Плетение своей судьбы. Том 1

Роман Б. Близнецов, 2021

В основе рассказов стоит тайная организация, зачищающая миры от попаданцев. Где-то там скрывается от правосудия таинственный вор Кот, то ли парень, то ли девушка, не менее таинственный дух Саррит, ментальный специалист, что скрывается в чужих телах, (что в состоянии вскипятить мозги почти любому человеку), неуловимый Лидер конкурирующей организации Дэникен, что не прочь завербовать любого попаданца. Наемник, киборг, оборотень, самоубийца, невзрачная школьница и где-то на задворках ученик некроманта… Но что их всех объединяет?. Вот, именно, что за!..

Не удержи меня

Предисловие

— Итак, начнём. Кто знает, что такое долг жизни и можно ли его обнаружить?

— Но, учитель, — запротестовал один из учащихся. — Мы такое ещё не проходили.

Но преподаватель проигнорировал как сам протест, так и того, кто посмел его озвучить.

— Я так понимаю, больше мнений нет? Замечательно. Давайте для начала уясним, что долг жизни возникает не просто тогда, когда кто-то кого-то спасает — например, искателям постоянно приходится спасать людей, и ничего. Для возникновения долга обязательным условием является признание и смирение спасённого с тем, что без помощи он бы не выжил. Заметьте, он не возникает, когда опасная ситуация подстроена умышленно, так что даже не надейтесь заманить кого-нибудь в ловушку, великодушно спасти и требовать долг жизни. Нет, это разновидность ситуативной магии, не зависящей от желания человека. И, как вы поняли, раз это является частью магии, то её вполне можно обнаружить, так же как и магическую клятву. А так как я не маг, то не смогу объяснить, как провести обнаружение. Этим займётся ваш текущий учитель, и, полагаю, тренироваться вы будете друг на друге. Я заметил, что среди вас есть те, кто подозревает, будто находится под тяжестью невыплаченного долга. Да, вы не ослышались. Рано или поздно его придётся отдавать, и, так как он магический, отказать невозможно — ведь вы сами его признали. Так что итог, мальчики и девочки, печальный. Человека, оплачивающего долг, можно заставить сделать, что угодно: украсть, убить, предать лучшего друга, — в аудитории стало очень тихо. — И вот вам задание для размышления: как избежать долга жизни до того, как он возникнет? Или же его исполнения, если он уже возник? Поверьте, это вполне возможно.

«При одном условии, если вы равны по силе. Но пусть сами до этого додумаются: лучше запомнят».

Мир Борея. 15 по каталогу ЦИМа

Случайный свидетель

Холодная вода сомкнулась над головой, неуместно взбодрила и потеряла свою прозрачность. Чем глубже погружение, тем темнее — и вроде уже не так холодно. Это всё? Неужели действительно всё? Правильно ли делаю? Почему я?.. А-а-а… Нет, я передумал…

В какое-то мгновение я запаниковал, засомневался. Воды, слишком много воды — она повсюду. Вытащите меня! Спасите! Я больше не буду так делать!

Почему я решил, что так будет проще? Кому? С чего вдруг?

В какой-то неуловимый момент я ощутил, что верёвка, тянущая на дно, ослабла и больше не держит меня. Мало того, меня кто-то подтолкнул к поверхности. Я, кое-как барахтаясь, поплыл к берегу, отчаянно отгоняя мысль, что пловец из меня никакой. Зато стала навязчивой мысль другая: как теперь смотреть в глаза моему спасителю, когда он узнает, от чего ему пришлось меня спасать? Глупости в голову лезут…

Да, я труслив и не хочу смотреть на моего спасителя. И точно не хочу ничего объяснять. Может, притвориться, будто потерял сознание? Или это и так случится? Чёрт. Я вдруг отчётливо понял, что до берега не дотяну. А осталось так мало: каких-то метров пятнадцать-двадцать. Я вновь начал тонуть, но кто-то опять потащил меня к берегу.

Кто-то держит меня за ногу. Под водой. Всё, не хватает воздуха. Может, я брежу? Да, точно, это галлюцинации. И в глазах темнеет…

Очнулся я уже на берегу. В горле першило от речной воды, лёгкие будто скрипели при каждом вдохе и отзывались тянущей и какой-то глухой болью. Одежда была мокрая и вся в налипшем песке. А вокруг тишина. Где звуки суеты? Почему никто не упрекает меня за такой безответственный поступок? Даже давешний спасатель — кстати, где он?

— Твоя жизнь теперь принадлежит мне, — прозвучал голос слева.

— Что? — от этого заявления я сразу забыл, что не собирался смотреть в глаза тому, кто меня спас, и тем более разговаривать с ним.

Точнее, с ней. Девочка, младше меня. В подранных джинсах и клетчатой рубахе, и какая-то… слишком обычная что ли? Будь у нас такая в классе, я бы её даже не заметил. Только кожа у неё почему-то синеватого оттенка.

— Что это с тобой?

Я прикоснулся к её руке. Хм, холодная, даже холоднее, чем моя.

— Ничего особенного. Небольшая дезориентация в водных просторах. Ты знал, что на дне температура втрое меньше, чем наверху?

— А?

Что за чушь она несёт? Ещё я вспомнил её первые слова, и захотелось внести ясность.

— Что значит, что я теперь принадлежу тебе?

— Не ты, а твоя жизнь. Думаешь, приятно выкачивать из тебя воду? Надеюсь, дурь тоже выкачалась.

— Что?

— А ты немногословен. Пожалуй, мне это нравится. И не надо делать вид, что ты не понимаешь, о чем я говорю.

— Просто хотелось бы подробностей, — неуверенно произнёс я, с удивлением обнаруживая, что верёвки уже нет.

— Хм, подробности? Хорошо, — девочка поднялась, отряхивая прилипшие к рукам песчинки. Потом глубоко вздохнула, посмотрела прямо на меня и скомандовала: — Перестань дышать.

Не успел я удивиться столь глупому приказу, как при следующем вдохе горло перехватил спазм. Руки непроизвольно потянулись к шее, тело перевернулось на бок и скрючилось. Я будто опять окунулся в воду.

— Поверь, это не единственное, что я могу с тобой сделать, — носки чужих ботинок опасно остановились у моего лица, но я и не думал отстраняться. Мне было не до того. Воздуха. Глоток! — Полагаю, для усвоения урока этого хватит. Дыши.

Сразу после приказа я почувствовал, что могу это сделать, и начал судорожно хватать ртом воздух.

— Что это было? — прохрипел я и закашлялся.

— Твоя судьба — утонуть, — так буднично произнесла она, словно сообщала, что на улице светит солнце, а не луна. — Знаешь, когда человека спасают от предначертанной смерти, она от него не отступает, и тот рискует столкнуться с ещё более страшной участью. Но не беспокойся об этом. Я просто отстрочила истинную смерть — рано или поздно ты все равно захлебнёшься. Хотя, пока твоя жизнь принадлежит мне, то, скорее, поздно.

После этих слов мне стало по-настоящему страшно. Просто, да? Кто она такая?

— Ты что, маг?

— Даже близко не стояло. Если мне на пути попадётся маг, я его убью. Или он меня — тут уж кому повезёт. Чего ты разлёгся? Вставай. Пойдём.

— Куда? — я счёл, что стоит спросить, а то мало ли.

— К тебе домой, конечно. Покушаем. Разве ты не голоден?

Ну нет, как можно сейчас думать о еде? Тело все ещё подрагивало — то ли от холодного ветра, то ли от ужаса свалившейся на меня информации. После такого идти домой точно не хотелось. Тем более приводить эту девочку. Там же мама, папа, сестра. Только есть ли выбор? Я тут же отругал себя. Как я смею вообще использовать семью в качестве оправдания своей трусости? Они тут не причём: теперь это только мои проблемы.

— Нет, — произнёс я и уже откровенно разлёгся на песке.

— «Нет, не голоден» или «нет, не пойдём»?

Вместо ответа я отвернулся. Понимай как хочешь. И вместе с тем напрягся: в горле даже ком встал от понимания, что я нарываюсь на очередной «урок». Но, вопреки опасениям, девочка села рядом и тоскливо уставилась на реку.

— Рыбы наловить, что ли? Если бы я знала, что тут такая засада, хоть бы за пазуху пару штук кинула. Мне как раз попадались особенно наглые.

— Сырую бы ела? Тут негде готовить.

— В первый раз будто, — небрежно отмахнулась она.

И я отчётливо понял, что голод для неё — обычное дело. Стало неловко, будто я пожадничал ей еды. Если подумать, она же меня спасла. Но из-за этого приводить её домой, конечно, не стоит. Не хочу, чтобы родители узнали о моём поступке.

— Хочешь, я сбегаю домой, принесу еды? Я быстро вернусь, — всё-таки нашёл альтернативное решение я.

Она окинула меня скептическим взглядом и фыркнула.

— Не вернёшься, — уверенно произнесла девочка. — Если у тебя есть родители, они не позволят тебе ходить в таком виде. Вымоют, накормят, может, даже к врачу сводят. Не меньше двух часов пройдёт. Долго.

Я ощутил укол совести.

— У меня-то они есть, а у тебя?

