Сквозь Боль

Роман Свободин (2024)

Гнал машину, не разбирая дороги. Как твою мать, такое вообще случилось, средь бела дня. Со всей силы бью по рулю.«Что с Матвеем, с женой, с нашим нерожденным ребенком»Мне позвонил Илья. И сообщил о том, что Иру в тяжелом состоянии везут в больницу, а Матвея вообще украли. И если бы не мертвецкий голос брата, я бы решил, что это глупая, и самая жестокая шутка, которую я когда-либо слышал. Но мать твою, это моя реальность.– Слушаю. — хрипло, едва шевелю языком.– Ром, тут такое дело…– откашлявшись, шепчет брат.Чувствую, что не справлюсь с управлением. Я съехал на обочину, остановился, положил голову на руль, одной рукой держа телефон.– Говори. — сглатываю ком в горле. Неужели это наш конец.Книга "Сквозь Боль" продолжение цикла "Субботины"

Глава 1

Рома.

Растираю лицо ладонями. В зеркале поправляю ёжик на голове, ну и рожа…

— Здравствуйте, вы Роман? — уточняет женщина лет сорока. Выглядит она паршиво, да и перегар свидетельствует о том, что кто-то неплохо побухал.

— Да, прошу, — приглашаю сесть в свою машину. Галина, вроде так она представилась, забирается на переднее сидение не с первого раза. Быстро поправляет куртку и беретку на голове.

— Мы, кажется, в переписке всё обговорили, у вас ещё есть вопросы? — с недовольством спрашивает. Замечаю её нервные движения, она то и дело ёрзает в кресле.

— Безусловно. Хочется быть уверенным, что сюрпризов не возникнет, — пожимаю плечами.

— Я поговорила с дочерью, и подготовила её, она на всё согласна, — заправляет прядь грязных волос за ухо. У меня же от её слов всё внутри переворачивается.

— Она не будет противится ласкам? Что насчет минета? Я могу ласкать её языком? — хочется вымыть свой язык с мылом.

— Это можно, и она сделает, что ей скажешь, — уверенно кивает эта недомать.

— Что насчет проникновения, — стараюсь говорить спокойно, не хотелось бы показывать волнение.

— Ты её подготовь, а там, я думаю, она не откажет, — совершенно спокойно позволяет мне эта женщина делать со своей дочерью всё, что я пожелаю. Заебись.

— Ты сказала, что она не будет истерить, ты её подготовила? — она кивает, тяжело вздыхая. Кажется я её задолбал своей болтовней. — Ей тринадцать, правильно?

— Да. Но мы как подружки, на все темы разговариваем. Я считаю, нужно с раннего детства просвещать ребёнка. Она у меня уже в девять лет знала, что такое секс, — круто, продвинутая мамаша. Чему ещё можно научить ребёнка в девять лет, о чём поговорить? Секс — прекрасная тема для беседы с ребёнком девяти лет.

— Она в тринадцать уже в курсе всего. Может уже и пробовала что-то? — женщина, уловив моё сомнение, тут же принимается объяснять.

— Она девственница. Секс она ещё не пробовала, — уверяет меня. — Так что, я не обманщица.

Протираю устало глаза. Трэшняк.

— Сколько стоит час? — уточняю, потому что во время нашей недельной переписки она всё время меняла цену. Всё началось с десяти тысяч, вчера уже говорили о тридцати. Ставки растут. Ещё бы, появился спрос, будут и предложения.

— Тридцать пять, — хлопает себя ладонью по ноге.

— И я могу её сейчас увезти и привезти через час? — приподнимаю бровь, с сомнением спрашиваю. Ну же, вот он шанс, одумайся идиотка.

— Да, только привези обязательно, — со смехом просит меня.

А где гарантия того, что твоего ребёнка тебе вообще привезут. Что ты только что не продала свою дочь извращенцу. Откуда ты вообще знаешь, что я буду с ней делать. И буду ли я один.

— Конечно, я же честный человек, — вытаскиваю из кармана заготовленную сумму и передаю ей половину. — Остальное после.

— Ну, ладно. Поверю на слово. Смотри не обмани, — грозит мне пальцем. — Жди, сейчас я её приведу.

— Жду.

Она забегает в подъезд. У меня же есть немного времени прийти в себя. Беру телефон, набираю Мурада.

