Наследники

Роман Елиава, 2023

Прошло несколько лет после событий описанных в книге "Падение Тьора". Казалось, что наконец наступил мир между двумя империями. Тьор снова отстраивается. Враги выясняют отношения друг с другом. Но в народе зреет недовольство. Кроме этого, у героев предыдущей трилогии появляются наследники, которые вольно или невольно вступают в общую игру. А сам Карел хочет получить ответ, что же разрушило Тьор, как устроен их мир. В то же самое время солнечные думают о реванше, а в самом Тьоре и вокруг происходит много неожиданных событий. Читайте четвертую книгу серии «Падение Тьора».

1. Харсал

Муравей упорно карабкался по выцветшему желтому стеблю. Вот он соскользнул по капле еще не испарившейся росы, но удержался, перевернулся туловищем вниз и пополз дальше, наверх к излому стебля. Настойчивость насекомого позволяла развеять скуку человеку, лежащему в высокой траве поля. Но сейчас этот человек сфокусировал взгляд на дворе, стоявшего вдали белого деревенского дома с небогатой соломенной крышей. Судьба муравья перестала заботить наблюдателя. Он внимательно следил за вышедшим во двор крестьянином. Тот, не подозревая о соглядатае, скинул грязную с прорехами рубаху с мускулистого торса и взялся за топор.

Вскоре разнесся отзвук первого удара по полену. Наблюдатель сощурил серые глаза и, не отрываясь, следил за действиями крестьянина. Казалось, он хочет запечатлеть каждое движение, каждый удар. Или быть может он хотел научиться виртуозному владению топором, которое выказывал крестьянин. Но не нет, любой, кто взглянул бы в эти стального цвета глаза, не увидел бы там ничего такого, взгляд был холодным и оценивающим. Он пронзал летний воздух и не предвещал ничего хорошего. Внезапно крестьянин будто бы почувствовал, что за ним наблюдают. Он престал работать, опустив руку с топором вниз. Левой рукой он утер пот, обильно струившийся по его лбу и уже посеребренным сединой, но некогда совсем черным вискам. Вытерев пот, крестьянин оглядел поле перед своим домом. Но ничего не увидел. Зуд, который неприятно щекотал спину, пропал. Крестьянин повернулся, последним размашистым ударом вогнал острие топора в полено и пошел в дом.

Вжавшийся в землю наблюдатель поднял голову. Он еще раз внимательно и никуда не торопясь осмотрел дом, двор и окрестности. Затем встал и неторопливо, насвистывая песенку, пошел в сторону деревни.

Вечером того же дня наш наблюдатель сидел в темном углу деревенского трактира. Его добротный, но изрядно поношенный кафтан выдавал в нем приказчика или помощника купца, а может быть он и сам был мелким купцом. Однако, когда он приехал, ни хозяин трактира, ни его жена не заметили ни тюков, ни сумок, ни мешков у нового гостя, этих обычных атрибутов купца. У постояльца была запасная лошадь. Может быть, он торговал лошадьми. Так подумал хозяин, успокоился, найдя объяснение.

В трактире этого северного села не подавали каких-то деликатесов. Здесь собирались вечером, после изнурительного дня летнего сезона, местные крестьяне, пропустить по паре кружек плохо сваренного местного пива и обсудить новости, прежде чем пойти спать.

Разговоры были незамысловатые. Крестьяне обсуждали погоду, посевы и местных девок на выданье.

Всё это было не интересно гостю постоялого двора, он сидел и скучал, делая вид, что прихлебывает кислый напиток. Его лицо выражало равнодушие и скуку, навеянную окружением. И это выражение не изменилось, когда в трактире показалась причина его пребывания здесь, тот крестьянин, что рубил днём дрова. Он знал, что крестьянина зовут Харсал, что он сирота, которого подкинули бездетной паре четыре десятка лет назад. Он знал, что мальчик вырос сильным и красивым и женился на первой красавице деревни. Но дальше вся его жизнь пошла наперекосяк. Молодая жена зимой, а зимы здесь бывают суровые, поскользнулась на льду и упала. Да упала как-то не удачно, что-то ушибла и больше не могла двигаться, всё, что ниже пояса отнялось. Детей у них не было и больше не народилось. Ухаживал Харсал за женой калекой и кое-как перебивался из года в год, не нажив никаких богатств даже по здешним меркам.

Всё это знал наш наблюдатель. И сегодня, как и раньше он наблюдал за Харсалом, которого в основном любили в деревне. Вот и сейчас, мужики весело поприветствовали вошедшего Харсала и сдвинулись с мест, чтобы тот мог протиснуться на скамью.

