Тульский детектив III. Пропавшие винтовки

Роман Елиава (2024)

Осень 1883 года. Тульская полиция начинает расследовать смерть богатой вдовы, а на императорском оружейном заводе пропадают первые образцы винтовки, разрабатываемой штабс-капитаном Мосиным. В центре событий снова оказываются пристав Столбов и урядник Трегубов. Продолжение "Тульского детектива" в книге "Пропавшие винтовки".

1.

Дыхание фыркнувшей лошади на мгновение материализовалось в виде облачка пара, а затем исчезло в прохладном воздухе осеннего утра. Лошадь опустила голову и попыталась отойти вбок, чтобы достать зубами ветку кустарника, росшего вдоль берега. Всаднику пришлось слегка натянуть поводья, чтобы оставить коня стоять на месте. Это был молодой человек, одетый в полицейскую шинель, одной рукой он придерживал поводья, другая лежала на рукоятке шашки, хотя никакой непосредственной угрозы сейчас не было. Такое положение руки выдавало нервное состояние всадника. Голубые глаза молодого полицейского с погонами урядника, были прикованы к берегу реки.

— Вижу, но не могу поверить, что такое возможно, — сказал он.

— Мало ты ещё повидал, — ответил второй всадник. Он был одет также, как и первый, только был значительно старше, а обветренное лицо покрывала сетка морщин.

— Какие родители на такое способны? — удивился молодой полицейский.

— Много таких! Мы часто находим трупы детей. Нужда, болезни… Они самые беззащитные, поэтому детских трупов больше, чем взрослых. Ты ещё привыкнешь к этому, Ваня.

— Не уверен, что к такому можно привыкнуть, — ответил Иван.

— Нужно привыкнуть, иначе как служить в полиции? Чтобы не думать постоянно о таких случаях, человек и привыкает. Человек — он, Ваня, ко всему может привыкнуть, даже к войне. А там ужасов не в пример больше, чем здесь, — Сивцев кивнул в сторону младенца.

На какое-то время полицейские замолчали, не сводя взгляда с погибшего младенца и полностью погрузившись в свои раздумья. Затем Трегубов нарушил молчание:

— Но на войне солдаты, а не дети. Там или ты, или тебя, а здесь убили собственное дитя.

— Они не смогли убить, — сказал пожилой полицейский.

— Почему Вы так думаете? — удивился Иван.

— Опустили в реку живым. Даже люльку не пожалели. Утешили себя тем, что вдруг божий промысел его спасет. Думаю, что он был жив, когда его в реку бросили. Филимонов мог бы точнее сказать, но, думаю, замерз малец. Смотри, какого он цвета. Ночью были заморозки.

— Всё равно убийцы — это родители. Нужно их найти! Как они могли совершить такое? Как мать может так относиться к собственному ребенку, которого выносила?

— Где ж ты их найдешь? Такое не раскрывается, — посетовал Сивцев. — Ежели сами убили, то и не заявят, а найти — не представляю, как.

— Я найду, придумаю как, — задумчиво проговорил Иван.

Со стороны улицы послышался конский топот. Полицейские отвернулись от своей страшной находки, чтобы посмотреть, кто это так торопится. В поле зрения показался ещё один всадник в шинели. Трегубов и Сивцев узнали в нём городового.

— Сивцев, Трегубов, вот вы где! Обыскался, — городовой увидел на берегу труп ребенка и осёкся.

— Что искал то? — спросил старший из полицейских.

— Илья Петрович требует Ивана Трегубова к себе срочно, — не отрывая глаз от люльки с мертвым младенцем, ответил городовой.

— Что случилось? — спросил Иван.

— Женщина на Верхне-Дворянской погибла. Хотят разобраться: сама или помог кто.

Трегубов отвел взгляд от жуткого зрелища на берегу и вопросительно посмотрел на Сивцева.

— Поезжай, я справлюсь, — ответил тот, а затем обратился к приехавшему городовому. — А ты, Антонов, поможешь.

Иван развернул лошадь и направился от Упы в центр города. «С чего это, интересно, я потребовался Столбову», — подумал он. После дела скопцов между ними наступило некоторое охлаждение. Иван понимал, что много лишнего тогда сгоряча наговорил своему начальнику. Но, тем не менее, продолжал считать, что в целом был прав он, а не Илья Петрович. Нельзя идти на компромиссы с такими людьми, как Мартынов, представлявший общину скопцов.

У небольшого двухэтажного особняка на одной из центральной улиц Тулы, где обитала зажиточная часть горожан, Иван увидел своего товарища по службе урядника Петренко, стоявшего снаружи у дверей. Десяток зевак разных возрастов и сословий допытывались у него, что случилось, забрасывая его вопросами. Но не тут-то было, Петренко держался, как кремень.

— А, Трегубов… Давай лошадь и проходи, Петрович ждёт тебя, — сказал он, заметив прибывшего Ивана.

