Вершина

Роман Елиава (2024)

В сборник вошли несколько рассказов, два сатирических рассказа — "Ангел-корректор" и "Как Ахиллес помогал Гомеру Илиаду писать" — уже представлены на на Литрес и с ними можно ознакомится отдельно. Кроме них в сборник вошли сатирический рассказ — "Исповедь гуру продаж", два фантастических рассказа "Праздник контурной карты" и "Рой" на пересечении юмористической фантастики и социальной сатиры, "Лучшие в своем деле" — социальная сатира, "Уплывшие" и "Трансформация" — социальная проза, "Любимая работа" — проза, "Слизняк с чужой планеты" — социальная фантастика, "Человек и его демон" — юмористическая фантастика", "Вершина" — философское фэнтази.

Ангел корректор

Сказать, что Саймон представлял себе рай по-другому, не сказать ничего. Вместо белых ниспадающих одеяний — элегантные костюмы тройки. Антураж напоминал скорее голливудское кино, чем классические библейские истории.

Пролетев в полубессознательном состоянии по тоннелю в сторону ослепительно яркого света, Саймон внезапно оказался стоящим на красной ковровой дорожке, вокруг которой толпились люди в строгой праздничной одежде. Дорожка вела вперед и поднималась по лестнице с широкими мраморными ступенями, упираясь в большие лакированные ворота из дерева, украшенные витиеватой резьбой. Ворота сейчас были закрыты, они являлись проходом через мраморную стену, сложенную из огромных блоков. Стена уходила ввысь и терялась в облаках.

Саймон определенно решил, что он не спит, а умер. Он не знал, почему уверен в этом, но совсем не сомневался. Недопонимание вызывало лишь происходящее: дорожка и все эти люди. Он оглядел себя и понял, что стоит в вечернем смокинге. Что же происходит? Впереди на дорожке стояли два господина в дорогих костюмах и лакированных туфлях. Один напоминал жгучего латиноамериканца, другой был высоким и широкоплечим блондином. Саймон подошел к ним с целью прояснить для себя ситуацию.

— Добрый день! Мне казалось, что я умер и должен попасть на небеса. Но всё это скорее напоминает вручение премии Оскар в Голливуде.

— Вы, конечно, на небесах, вернее, в преддверии их, Саймон, — ответил латиноамериканец с острыми, подвижными чертами лица.

— Простите, Вы меня знаете?

— Ах, это Вы простите! Забыл представиться: мой молчаливый друг — это Архангел Гавриил, меня же зовут Самуил.

— Мы рады Вас видеть, Саймон, — обаятельно улыбнулся блондин.

— Я в раю? — Саймон сразу решил взять быка за рога и выяснить главный вопрос.

— Ещё нет, только Пётр решает кто туда попадёт, — оглянулся на ворота Гавриил.

— Но тогда, что же происходит? — растерялся Саймон. — Я не помню, чтобы Гавриил и Самуил были друзьями, и почему Вы встречаете меня здесь? Это — стандартная процедура?

— Конечно, нет, это только для тех, кто в жизни увлекался рыбалкой, — серьезно сказал Самуил.

— Он шутит, не обращайте внимания, — снова вступил в беседу Гавриил, увидев растерянное лицо Саймона, — мы и все они собрались, чтобы приветствовать самого великого за всю земную историю писателя, короля детектива, Саймона Фишера. Шутка ли сказать — такие тиражи!

— Вы знаете, что Вы — самый популярный писатель в раю и аду? — перебил Гавриила Самуил.

— Даже он зачитывается вашими произведениями, — Гавриил недвусмысленно поднял глаза вверх.

— Все мы хотим увидеть вас и приветствовать до того, как вы подойдёте к воротам, — заявил Самуил. — Мне даже приходится терпеть присутствие Гавриила рядом. Однако, пока не забыл, — падший архангел неожиданно извлек прямо из воздуха стопку, состоящую из последних книг Саймона в мягкой обложке, — подпишите, пожалуйста, для моих коллег, которые не смогли присутствовать сегодня на этой творческой встрече.

