Тульский детектив

Роман Елиава, 2023

Идёт 1883 год. В Москве освящён Храм Христа Спасителя и состоялась коронация Александра III. Эти значимые события обсуждает небольшое общество, собравшееся в имении «Родники», в Тульской губернии. За ужином происходит трагическое событие, погибает человек. Что это – несчастный случай или злой умысел? Ответ будут искать новоиспеченный урядник Иван Трегубов и опытный пристав Илья Петрович Столбов.

3

Утреннее солнце грело уже совсем по-летнему. Два всадника, беседуя, двигались бок о бок по направлению из города. Молодой урядник рассказывал Илье Петровичу Столбову почему он пошёл в полицию.

— Может быть, мне стоило пойти в училище, а затем в армию, однако батюшка распорядился пойти в гимназию. Очевидно, он питал какие-то планы на моё будущее, которые не сбылись по причине известных событий.

— Получается, что Вы на службе, чтобы иметь жалованье для Вас и вашей сестры. Двести рублей жалованья в год, хотя бы и с компенсацией за жильё и обмундирование, совсем негусто на двоих.

— Пока нам хватает. Мы и не привыкли к роскоши, в последние годы у нас было совсем плохо с деньгами, — батюшка всё проигрывал. Но я бы не сказал, что у меня не было выбора. Если Вы подразумеваете это, конечно.

Столбов промолчал, ожидая продолжения от своего молодого спутника.

— Выбор был. Михаил предлагал работать у него, кроме того, были варианты и с государственной службой.

— Тогда почему именно полиция? — удивился Столбов. — Платят немного, а забот не счесть. Не лучше ли было сидеть в конторе и бухгалтерствовать, например?

— Я бы хотел служить, а не сидеть всю жизнь в конторе. Трудностей я не боюсь, кроме того, мне интересна работа в полиции.

— Чем же это?

— Здесь можно применять свои способности к расследованиям. Это же очень интересно! Вы читали Эдгара По?

— Нет, не слышал про такого, — признался Столбов.

— Американский писатель, очень модный. Пишет так, что зачитаешься. У него есть произведения про Огюста Дюпена. Так вот, этот господин Дюпен одной лишь силою ума расследует преступления. Например, в рассказе «Убийство на улице Морг», он понимает, что ужасные убийства женщин совершила обезьяна.

— Хм, обезьяна… вот как, — скептически отозвался пристав. — Однако, в наших краях обезьяны не водятся, это Вам не Америка.

— Там действие происходит в Париже.

— Не важно, тем более, от Парижа мы тоже далеко. У нас, извините, и преступления другие — никакой экзотики, напился мужик и в горячке зарубил топором жену. А Вам всё это придётся разгребать и оформлять. Большой силы ума такое не требует, а вот усердие и терпение нужны.

Трегубов растерялся, не зная, что и ответить, но уверенности в том, что его слава, как расследователя громких преступлений ещё впереди, слова Ильи Петровича не поколебали. Тем более, что он видел явные параллели в происхождении и судьбе себя и Огюста Дюпена: оба из благородных семей, оба оказались разорены, оба вовлечены в расследование убийства.

Тем временем они добрались до Всехсвятского кладбища. Показалось здание новой тюрьмы, построенное построенной купцом Басовым, взамен уже обветшалой прежней. За каменной стеной в несколько метров высотой, располагалось трехэтажное здание, с четвертым подземным этажом, из нескольких объединенных корпусов. Полицейские подъехали к воротам, укрепленным железными конструкциями.

— Доброго утра. Мне нужен дежурный офицер, — обратился Столбов к часовому.

— Вы по гражданским, Ваше благородие?

— Да.

— Тогда Вам в тот корпус, поручик Липецкий, должен быть там сейчас.

— Да, знаю, не первый раз тут. Поехали, Иван.

Поручик Липецкий оказался худым невысоким офицером с острым носом и резкими движениями.

— Илья Петрович, — приветствовал он Столбова, бросив мимолетный взгляд на Трегубова, — какими судьбами?

— Нужно допросить Торотынского Михаила Алексеевича, знаете такого?

— Да, недавно поступил, в моё дежурство как раз. Сейчас посмотрю… Ага, камера номер три. Давайте, я Вас сопровожу.

Липецкий повёл полицейских в мужскую часть корпуса. Дверь с железной решетчатой форточкой запиралась снаружи железным засовом. Поручик открыл дверь и первым прошёл в камеру.

— Прошу.

Илья Петрович и Иван прошли в камеру, имевшую два зарешеченных окна и кирпичную голландскую печку внутри. Но внимание Трегубова сразу привлек поднявшийся с деревянных нар Михаил. Под глазами молодого человека были темные круги, черты лица заострились, а на щеках выступила щетина.

— Ваня? — удивленно проговорил он.