— Докладываю оперативную обстановку, — прокашливаюсь, от этих нервов в горле пересохло. — Деньги взяла, сейчас забираю девочку, и как только мы отъедем, можете брать её.

— Принято.

Через пять минут ко мне на заднее сидение забирается ребёнок. Девочка маленькая, худенькая, как фарфоровая кукла, с двумя косичками. Ей больше десяти лет не дашь.

— Здравствуйте, — тихо шепчет она.

— Здравствуй, готова? — стараюсь говорить как можно мягче, чтобы ещё больше не напугать эту крошку.

— Угу, — кивает, отворачиваясь к окну. Я же давлю на газ. В зеркале заднего вида наблюдаю, как Мурад с Лехой вяжут недомать. Вот тебе и уголовка.

— А куда вы меня везёте? — минут через десять тихо спрашивает ребёнок.

— Пока детский дом, а дальше будет решать суд, — девочка хмурится.

— А, что с мамой? — обеспокоенно спрашивает. Волнуется. Вот бы и о тебе так же волновалась твоя мама.

— Она задержана, дальше всё будет решать суд. Твоя мама сказала, ты уже большая. И с тобой можно разговаривать на разные темы? — стараюсь расположить её к себе. Очень не хочется сейчас слёз и истерик.

— Да, это так, — кивает.

— Вот ты считаешь, хорошо продавать своего ребёнка?

— Думаю, нет, — опустив голову, тихо шепчет.

— Это уголовно наказуемо, и твоя мама об этом знала, однако, это её не остановило. И она продала тебя.

— Вам.

— Да. Мне.

— Но покупать детей тоже плохо. Вас, получается, тоже нужно посадить в тюрьму? — с вызовом бросает мне.

— Ты абсолютно права, хорошо учишься в школе, да? — посматриваю в зеркало на этот милый, колючий ежик.

— Да, на одни пятёрки. Я много читаю.

— Молодец, хорошо учись, это поможет тебе в жизни, — откашливаюсь. — Что касается тюрьмы. Нет, меня не посадят, — она широко распахивает голубые глаза в удивлении. — Потому что я сам сотрудник полиции, — достаю из кармана ксиву. И показываю ей.

— Ясно. Значит я буду в детском доме, а мама в тюрьме? — тихо всхлипнув спрашивает у меня.

— У тебя больше нет родственников?

— Папа есть, но он с нами не живёт. Я уже давно его не видела.

— Если есть, то мы его найдём и сообщим, — стараюсь хоть как-то приободрить девчушку.

— Он меня не заберёт. Зачем я ему нужна?

— Ты нос не опускай, — улыбаюсь. — Главное, что ты жива и здорова. И у тебя обязательно всё будет хорошо.

— Мама тоже обещала, что всё будет хорошо. Нужно только потерпеть, — прикрываю глаза, вот же сука.

— Она тебя обманула. Никогда, запомни, никогда и ничего не делай против своей воли. Даже, если тебя об этом просят твои самые близкие люди. Никогда. Всё, что ты делаешь не по своей воле — это насилие, — она слушает меня раскрыв рот. — Поняла?

— Да. Поняла. Обещаю.

— Ну вот и умница.

Захожу в отдел. Думал этот день не закончится никогда. Подхожу к дежурному.

— Стас, что у нас тут? — киваю в сторону шести гастарбайтеров.

— Проверка документов, — оторвавшись от журнала бубнит дежурный. Эта вечная писанина кого хочешь с ума сведёт.

— Илья у себя? Не видел?

— У себя.

Мозг работал в полную силу, но усталость и стресс берут своё, чувствую себя выжитым по максимуму. Брата нахожу в кабинете, весь стол у него завален документами.

— Привет, решил провести ревизию? — падаю на диван, прикрыв глаза.

— Угу, эти проверки заебали, когда работать, если я то и дело разгребаю макулатуру? Постоянные отписки, отчёты, сводки, — растирает усталое лицо.

— Что у нас по делу с борделем? Нашёл желающего посетить девочек? — пристально смотрю на брата. Пора подключаться, уже не первый донос.

— Да, есть у меня один друг. Сегодня придёт для полного инструктажа, — вроде слушаю брата, а мыслями уже дома.