Проходя мимо гостя, крестьянин кивнул ему. Они познакомились два дня назад, и приезжий уже успел угостить Харсала пивом и перекинуться парой веселых историй из жизни, не из своей жизни. Хотя собственная жизнь у Галива была очень насыщена. Один из лучших в мире наемников, мастер на все руки. Его услуги стоили очень дорого. Каждый его день обходился заказчику в кругленькую сумму. Но Галив в делах был честен, он не собирался затягивать с этим делом. Он нашел цель, всё о ней узнал и всё продумал. Сейчас пора отдохнуть. Он встал, кинул хозяину мелкую монету и, не дожидаясь его благодарностей, пошел в тот сарай, который здесь назывался спальней. Спальня для гостей была общей и занимала небольшую часть деревянного сруба. В комнате стояло восемь лавок, в углу были свалены тюфяки, набитые соломой. На одной из лавок тюфяк уже лежал, Галив был сейчас единственным постояльцем из восьми возможных. Он улегся прямо в одежде на тюфяк и вздохнул, представив сколько насекомых устремились из тюфяка в новое жилище. Ничего, подумал Галив, как только дело будет закончено, он первым делом пойдет в баню, а одежду просто сожжет.

Наёмник закрыл глаза и быстро заснул, не дожидаясь, когда укусы начнут чесаться, при этом его рука мягко легла на рукоять поясного ножа, который он тоже не снимал на сон.

Солнце пекло нещадно. И это на севере, Галив был удивлен. Но жара не мешала ему выполнять свою функцию. Наоборот, она была кстати. Галив всегда был аккуратен, внимателен и полностью подчинен своей цели. К порядку и дисциплине его приучил еще отец, входивший в гильдию наемных убийц. Отец кончил, как и ожидалось, несмотря на порядок, тренировки и организованность. Однажды он наткнулся на более организованную и тренированную жертву, чем он сам и поменялся с ней местами. Тогда Галив понял, что целеустремленности и организованности мало, нужен еще и ум. Все убийцы заканчивали так, как и его отец. Рано или поздно. Но сильные мира сего нуждались не только в убийствах. Была масса дел, которые также не должны были всплыть на поверхность, но при том главными в их исполнении были ловкость и ум, а не только умение убивать. Галив старался выбирать именно такие дела, и постепенно слава о нём стала расти, как и его гонорары. Убийц было много. Но таких как он несколько человек.

Он обошел дом и оказался с подветренной стороны, достал кремень, и скоро солома на крыше задалась небольшим веселым огоньком, который гонимый ветром пополз сразу в несколько сторон. Галив понаблюдал за ним несколько мгновений, чтобы тот не потух, и, убедившись, что всё хорошо, пошел назад. Когда он проходил мимо окна, она, очевидно, увидела его тень.

— Кто здесь? — раздался испуганный, но очень приятный женский голос.

Он, конечно, не ответил. Зачем. Он ее никогда не видел. Она не была для него человеком, она была препятствием. Простым препятствием. Как ветка, упавшая на дорогу, когда вам нужно пройти. Вы, не задумываясь, переступаете через нее или отшвыриваете ногой. Галив устранял препятствие. Он знал, что Харсал сейчас с другой стороны деревни, помогает восстанавливать сгоревший дом другого крестьянина. Какая ирония. Галив знал, что в том пожаре все спаслись.

Просто выбежали во двор. Она выбежать не успеет. Просто не сможет. Галив ускорил шаг и вошел в трактир. Он заказал пива, было действительно жарко. На улице кто-то закричал. Хозяин вышел посмотреть, что там.

— Боже мой, — воскликнул он.

Галив вышел тоже, прихлебывая пиво. Над деревней поднимался дым. Языки пламени вырвались вверх из дома Харсала. К дому бежали крестьяне кто-то с криками, кто-то уже с ведрами. Хозяин трактира побежал туда. Галив отбросил кружку пива и тоже поспешил за ним. Когда они подбежали к дому, то увидели, что деревянный дом, обмазанный глиной, уже практически полностью сгорел. Вот-вот должны были рухнуть обугленные стены.

Подбежал Харсал. Остановился, а затем с диким воем кинулся в огонь. Трое мужиков повисли у него на плечах и, с трудом удерживая, пригнули к земле. Вокруг сновали с ведрами жители деревни, не сознавая бесполезности своей борьбы. Галив посмотрел на воющего Харсала, на успокаивающих его крестьян и понял, что говорить еще рано. Он повернулся и пошёл обратно в трактир.

Прошло целых два дня, прежде чем Галив снова увидел Харсала. От дома крестьянина осталась одна зола. Его жена погибла в пожаре. Харсал жил теперь у ее двоюродного брата. Сегодня он опять ходил на пепелище и молча сидел там до темноты. Когда солнце скрылось в полях и холодный воздух начал пробираться в его тело, пытаясь вызвать дрожь, вдовец поднялся и направился в трактир. Там он надеялся залить своё горе, чтобы не думать и не вспоминать.

В трактире крестьянина застал Галив. Харсал был еще не пьян, но блеск глаз выдавал, что кружка, стоявшая перед ним на деревянном столе, была совсем не первая.

— Я могу присесть? — спросил Харсала Галив.

Крестьянин поднял голову, а затем снова опустил глаза к почти пустой кружке, так ничего и не ответив. Галив опустился на скамью, напротив крестьянина.

— Хозяин, два пива! Мне и моему другу, — крикнул он.

Харсал опять никак не отреагировал.

