Шпионское слово

Роман Романович Максимов, 2016

Детский писатель Украинова Оксана попадает в руки спецслужб Украины, где в камере следственного изолятора подвергается допросу следователя СБУ. В ходе допроса выясняется, что в детских книгах, которые она написала, имеются зашифрованные секретные данные о расположении военных объектов, воинских частей и техники на территории Украины, в приграничных с "народными республиками", районами. Содержание детских сказок, по мнению спецслужб, имеет под собой явно шпионскую направленность. Женщину обвиняют в сотрудничестве с ФСБ России. Она отрицает все обвинения, но следователь проявляет упорство и «копает» всё глубже, пытаясь заглянуть в глубины подсознания писательницы и заставить её признать свою вину.

РОМАН МАКСИМОВ

«Никто не должен подвергаться ни пыткам,

Ни бесчеловечному или унижающему

Достоинство обращению или наказанию»

Статья 3 Конвенции о защите прав человека

и основных свобод

(измененная и дополненная Протоколом № 11

В сопровождении текстов Протоколов №№1,4)

г.Рим, 4.11.1950 г.

ШПИОНСКОЕ СЛОВО

***

Звонок в дверь прозвучал внезапно. Звонили громко и продолжительно. Оксана Украинова, детский писатель, повернулась в постели к прикроватной тумбочке и на ощуп нажала на выключатель ночного светильника. Комнату озарил мягкий розовый свет, исходящий от абажура и на стене замелькали еле заметные блики, отражаясь на циферблате настенных часов. Часы показывали без четверти три часа ночи. «Кого там принесло?», — подумала Оксана и нехотя приподнялась с кровати. Прислушалась. Больше не звонили. «Наверное ошиблись», — Оксана снова положила голову на подушку. «Все, надо спать, сегодня тяжелый день, работа в редакции, встреча со спонсорами.». Ее последний сборник детских сказок вроде бы получил одобрение у главного редактора и можно готовить его к печати. А там, — всеобщее признание, слава, достойное материальное положение. Все, все! Хватит жить в тени других, другим писать статьи, диссертации, монографии… Этот сборник детских сказок должен ее прославить…Она столько вложила в него души, нервов, бессонных ночей… Ее мысли вновь прервал звонок. Однако он уже сопровождался неистовым тупым стуком и клацанием дверной рукоятки. « Иду, иду, — закричала Оксана, набрасывая на ходу на голое тело махровый халат, еще ежась от ночной осенней прохлады. «Кто там? Кого еще принесло…» Щелкнул затвор замка и в дверном проеме появилось круглое смуглое лицо незнакомого мужчины в промасленной черной кепке. В то же мгновение в лицо Оксаны уткнулось какое то кожаное удостоверение, надпись которого она сразу прочитать не смогла. « Майор Парусюк, Служба безопасности Украины», — отрапортовало круглое лицо и ухмыльнулось, переведя взгляд на ее расстегнутый на груди халат.

— Украинова Оксана Тарасовна? Писатель?

— Да, но я как бы еще официально не публиковалась… А что нужно от меня СБУ?, — удивленно спросила Оксана, наспех укрывая халатом оголенную шею.

— Одевайтесь, поедем с нами в отдел. У нас к Вам возникло уйма вопросов, на которые, я надеюсь, мы получим чистосердечные ответы.

— Подождите, — Оксана вздрогнула, и по ее лицу скользнула тревога, — На каком основании вы меня забираете с собой, что я сделала противозаконного? И время…время три часа ночи…

— Одевайтесь, — уже более тверже сказал майор, толкнув плечом дверь, которая чуть не соскочила с петель, ударившись у плинтуса об ограничитель, — Не нужно ерепениться, будет только хуже…

И только тут она увидела, что в квартиру зашли еще три человека. Двое из них зашли в квартиру, а один остался в прихожей у двери. Майор Парусюк прошел в комнату, где у нее находилась библиотека и быстрым шагом подошел к письменному столу с лежащим на нем ноутбуком.

— Его тоже забираем с собой, — майор ловким движением рук вырвал шнур питания и кабеля из гнезд ноутбука, и на глазах еще до конца ничего не осознавшей, что происходит, Украиновой, передал его одному из своих напарников.