Саймон автоматически взял книги и растерянно посмотрел на них.

— У меня нет ручки.

— Пожалуйста, — Гавриил извлек из внутреннего кармана золотой «Паркер».

Саймон подписал книги и немного пришел в себя. Он ещё раз посмотрел на красную дорожку и собравшихся вокруг ангелов.

— Вы готовы? — спросил Гавриил.

Саймон кивнул.

— Тогда идемте.

Они втроем направились к воротам. Саймон шёл, как в тумане. Ангелы приветственно махали ему и аплодировали. Из первого ряда иногда протягивали руки, приходилось их пожимать. Во втором ряду ангелы вытягивали шеи, чтобы только бросить взгляд и лицезреть самого издаваемого за всё время писателя.

— Вы знаете, что Ваши тиражи совокупно превзошли тиражи Библии? — довольно спросил идущий рядом Самуил.

— Да, что-то слышал такое.

— Возможно, даже он Сам захочет встретиться с Вами, — многозначительно заметил Гавриил, который шёл по другую сторону от писателя. — Если будет время, конечно. Он Ваш большой поклонник.

Они прошли вдоль дорожки, и ангелы начали расходиться.

— Все очень загружены, — грустно вздохнул Гавриил, поймав взгляд Саймона. — Такие времена наступили — не хватает квалифицированного персонала, а объем работы растет вместе с количеством жителей на земле.

— Но почему всё так выглядит? — наконец решился спросить умерший писатель, — как Голливудский фильм про рай, красная дорожка, костюмы, смокинг на мне.

— Вы так видите? — с интересом спросил Гавриил.

— Мы духовные, а не материальные создания, и это от людей зависит, как они нас видят. Они выбирают привычные образы и одежду, — пожал плечами Самуил, — для Вас мы в костюмах, две тысячи лет назад мы были бы одеты в тоги, а живи Вы тысячу лет назад, то, возможно, видели бы меня с рогами.

— Но раз я ещё не в раю, значит, я могу в него и не попасть? — вдруг задумчиво произнес Саймон. — Я вижу перед собой двух ангелов: света и тьмы. Вы должны решить между собой, кто меня заберёт?

— Ну что Вы, Саймон, мы здесь всего лишь, как поклонники Ваших талантов, а не как судьи, — укоризненно заметил Гавриил. — Тем более, мы, ангелы, всего лишь исполнительная власть, решения принимают другие.

— Если мы говорим о возможности попасть в рай, — подхватил Самуил, — то это решать только Петру. Только он сам решает, определяет, достойна ли судьба человека для рая.

Саймон посмотрел на ворота.

— Но я никого не вижу, где же Пётр?

— Как только Вы подойдёте, он сразу появится.

— И что потом?

— Потом двери или откроются, или не откроются, — Гавриил посмотрел на Самуила, как бы говоря этим, что в последнем случае дальше будет не его зона ответственности.

— Но Вы же знаете меня, мою судьбу, так? — спросил Саймон архангелов.

— Конечно, мы знаем абсолютно всё, — Самуил иронично подмигнул Саймону, а тот густо покраснел от этого «абсолютно всё».

— Значит, — заключил писатель, — вы мне можете прямо сейчас сказать: попаду я в рай или нет.

— Не можем, — опять грустно вздохнул Гавриил, — я бы был очень рад, чтобы Вы остались у нас, но решает только он. Вы боитесь?

— Конечно, боюсь! Кому захочется вечно гореть в аду? И это решение зависит только от одного человека? Вернее, Апостола?

— Да, это так, но я бы спрогнозировал, что у Вас высокие шансы на рай, — сказал Гавриил.

— Но не стопроцентные?

— Послушайте, там внизу не так плохо, как принято считать. В любом случае — это хоть какая-то альтернатива, если Вам откажут, — попытался успокоить писателя Самуил.

Однако, ему это не удалось. Тот ещё больше занервничал, подозревая падшего ангела в обмане.