— Послушай, — повернулся к нему Галив, — я сочувствую твоей потере. Но жизнь на этом не заканчивается. Я знаю, я тоже потерял семью.

Харсал наконец-то оторвал взгляд от пива и посмотрел на Галива с интересом.

— Да Харсал, да, — подтвердил свои слова Галив, сдувая пену с пива, принесенного хозяином трактира. Не ты один. Когда-то у меня была семья, дети, — на правом веке Галива набухла слеза.

— И что случилось? — подал голос крестьянин.

— Они, погибли. Утонули в реке. Плот через реку отвязался и перевернулся. Они не умели плавать, — Галив вытер глаза рукавом.

— И что было дальше? — спросил Харсал.

— Дальше? Дальше я здесь. Я стал жить дальше, немного разбогател, — Галив сделал паузу. Снова женился, дома меня ждет сын. Ему скоро два года. Ты хочешь, сына Харсал?

— Хочу, — сглотнув комок, ответил тот.

— Тогда прекрати топить свои печали, живи дальше. Кто знает, может всё лучшее у тебя только впереди.

— Но что же мне делать у меня ничего не осталось, даже дома? — растерялся Харсал.

Галив сделал вид, что задумался, хотя сам подвел дело к этому вопросу. Вопросу, который он давно ждал.

— Я могу взять тебя с собой, — ответил Галив и внимательно посмотрел на крестьянина, ожидая его реакцию.

— С собой? Но что я буду делать? Куда? — снова растерялся Харсал.

— Я служу одному богатому купцу, — пожав плечами, сказал Галив, — ему нужны работящие люди.

— Но, — начал было Харсал.

Он замолчал и задумался. Галив не торопил его, чтобы не отпугнуть. Пока всё шло в соответствии с его планами.

— У меня нет денег на дорогу, — наконец произнес крестьянин.

— Ну что ты, я одолжу тебе, — облегченно сказал Галив.

Но Харсал вдруг забеспокоился.

— А если купец не примет меня на работу, то как я тебе верну деньги?

— Примет, вот увидишь. Готов поспорить. А если нет, то значит я виноват перед тобой, и ты мне ничего не должен. Хорошо.

— Спасибо тебе Галив. Ты очень добр ко мне. Наверное, там, где ты живешь, очень много хороших людей.

— Вот и отлично, — уже не слушая крестьянина, сказал Галив, он хлопнул Харсала по плечу, обдумывая обратный путь. Когда ты можешь собраться?

— Да мне и собирать нечего.

— Тогда не будем ждать, я и так здесь задержался. Завтра утром заходи сюда отправимся в путь.

Утром Галив и Харсал отправились в долгое путешествие. Крестьянин, который никогда не выезжал из своей деревни не переставал удивляться всему, что встречалось им на пути. Иногда он поражал Галива свежим взглядом на окружающие предметы и поведения людей. А иногда наивность крестьянина веселила наемника до слёз. В результате совместное путешествие было не скучным для них обоих, Харсал развлекал Галива, а наёмник поведал крестьянину об устройстве этого мира столько, сколько тот не узнал за всю свою предыдущую жизнь.

Когда они достигли цели своего путешествия, не перестающий удивляться Харсал, был в очередной раз поражен.

— Не может быть, — воскликнул он, стоя перед резными воротами изящного замка, — здесь, наверное, живёт сам король, а не купец!

— Идём, идем, — потянул крестьянина за рукав Галив.

Тот позволил себя увлечь внутрь, боязливо оглянувшись на двух стражей в железных шлемах и кирасах, неподвижно стоявших с двух сторон от ворот. Под броней у них были пышные фиолетовые кафтаны. А в руках стражники держали грозные алебарды, украшенные желтыми флажками.

Когда Харсал хотел броситься в ноги статному пожилому человеку вышедшему встречать их в обшитом золотом одеянии, наёмник удержал его под мышку.

— Погоди это только камердинер, — прошептал на ухо Галив.

Крестьянин затих, пытаясь понять, кто такой этот камердинер, и насколько ниже этот титул титула короля. Тем временем Галив представил их, и они прошли в просторную залу с тремя окнами. Стекла окон были сделаны из какого-то особого стекла, они причудливо преломляли солнечный свет так, что, казалось, светились сами по себе. Неотесанный крестьянин, первый раз попавший в такой богатый дом, был настолько поражен, что пропустил момент, когда полноватый, уже в возрасте мужчина вошел в зал, остановился и с любопытством стал рассматривать Харсала. А когда тот отвернулся от окон, приветствовал крестьянина чудной фразой.

— Добрый день, рад оказать Вам своё гостеприимство, Ваше Величество.

Харасал начал озираться, пытаясь понять, где находится это Величество, которому окажут гостеприимство. Но увидел только Галива, который, хитро улыбаясь, смотрел на него. Крестьянин понял, что человек с уже тронутыми сединой волосами обращается именно к нему. И словно в подтверждение его мыслей тот снова заговорил.

— Да, да. Это я Вам, Ваше Величество, — повторил Валиан, согнувшись в легком поклоне.