— Где-то определенно есть. Я же не из воздуха появи… — девочка резко замолчала, стала насторожено осматриваться и будто к чему-то прислушиваться.

Она вскочила на ноги, стянула рубашку через голову, не заморачиваясь с пуговицами, и осталась в одной майке — я только и успел отметить, что на руках россыпью проступают шрамы. Зло выругавшись, будто рассмотрев что-то мерзкое, она скомкала рубашку и как можно дальше швырнула по ветру, а сама бросилась к реке. На месте падения рубашки вспыхнул круг света, из которого возникли полупрозрачные то ли щупальца, то ли верёвки. Буквально за секунду ощупали всё вокруг себя и разрастающимся пучком выстрелили в сторону девочки. Второй пучок направился ко мне, и я даже испугаться не успел — с такой скоростью он мчался и… прошёл насквозь. А вот щупальца, что устремились к девочке, настигли её и поймали в воде даже после нырка — наверное, она не успела далеко уплыть. Потом потащили плотно опутанный, но всё ещё шевелящийся комок, в кольцо света, а через секунду и он пропал. «Неужели это всё?» — только и успел подумать я, как девочка появилась вновь. Выпала буквально из пустоты.

— Болваны, — уверено припечатала она несостоявшихся похитителей, направившись ко мне.

Вот только вслед за ней выскочило уже настоящее чудище. На первый взгляд, это была помесь пса, кота и монстра из фильма девяностых. Я оцепенел ещё больше, чем от «щупалец»: не в силах был ни пошевелиться, ни предупредить. Всё, что оставалось, — только продолжать со страхом пялиться ей за спину: вдруг сама догадается. Девочка и вправду обернулась и увидела монстра.

— Фас, хватит там скакать: ты всё уже подчистил, — девочка без страха протянула к чудищу руку. — Иди сюда.

Адский пёс послушался, по дороге сцапал забытую рубашку, даже пару раз потряс ею, как обычной тряпкой. Или действительно песок выбивал?

— Молодец, всё, домой, — она выхватила рубашку из пасти, сама её несколько раз струсила, внимательно рассмотрев, и надела. За этими простыми действиями я совсем не заметил, куда делась псина: вот только что она обходила девочку со спины — и пропала.

— Ф-ф-ас? — выдавил я.

— Ага. Скажи, прикольная кличка? — теперь она занялась своей растрёпанной причёской, перевязывая заново два хвостика.

— Н-н-нет.

— Хочешь ещё раз в речке искупаться? — это прозвучало, как угроза.

— Ещё чего, — мне пришлось отползти от неё подальше. — Что это за тварь вообще?

— Мой защитник. От магов.

Прозвучало неоднозначно: я так и не понял, он защищает её от магов или достался от магов как трофей.

— А они там, — я вспомнил её слова о том, что магов-то она — убивает, — живы вообще?

— Это всего лишь капкан. Его установщики придут позже.

— А кто тогда болваны?

— Маги, кто ещё, — ответила она, будто что-то само собой разумеющееся. И окинула меня совсем другим, изучающим взглядом. — Хм, а ты неплохо держишься: как для труса, так и для человека, который не ценит свою жизнь.

Ну, зашибись комплимент.

— Эй, ты куда? — всё ещё чувствуя лёгкую дрожь в ногах, я бросился догонять её. Чёрта с два тут останусь один.

— Для начала подальше отсюда. А там по обстоятельствам.

— У тебя что, нет никакой цели?

— Почему же, есть. Но сомневаюсь, что от тебя сейчас будет польза.

Меня это задело. Я вышел вперёд и заслонил ей дорогу, вынуждая остановиться.

— Если я так бесполезен, зачем вообще меня спасала?

Она пожала плечами и обошла меня, как досадную и неопасную помеху.

— Я всегда так делаю, если представляется возможность. Думаешь, ты такой единственный или особенный?

— Тогда почему? — растерялся я.

— Потому что могу.

— И какая тебе от этого выгода?

— Кажется, я ошиблась: ты тот ещё болтун. Тем не менее, все ещё мне нравишься.

Обычно я плохо понимаю намёки, если вообще могу их распознать, но тут ошибиться было сложно. Если я перестану нравиться ей, это не понравится уже мне. Дальше мы шли молча. Всё чаще на пути попадались знакомые. Каждый раз я напрягался, отводил взгляд, а на редкие вопросы, всё ли в порядке, отвечал: «Всё нормально. Домой иду».

Со стороны одного из дворов повеяло шашлыком. Даже у меня слюнки потекли, не говоря о девочке, чей возмущённый желудок устроил целую руладу. Она невозмутимо сорвала травинку и начала грызть.

— Ты зачем идёшь со мной? — задумчиво поинтересовалась она.

— Я тут живу неподалёку. Вон там поворот — видишь, направо. А ты куда?

— Кажется, прямо.

— Там твои знакомые живут?

— Сомневаюсь, что они будут мне рады.

Её ответ придал мне решимости.

— Тогда, может, пойдём сначала ко мне? Постоишь у калитки, пока я вынесу что-нибудь пож… перекусить.

— Ты что, боялся, будто я доставлю проблемы твоей семье? Тогда не стоит. Не беспокойся.

— Пожалуйста, позволь угостить тебя в знак благодарности.

Кажется, она сдалась. Ведь действительно голодна, только упрямо в этом не признаётся. И вообще, разве она сама изначально не собиралась ко мне в гости?

Мы повернули направо, прошли ещё два двора — и вот я дома. Открыл калитку.

— Подожди здесь, я сейчас.

— Жду. Если задержишься, уйду.

Знать бы ещё, насколько не нужно задерживаться. Ведь она может быть чисто техническая: со стороны родителей или в поиске еды. С другой стороны, я знаю, что она идёт прямо, и, если что, догоню. Я влетел в дом так быстро, будто за мной бежали соседские собаки.

Отлично, отца вроде нет. Надеюсь, мама чем-то увлечена и можно незаметно…

— Геннадий, — строго сказала она, — что за внешний вид? А ну живо в ванную.

— Мам, дай пять минут и я полностью в твоём распоряжении.

Пока мама хватала ртом воздух от такой наглости (я всегда был послушным мальчиком и никогда прежде не спорил) я быстро просканировал холодильник. Надо было найти что-нибудь такое, что можно с собой унести — в разумных пределах, конечно. И то, что подольше не испортится. Я отрезал на два пальца колбасы. Не жадничал, но вот мама могла что-то заподозрить и не выпустить меня из дома. Столько же взял хлеба, переломил и двумя половинками стащил ещё горячую котлету.

— Геннадий, положи еду на место и сейчас же вымой руки. До обеда вообще ничего не получишь.

— Ага, — согласился я и выбежал на улицу.

Странно, Бунтарь не лаял, как прежде, когда приходили посторонние, а сидел в будке и тихо рычал, смотря на забор. Я буквально вылетел за калитку и уставился на пустую улицу. Опоздал?

— А ты быстро.

Девочка сидела у забора, как брошенный беспризорник — такая же чумазая и одинокая. А принесённая еда, кажется, только это подчеркнула. Потому я сел рядом и лишь после этого передал угощение. Так мы со стороны были похожи уже на двух беспризорников. Жаль, если бы я не поспешил, ещё бы конфет отсыпал. Она благодарно кивнула, но почему-то не торопилась есть. Может, мне стоит отвернуться?

— Геннадий, немедленно в дом, — окликнула мама, выйдя из-за калитки с полотенцем в руках. А потом увидела нас, сидящих под забором, и возмутилась. — Что это?

— Это девочка, — ответил я слегка уязвлённо и заметил, что моя новая знакомая вообще не смотрит на нас. Делает вид, что её тут нет или притворяется, будто её кто-то окликнул.

— Извините за беспокойство. Я уже ухожу. Спасибо тебе.

— Зачем ты привёл сюда эту нищенку? — мама и не думала понижать голос. А я смотрел вслед уходящей девочке и чувствовал себя подлецом. Если бы она после услышанных слов специально выбросила хлеб, я бы не удивился.

— Он меня спас. Вытащил из воды, — прозвучал тихий голос.

Зачем? Почему она это сказала? Захотела поднять оценку меня перед родителями?

— Но Гена плохо плавает, — неуверенно возразила мама.

— Правда? Значит, нам повезло: я вообще не умею.

— Что значит не умеешь? — вырвалось у меня, я рисковал быть разоблачённым.

— Ты же помнишь моё посиневшее лицо? — равнодушно ответила девочка, но потом издевательски повернулась ко мне. — Или у тебя избирательная память?

От нахлынувших воспоминаний стало страшно. Она ведь тащила меня за ногу по дну, а значит, действительно не плыла, верно? Получается, когда подталкивала меня к поверхности, сама при этом уходила на дно? Но как она тогда… дышала? Кто она вообще? Человек ли?

— Мама, — едва слышно всхлипнул я. И мама услышала. Только поняла по-своему.

— Что же ты раньше не сказал? Девочка, ты далеко живёшь?

— Далеко, — не стала отрицать она.

— Тогда не стоит разгуливать в таком виде. Гена, пригласи её в дом, я пока ванну приготовлю, — и ушла с полной уверенностью, что приказ будет исполнен.

А вот я засомневался, не случится ли так, что моя спасительница решит, что на неё давят.