— Но, объясните мне, пожалуйста, вот вы говорите судьба, значит, всё заранее предопределено. Что тогда оценивает привратник ворот?

— Говоря судьба, мы подразумеваем путь, который прошёл человек. Хотя, конечно, Бог даёт изначально возможности каждому человеку, а дальше — выбор самого человека: воспользоваться этими возможностями или нет, какой ему путь выбрать, праведный или нет, — объяснил Гавриил.

— Не стоит покупаться на эту примитивную пропаганду, — поморщился Самуил. — У всех разные возможности: один рождается в английской королевской семье, другой — в суданском наркопритоне от проститутки. Где здесь равные возможности? Бог, безусловно, пристрастен.

— Ты не прав. Сколько можно об этом спорить? — не согласился Гавриил, — и у сына королевы, и у сына проститутки есть свобода воли, свобода выбора. И неизвестно — у кого из них больше свободы от рождения.

— Это всё демагогия, — не уступал падший ангел, — один сразу знает, что хорошо, и как нужно себя вести. И это не составляет для него труда. А другой живёт среди греха и насилия и считает это нормальным. Где здесь выбор? Это только дело случая. Но случая же не бывает, бывает только божественная воля. Поэтому Саймон верно ухватил суть вопроса: всё предрешено заранее. Просто мы об этом не знаем.

— Человек принимает решения сердцем, а не знаниями, — покачал головой Гавриил. — Даже принц может вырасти исчадием ада, несмотря на положение, образование, — мы не раз были этому свидетелями.

— Человек принимает решение сердцем! Ты откуда это знаешь? Ты ангел, а не человек! Если человека с детства воспитывать, как животное, говорить, что убить ближнего своего камнем — это норма, как такой человек может стать праведником?

— Послушайте, — Саймон решил остановить спор между ангелами, возникший, очевидно, уже не в первый раз. — Это всё интересно, но речь идёт о том, как я проведу вечность. Мне это важно.

— Иди к Петру и выясни это, — кивнул в сторону лестницы Гавриил.

— А если он меня не пропустит?

— Ты имеешь ввиду из-за, — начал Самуил.

— Да, — быстро перебил его Саймон. — Либо из-за этого, либо из-за чего-то другого.

— Но мы ничего здесь не можем поделать, — пожал плечами Гавриил.

— Не совсем, — вмешался Самуил, — не совсем.

— Что ты имеешь ввиду? — спросил Гавриил Самуила.

— Модифиил.

— Нет, ты же несерьёзно?

— Кто такой Модифиил? — спросил Саймон, переводя взгляд с одного ангела на другого.

— Это — мелкий ангел, он заведует архивом человеческих судеб. Но у него есть возможность исправлять ошибки, помарки, так сказать, — разъяснил Самуил.

— Бог не совершает ошибок, — возразил Гавриил.

— Вечно ты выгораживаешь начальство! Разве подхалимство не грех?

— Значит, можно изменить что-то в моём прошлом, в моей судьбе? — перебил ангелов Саймон, стараясь не дать разгореться новому спору.

— Да, — поморщился Гавриил. — Но я бы не стал этого делать. Это само по себе уже дурно — подделывать свою судьбу. Разве может падший посоветовать что-то хорошее?

— Не слушай его! Я хочу тебе помочь, в благодарность за удовольствие от твоих книг, — Самуил вкрадчиво обнял Саймона за плечи, — пойдём со мной.

Они пошли вдоль стены, удаляясь от врат. Гавриил только покачал головой, смотря им вслед, а затем и вовсе исчез из виду, очевидно, отправившись по своим делам.

Саймон и Самуил ушли недалеко, когда вдруг перед ними возник небольшой деревянный домик. Самуил вошел внутрь и удивился. Внутри на многие метры, а, может, километры, уходили вдаль полки, заполненные свернутыми свитками. Размер полок не соответствовал размеру домика, о чём Саймон и спросил Самуила.