— Спасибо Алексей, — повернулся к Липецкому Столбов.

— Хорошо, я пошёл, если что будет нужно, сразу зовите.

— Спасибо, — ещё раз сказал Столбов, и Липецкий покинул камеру, прикрыв дверь.

— Мы здесь официально, господин Торотынский. Иван будет записывать наш разговор, — пристав бросил взгляд на Ивана, давая тому понять, что пришло время заняться исполнением служебных обязанностей.

— Иван убедил меня заняться этим делом. Но общаться вам тет-а-тет, как участникам инцидента, свидетелю и подозреваемому, я запрещаю, не обессудьте. Вы меня поняли?

— Да, — сказал Иван, а Михаил просто кивнул, при этом друзья обменялись взглядами.

— Хорошо, давайте присядем и начнем. Меня, молодой человек, зовут Илья Петрович, на данный момент я исполняю обязанности помощника исправника Тульской губернии. Как Вас зовут я, естественно, осведомлён, и вашу историю в интерпретации урядника Трегубова уже слышал, теперь хочу послушать Вас.

— С чего мне начать? — спокойно спросил Михаил.

— А Вы сами как думаете, где начало этой истории?

Торотынский задумался и вздохнул.

— Я думаю, что началось всё тогда, когда Медведев узнал, что мы с отцом Марии Александровны договорились по осени сыграть свадьбу. С точной датой ещё не определились.

— Когда это было? — спросил Столбов и посмотрел на урядника, чтобы убедиться, что тот всё записывает.

— Договорились около месяца назад, а когда узнал капитан Медведев не знаю, — ответил Михаил.

— Что дальше?

— Дальше он начал преследовать Марию Александровну. Не понимаю, что у него там в голове было, но он совершенно безосновательно считал, что она его невеста. Он приехал к ним в имение, и её батюшка всё доходчиво ему объяснил. Однако он продолжал проявлять упрямство, и я уже хотел поехать к нему и поговорить с ним сам.

— Но этого не случилось?

— Нет.

— Почему?

— Мария Александровна, зная характер Медведева, отговорила меня, сказала, что нам не нужен скандал, нужно подождать чтобы всё само улеглось.

— А что за характер был у капитана?

— Про покойников плохо нельзя, но он был шебутной, игрок, пьяница и, говорят, что бабник и дуэлянт, — внезапно встрял в разговор Иван.

— Я Вас не спрашивал, молодой человек, — строго осёк его Столбов, — Ваше дело — молча писать. Если это повторится, выйдете за дверь, — предупредил он Ивана, который сразу уткнулся в свои бумаги.

— Иван прав: если не углубляться в частности — у Медведева была плохая репутация, — продолжил Торотынский, — но смерти он, конечно, не заслужил. Это был несчастный случай.

— К несчастному случаю мы ещё вернёмся, давайте по порядку. Что было дальше? Вы не поехали к Медведеву?

— Да, — горько усмехнулся Иван, — он сам приехал.

— Когда?

— Ровно за неделю до происшествия.

— Кто его видел?

— Я, — Михаил задумался, — Людмила Павловна — это управляющая, возможно, Игнатьевич — это наш садовник. Я как раз был у него, когда приехал Медведев, стал звать меня и оскорблять. Он был пьян, как часто бывает. Но не так сильно, как в тот раз. Я взбесился схватил ружьё.

— То самое ружьё?

— Да, папенька с ним на охоту ходили. Я-то не охотник, и вообще к оружию отношения не имею. В армию не попал по причине здоровья. Занимаюсь хозяйством.

— Ружье, — Столбов вернул к своему вопросу Торотынского.

— Да, ружье. Сейчас оно у Игнатьевича хранится, пугать, если кто залезет. Оно не заряжено, чтобы никого не поранить.

— И Вы испугали им Медведева в тот раз?

— Да. Я был в бешенстве. Думаю, он не был так пьян, чтобы не понять, и он не знал, что ружьё не заряжено. Я ему сказал убираться, а то пристрелю. Он что-то пробормотал, что мы, мол, ещё встретимся, и уехал.

— Что было дальше?

— Дальше Иван Вам, наверное, рассказывал?

— Я хочу послушать Вас.

— Он приехал снова, через неделю, когда у нас был ужин.

— Кто был на ужине?

— Я, Ваня, доктор Рар, Шляпниковы — наши соседи, Иосиф Григорьевич — директор сахарного завода, и Людмила Павловна — управляющая.

— Слуги, челядь?

— Петька был — прислуга, и потом Степан Игнатьевич — наш садовник — подошёл.

— Итак, приехал капитан Медведев…

— Да. Совсем пьяный, еле на лошади держался. Опять начал свои оскорбления сыпать и стал звать на дуэль, биться на саблях.

— А Вы?

— Ну мне кровь в голову, я хотел взять саблю — от папеньки тоже осталась — и выйти к нему. Но Людмила Павловна отговорила.