— Я же говорила: не стоит, — начала она. — После такого только неловкость и остаётся.

Девочка вытащила из кармана потрёпанный целлофановый пакетик и аккуратно завернула в него еду.

— Хм-м-м, похожая ситуация со мной уже случалась, только там я делилась едой. Ну, всё, бывай.

Комок у меня в горле будто стал размером с яблоко. Я только и успел перехватить руку девочки, как заметил поверх её головы, что к перекрёстку вышли те, кого я максимально не хотел бы встретить. Одноклассники.

— Ого, Генка нашёл всё-таки себе подружку!

— Она тебе подходит, без дураков!

— Вы что, в луже купались перед свиданием? А дезодорант у поросят одолжили? Ну у тебя и вкусы!

Ухахатывалась вся компания — даже девчонки, до этого стоявшие молча. Особенно девчонки. Ирка Лопарина. Я с тоской смотрел им вслед.

— Почему бы не сказать им, что ты спас меня и поэтому так выглядишь? Тебя бы сразу начали уважать.

— Эти не поверят.

— Но мама же поверила.

— Потому что это мама. Она всегда верит, что её ребёнок лучше других, даже если это не так.

— Намекаешь, что она не видит, что тебе плохо? Это из-за них ты?..

— Нет, — соврал я. — Пошли.

И потащил её за собой.

— К тебе домой? — с сомнением уточнила она. — Ты уверен?

— Да!

— Но тебе же до сих пор страшно, разве нет?

— Да!

— Тогда почему? — видно было, что она растерялась.

— Не знаю! — как можно твёрже ответил я.

— Тогда ладно.

Может быть, потому что не мог её так бросить, тем более мама сама разрешила войти? А если бы родителей не было дома, я бы так же поступил? Да, именно так.

Пока мама разбиралась с ванной, я мучился вопросом, украсть ли у сестры что-нибудь из одежды или всё-таки попросить. Ведь я убеждён, мама не позволит надеть нашей гостье после купания грязную одежду, обязательно бросит её в стирку. И может случиться, что девочке придётся уйти раньше, чем одежда успеет высохнуть.

Я решил дать свой старый спортивный костюм. Унисекс, как шутила сестра. Хотя до сих пор не понимаю, к чему её шутка, но костюм для меня уже маловат. Сам тоже надел старые вещи, удел которых — превратиться на даче в тряпки. Я рассудил, что пока что приводить себя в порядок времени нет, а просто умыться можно и на кухне.

Наконец, мама позвала девочку в ванную, прихватив подготовленную мной одежду, а я наоборот стал волноваться ещё больше. За маму. Она же не догадывается, кого впустила в дом, хотя и я тоже…

— Ну хорошо. Ты точно сама справишься? Машинкой умеешь пользоваться? Нет? Тогда давай я покажу. Запомнила? — донёсся голос мамы из ванной. Через минуту она вышла, прикрыв дверь. — Господи, в первый раз вижу настолько стеснительного ребёнка.

— Ага, — коротко поддакнул я, и, чтобы мама не стала дольше расспрашивать, добавил: — она же не маленькая, чтобы с чужой мамой купаться. Ай, — я не успел уклониться от прилетевшего полотенца, — ты чего?

— Ты тоже не маленький. Можешь и на улице искупаться.

— В летнем душе? Там же холодно.

Но мама осталась непреклонна. Всё жаждет привить мне желание закаляться…

–…Ты что там делал?! — грозно спросил отец, заставший меня, посиневшего и в пупырышках, на выходе из душа.

— Мылся, — коротко ответил я, растирая руки и голову, чтобы согреться.

— Смело, — с сомнением одобрил отец. Наверно, он уже прикидывал, на какие лекарства придётся потратиться, если я заболею. Это он ещё о реке не знает. — А почему не в ванной?

— Там девочка. Ты же не против?

— Почему я должен быть «против»? Стоп, какая ещё девочка?

— Пап, давай бутербродов наделаем, — я попробовал отвлечь отца от неудобных вопросов. Поговорить можно будет и позже: когда все соберёмся, чтобы не повторять по два раза.

— Никаких бутербродов: обед скоро. А мама где?

— Но по одному можно ведь, с чаем? — я рискнул возразить.

Отец на меня странно посмотрел, но бутерброды пошли делать вместе. Как раз и маму нашли на кухне: она дожаривала свои котлеты.

За это время я успел разнервничаться. Пару раз выбегал на улицу — посмотреть, не ходят ли вокруг подозрительные личности. Интересно, а как должны выглядеть маги?

— Деточка, ты на чай останешься? — услышал я вежливо-риторический вопрос от мамы.

Ну наконец-то. На девочке был Светкин халат, пушистый и длинный. И пахло от неё травами, а не тиной, хотя я не смог вспомнить, есть ли у нас гель с таким запахом. Или она освежитель использовала? Блин, у неё и на лице оказалось несколько шрамов. Один на виске, будто порез, один на шее — пятно ожога. Как я мог их не заметить? Заметив мой пристальный взгляд, девочка нахмурилась, но так и осталась сидеть вполоборота к столу.

Мама поставила чашки, отец — чайник, но не сели, а отошли в сторонку: пошептаться.

— Что тут за собрание? — Светка, как обычно, пришла не вовремя, но мама её к разговору подключила сразу. Опять я оказался в пролёте. Но на этот раз мне есть с кем поговорить.

— Ты как?.. — хотел ещё спросить, откуда у неё такие шрамы, но счёл вопрос нетактичным.

— Пока нормально.

И как это понимать? Интересно, почему она так нервничает? Хотя я ведь сам, чтобы успокоить нервы, на улицу выбегал.

— Пока там тихо? — я многозначительно кивнул на окно.

— Относительно, — задумчиво протянула она, и её взгляд вернулся к столу. — Можно?

— Конечно, — я с готовность подтянул тарелку поближе: пусть лучше меня потом ругают, что не удержался, поэтому и взял бутерброд первым. Девочка, наоборот, не взирая на голод, взяла самый маленький, но есть не спешила.

— Они замолчали и смотрят на нас.

Я тоже посмотрел на них, а потом демонстративно укусил бутерброд. И заметил, как отец скривился, а мама с горечью поджала губы. Манипуляция прошла успешно, только в животе будто что-то тоскливо заныло, но от своего поведения я отказываться не собирался.

— Ну вот, опять, — обречённо пробормотала девочка, откусывая по маленькому кусочку.

— Тебе что-то не нравится?

— Нет, все нормально. Просто опять начнутся расспросы. Опять придётся врать. Мне надоело: «Кто? Где? Потерялась или, может, сбежала?» А если шрамы видят, то родителей начинают обвинять. А правду… Мне проще принять еду у ворот и молча уйти, без «душевных» бесед.

Мне оставалось молча смотреть, как она ест, а самому кусок в горло уже не лез. Кажется, я начал понимать, почему она не ответила, какая ей выгода от спасения такого бесполезного человека, как я.

Родители вернулись. Сели напротив нас, на диванчике. Отец разлил по чашкам чай, а сестра буравила то меня, то девочку взглядом, как большая надутая сова.

— Как тебя зовут? — спросила мама, пытаясь начать непринуждённую беседу за чаепитием.

Я внутренне напрягся. А ну как гостья выдаст что-то малопонятное и стопроцентно чужестранное.

— Рита.

Рита? Я уставился на неё с глупым выражением лица. И, спохватившись, протянул ей руку.

— А я Гена. Лавриненко, — добавил с намёком. — Будем знакомы!

— Вы что, ещё не познакомились? — удивилась мама.

— Не-а, не до того было.

— Я Маргарита Домбровская, — она ответила на рукопожатие, накрыв мою правую ладонь своей левой рукой.

Хм, нормальное имя, и что я себе навыдумывал? На основе чего? Хотя, может, оно и не настоящее вовсе?

— А где твои родители? — продолжила мама.

— Они только вчера переехали, — неожиданно для себя ответил я вместо Риты. — Мам, у неё стресс, можно мы, молча, поедим и всё?

— Геннадий, — первым опомнился отец, пока мама на время онемела.

— Да, пап.

Кажется, я сумел привести отца в замешательство. Интересно, чем? Не наглостью же: мне за такое обычно подзатыльники прописывались.

— И где вы познакомились?

Это был один из тех лёгких вопросов, над которым и думать не стоит.

— Первый раз? Тут. А вот увиделись на речке.

После чего, вопросы полились как из ведра. Рите оставалось только поддакивать или смешно округлять глаза — наверное, в такие моменты я или попадал в цель, или нёс откровенную чушь. Она меня так ни разу и не прервала.

Но как только разговор коснулся шрамов, Рита поднялась.

— Извините, но мне пора. Спасибо за обед, — и, повесив халат на спинку стула, собралась уходить.

А как же её вещи? Они до сих пор крутились в стиралке — уже на самой последней стадии, на отжиме.

— Постой, минуту, — но она на меня так странно посмотрела, что я изменил решение. — Ладно, я догоню.

— Она что, обиделась? — поинтересовалась сестра уже из ванной. — Эй, ты что делаешь? Так нельзя, сломается!

— Один раз можно! — уверено возразил я, принудительно останавливая машину, а потом, чтобы не ждать, выдернул шнур из розетки. Так дверца открылась быстрее. — Нет, не обиделась, ей действительно надо уходить.