— Что вы делаете? Вы не имеете права… Это что, обыск? Где понятые? Я немедленно буду звонить вашему начальству! Это беспредел! Я всего лишь детский писатель…Пишу сказки для детей…

— Вот именно, сказки для детей… или может для взрослых? А?, — резко перебил ее майор, выдвигая ящики письменного стола и высыпая их содержимое на пол, — разберемся, какие сказки, для кого сказки, о чем сказки…

— Что вы делаете? Какое вы имеете право?, — закричала Оксана и бросилась собирать с пола листы бумаги с напечатанным недавно текстом сборника детских сказок. Один экземпляр оставался у нее, а второй она передала несколько дней назад на изучение и одобрение главному редактору информационного агентства, в котором она работала репортером аналитико-политической хроники.

— Так вот, я никуда с вами не поеду, пока вы мне объясните причину вашего визита и моего задержания. Я буду жаловаться. Я напишу в газету о вашем беспределе. Я…, — дальше договорить Оксана не смогла, так как получила сильный удар чем то твердым в тыльную область головы, комната закружилась, перед глазами мелькнуло круглое смуглое лицо майора Парусюка, еще какие то лица, чья то рука со шприцом…В то же мгновение, детская писательница Украинова Оксана Тарасовна провалилась в глубокую, парализующую бездонную пустоту…

* * *

— Здравствуйте, Оксана Тарасовна, как самочувствие?, — услышала она мужской голос, который раздавался где то далеко-далеко, как будто с другого измерения, — Я вижу Вы уже проснулись, глазки открыли…

— Где я? Что со мной произошло? Кто вы такой?, — недоуменно спросила Оксана, — глядя еще помутневшими глазами на мужской силуэт, сидевший рядом, напротив нее, за какой то яркой лампой в металлическом абажуре. Лампа сильно светила ей в лицо, заставляя морщиться и прикрывать глаза. Свет лампы был настолько сильный, что она ощущала на своем лице ее жар. Она попыталась отвернуться от этого яркого света и тут поняла, что лежит на чем-то жестком и неудобном, а все тело как будто сковано железными обручами.

— Где я, — повторила Оксана, пытаясь изо всех сил приподняться с кровати (если это жесткое ложе можно было назвать кроватью). Голова сильно гудела, как будто после тяжелого запоя, в висках стучало, сильно болела тыльная часть головы.

— Вам дома стало плохо и вы потеряли сознание…Упали на пол, ударились головой…Наши сотрудники, слава богу, вовремя пришли и оказали вам помощь.

— Но все же где я, в больнице?, — спросила Оксана, оглядывая комнату, в которой находилась. Комната была не большая, примерно квадратов десять — пятнадцать. Посреди нее стоял стол, похожий на кухонный. На столе лежали какие-то бумаги, шариковая ручка. В правом углу стола стояла настольная лампа, абажуром повернутая к ней, издававшая такой сильный свет, что ей приходилось с силой напрягать зрение, что бы оглядеться вокруг. За столом, позади лампы, сидел грузный мужчина, но лица его ей не было видно из-за яркого света в лицо. Сзади мужчины, на противоположной стороне стены, еле выделялось какое то крошечное оконце, пропускающее тусклый бело-лунный свет. Ей даже показалось, что на этом окне проступают очертания решеток. Кровать, на которой она лежала, была деревянная, оббитая материалом, похожим на дермантин, вместо подушки — свернутая в трубочку ткань, по виду и ощущению напоминающую войлок. Ее руки у кистей были привязаны к кровати ремешками, ноги так же привязаны ремнями возле ступней. «Что за черт? Почему я привязана, кто этот человек? И вообще, что со мной произошло и где я нахожусь?, — судорожно думала Оксана, изо всех сил пытаясь вспомнить, что же с ней произошло. Она несколько раз сильно дернулась, пытаясь освободиться от ремней, которые больно впивались ей в кисти рук.

