Обрезок жизни

Роман Игоревич Сидоркин (2020)

Парень из провинции приезжает учиться в Москву на последние деньги родителей. Чтобы как-то поддерживать штаны, он устраивается к мобильному оператору. По нелепой случайности один из его клиентов оказывается террористом, на парня незаслуженно вешают статью: пособничество терроризму, и безумная система проглатывает его, не предоставляя права на правосудие. Спустя 10 лет, он освобождается из тюрьмы: жизнь разрушена, общество в лице старой знакомой отталкивает его. Говорят, что загнанная в угол крыса бьётся насмерть, но человек — гораздо опаснее крысы. Часть истории является пересказом личного опыта автора. Содержит нецензурную брань.

Поиски

В полдень, когда все начали просыпаться, в дверь постучали. Это была Маша. Она обнаружила Галактион в растрёпанном виде, с красными глазами.

— Ты вообще не ложился? — спросила она.

Он рассказал ей о пропаже. Маша отреагировала удивительно спокойно. Удивительно для Галактиона, потому что мало того, что это были все его деньги — для не сам факт кражи казался чем-то немыслимым.

— Ничего, ещё заработаешь. Ты же не из мажоров, всё равно будешь подрабатывать — на стипендию в Москве не протянешь. Лучше ложись поспи, завтра будут первосентябрьские церемонии, надо выглядеть на уровне, деканы за этим следят.

Галактион послушался совета, потому что найти деньги ему всё равно не светило, а голова гудела жутко, он не соображал.

Проснувшись поздно вечером, он сразу подумал о Маше, но решил не искать её, потому что это будет смотреться, как будто он нашёл себе мамку. С другой стороны, он никого больше не знал.

А кто вообще эта Маша? Нехорошие мысли стали накатывать на его мутный ещё разум. Всё, что он помнил о ней, был факт её обучения на втором курсе и что она приехала из-под Волгограда. Про других он вообще ничего не помнил — сплошной пробел. Решив не отравлять отношения с новой знакомой подозрениями, он вышел в коридор и направился в кафе.

Какая-то компания за одним из столиков поздоровалась с ним, видимо часть из них была на вчерашней вечеринке. И тут он совершил первое после украденных денег неприятное открытие. Без денег в кафе ничего не купишь. Он сел за стол. Его вид привлекал внимание, хотя Галактион этого не понимал, иначе сразу ушёл бы. Расстёгнутый пиджак, растрёпанные волосы и голова, скорбно покоящаяся на ладони, составили картинный образ погружённого в думу провинциального юноши из позапрошлого века. Он уже начал подниматься, как к нему подсела Маша.

Девушка была в лёгкой куртке и леггинсах, да и весь вид её в целом отдавал какой-то легкомысленностью. Но Галактион почему-то чувствовал, что за внешностью стоит весьма вдумчивая личность и пытливый ум — девушка просто познавала мир, как и он.

— Заказать тебе что-нибудь?

Ему стало ещё более неловко: Маша появлялась всё время, когда он в чём-то нуждался.

— Нет, спасибо, — ответил он.

— Да не беспокойся, потом рассчитаешься, — сказала она.

— Ну, кофе можно.

Она принесла ему кофе.

Раз уж жест был сделан, он счёл невежливым отказываться и выпил стакан. После кофе его затошнило, да и вообще было глупо пить кофе на ночь. С отвращением к себе он ясно увидел, что является маменькиным сыночком, который в бытовых привычках полностью зависит от внешней заботы: такие мелочи, как приведение себя в порядок после тусовки и в целом уход за собой ему только предстоит освоить.

Полностью раздавленный этим открытием, он начал подниматься. Девушка, с улыбкой следившая за ним, тоже встала.

— Давай пройдёмся, сейчас всё равно не уснёшь.

Они пошли вдоль шоссе к главному зданию МГУ — гигантскому памятнику тоталитарной эпохи, постепенно приходящему в упадок на фоне строящихся для Университета новых зданий и лабораторий, который, однако, от этого казался ещё величественнее.

Разговаривать с Машей в спокойной обстановке было гораздо приятней. Точнее разговаривать с ней было приятно в принципе, поскольку в компании она почти всегда молчала. Он с неловкостью спросил, на каком факультете она учится, она уколола его напоминанием, что он уже спрашивал.

— Забыл.

— Факультет журналистики, — сказала она — будем почти коллеги: меня больше всего политика интересует. Ты будешь анализировать политические процессы, а я буду их освещать.

То был длинный вечер. Они спустились по крутому склону к Москве-реке. Склон был усеян разноцветными прожекторами, отчего казалось, что они находятся в сказке. Говорить не хотелось.

Когда прохладный ветер от реки освежил им лица, говорить стало проще. Оба рассказали друг другу о родителях: те и другие были консервативны, и тем, и другим многим приходилось жертвовать ради детей. Галактион, стесняясь, что говорит это на первой прогулке тет-а-тет, поделился переживаниями о том, что придётся просить деньги у родителей.

— Я пишу статьи для мелких изданий и подрабатываю копирайтером в крупной сети супермаркетов — могу тебе одолжить на первое время.

— Не знаю. Я ведь только первый день тут, представления не имею, куда могу устроиться.

— Мой брат в салоне связи работал, — сказала она — там всех берут, квалификация никакая не нужна. Тебя обучат, начнёшь работать уже через две недели.

Ему понравилась эта мысль. По крайней мере, главная туча, висевшая над его ближайшим будущим, рассеялась.