Я запихнул всё ещё влажные вещи в пакет и побежал, но уже на пороге обернулся.

— Вообще-то я солгал: у неё нет родителей. Я её провожу и вернусь, ладно?

— Генка, — крикнула сестра и бросилась за мной, но дальше калитки не побежала. Она же взрослая уже: несолидно бегать, тем более на каблуках и в мини-юбке.

Риту я догнал до того, как она пропала из поля зрения.

— Вот, твои вещи, — я передал ей пакет. — Ты их почти забыла.

— Первый раз, что ли? Зачем ты солгал?

— Ты же сама говорила, тебе надоели расспросы. Вот я…

— Это глупо и нерационально, завтра враньё вскроется и тебе перестанут верить.

— Оно уже сегодня вскроется, — вспомнил я свои последние слова и поёжился. Меня определенно ждёт «весёлый» вечер в семейном кругу.

— Тогда тем более. Смысл?

— Я просто подумал, что ты хоть один раз можешь почувствовать себя обычной девчонкой.

— Не стоило. От этого ещё больше неловко стало.

— Эм-м-м, правда? Тогда извини. Надо было сказать.

— У тебя хорошая семья, дружная.

— Да. Знаю.

— Тогда зачем ты топился?

Её вопрос застал меня врасплох, и я замялся, не зная, как объяснить. Пришлось сказать, что всё из-за сплетен, которые обо мне распускают, и, хуже того, этим сплетням многие верят. Так было всегда, очерняющим слухам верят охотнее.

— Даже не знаю, ругать тебя, что это глупое решение проблемы или завидовать. Ведь тебя преследуют всего лишь сплетни.

Я вынужден был замолчать, сражённый её правотой. Мы вышли за пределы посёлка. И на его окраине жил только один человек.

— Там живёт дед Макар, и если ты к нему…

— Значит, ты его тоже знаешь?

— А кто его не знает. Чудаковатый старик.

— Все мы немного чудаковатые, — Рита обеспокоенно обернулась в сторону реки.

— Можно спросить? Как долго они тебя преследуют?

— Всегда.

— Но так ведь не может продолжаться вечно.

— Определённо.

— И тебя это не пугает? Ради чего ты живёшь? — я думал, что она ответит «ради друга или родителей», которых хочет всё-таки найти.

— Ради жизни! Я о ней так мало знаю. Вокруг столько интересного: новые знания, новые знакомства, — Рита с прищуром посмотрела мне в глаза. — Ради этого стоит жить. И не обращать внимания на тех идиотов, которые этому мешают.

Она распрямила плечи, проводив по небу что-то невидимое.

— Ну, всё, отдых закончился. Возвращайся домой.

И побежала к дому деда Макара, а я — за ней. Нагнал её только у забора. Блин, реально быстро бегает.

— Эй, какого демона? — прошипела она.

Я отпрянул.

— Помочь хочу.

— Помощничек. Толку с тебя. Эй, старик, — не обращая больше на меня внимания, Рита забарабанила по забору, — открывай, к тебе гости.

— Кого там черти принесли? — услышали мы определённо старческий, но всё ещё твёрдый голос.

— Это Кот к тебе стучится. Впусти, а.

— К-к-кот, — после услышанного старик стал заикаться, но последовавшие за этим крепкие словечки прозвучали громко и без каких-либо дефектов, — …мать твою, даже не проси.

— А если я скажу, что сейчас под твоим забором начнут буйствовать маги?

Старик остался непреклонен:

— Не вмешивай меня в свои проблемы. Вали отсюда и магов тоже забирай.

Или мне показалось, или я действительно там, в низине, заметил силуэт в балахоне.

— Старик, ты не оставляешь мне выбора, — в её руке появился нож. Она что, решила забор им кромсать, он же железный? — Для успешной борьбы с ними мне придётся призвать демона. И, представляешь, у меня как раз есть для этого подходящая… — она внезапно притянула меня к себе. Резкий удар под колено и ноги подогнулись, а у горла встало лезвие… — жертва.

Я опять оцепенел, не в силах поверить в происходящее. Но оказалось, что это ещё не самое худшее.

— Перестань дышать, — прозвучал тихий шёпот над ухом.

Пока я, в панике выпучив глаза, задыхался, над головой звучали странные звуки, от которых волосы на голове зашевелись. И, видимо, не только у меня.

— Погодь, открываю, — будто сквозь толщу воды услышал я голос старика, а потом скрип забора.

— Сразу бы так.

— Что? Кот, это ты?

Выходит, он её знает?

— Ага, — меня за шиворот втянули во двор, бросили в траву и вновь приказали: «дыши». Я тут же благодарно закашлялся. — Поставил бы на входе камеры и не задавал глупых вопросов.

— Какие к чертям камеры? Что ты мне голову морочишь, у тебя же доступ есть.

— Я тут неофициально. Так что меня тут как бы и нет. Это к тебе Кот пробрался. Вот сволочь, правда?

Старик ещё раз ёмко выругался.

— Не страшно пользоваться его именем?

— Веришь, ни капельки.

— Свора магов тоже тобой выдумана? — допытывался Макар.

— Почему выдумана? Они взаправдашние. Сейчас попросятся к тебе на постой.

— Так почему ты меня подставляешь? Я не боевик.

— Зато у тебя есть защита, которая поможет их поймать.

— Они не дураки, чтобы переступить порог этого дома.

— Не волнуйся, Кот это учёл. Так где границы защиты?

— А ты не знаешь?

— Ну, разве что она не активирована?

— Прямо за порогом. Там щель есть — нехотя указал старик. Помогать Рите ему не очень хотелось, но, видимо, принимать враждебно настроенных магов хотелось ещё меньше.

— Надо же, это была не метафора! — непонятно чему восхитилась Рита. Со своего места я видел, как она положила на пороге нож.

— Магический? Сомневаюсь, что сработает. Эта защита действует только на живых людей.

— Сработает, — хмыкнула она, направляясь ко мне. Старика, по всей видимости, такой ответ устроил, и он без страха сел у порога.

— Первый раз о таком слышу. Твои маги хоть не те, что с Пенутиса?

— Да нет, обычные. Разве стала бы я так рисковать рядом с заселённым местом? В таких местах кладбище на расстоянии вытянутой руки, — Рита присела рядом со мной. — Ты как, живой?

— За что? — просипел я, всё ещё не в силах самостоятельно подняться.

— Чтобы повысить твой уровень страха. Для жертвы у тебя слишком ровно билось сердце, было неубедительно. Да, старик?

Тот отмахнулся и взялся неторопливо набивать трубку.

— А ты действительно можешь вызвать д-д-демо…

— Нет, ты что, — Рита вновь покосилась на старика, — мне на это сил не хватит. Но заклинание знаю. Действующее. Иногда помогает. Особенно когда мой оппонент эмпат, а не маг.

— Опять неудобных свидетелей плодишь, — упомянутый оппонент запыхтел трубкой.

— Свидетели неизбежны. Сколько с помощью них преступлений раскрыто?

— А сколько их погибло из-за излишнего любопытства?

— Брось, Генка не слишком любопытен. Зато внимателен, даже слушать умеет.

Я помимо воли зарделся. Это точно был комплимент.

— Больно это ему поможет, когда чистильщики прибудут, — продолжал ворчать старик.

— Личные качества…

Договорить Рита не успела. По внутренней стороне ограды заискрилась электрическая дуга или что-то на неё похоже, а потом через забор, акробатически рисуясь, перепрыгнул человек в балахоне и осмотрел двор.

— Объект обнаружен. А ещё два свидетеля: старик и мальчишка.

— Новенький, что ли? — удивилась Рита.

Перед человеком возникла прозрачная радужная плёнка. Он развернулся и открыл калитку остальным. Вошли ещё три объекта.

Может, зря Рита сказала, что я не любопытен? Ведь я откровенно рассматривал первых встреченных в моей жизни магов. И мне было чертовски интересно, что они скрывают за балахонами: мечи, волшебные палочки, фонарики?

— Вот и попалась, тварь. Только без фокусов, иначе свидетели пострадают.

Рядом с двумя магами возникли длинные поблёскивающие синим штыри. Один был направлен в сторону старика, а другой в меня. Как-то неприятно стало чувствовать себя под прицелом, хоть и магическим. Но почему её шантажируют нами?

— Вы находитесь на территории ЦИМа, — невозмутимо сказала она магам. — Всё, что вы видите здесь, защищено юрисдикцией ЦИМ.

— Чем? — прошептал один из магов.

— Защита тут стоит, — шикнул другой. И добавил громче, теперь обращаясь к старику: — Нам нет никакого дела до того, что вы тут охраняете, мы пришли за ней.

— Так забирайте.

Что? Я тоже поднялся.

— Стоять! — крикнул один из магов.

— Так стоять или идти к вам? — насмешливо переспросила Рита.

— Пусть мальчишка стоит, а ты иди.

Как так, почему? Рита развернулась ко мне лицом, но спиной к магам, затем так и пошла, не разрывая со мной зрительного контакта. Именно этот взгляд не дал мне сорваться с места и напороться на штырь.

— Молодец, — маг положил ей руку на голову, и Рита упала, потеряв сознание.

