо, почти побежал к жилому кварталу. Дальше всё прошло, как во сне. Думать было некогда: всё-таки килограммов пятьдесят чьих-то юных костей и кожи на себе волок. Что дотащит, в этом он не сомневался: спортсмен всё-таки. А то, что непонятно кого несёт в свою квартиру, Юрка сам с собой даже и не обсуждал — он просто спасал живую душу.

Будто по заказу (чтобы меньше возникало вопросов у соседей) вышло так, что на глаза Юрке, сгибавшемуся под этой непривычно голой тяжестью, никто не попался — даже в подъезде. Лишь в квартире, постаравшись как можно аккуратнее уложить этот груз на любимую бабушкину кушетку, он обнаружил на найдёныше порванные в нескольких местах замызганные плавки. Человек был в полном обмороке, весь пунцовый от мороза. Что необходимо было сделать в первую очередь — Юрка не мог понять. Ему хотелось напустить в ванну горячей воды и окунуть в неё найденыша, но… а вдруг незнакомец вообще того. Кто знает, сколько парень голым на морозе провалялся? Хорошо, хоть дышит. И сердце вроде прослушивается.

Юрка внимательно посмотрел на его физиономию: заморыш какой-то. Тут же и устыдился такого сравнения. Хотя лежавший на старом диване мальчишка на самом деле смотрелся заморышем. Месяц, поди, если не дольше голодал и обитал, как бомж. «Детдомовец, — машинально предположил Юрка, накрывая парня тёплым одеялом. — Только вряд ли московский. Сбежал, поди, бедолага».

Усевшись рядом с парнем на табуретку, Юрка обхватил руками голову. По идее, следовало бы набрать «03»: ведь если даже и не дольше всего пятнадцати минут найдёныш провалялся на морозе, с его комплекцией и почти наверняка подорванным иммунитетом он пневмонию может подцепить в момент. А от неё простой отлёжкой в теплом месте, аспирином и бульоном с чаем не избавишься. Это не считая побоев, которыми парня щедро наградили по черепу и рёбрам, прежде чем раздеть до трусов. Раздели, скорее всего, не ради грабежа (вряд ли на заморыше имелось что-то путное). Просто захотели поглумиться, поржать, вспоминая об этом эпизоде где-нибудь в подвале или на чердаке, тайно обустроенном под их «малину». А то, что накидали они бедолаге по первое число, было очевидно. Иначе пацан, во-первых, не дал бы себя так просто «разгонишать», а во-вторых, не остался бы в мороз на мусорной куче валятся — уж кому-нибудь в дверь да постучался бы.

Говоря откровенно, меньше всего Юрке хотелось получить в квартире труп. А рассчитывать на «авось» (мол, выживет, оклемается и на своих двоих укатит) он как-то с детства не привык: такой уж был от природы правильный, рациональный — аж противно, как нередко оценивают это в народе. Ему и Юля не раз о том же говорила. Правда, с любовью в глазах, без намёка на критику…

Подумав пару минут, Юрка потянулся к телефону. «Юльке позвонить? Посоветоваться?… Нет, какая Юля! Полпервого ночи уже. Да и зачем я буду вешать на неё свой экстрим? В конце концов, Юля ещё не врач, а просто студентка. И всего-то первого курса».

Юрка вздрогнул: парень снова простонал. И слабо зашевелился под бабушкиным одеялом. «А он случайно не того? Не наркоман?» — сама собой сформировалась противная догадка. — Впрочем, какое теперь это имеет значение!». Он решительно набрал заветный номер.

— Друга раздели на улице — до гола! Да, иногородний! Да, в гости! Лежит у меня в квартире без сознания! Кто-кто! Я и принёс его! Он лёгкий. Лет? Шестнадцать, вроде. Не пьяный! Точно! Пульс еле прощупывается, весь горит!

— Адрес! — сказали с того конца.

Отчеканив, Юрка возбуждённо положил на место трубку: «Уф!». Снова подошёл к найденышу. Щёки парня будто охватило пламя. Юрка рефлекторно положил ему руку на лоб. Как огонь. «Под сорок, наверное, — мрачно подумал. — И что теперь говорить врачу? Ни паспорта, ничего! Даже как зовут — не знаю. А если госпитализируют? Менты потом начнут ходить, выяснять. Вот нужно мне это? И главное, расскажи кому — не поверят. Такого, дескать, в жизни быть не может».

За размышлениями прослушал, как проскрипели тормоза под окнами, громыхнула дверь машины, потом приглушённо хлопнула подъездная. Треньк! Юрка кинулся открывать. В прихожую бесцеремонно ввалился молодой худощавый доктор в синей униформе. «Лет тридцать — не старше», — опять само собой оформилось в Юркиной голове.