— Это ты наделяешь здесь всё формой, на самом деле это всё устроено по другому. Эти полки лишь твоё привычное представление об архиве.

Тут к ним подошёл молодой клерк в круглых очках, жилетке и черных нарукавниках на рукавах белой рубашки.

— Чем могу быть полезен? — спросил он вежливо, хотя Саймон видел, что их присутствие ему неприятно.

— Я хочу помочь другу, — бесцеремонно заявил Самуил. — Нужно кое-что подправить в его судьбе.

— Но я такого не делаю обычно, — возразил клерк.

— А это необычный случай.

— Хорошо, — поколебавшись, согласился клерк, и Саймон понял, что у ангелов, как и на земле, много значит иерархия — мелкийангел не мог отказать более могущественному, — однако, я доложу об этом инциденте, мне придется составить служебную записку.

— Это как хочешь, — равнодушно ответил Самуил, оглядываясь вокруг.

— Кто ваш друг? — клерк посмотрел на Саймона.

— Саймон Фишер, — ответил тот сам.

— Не писатель ли Саймон Фишер? — уточнил клерк.

— Он самый, — ответил Самуил.

— Тогда другое дело, — лицо клерка просветлело, — Вам я помогу с удовольствием и не буду писать начальству о нарушении.

Клерк бросил взгляд на Самуила и поднял руку. С какой-то полки прямо ему в руку прыгнул свиток.

— Что бы хотели подправить?

— Э, — Саймон посмотрел на Самуила.

— Я уже ухожу, дела, — сказал тот, поняв, что Саймон захотел приватности, — счастлив был познакомиться и помочь.

— Спасибо, — ответил Саймон, но Самуил уже исчез.

— Итак, что скорректируем?

— Знаете, когда я учился в университете, моему другу были очень нужны деньги — расплатиться с долгами, и я ему их не дал. Мой друг покончил жизнь самоубийством. Я до сих пор переживаю это и не могу забыть. Эта смерть лежит на мне тяжестью. Думаю, я мог бы её предотвратить, но не сделал этого, потому что хотел купить новый автомобиль.

— Вы хотели бы дать ему денег? — спросил ангел — клерк.

— Да, — ответил писатель.

— Отлично, — сказал клерк, открывая свиток, — Ваш друг Том Смит?

— Он, — удивился Саймон.

— Исправлено.

— Спасибо, — поблагодарил Саймон, поворачиваясь к выходу.

— Не стоит благодарности. Может что-то еще?

Саймон остановился и с надеждой на лице развернулся к клерку.

— А можно ещё?

Тот утвердительно кивнул. Саймон задумался.

— Знаете, я любил одну девушку и хотел на ней жениться, но напился на вечеринке и нахамил ей, из-за этого она меня бросила.

— Сара Джонсон?

— Она.

— Исправлено. Дальше?

Через пару часов удовлетворённый Саймон сказал ангелу корректировщику судеб, что теперь он доволен, уверен в себе и готов идти к Петру.

— Подождите, — сказал ангел, — идти никуда не нужно. Как только я положу исправленный свиток назад на полку, Ваша судьба обновится, и Вы снова окажитесь на выходе из тоннеля.

Сказано — сделано. Саймон почувствовал уже знакомое состояние невесомости, падение, вспышка света, и вот он снова стоит на ногах, а впереди — стена с воротами.

Только на этот раз не было никакой красной дорожки: вместо ангелов к деревянным покосившимся воротам стояла очередь из молчаливых и грустных людей в одинаковых серых холщовых робах.

— Простите, — обратился к крайнему человеку Саймон, — где мы? На небесах?

— Да, — повернулся к нему бледный старик, — ждём своей участи.

— А это ворота в рай, где привратником Апостол Петр?

— Думаю, что да, но точно не уверен. Я не особенно разбираюсь в этом, в жизни я был биржевым маклером и был не очень религиозен. А Вы кем были?

— Писателем. Я — Саймон Фишер.

— Никогда не слышал о таком, — отвернулся от него старик.