— Р-р-рф, — тут же послышалось от порога. Там стоял Фас. Позади него абсолютно беззвучно веером бились молнии.

— Эй, старик, убери своего пса, мы уже уходим, — струхнувшим, но всё ещё уверенным голосом попросил старший из магов.

— Он не мой.

Маги уставились на меня. Я на них.

— Он Ф-ф-фас, — нервно проинформировал я.

Или адский пёс воспринял моё невнятное бормотание как команду, или всегда так делал, когда хозяйке угрожала опасность, но он в два прыжка оказался возле магов, и молнии потянулись за ним, как паутина. А потом Фас и вовсе исчез, зато молнии заполонили уже весь двор. Маги упали как подкошенные, и через секунду я ощутил, из-за чего. Словно стальной кол упал мне на спину и пронзил левую ногу, и таким образом пригвоздил к земле. Я попытался подняться, но давление только усилилось. Познакомился, называется, дурак с магией. Сознание поплыло и, прежде чем оно окончательно отключилось, я заметил, как Рита очнулась. Посмотрела на клубок хаотично пляшущих на магах молний, подошла к забору, похлопала по воткнутому в него ножу и ушла в дом. А потом мне показалось, что чудище из молний повернуло ко мне свою морду.

***

…Очнулся я от голосов. Разговаривали Рита и Макар на такие темы, что я непроизвольно обратился в слух.

— Я был уверен, — начал старик, но ему не дали закончить предложение.

— Что меня тоже зацепит? Старик, я не маг, — мне показалось, что они дружно посмотрели на меня. — И он не маг. Хотя и имеет замкнутую магическую циркуляцию. В этом мире родился.

Прозвучало, будто я родился не там, где надо. Стоп, «в этом мире»?

— И как ты догадалась, кто он?

— С первой встречи. На обычных людей «отстроченная» смерть не действует, знаешь ли.

— Ещё один…

— Что значит «ещё один»? Ты же сам говорил, что мне везёт на неудобных свидетелей.

— Говорить говорил, но… Эй, ты куда?

— Как куда? В архив. Я же ради него пришла.

— А…

— А маги — приятный бонус, пользуйся. Может, внеплановую премию получишь.

— Тебе туда нельзя, стой. Я наоборот лишусь премии, если посторонних пущу.

— А кто меня остановит?

Хлопнула дверь.

— Вот сволочь, — выругался старик. — Защита! Акт… М-м-м, тьфу. Фу, хватит, слезь с меня скотина, фу. Уйди отсюда.

Я решил открыть глаза, чтобы посмотреть, от чего Макар так активно отплёвывается. Как оказалось, от пса. Тот радостно прыгал на старика, привязанного к стулу.

— Очнулся, горемыка?

Мне захотелось провалиться сквозь землю или хотя бы сквозь кровать, на которой я лежал. Хозяин, связанный на стуле, а я на его кровати — что может быть хуже?

— А где те маги? — рискнул спросить я.

— Там, возле стены валяются, голубчики.

Да, маги были спелёнаты, словно куколки, знакомыми полупрозрачными верёвками. Если присмотреться, глаза открыты и моргают. Я отпрянул.

— Близко не подходи, а то и тебя поглотит.

— Что это?

— Капкан, причём их собственный. Рита постаралась. И когда только научилась им пользоваться?

— Она тоже в него попадала.

— Да? Тогда это всё объясняет.

Повисла неловкая пауза.

— А почему вы связаны? — продолжил я фонтанировать неуместными вопросами.

— Потому что он не пособник преступника, — в комнату вернулась Рита со стопкой тонких черных папок. Разложила их на столе и начала читать.

— Какого преступника?

— Кота. Злостный нарушитель законов, между прочим. Вот, на архив напал.

Старик закашлялся, засмеялся.

— Но ты же сама… назвалась им.

— Глупые подражатели, — не отвлекаясь, ответила она. — Хотят примазаться к славе.

Пришлось замолчать. У неё на все был ответ. Только почему же в кругу моей семьи она так неуверенно себя вела?

На столе стояла ваза с печеньем, я потянулся за ним, а взгляд непроизвольно задержал на странице из папки. Очень похоже на объяснительный лист — даже шапка есть.

— Так, бери их и иди отсюда, — приказала Рита, пихая вазу в руки. И почему я ощутил себя ребёнком, который отвлекает взрослых от работы?

— Любопытная Варвара, ага, — поддакнул едко старик.

— Что-то секретное, да?

— Нет, это архив отчётов, — Рита отложила листочек из папки в сторону. — Что-то секретное в другом архиве, и он защищён на порядок лучше.

— Архив ЦЕМа?

Она отвлеклась, чтобы взглянуть на меня. Я честно жевал печенья. Вкусные. Обед я всё равно уже, считай, пропустил.

— Ц. И. М. Центральный Институт Миров.

— Кх, к-х-х, — я подавился. — Да ладно? Что, правда, что ли? И что…

— Твоя мама случайно не ведьма? — она отложила ещё листок.

— А? С чего ты взяла?

— Просто заметила, как она капнула своей крови твоему отцу в чашку.

— Врёшь, — не поверил я, округлив глаза.

— Зачем мне врать о такой ерунде? Хочешь, сама у неё спрошу?

— Нет, — ещё больше испугался я. — Думаешь, моя мама такая же, как я?

— Скорее, это ты унаследовал всё от неё.

— А зачем она… это… сделала?

— Закодировать, наверное, хотела: такое действует только на родных. А сейчас не отвлекай. Сам у неё спросишь. Хотя я могу ошибиться, и она обычная пустышка.

Спросить? Ещё чего! Но я честно отстал от Риты и стал отвлекать старика.

— А почему она меня не связала? — прошептал я недоумённо.

— Наверное потому же, почему ты не спешишь меня развязывать, — сварливо отозвался он, уворачиваясь от собачьей морды. Пёс по-прежнему активно прыгал на Макара.

И я будто опять услышал, что бесполезен, а значит, не опасен. Захотелось всерьёз обидеться и действительно освободить пленника — я даже за нож схватился. Оглянулся на Риту, деловито шуршащую бумагами, и положил его обратно.

— Пожалуй, вы правы.

Улыбка на лице старика погасла, кажется, он ждал от меня именно поспешного поступка. Горячего и необдуманного. Значит, у него остались в запасе ещё какие-то сюрпризы кроме защиты, которую он не может активировать голосом. На каждую попытку прибегает пёс, и попытка захлёбывается в его слюнях. Порой даже не метафорически.

Никак не могу их понять. Они друзья или враги? Даже с помехой в виде пса, старик честно пытается помешать Рите, позвать на помощь, но при этом откровенной вражды не ощущается. Я попытался представить, что вместо девочки на него напал бы один из тех магов. В таком свете «дурашливость» старика стала наводить на мысли о сговоре. Ну не ведут так себя люди, когда их грабят!

Рита деловито отнесла папки обратно, потом сгребла отложенные листы и подожгла.

— Ты что делаешь, паршивка? — старик тщетно забился в путах.

— Ухожу. Я нашла всё, что было нужно. Спасибо. Фас, ко мне.

— Какое ещё «спасибо»?

Наконец я смог увидеть, куда пропадает пёсик. Он ещё в прыжке рассыпался на отдельные малопонятные фрагменты, которые в руке Риты материализовались уже в нож. Один взмах рукой — и тот тоже пропал. Так вот откуда её нож возникает. Круто.

Старик продолжил ругаться за нашими спинами. На пороге Рита внезапно остановилась.

— Если сделаешь ещё шаг, не сможешь вернуться в дом.

— С чего мне об этом беспокоиться?

— Но кто-то же должен развязать почтенного архивариуса.

— Ты связывала, ты и развязывай, — брякнул я, но с места не сдвинулся. Рита, наоборот, спустилась на две ступеньки с перекинутым через плечо пакетом.

Мы что, так и разойдёмся? Захотелось сказать что-то напоследок.

— У тебя друзья хоть есть?

— Это небезопасно.

— Хочешь, я буду твоим другом?

— Нет! Слушай, ты просто дурак или у тебя своих друзей нет?

— Таких нет, — пришлось признаться, уже с силой удерживая себя на месте. — Всё-таки, почему нельзя?

— Ты меня слишком плохо знаешь. Я не столь добрая и честная, как ты себе вообразил.

— Тебе меня не переубедить. Все равно я буду считать тебя своим другом. Ты можешь любое время приходить — я буду рад.

— В твоих словах и обещаниях нет смысла. Чистильщики сотрут все воспоминания обо мне.

— Но ты всё равно можешь прийти, — упрямо возразил я, ещё и пошутить решил. — Достаточно сказать «не дыши» и я сразу всё вспомню. Обещаешь?

— Дурак ты. Отсроченная смерть не делает тебя бессмертным. Даже если ты по глупости напорешься на нож, умрёшь всё равно от удушья.

С таким «оптимистическим» напутствием она и скрылась за забором. Замок автоматически щёлкнул, разделив нас окончательно.

«Отсроченная смерть»… Интересно, я один такой «везучий» или ещё есть? А зачем мне мучиться вопросами, если позади есть целый архив? Не мешкая, я вернулся в дом, только раз обернувшись. Интересно, догадывалась ли Рита, что я сам рискну покопаться в бумажках? Старик всё равно не сможет помешать. Или сможет? У меня ведь нет пса, который бы меня прикрыл.