— Он должен не только получить услугу, но и зафиксировать её, и передачу денег. И это должно быть не единожды и с разными девушками. Мы должны собрать приличную показательную базу. Иначе суд развернёт. И выдели ему денег сразу, — Илья кивал и что-то записывал. Надеюсь, он вообще слушал меня.

— Всё сделаю. Не еби мне мозг душнила, — устало трёт переносицу.

— Если бы не нарушение служебных полномочий, сам бы пошёл в бордель? — прищурившись смотрю на брата. Илья удивлённо уставился на меня. — Ну а что? Совместил бы приятное с полезным, м?

— Знаешь, у меня много интересного было в жизни. Мы даже с Тохой одно время тёлочку на двоих распечатывали, — посмеивается этот ходок.

Тоха — наш хороший друг, уважаемый прокурор, между прочим, с бурным жизненным опытом.

— Но вот, проституток в моей жизни не водилось, — поднимает руки вверх, — Может, и трахал конечно, но я был не в курсе точно. Никогда и никому не платил за секс.

— Да ну? — искренне удивляюсь я. — А эту, которую печатал с Тохой? Она сама согласилась? Без финансовой благодарности?

— Естественно. Всё было по согласию, — кивает. — Мы неплохо так время провели, — закатывает глаза, видимо вспоминая.

— Ты тогда на полгода, кажется, залип в этом тройнике, нет? И если честно, я был уверен, что она проститутка, — лицо брата вытянулось. Кажется, я ранил его в самое сердце своим подозрением.

— Инга не проститутка, она менеджер в клубе «Джази», ей просто нравится хороший секс и эксперименты. Что такого? — пожимает плечами. — Мы на этой «любви» и сошлись.

— А что расстались?

— Ты нормальный? А на хрена она мне для отношений? — округляет глаза. — С ней было круто, весело, приятно, но на этом баста, — разводит руками. — Это не серьёзно брат. Помимо страсти и похоти, я периодически включаю мозги.

— Ну, погоди, она же тебе нравилась, — вздёргиваю бровь. — Так в чём проблема? Отправил бы Тоху отдыхать, глядишь, может, что-то бы у вас и получилось.

— Ром, секс на раз, просто интрижки, даже такие эксперименты, это всё временно. Например, если мне девчонка дала в первый же вечер, ну это не потому, что я охуенный, — смеется. — Тут не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, даёт она так всем и каждому. И на хрена оно мне надо?

— Тебе, главному блядуну, девственницу подавай? — ржу. Вот это он загнул.

— Нет, мне в общем всё равно, первый я или десятый. Не в этом дело, — качает головой. — А в том, как девушка себя ведёт. Уважает ли она себя и свои чувства. Своё тело. Это же видно, — устало потирает шею. — Взять ту же Ингу, она не раздвигает ноги перед всеми желающими. Мы долгое время просто общались, у нас симпатия была. Мне нравится сам процесс ухаживаний, чувствовать этот трепет, скажем так, я люблю начальный процесс отношений. Потом правда быстро перегораю. Но, чем больше меня морозят, тем больше я хочу. Понимаешь?

— Понимаю, что ты идиот. Ты сам понимаешь, чего хочешь?

— Мне не интересно, когда всё просто и доступно плывет в руки. Так что, проститутки точно нет, — морщится. — Само понимание, что мне ДАЮТ, потому что я заплатил, унизительно. Ты посмотри на меня, — деланно выпячивает грудь. — Я же, красавец. Такому грех не дать.

— Ты посмотри, какие мы эстеты, — цокаю. — Чего тогда не отказываешься от секса на раз?

— Ну, это уже за гранью, — качает головой — Я может в душе и осуждаю, весь этот легкомысленный перепих, но отказываться от удовольствия точно не буду.

— Двуличная сволота, — цокаю.

— Да, да, — соглашается со мною брат. — Ты лучше расскажи, как всё прошло у тебя? — откинувшись на кресло меняет тему, изучающе смотрит на меня.

Внешне я хоть и оставался спокойным, но стоило вспомнить эту дуру мать и весь наш диалог, меня в буквальном смысле выворачивает. Волосы на голове шевелятся, это додуматься надо, продавать своего ребёнка извращенцам.

— Нервно для меня, — тяжело вздыхаю. — Думал сорвусь и придушу эту тварь.