Врач, не поздоровавшись, протопал прямиком в гостиную.

— Где пострадавший?

Юрка не успел ещё запереть дверь и вернуться к дивану, а доктор уже склонился над найдёнышем, прощупывая пульс на выскользнувшей из-под одеяла правой руке. Машинально засуетившись, Юра подставил врачу табуретку. Не торопясь на неё «приземлиться», парень откинул в сторону одеяло, внимательно осмотрел грудь, живот и ноги больного, положил свою узкую интеллигентную ладонь пациенту на лоб. Затем выпрямился, разместил на табуретке чемоданчик, точно выверенным движением распахнул его. Ещё через пару секунд подмышкой у найденыша притулился термометр. А врач извлёк из чемоданчика стетоскоп.

— Он что, без сознания? — в голосе врача проскользнула издёвка. — Сколько времени пробыл на улице?

Юрка замялся. Однако врач, похоже было, и не ждал ответа.

— Откуда я могу позвонить?

Ответ опять же не понадобился: глаза врача точно попали на старый бабушкин аппарат. Сделав два сухих шага к телефону, парень резкими движениями пальцев покрутил диск (телефонный антиквариат, должно быть, немало его удивил).

— Подстанция номер восемь? Тринадцатый у аппарата. Всё нормально. Минут через десять позвоню.

Положил трубку, помолчал. Потом пристально глянул на Юрку. Но заговорил с ним не сразу — с минуту сверлил парня глазами, словно намереваясь в чём-то уличить. Наконец его губы задвигались:

— Ну и как теперь быть?

Юрка виновато хлопал слипающимися ресницами. Ужасно хотелось спать. Врачу, по-видимому, тоже.

— Что? — Юрка выдавил из себя улыбку.

— Я говорю, как Вы предлагаете мне поступить? (пауза) Документов у него, скорее всего, нет, если я не ошибаюсь.

Юрка согласно кивнул.

— Про полис я уж и не спрашиваю.

— Полис? — словно спохватился Юрка. — А разве скорая…

Врач пренебрежительно поморщился:

— Разве скорая… Причем тут «разве скорая»? Понятно, что я его и без полиса могу госпитализировать. Только с полисом можно было бы в Боткинскую отвезти. А без полиса, да ещё без паспорта — в бомжатник разве какой. Есть такие стационары в Москве…

— Не надо! — прозвучал вдруг в квартире отчаянный стонущий голос — высокий, мальчишеский.

Врач и Юра рефлекторно переглянулись. Доктор тут же обернулся к пациенту, теми же двумя шагами приблизился к дивану, извлёк из подмышки парня градусник, академически глянул, присвистнул:

— Не надо, стало быть?! Сорок один!

— Не надо в больницу, — жалобно повторил мальчишка. — Я… я лучше… мне уже лучше. Ему… спасибо…

— Дорогой мой, — вдруг накинулся на него врач. — Мне-то что? Пусть твой друг напишет расписку, а ты подпишешься. Впрочем, тебе есть восемнадцать лет? То-то и оно. Я не могу тебя оставить, понимаешь? Обморожения, слава Богу, нет, но воспаление лёгких ты точно схватил. А плюс ко всему ещё не известно, что у тебя с головой, по которой тебе, юноша, как следует саданули. Я уж не говорю про ваши рёбра, молодой человек. Хотя им тоже досталось немало. И надо обязательно сделать рентгеновский снимок.

Найдёныш промолчал. И врач, спохватившись, быстренько зарядил шприц каким-то лекарством.

— Ну-ка, парень, перевернись на живот и приспусти плавки, коли ты вменяем. От такой температуры можно и дуба дать.

На удивление Юрки, пацан, хотя и с трудом, но повернулся, подставив врачу раскрасневшуюся от резкого перехода к теплу ягодицу, в которую был тут же всажен укол.

— Короче, слушайте меня внимательно, — закрывая чемодан, сухо подытожил медик. — Турусы на колесах разводить мне с вами некогда. У меня сегодня как минимум ещё три вызова. Моё мнение — парня следует госпитализировать. Температура у него через полчасика упадёт градусов до тридцати восьми. Но к утру, скорее всего, повысится опять. С другой стороны, явной угрозы для жизни вроде бы не наблюдается. Документов у него при себе нет, и я могу оформить его как бомжа, которому оказана помощь на улице и дано направление в ночлежку с медицинским изолятором. Но он отказался туда ехать, поскольку один его знакомый молодой человек позвал его на ночь к себе. В карте вызова я напишу температуру тридцать восемь и пять — при такой госпитализация по скорой не обязательна. Но я непременно укажу адрес нахождения больного без документов и ваши, молодой человек (на этих словах он многозначительно посмотрел на Юрку) паспортные данные. И вы мне напишете сейчас расписку в том, что берёте больного под свою ответственность.