Меня запоздало кольнула совесть. Что я, в самом деле? Может, старик и так разрешит? А если придут обещанные чистильщики и полученная информация станет бесполезной? Так какая разница, получу я её или нет? Замкнутый круг.

Я посмотрел на настенные часы. Три пятнадцать. Если к шести не буду дома, то можно уже и не возвращаться, а сразу идти в участок. Мама стопроцентно будет там.

— О чём задумался, малец?

А старик ведь ни капельки не сомневается, что я его освобожу. Вон какой снисходительный тон.

— И когда прибудут эти ваши чистильщики?

— А как только кнопочку нажму, так сразу и прибегут.

Возле входной двери и правда были две тревожные кнопки под прозрачными колпачками.

— Синяя? — уточнил я. Старик кивнул. — А красная зачем? Самоуничтожение?

— Спятил? Обычная блокировка. Развязывай давай.

— Нет!

— Что? Малец, ты не охамел? У кого ты такой наглости нахватался? Не у неё ли?

— Нет, она моя, собственная. И не наглость это, а уверенность.

Я открыл двери архива. Действительно, зачем зря трястись от страха, если итог один. За спиной, эхом вторя моим мыслям, хозяин активировал защиту. Теперь пути обратно нет: я здесь заперт. Может, Рита ошиблась, и старика кинутся искать намного раньше, значит и будет, кому освобождать. Но так или иначе, а я-то уже внутри.

Я огляделся. Всё правильно: длинные стеллажи с кучей одинаковых, стоящих стык в стык папок. Если бы Рита вытащила какую-нибудь из них и не вернула, сразу бы стало ясно, откуда она была взята. Только как искать их сейчас? Как старик вообще понимает, что и где стоит? Да тут самих стеллажей с два десятка. Нигде надписей нет. В задумчивости я остановился посередине, возле массивного стола.

Пришлось на пробу взять первую попавшуюся под руку папку. Открыть и закрыть. На листе что-то было написано на незнакомом языке. От руки. Действительно отчёт. Так, стоп, Рита же набранный текст читала, я сам видел. Может, они не все такие? Я проверил ещё несколько папок. Каждый раз новый почерк и другой язык. Очередная логическая задачка. Однозначно старик не в состоянии знать столько языков. Или в состоянии? Но Рита точно не может, а ведь ей пришлось искать без помощи. Или она заранее знала, что ищет, но тогда как это сделала? Я ведь помню, она довольно быстро вернулась.

На столе никаких папок не было, и я положил те, которые отобрал. Как и предполагал, щели после вынутых папок не пропали и настойчиво привлекали взгляд, как бы намекая: почитал — положи обратно. Сел, открыл. Листы были одиночные, но будто цеплялись друг за друга верхними углами, как намагниченные. Но обычные листы не могут магнититься. А необычные? Я провёл пальцем по верхним строкам, где часто пишут имя, и замер. Под пальцем проступил вполне читаемый текст, будто пыль стёрлась. Ух ты, удобно. Через минуту текст опять приобрёл изначальный вид. Я сглотнул, оглянулся на стеллажи. Нет, такими темпами я ничего не успею узнать. Но если предположить, что это магический архив, и если я прав… то как им пользоваться, как правильно задавать вопрос? С чего начать?

— Эм-м-м, — покосился я на стол. Да, точно. — Отчёты о… случаях… с… отсроченной смертью.

И охнул. По некоторым корешкам засветились маленькие серебристые всполохи и пропали.

Вот оно. А ну ещё раз. Что там старик говорил о свидетелях?

— Отчёты, где фигурировали случайные свидетели.

Ого, почти большая часть папок. И раскиданы неравномерно: где-то десятки, где-то всего несколько штук.

— Отчёты, в которых свидетели… погибли.

Папки замигали по-другому. Что характерно, место, в котором было больше свидетелей, на удивление могло похвастаться меньшим количеством погибших. А в других местах папки даже совпадали. Оказывается, это не сложно запомнить. Что ж, кажется, я разобрался, как тут всё работает. Но стоит ещё пару проверок сделать. Ведь они касаются меня напрямую.

— Отчёты, где свидетелям стирали память.

Замигали те же корешки. Понятно, память стирают почти всем. Тем не менее, мне показалось, что соотношение обычных погибших и тех, кому стёрли память, не совпадает.

— Отчёты, где… свидетели, которые стали работать на ЦУ… на ЦИМ.

На этот раз светимость была едва заметна и так быстро прекратилась, что если бы я смотрел не на полки, а, например, в проход между ними, то ничего не заметил бы. Но они были. И теперь все совпадало.

За дверью послышалась возня. У меня мало времени. Но я должен это знать.

— Сколько… кхм. Отчёты, в которых свидетели погибли от рук Ц… сотрудника ЦИМа.

Было страшно осознавать, что и такие были. Мало, но были. Я непроизвольно потёр шею в том месте, которое коснулось лезвие ножа. Рита ведь тоже здесь есть, или… именно о себе информацию и уничтожала? Она могла назвать мне поддельное имя, но её слова о том, что ей надоело врать… я ей верю.

— Отчёты, в которых фигурирует Маргарита Домбровская.

Ого, сколько о ней отчётов. Я пробежался по другим стеллажам, чтобы убедиться, что там она тоже фигурирует. Ничего себе биография для школьницы. Меня охватил азарт. Даже если это и не она, имя она назвала определено знаменитое.

«Хотят примазаться к славе!» — вспомнились её слова.

— Отчёты, в которых фигурирует Кот.

Опять пробежался по всем стеллажам. Мимоходом отметил, что в первых десяти нет ни того, ни другого, в пятнадцатом только она, а в остальных есть оба.

— Отчёты, в которых фигурирует Кот и Маргарита Домбровская.

Проверил отмеченные ранее стеллажи. Пусто. Быть такого не может. Ладно, а если для подтверждения догадки проверить самую безумную версию?

— Отчёты, в которых отмечается сотрудник ЦИМа, который стал преступником.

Проверил все стеллажи от начала до конца. Такие были, мизерное количество по сравнению со всем остальным. Значит, если верить всему, что я услышал…

— Отчёты, которые писала Маргарита Домбровская.

Странно. Она на них работает или нет? В отчётах упоминается, а собственных нет? Тем более она не могла проверить все — вон их сколько. Но она говорила, что многим помогает, так как тогда найти тех, о которых вообще не упоминается в отчётах? О таких же, как я. Ведь если бы я не побежал за Ритой, то так бы и остался неизвестным свидетелем. Разве не этого она ожидала от меня? Нет, это не та причина, по которой она вломилась в архив. Что я мог пропустить? Голоса за дверью усилились, стали отчётливее, двери открылись, но я, осенённый догадкой, предпринял последнюю попытку.

— Отчёты, где свидетелем была Рита Домбровская.

Такой отчёт был. Всего один. Я так и знал.

— Стоять, не двигаться, — рослый человек в форме взял меня на прицел. Позади него неспешно вошёл старик Макар. Профессионально окинул свою вотчину: не сломал ли я чего. Заметил папки на столе. — Батя, так это и есть тот самый Кот?

Я похолодел. Мне совсем не улыбалось отвечать за «того самого Кота» с таким-то внушительным списком «преступлений».

— Нет, всего лишь пособник. Следы заметал.

Что? Оно, конечно, так и есть, пособник, но не заметал я никаких следов. Эх, надо было с самого начала уходить — не чувствовал бы сейчас столь нелепо и беспомощно. Человек в форме чётко, как на отработке по задержанию преступников, уложил меня в пол. Связал, больно и неудобно заломив руки за спину. Ещё одна петля затянулась на шее, и человек потянул за неё. Как унизительно.

— Ничего. У нас он быстро расколется.

Не хочу колоться. Хочу сейчас выложить всё, что узнал.

— Я знаю, что искал Кот, — буду, как и Рита, всё сваливать на Кота — авось пронесёт.

— Отлично, нам это тоже интересно, верно? — верёвка затянулась сильнее, но я упрямо продолжал смотреть на старика.

— Как ты мог это узнать, файлы же уничтожены? — заинтересовано спросил он.

— Я на… шёл за… коно… мерность.

— Стой, — приказал старик.

— Ну, батя, ты чего, разве не понял? Он же специально хочет тебя заболтать. Мы в центре всё подробно разузнаем и в зависимости от… хотя ты же архивариус, всё равно из отчётов узнаешь. Ха-ха.

— Да? Посинел он тоже специально?

Старик, видимо, ослабил верёвку, потому что я закашлялся. В который раз за этот день? Слова об отсроченной смерти теперь не казались чем-то таким фантастическим.

— Вот те раз. Обычно мои задержанные более сговорчивые. Жизнь любят.

Я засмеялся.

— Что это с ним? — спросил в недоумении «сынок».

— Чего непонятного? Обычное дело: с Котом повстречался. Так большинство и реагирует.

Я ещё сильнее затрясся. Ноги подкосились, но старик не дал упасть.

— Что ты там нашёл? Закономерность? Показывай! — и повёл меня обратно в архив.

— Батя-я-я! — напомнил о себе «сынок». — Я вообще-то при исполнении.