Это как сильно нужно не любить своего ребёнка, чтобы спокойно решиться на преступление. Для этой суки её дочь — всего лишь способ побольше заработать денег. У неё нет ни любви, ни сострадания к собственному ребёнку. Дети стали живым товаром. И таких горе родителей психически адекватными назвать нельзя.

— Слушай, может у таких мамаш отсутствует материнский инстинкт? — с сомнением спрашивает. — Ну вспомни баб Клаву, в каком бы пьяном угаре она не была, за свою дочь она загрызёт. А тут, берите пользуйтесь.

— Ну или она психически больна. Ведь это неадекватное поведение, ей кажется, что другого выхода нет, только так она сможет заработать денег. Этот выход — патологичен. Хотя, она утверждала на допросе, что виной всему только отсутствие денег. Ей детских выплат и алиментов от бывшего мужа недостаточно для полноценной, хорошей жизни. И кому, как не дочери восполнять это. — я слушал оправдания этой горе матери, её слёзы и просьбы о прощении. Мне было её не жаль, в первые в жизни мне захотелось, как следует отлупить женщину. Встряхнуть её так, чтобы её поехавшие мозги встали на место.

— Что будет с ребёнком? — обеспокоенно спрашивает.

— Уже вышли на отца девочки. Он в ахере, и уже едет за ребёнком, — развожу руками. — Он думал, всё хорошо. Выплачивает алименты, навещает девочку раз в квартал, что ещё нужно? А тут такие новости.

— Ну это радует, может теперь у девчонки будет нормальная семья, — кивает. — Ты домой сейчас?

— Да, устал, — мне непременно нужно домой, туда, где я могу окунуться в любовь и позитивный настрой. Там, где мне рады и ждут.

— Жене и Матюшке привет, — улыбается.

— Обязательно передам, — встаю, разминаю шею.

— А вы когда на острова, жопы греть? — задумчиво спрашивает брат.

— Завтра к родителям, оставляем ребёнка и в воскресенье у нас самолет.

— Магнитик хоть привезешь? — делает глаза, как у кота из Шрека.

— Обязательно, — киваю, выходя из кабинета.

Вошёл в квартиру, тихонько закрыв за собою дверь. Не успев разуться, меня тут же рассекретили. И с радостным визгом бегут встречать.

— Папа… папа! — влетает в мои объятия Матюшка.

Подхватываю и несколько раз подкидываю этого непоседу. Матвей заливисто смеется.

— Привет, — жена дарит мне нежный поцелуй в губы.

— Привет, чем это так вкусно пахнет? — ароматы в квартире просто космические, обожаю запах свежей выпечки, хоть бы слюной не подавиться.

Отпускаю Матвея, сам же, сняв верхнюю одежду, иду мыть руки.

— Обед почти готов, — вытирает руки о кухонный полотенчик, — Мне ещё заказ доделать нужно на завтра, и я полностью в вашем распоряжении, — подмигивает мне эта нахалка.

Шлёпаю её по аппетитной попке. Как тут удержаться?

— Ты гуляла с Матвеем? — присаживаюсь за стол.

— Нет, — морщится. — Не успела. Столько всего.

Ира шустро накрывает на стол, ароматная чашка чая и лёгкие сэндвичи. То, что нужно, чтобы заморить червячка.

— Давай тогда так… Мы с Матвеем идём гулять, а ты тут пока все свои кондитерские дела доделаешь. А потом поужинаем вместе, — делаю ещё один обжигающий глоток горячего чая.

Ира улыбается, юркает ко мне на колени и нежно проводит рукой по затылку, лаская.

— Люблю тебя, — утыкается мне в щёку. — Ты же знаешь, да?

— Знаю, — деланно, тяжело вздыхаю. — Поэтому я на тебе и женился, — тут же получаю укус в плечо. Вот же.

— Заслужил, — показывает мне язык. Ну ничего, ночью я покажу тебе, кто тут босс. Жена краснеет, видимо, мой красноречивый взгляд она уловила.

— Был тяжелый день, да? — жена всегда тонко улавливает моё настроение.

— Ну, таак… — пожимаю плечами. Сейчас об этом точно говорить не хочется.

— Ты прав, не сейчас, — кивает. — Вечером поговорим.

— Одевай Матюшу и мы идём гулять, — целую в макушку.

— Пять минут и он будет готов, — подскакивает, не теряя времени, подхватывает сына и почти бегом идёт его переодевать.