— Экономка?

— Управляющая.

— Что она сказала?

— Сказала, нечего мол устраивать смертоубийство, пугани его, как прошлый раз. Я и послал за ружьем к Игнатьевичу.

— Кого?

— Петьку.

— Он быстро принёс?

— Да сразу же. Я понимаю, к чему Вы клоните: нет зарядить бы они не успели, всё быстро произошло.

— Итак, Вы вышли к Медведеву с ружьём. И?

— И сначала я подумал, что он успокоился и уедет. Но вдруг его лошадь дернулась прямо на меня. Не знаю, как это произошло, наверное, я был очень напряжен и от неожиданности нажал на крючок. Ружьё выстрелило, но я сначала не понял, что попал. Это Игнатьевич уже когда вышел… Говорю же, это несчастный случай!

— Кто зарядил ружьё? — четко спросил Столбов глядя прямо в глаза Торотынского.

— Не знаю, у нас и пуль-то нету к нему, — ответил Михаил, не отводя взгляда.

— Хорошо, спрошу по-другому: кто мог зарядить ружьё?

— Только Игнатьевич, кроме меня.

— Но он не заряжал? — спросил пристав.

— Нет. Он клянётся, что не заряжал. Может, ещё Фёдор умеет, не знаю, но его в тот день не было. Он уехал в Москву.

— Фёдор?

— Да, конюх. Но не думаю, что он мог бы.

Столбов замолчал и задумался.

— Что Вы думаете об этом деле, — тихо спросил Михаил.

— Пока не знаю, боюсь составить превратное мнение, не зная всех деталей, — ответил Столбов.

— Каких деталей?

— Нужно опросить всех ваших домочадцев. Пуля же откуда-то появилась.

— Появилась, — грустно сказал Михаил.

Столбов посмотрел на него, помолчал ещё несколько секунд, что-то обдумывая, потом сказал:

— Я пока не вижу причины, по которой бы Вам нужна была смерть капитана Медведева. Поэтому буду честен, пока это выглядит, как неумышленное убийство. Но поскольку, как я понимаю, капитан Вам физически не угрожал в момент выстрела, то маловероятно, что это можно будет квалифицировать как самозащиту.

— И что всё это значит? — встревожился Торотынский.

— Скорее всего, это не смертная казнь, но тюрьма или каторга на долгие годы. Не знаю, как решит присяжный суд.

— Но что же мне делать?

— Как я говорил уже Вашему другу, искать хорошего адвоката. Министра из столицы, конечно, не заполучить, но, например, в той же Москве есть хороший адвокат по фамилии Плевако. Деньги у Вас есть. Поговорите с ним. Он творит чудеса. Пару лет назад курсистка из ревности к подруге застрелила ухажёра из револьвера, умышленно. Так этот господин Плевако повернул всё так, что она избежала наказания.

— Как так? — удивился Михаил. Трегубов тоже с любопытством оторвался от своих записей.

— Он сказал в суде речь о том, что девушка была в подавленных чувствах, имела проблемы в семье, и была не в себе во время выстрела.

— И что дальше? — спросил Михаил.

— Дальше её отправили лечиться в больницу, — ответил Столбов.

— Я не хочу, чтобы меня отправили в больницу, — сказал Торотынский.

— Я же не говорю, что это случится непременно! Адвокат предложит выход, а решать Вам.

— И что, это единственный выбор для меня — каторга или больница? — тоскливо пробормотал Михаил.

— Сами виноваты, молодой человек. Нужно осторожнее вести себя с оружием, — выговорил пристав. — Но я думаю… — Столбов замолчал.

— Что? — спросил Михаил.

— Я буду заниматься этим делом, пока не разберусь во всём досконально, — прервал свои размышления Столбов. — Может, появление заряженного ружья ничего и не значит, а может это не случайность. Нужно разобраться, откуда в нём появилась пуля. Иван, зовите Липецкого.

Когда полицейские выехали из тюрьмы, Иван спросил снова погруженного в раздумья Столбова.

— Вы считаете, что есть хоть небольшой шанс для Михаила выпутаться из этой ситуации?

— Есть, но крайне призрачный. Зачем, спрашивается, экономка предложила принести ружьё, скажите на милость?

— Управляющая.

— Какая разница! И ещё вот что: а почему ваш друг не пригласил свою невесту на ужин, на который приехал капитан Медведев?

— Она ещё слаба, — ответил Трегубов.

— В каком смысле «слаба»?

— Доктор прописал ей постельный режим, она сильно отравилась чем-то пару недель назад, чуть богу душу не отдала.

— Вот как! Отравилась чем-то, а потом бывшего жениха застрелили! — воскликнул Столбов. — Едем быстрее, мне ещё нужно успеть к исправнику, в новые обязанности вхожу.