— Знаю я ваше исполнение: матёрых преступников поймать не можете, так на свидетелях отыгрываетесь.

— Что? — возглас был совместный. Только мой удивлённый, а у мужика — негодующий.

— Посиди тут пока. Вон, чаю сделай. На магов полюбуйся, заодно и проверь, живы они там или нет.

Я только и успел заметить, как человек скривился.

И снова я тут. И снова меня посетила очередная безумная идея. Тем более напрямую связанная с тем, что я собирался показать.

— Старик, а архив можно восстановить?

— С чего ты взял?

— Ну, он же магический.

Он на меня внимательно посмотрел.

— Ну, попробуй, если хочешь.

Пришлось ещё раз прокашляться для придания голосу твёрдости.

— Архив, восстановить ф… отчёты, что были уничтожены, — я запнулся, пытаясь правильно сформулировать приказ. Сказать «сегодня»? Но архив не человек, чтобы отслеживать время. Наверное, стоит переформулировать. — Восстановить те отчёты, которые отсутствовали по… четвёртому запросу, отсчёт вести с конца последнего запроса.

Несколько минут ничего не происходило, а потом я пошатнулся. Уф, что это было?

— Вот как? — хмыкнул старик и принялся меня развязывать. — Боюсь, отдавать тебя нельзя.

— Почему?

— Никто не знает, что повреждённые или уничтоженные данные можно восстановить. Никто, кроме архивариуса.

— Даже Рита?

Он кивнул.

— Хотите сказать, что я сумел? Как? — я растерялся. Я ведь всего лишь предположил, что это возможно. — Зачем это скрывать?

— Очень просто: чтобы его действительно не уничтожили полностью. Отдельные фрагменты можно восстановить — не впервой. Только больше так не делай: для этого специальное приспособление есть. И сказать я об этом никому не мог, только приемнику. А ты как, хотел бы здесь работать?

Сначала я думал ответить «нет», хватит с меня впечатлений за день. Но взгляд зацепился за новые серебрящиеся корешки.

— В отличие от других, архивариус — это призвание, а не должность, — продолжал уговаривать Макар. — Заставить работать молодого человека в пыльном помещении в окружении таких «ярких» отчётов об интересной работе невозможно.

— Ага, — согласился я, поедая глазами вожделенные полки. Это ещё круче, я тут почти официально.

— Так что ты там вычислил? Давай, неси уже сюда, посмотрим.

Меня дважды просить не надо. Около десятка папок оказалось. И ещё одна до кучи: я точно запомнил, что она была с краю.

— А эту зачем? Она не отмечена.

— Я её тоже прочту. Это о Рите. Вы знали, что она тоже свидетель?

— Фанатом, что ли, стал?

— Да не, так, просто интересно стало. Сколько же ей тогда лет было, что столько о ней уже написано?

— Рутина. Иногда той информации — абзац. Настройки тонкие, не хочу переделывать. А это что?

Он указал на три самых первых папки.

— Это я тренировался. Только уже не помню, где какая лежала.

— Всё равно положи на место.

Вот вредный старикан, я тут от любопытства помираю, а он заставляет папки расставлять. Как ни удивительно, перепутал я только раз. Папки сами отказывались ложиться в чужую ячейку. Хм, мне тут ещё больше нравится. Когда я вернулся, старик опять ругался, тщательно проверяя ячейки стола.

— Всё, — огорчено сказал он, — чтение отменяется. Кажется, Кот стащил переводящий амулет. Вот и записку оставил: «Верну». Паршивец.

— А, я как-то без… — проблеял я, боясь признаться в своей способности.

— Правда? Точно, Рита же говорила, что ты из этих. Садись.

Это ведь не значит, что если я чего-то не понимаю, то считаюсь дураком?

— Только не перетрудись. Если станет плохо, скажи.

— Мне что, всё это переводить? — ужаснулся я объёму каждой папки.

— Нет, только восстановленный лист. Видишь, он отличается по цвету.

Ну, совсем другое дело. Как я и предполагал, читать голый отчёт не то же самое, что приключенческий роман. Но это ведь к лучшему. Сразу понимаешь, что это было на самом деле. Победы и поражения, чья-то смерть, иногда и по вине того, кто писал отчёт. Тем грустнее, не знаешь, понёс он наказание или избежал его.

— Старик, а тут могут откровенно привирать?

— Вот сейчас и проверим.

Проверим? Он что, издевается? Он же тут работает. Сам всё проверить не мог? Я не поверю.

— Что ты вообще искал?

— Совпадения. Рита сказала, что она и есть Кот. Но Кот вроде преступник, — старик кивнул, подтверждая мои выводы. — А она работает на ЦИМ. Вот я и подумал, что они не могли не пересекаться. Тем более время «работы» и места в целом совпадают. Но архив выдал нулевой результат, и я решил, что так не бывает.

На перевод и анализ прочитанного ушло полтора часа. Но я так и не понял, стоила ли эта информация того, чтобы её уничтожать. Ведь ничего конкретного отчёты не содержали. Ну да, сотрудники сообщали, что Рита им помогла в той или иной ситуации, и даже было два отчёта о спасении, а вот о Коте вспоминали лишь вскользь — как о подгадившем и убежавшем. В таких случаях всегда что-то пропадало. Не очень ценная, но определенно нужная вещь. Как вот переводящий амулет. А что если?..

— Архив, отчёты о кражах.

Слишком много. Их хоть раскрывают? Интересно, тут «висяки» бывают?

— Отчёты о кражах, в которых обвиняется Кот, — и все равно выдалось много: неделю копаться придётся. — Отчёты о кражах, в которых виновность Кота доказана на сто процентов.

— А ты неплохо справляешься с фильтром, — произнёс старик уважительно и тут же опустил меня на землю, — только слишком медленно.

Я потянулся за новыми папками.

— Всё, хватит с тебя на сегодня. Посмотри, скоро уже шесть часов.

Как шесть? Мама меня убьёт.

— Можешь завтра прийти. Как раз новые отчёты поступят.

Ух ты, новые?

— И ты, то есть вы, научите их сортировать?

— Пока нет. Тебе придётся снова переводить, пока мне новый амулет не сделают.

Блин. А я так и не прочёл, свидетелем чего стала Рита и почему она вроде как на них не работает.

В общей комнате нас уже ждали новые гости, выглядящие так, будто сбежали со съемок ретро фильма. Один из них пренебрег удобным местом за столом и расположил кресло точно напротив входа в архив. Второй стоял у стены и, наверное, видел все входы, так как взгляд был скрыт за красными очками. В его руке поблескивал кулон, цепочка которого оплетала пальцы, словно кастет.

Не иначе, сын старика расстарался.

— Так это и есть пособник?

— Таккарр, а где банальное «здравствуйте»? — попрекнул старик. Я предусмотрительно держался рядом с ним. Мало ли что у них на уме. И имя странное, надо запомнить, может потом попадётся. Или сразу задать в поиск…

— Мы уже виделись, — отозвался человек в кресле.

— Арестовать? — равнодушно спросил второй.

— Я те сейчас арестую, — возмутился старик, и припечатал так, что даже сын не смел возразить. — Теперь этот молодой человек — мой помощник.

— Батя, ты что?

— Какой помощник, Макар? — поддался вперёд Таккарр. — Ему как минимум нужно пройти заключение проверочного тестирования на профпригодность.

— Какие к чертям тесты? — сильнее завелся старик, видно эти двое наступили ему на старую мозоль. — Вы уже так троих сманили. Даже внучку. Даже того, самого перспективного мальца. Я знаю, что вы его в итоге в другой архив устроили. А мне нужен не просто помощник.

— Макар, ты же сам знаешь, — в голосе гостя сквозили нотки усталости. — У твоей должности стажировки нет. Или сразу подходят или нет.

— Вот именно. Можете больше не пыхтеть, что я скоро сдохну, а приемника как не было, так и нет. Вот, — и прихлопнул меня по плечу.

— Макар, ты рехнулся? Как можно с улицы первого попавшего брать? И вообще, как он у тебя оказался? Тебе ведь запрещено об этом распространяться.

— Можете не сомневаться, я молчал. А он местный, его Кот притащил, грозился прямо на пороге демона вызвать. Пришлось впустить, — покаянно признался он.

Старик ловко перевел тему.

— И что потом? Защита почему не сработала и его не поджарила?

— А он в дом и не вламывался. Подождал, пока маги подтянутся, — старик махнул в сторону упомянутых, — и использовал их, чтобы дорожку разрядили. А потом и меня скрутил, и архив почистил.

Я удивленно на него уставился.

— А ты не врешь? — человек с кулоном правильно расшифровал мою эмоцию.

— Разве что не договариваю, — как бы нехотя «раскололся» старик. — Мальца тоже приложило. Я сначала подумал, с чего бы. А он оказывается, в магических должниках был.

— У кого?

— У Кота, разумеется. На нем вообще отсроченная смерть висит, так что вам нет смысла его тестировать.

Кажется, именно после этого «признания» Таккарр потерял ко мне интерес, откинувшись на спинку кресла. Зато подал голос сын старика.

— Хочешь сказать, именно из-за этого он тебя не развязал, ему приказали?