— Не дергайтесь, уважаемая Оксана Тарасовна, не дергайтесь…Мы вынуждены были вас привязать, так, как вы вели себя очень неадекватно, набрасывались с кулаками на наших сотрудников, пытались биться головой о стену, нецензурно выражались в наш адрес и вообще, в адрес президента и правительства. А это уже, извините, криминал, — мужчина медленно встал и подошел к Оксане, — Ну если вы, уважаемая Оксана Тарасовна, обещаете себя хорошо вести, быть паинькой девочкой, то я, возможно, развяжу вас. Тем более, что нам нужно будет с вами очень серьезно говорить, так серьезно, что вы себе даже не представляете…

— Скажите, вначале, кто вы такой и где я нахожусь, — сказала Оксана, все еще не понимая всего происходящего. — Только после этого мы будем о чем-то разговаривать.

— Ну, Оксана Тарасовна, вопросы тут буду задавать только я или мои коллеги, а в ваших интересах отвечать на них честно и изо всех сил стараться не портить нам настроения, — мужчина наклонился к самому лицу Оксаны и ухмыльнулся, какой то злорадной улыбкой. Она даже почувствовала исходящий от него сильный алкогольный перегар, вперемешку с запахом никотина., — Так вот, милочка, — продолжил мужчина, вы находитесь в следственном изоляторе службы безопасности Украины и задержаны по подозрению в совершении государственной измены. Мы проверили содержание ваших, с позволения сказать, детских книжек и обнаружили очень много такого, что указывает на ваше сотрудничество со страной-агрессором, а если быть более точным, то сотрудничество с ФСБ России. А если быть еще точным, то, по нашему мнению, вы являетесь агентом кремля, то есть, российским шпионом. И сроки заключения за «державну зраду» ох уж какие большие. Поэтому, я вам настоятельно советую, настоятельно, не нужно брыкаться и ерепениться, а нужно сотрудничать со следствием, написать все чистосердечно, покаяться и возможно… возможно…, срок содержания вас в заключении существенно уменьшится.

Мужчина говорил, а Оксана все больше и больше не понимала, в чем ее обвиняют. Она — агент кремля? Она — шпион, работающий на ФСБ России? Бред какой-то, ужасный сон…Да нет, не сон…Вот камера, вот нары, вот она лежит привязана к ним и ее допрашивает какой то мужчина, по видимому сотрудник СБУ. Но что это? Бред! Бред!! Бред!!!

— Мне нужен адвокат, я ничего не понимаю… В чем вы меня обвиняете? Я детский писатель, я пишу сказки для детей, выкладываю их в интернет. Со мной общаются разные люди с разных стран, но что бы государственная измена…Нет, этого не было никогда…Слышите, — никогда!…, — Оксана не почувствовала, как перешла на крик, брызнув слюной в лицо мужчины. В этот же момент она ощутила на своей щеке острую боль и почувствовала жар от пощечины. Грубая мужская рука с такой силой влепила ей в ухо, что она на какое то время потеряла слух.

— Молчать, гнида российская! Молчать, сучка!, — закричала ей прямо в здоровое ухо сытая морда с противным перегаром, — Я знаю…Мы знаем все… Если не будешь работать с нами, то никогда, я тебе обещаю, никогда ты не выйдешь отсюда живой! А сейчас, — мужчина резко сменил враждебный тон на мягкий голос, — сейчас придет к тебе добрый дядя следователь и расскажет тебе все, что ты натворила против нашего демократического государства. Будь паинькой, отвечай только положительно, подпиши все, что он тебе даст, в общем выполняй все его требования. Иначе…иначе приду я, но я буду уже не добрым волшебником, а злым тираном, который в момент расправится с предателями родины…

Оксана сидела в «ступоре»…Она где — то далеко, в подсознании понимала, что это не бред, не сон, не шутки… Она знала, в какой стране жила, кто стоит у власти и что это за власть…Но какое обвинение можно было предъявить ей? Какое? Нет, нет, она ни в чем не виновата…Ни в чем. Лучше пускай убирается этот боров. Пусть, пусть придет следователь, она ему все объяснит, что это ужасная ошибка либо просто безосновательная подстава…Мужчина посмотрел на часы и набрал кого-то по мобильному телефону.

Конец ознакомительного фрагмента.