Трегубов спешился, подал поводья полицейскому и вошел в дом. Снаружи он, действительно, казался небольшим, но внутреннее убранство было богатым: новая мебель, ковры, фарфоровые вазы на столиках вокруг огромного зеркала в позолоченной оправе. Иван глянул на себя, пригладил волосы на голове, которые пришли в беспорядок под фуражкой, и прошел дальше.

Гостиная тоже была небольшая, вдоль правой стены начиналась лестница на второй этаж. Она шла полукругом и заканчивалась балконом с балясинами. Наверху стоял Столбов — немного полноватый мужчина за пятьдесят в мундире пристава — и внимательно смотрел вниз. Проследив его взгляд, Иван увидел тело женщины, лежавшей на полу, покрытом пурпурным ковром. Рядом с телом стоял ещё один полицейский, в котором Трегубов узнал урядника Семёнова, некогда работавшего на Курско-Московском вокзале рабочим.

— Мы тебя уже давно ждём, — вместо приветствия сказал он Ивану.

Трегубову послышалось в голосе Семёнова легкое раздражение, но он не обратил на это особого внимания, поскольку знал, что его сослуживец всё происходящее с ним воспринимает очень эмоционально.

— Антонов нас найти не мог, — ответил в своё оправдание Иван.

Он рассматривал неестественную позу женщины лет сорока: её темно-каштановые волосы растрепались, а невидящий взгляд серых глаз застыл словно в недоумении. «Живой человек так не сможет вывернуть шею» — подумал Иван.

— Трегубов, давай сюда, наверх, — прибывшего наконец заметил пристав, его непосредственный начальник.

Иван поднялся по ступенькам — начищенные сапоги мягко ступали по ковровому покрытию — и встал рядом с приставом, который продолжал смотреть вниз.

— Что думаешь? — спросил Столбов.

— А что тут думать? — пожал плечами Трегубов. — Упала и расшиблась насмерть.

— Не скажи! Видишь высоту ограждения? Даже тебе выше пояса, а погибшая, по моему разумению, сантиметров на десять или пятнадцать ниже.

— Получается, что сама прыгнула?

—

Или помогли. Да — с.

— А я зачем понадобился, Илья Петрович?

— Меня к начальству вызвали внезапно, а Семенову помощь нужна, не бросать же его тут одного.

— Почему Вас вызывают?

— Не уведомили. Но, думаю, это не по поводу моего отказа от повышения, и ничего хорошего от этого я не жду, — сказал Столбов. — Ах, да, скоро приедет Филимонов, дождитесь его и запишите показания.

— Зачем? Мы бы сами отвезли тело.

— Тут геометрия важна, — задумчиво проговорил пристав, — пусть всё посмотрит: и как тело лежит, и откуда упасть могло, соответствуют ли травмы и переломы падению. Понятно?

— Понятно, Илья Петрович.

— Ну и хорошо, я поехал, — пристав посмотрел на Трегубова и сбежал вниз по ступеням.

Трегубов проводил взглядом своего начальника и сам медленно спустился, рассматривая положение тела и представляя себе варианты его падения с лестницы или со второго этажа через ограждение. «Точно со второго этажа, через ограду», — сделал он для себя вывод. Иван посмотрел теперь уже наверх. Прав Столбов, что-то здесь не так, ограждение, действительно, было высоким. Иван подошёл к трупу и наклонился, ещё раз внимательно рассматривая его положение. Похоже, что именно упала, а не положили.

— Кто нашёл? — спросил он Семёнова.

— Лакей, когда вернулся. Дома больше никого не было.

— Допросили уже?

— Нет. Тебя ждали, — в голосе Семёнова проскользнули нотки недовольства.

— А где он? — снова не обратил на это внимание Трегубов.

— В комнате, во втором этаже, в расстроенных чувствах. А вот и Филимонов!

В гостиной появилась высокая и угловатая фигура аптекаря. Он был одет в черное пальто нараспашку, в руке держал большой саквояж. Волосы Филимонова по обыкновению были в полном беспорядке и клочками торчали в разные стороны. Аптекарь увидел труп и сразу же посмотрел на балкон.

— Зачем меня вытащили? Я же занят! Не могли сами, что ли, привезти? — не скрывая раздражения в голосе начал он свой разговор с полицейскими.

— Илья Петрович сказал, что важна геометрия, и тебе нужно разобраться: прыгнула она, столкнули или подложили тело, — прокомментировал текущую ситуацию Трегубов.

— Ну уж увольте! С чего это мне вашу работу делать?! Я дам своё заключение, а там сами решайте сама она прыгнула или скинули.

— Большего и не требуется, только всё тщательно проверь.

— А когда было иначе? Где сам Илья Петрович?

— К начальству позвали, — ответил Семёнов.

— Я Вас оставлю, пойду поговорю с лакеем, — Иван обошёл тело и снова поднялся наверх.