— Нет, — пришлось признаться уже самому, — я испугался, что мне сотрут воспоминания и, немного увлёкся. Интересно ведь.

— Можно подумать после этого не стёрли бы. Стоило надрываться?

— Так вы всего не знаете, — хохотнул архивариус, — он сам отыскал, какой информацией интересовался Кот. И довольно быстро разобрался, как архивом пользоваться.

— И какой?

— А кто их знает. Файлы уничтожены. А прочитать нет возможности. Амулет то тю-тю.

А как же моя способность читать без амулета? Зачем старик решил это скрыть?

–Тогда с чего ты взял, что информация достоверна?

— С того, что Кот зачищал только некоторые свои следы, а не полностью личность. В частности, связь с Ритой Домбровской. Не хочу плодить слухи, но вполне возможно она ему тоже «должна».

Таккарр выругался себе под нос.

Должники Кота, да? Интересно стали бы сами должники упоминать в своих отчетах, что стали должниками? И свидетели тоже могут быть должниками, но о них упоминают только как о свидетелях. Но сколько их может быть, на самом деле? И есть ли официальные должники у Риты среди сотрудников ЦИМа? Как всё запутанно…

Кажется, за раздумьями я потерял нить разговора.

— Всё равно стоит его проверить. Мало ли. Кот опять может вернуться и он не сможет ему отказать.

Я похолодел. Нет воспоминаний, нет проблемы?

— Хотите проверить? — охотно поддержал старик. — Может позволить ему запустить каскадную защиту? Если она подчинится, это будет считаться, что проверка пройдена?

— А можно? — оживился я. Не знаю, что за защита, но совсем не против увидеть её в действии. А то и оттянуться напоследок.

— Не стоит, — ответил Таккарр и поднялся. Ясно, разговор подходит к концу.

— Так мне всё-таки можно остаться? — повернулся я к старику. — Вернее, прийти завтра? Я тут недалеко живу.

— Где? — заинтересовано спросил человек у стены.

А ведь мои родители видели Риту, а не Кота, и после допроса таких свидетелей все наши показания пойдут псу под хвост.

— Я сам его проведу, — пришел на помощь старик. — А вы пока порядок тут наведите. Избавьте дом от посторонних объектов.

— Что, струхнул? — спросил он за воротами. — Не бери в голову, на самом деле они нормальные ребята. Просто такая работа накладывает свой отпечаток.

— Угу.

— Это из-за родителей?

— Да, они видели… Риту. Она у нас… гостила.

— Ты же понимаешь, что теперь придётся…

— Стереть им воспоминания? Я, кажется, понимаю о необходимости. Но не понимаю в целом. Зачем надо было им врать? — имел я в виду отнюдь не своих родителей. — Там же ещё и маги эти, и они-то уж точно не будут вас покрывать.

Старик засмеялся и потрепал меня по голове. Чего это он?

— Точно, ты же тоже был без сознания.

И, видимо, счёл, что это предложение должно всё объяснить. Но я ещё больше запутался.

***

В итоге воспоминания о Рите родителям и сестре стёрли. Искать по всему посёлку их не пришлось, все были дома, волновались за меня. Хотя мама и успела в полицию позвонить. А поругать не успели, потому что повод исчез. Влетело только за то, что на обед не явился, но и тут старик отмазал. «Малец мне всё это время помогал», — так и сказал. Как он стирал воспоминания, с помощью очередного амулета или сам, я не видел. По правде, меня это и не волновало. Мне просто было паршиво. Рита ведь нас будет помнить, а мы её — нет. И я бы забыл, если бы не старик. А сколько ещё таких, похожих на меня? Тех, что успели прикоснуться к чему-то новому, захватывающему, а им запретили это даже помнить?

На семейном ужине я все ещё витал в облаках, вернее, в архиве. Может, я что-то упустил? На вопросы отца, что это меня так отвлекает, не девушка ли, я ответил честно — работа.

Почему старик не признался, что файлы уже восстановлены? Почему не сказал, что Рита это и есть Кот? И она явно что-то планирует. Столько краж под носом у ЦИМ. Или, может, старик заметил что-то, что я упустил, поэтому её и покрывает? Или он тоже ей должен? Хм, может, стоит проверить, сколько вообще людей ей должны? Или такая «ерунда» в отчётах не упоминается?

Я поймал себя на мысли, что опять думаю только о ней. Действительно, чего это я? Разве вокруг нет других интересных людей? Например, сын старика. Надо узнать, как его зовут и прочитать его отчёты. Или вот ещё. О тех случайных свидетелях, что стали работать на ЦИМ. Это же натуральные попаданцы получаются, которые даже не подозревают, что их отчёты читает не только начальство. И можно проверить, сколько их погибло на заданиях по глупости. Блин, точно, интересно же.

Я быстренько накатал на листе интересные тезисы для будущих проверок. Этой работы не на один вечер хватит. Вдруг поймаю закономерность или недобросовестную работу найду, слитую. Хотя для начала хватит и просто понять, чем они занимаются. В отдельный столбик выписал имена, что фигурировали в стёртых отчётах.

— Что это ты тут скрываешь? — заглянула ко мне сестра, и спрятать записи после её слов действительно захотелось. Что я и демонстративно проделал. Жаль, не знаю ни одного из тех языков: сейчас бы спокойно писал, а она бы губы кусала от досады. — Ну и не надо.

Она ушла, а я уставился на россыпь мелких закорючек. Почерк у меня и до этого был плохо читаемый, так к нему теперь добавились лишние детали в виде запомнившихся буковок из других языков. Пожалуй, стоит всё-таки хоть один выучить. Чтобы не возникало вопросов, откуда они взялись. Кажется, Рита внутри меня что-то всё-таки всковырнула. Я начинаю думать о последствиях.

— Не покажешь? — навалилась на меня сестра из-за спины.

— Нет, — нахально ответил я и поплатился за это. Сестра, дурачась, накинула на меня влажное полотенце и стала «душить». И я с готовностью задушился. Опять. В который раз за день? Смерть никак не хочет меня отпустить и при каждом удобном случае напоминает, что и не отпустит?..

Мама ругала Свету, а та плакала. Папа матерился абстрактно, в пространство. Я лежал на диване с компрессом на шее. С привкусом тины во рту.

Они её не помнят, но что мне мешает…

— Мам, я, кажется, воды боюсь.

Воцарилась тишина.

— Я недавно… немножко тонул… в реке. И меня девочка спасла. А потом призналась, что плавать вообще не умеет. Я подумал её отблагодарить… домой привести. Нас Серёга заметил… обсмеял… девочка ушла… а я так и… не сказал ей «спасибо». Мам, можно я у с… деда Макара на подработку наймусь? Ему самому тяжело. Я хоть так как бы искуплю…

— Конечно, сынок, — поддержал отец. И маме пришлось с ним согласиться. Пусть лучше так, чем какие-то посторонние личности придут меня отмазывать.

Забавно, но некоторые люди не могут распоряжаться своей жизнью умело, и берутся за ум только тогда, когда их жизнь уже принадлежит другому.

В итоге…

Генка всё-таки прочитал первый отчёт, в котором упоминалась тринадцатилетняя школьница Рита Домбровская, и остался недоволен. Свидетель похищения (список похищенных прилагается), проявила хорошую зрительную память, хорошую физическую подготовку (для своего возраста), устойчивость к стрессовым ситуациям, но провалилась ещё до тестов. На ней была обнаружена (и уже пришедшая в действие) отсроченная смерть, которая, судя по данным, должна была состояться в тот же день. Узнав об отказе, она укусила другого тестируемого, мальчишку-оборотня. Была заключена в камеру для своего первого и последнего превращения. А утром ни её, ни другого заключённого по имени Саррит не оказалось. Дело закрыли. До первого появления их обоих. Из-за своего «недостатка» Рита действительно никогда официально не работала на ЦИМ, но регулярно участвовала в опасных заданиях, заслужив славу рискового, но своего в доску сотрудника.

***

С тех пор прошло более полугода. На улице вовсю хлестал дождь с редкими перекатами грома и с частыми, но пока далёкими молниями. Гена успел забежать в дом ещё до начала непогоды и, прислушиваясь к перестуку капель, как к мелодии, грел руки о чашку. Как все выпускники, он думал о предстоящих экзаменах, служащих абстрактной границей на пути к взрослой жизни. Из-за этого грохот, раздавшийся неподалёку, он приписал стихии. Но вскоре убедился, что тот доносится от ворот. Пришлось выходить. Хоть и не хотелось.

— Кого там черти принесли в такую погоду? — Генка добросовестно перенял у старика не только специальность, но и манеру выражаться. А из-за ломающегося голоса и простуды эффект получался мощный.

— Отрывай, старик, — рыкнули с той стороны. — Это я, Кот.

— К-к-кот?

Ситуация была до боли знакомой, но только её действительно тут не ждали. Гена обречённо оглянулся. Впускать нельзя, а прогнать совесть не позволяет.

— Открывай быстрее, — поторопили за забором, — а то вышибу.

Вышибу? Это что-то новенькое. Генка всё-таки прервал защиту, открыл калитку и замер. Возле калитки стояли, пошатываясь, два окровавленных тела.

— Ёшкин кот, — вырвалось у него. Похоже, эта встреча принесёт ему очередные проблемы.