— А если я убегу? — от дивана донёсся заметно окрепший мальчишеский голос.

Юрка от неожиданности захлопал ресницами. Однако врач в сторону найдёныша даже не глянул:

— Это ваше с ним личное дело. Мне надо закрыть вызов. Либо как ложный — но тогда вас, молодой человек, оштрафуют, либо в том варианте, который я вам сейчас предложил.

В строгости помолчав, врач добавил:

— Либо я должен отвезти его в стационар… Выбирайте…

На полминуты в квартире зависла усыпляющая тишина. Потом найдёныш заговорил снова, правда, Юрке показалось, что парень уже засыпает:

— А что, если… вызов был не… не ложный… а… когда врач прибыл, я уже убежал…

Врач усмехнулся:

— Он бредит. Если к моменту прибытия скорой больного на месте не оказалось, то вызов оформляется как ложный. А станция уже зафиксировала этот адрес и телефон. И, между прочим, ваша фраза «друга раздели на улице, и он лежит у меня в квартире без сознания» уже автоматически пошла в УВД. Боюсь, визита участкового вам всё равно не избежать.

— Тогда оформляйте ложный вызов, — буркнул Юрка. — Пусть лучше я заплачу.

— Дорогой мой, — снова вскинулся врач. — Да тебе известно, сколько на лекарства для этого прохвоста придётся потратить? Всё равно придётся вызвать врача… Ты мне лучше честно скажи, не юли (доктор нервно посмотрел на свои наручные часы): он действительно твой друг? Или это просто… Ну, ты понимаешь, о чём я говорю. Смотри, заразу не подцепи… Да ладно, не ерепенься сразу-то. Какие все нежные стали!

— Я вам заплачу! Сто баксов устроит? — сухо отчеканил Юрка.

— Ну-ну, — снова усмехнулся врач, на этот раз более добродушно. — У тебя родители такие богатые? За кого ты меня принимаешь…

— У меня их вообще нет, — тихо перебил Юрка.

— А! Понял… Извини, брат, — согласно кивнул врач. — Я, между прочим, тоже детдомовский, — он слегка покашлял. — Короче, знаешь что?

Он вынул из нагрудного кармана куртки записную книжку, что-то в ней чиркнул, вырвал листок:

— На-ка вот. Мой мобильный. Если что, звони — помогу чем смогу.

После этого парень быстро подошёл к старому бабушкиному круглому столу, застеленному старой, но добротной скатертью, присел на краешек старого венского стула, что-то написал в большой медицинской книге. Потом снова потянулся к телефону:

— Восьмая? Тринадцатый опять. Всё нормально, первая помощь больному оказана, необходимости помещения в стационар нет… Ага!.. Да, лёгкие ушибы… Нет, какое ограбление… Парень выпил малость, задурил, вышел раздетым на улицу, в смысле, в одной рубашке и трениках, пошёл в палатку за коктейлем, поскользнулся и упал. Ну, повалялся минуты две, замёрз немного, потом вернулся. Друг перепугался, вызвал скорую. Так, пустяки… Ага! Записываю! Дом 15? Всё понял, буду на месте минут через десять.

Положив трубку, парень посмотрел немного в одну точку на своей книжке, потом захлопнул её, встал и пожал Юрке руку.

— Рецепт я тебе оставил на столе. Если есть водка, разотри его как следует. Потом смажь…, пусть смажет кожу кремом. Или купи где-нибудь барсучьего жиру. Ему полезно его и внутрь, и наружно. Парню придётся отлёживаться с месяц. Усиленное питание — побольше горячего куриного бульона, варёной телятины, свежих овощей и фруктов. Если откроется рвота на фоне не очень высокой температуры — значит, сотрясение мозга схватил. Звони — придумаем, что делать… Да, и теплее одевай его. В смысле, накрывай тёплым одеялом. Будем надеяться, что пневмонии у него всё-таки нет. Но если утром состояние резко ухудшится — там, судороги начнутся, кожа побелеет резко, температура опять до сорока одного подскочит — звони мне. Или снова вызывай скорую… Тогда ничего не поделаешь.

— Спасибо, — потеплевшим голосом ответил Юрка. — Не знаю даже, как вас благодарить. Может хотя бы пару сотен…

— Всё, проехали, — перебил Юрку врач, дружески хлопнув по плечу. — Пока!

И в уже в дверях:

— Если что, не стесняйся, звони. Я ведь за вас, подлецов, теперь переживать буду. Я ж на свою ответственность вас обоих взял, — подмигнув Юрке уже из-за порога, парень лихо поскакал по ступенькам вниз…