Его соблазн

Ронни Траумер, 2022

Я сбежала из родного города подальше от лап убийцы. От человека, который лишил меня семьи, оставив сиротой. Он хищник, а я жертва, сумевшая ускользнуть. Но от него невозможно сбежать, как невозможно сбежать от собственных чувств к нему. Содержит нецензурную брань.

Глава 3

Лиза

Только скрывшись за створками дверей супермаркета, смогла избавиться от ощущения взгляда, буквально прожигающего мою спину. Я знала, чувствовала, что он смотрит вслед, и только мне известно, каких усилий стоило сдержать себя и не обернуться.

Когда этот Павел пришёл и, схватив меня за руку, потащил на улицу, я думала, что пришёл мой час. Но Власов опять меня отпустил, и это пугает больше, чем он сам.

— Лиз, что это было? — пара девочек подошли ко мне, как только я зашла в раздевалку, куда и собиралась до того, как меня схватили.

— Недоразумение, — сухо бросаю я и открываю свой шкафчик, где лежит запасная рубашка с логотипом супермаркета «Утренняя заря».

— Ты крутишь шашни с Власовым? — хихикая, спрашивает Рита, ещё одна любопытная особа.

— Нет! — отвечаю резким тоном.

— Да ладно, — неверящим голосом усмехается Вика. — Получила работу через постель, — говорит она, и обе громко прыскают от смеха.

— Да, просто я плохо… справилась, и мне досталась должность консультанта. А у тебя многолетний опыт в постельных делах, поэтому начальник отдела, да? — не остаюсь в долгу, и с лица Вики тут же спадает улыбка, а Рита смеётся ещё громче.

— Ты что ржёшь, идиотка! — толкает в плечо свою подругу и, окинув меня презрительным взглядом, выходит из раздевалки.

Подружка, долго не думая, бежит следом за ней, а я остаюсь одна. Прислоняюсь к шкафчику и сползаю по нему на пол. Подтянув колени к груди, упираюсь в них лбом и часто дышу.

Я испугалась. Сильно. До дрожи. Сама не знаю — откуда во мне столько смелости?? Ну ведь не станет он меня убивать, потому что отказала ему? Это бред! И неужели нет девушек, которые поступили также? У них что, совсем гордости нет?!

Я понимаю, что несмотря на всю его подноготную, он привлекательный мужчина. Очень привлекательный. Но разве нормально — лечь с нелюбимым в постель только потому, что у него есть власть в этом городе? Под страхом. Или они все только и ждут, когда Власов обратит на них внимание?

Я выросла, постоянно слыша историю любви моих родителей. В пример мне всегда ставили отношения бабушки и деда. А дед, так вообще, был настоящим мужчиной — он долго ухаживал за бабушкой, пока не добился её согласия сходить с ним на свидание. А мне предлагают разовый секс непонятно с кем.

Вот с кем, как раз и понятно!

Это только минус, потому что быть в роли одноразовой вещи, которую выкинут после использования, я не хочу и не буду. Лучше умру, но не лягу под этого бандюгана.

А как же бабушка, она переживёт твою смерть?

Нет, не переживёт. Поэтому я буду бороться и всячески избегать горизонтального положения в постели Власова.

— Астафьева! — раздаётся голос нашей стервы-начальницы. Я вскакиваю и принимаю стойку “смирно”, как солдат в армии. — Ты что, хочешь остаться без зарплаты? Чего уселась тут, иди работать!

Быстро нацепив на себя запасную рубашку, а испачканную засунув в шкаф, закрываю его на ключ и бегу, на ходу застёгивая пуговицы.

— Извините, я просто испачкалась…

— Избавь меня от лишних слов, — подняв руку, она указывает наманикюренным пальцем в сторону молочного отдела. — Марш работать!

— Угу, — кивну, с трудом сдерживая рвущиеся слова в адрес этой стервы. Разворачиваюсь и иду в свой отдел.

Оставшиеся часы я отработала, думая о Власове. Вот так он и поселяется в чужих головах. Я знала, что почти все торговые точки — его собственность, знала, кому принадлежит сеть супермаркетов, в один из которых я пришла устраиваться на работу. Но уж никак не ожидала, что придётся с ним столкнуться и, к тому же, настолько близко.

Когда стрелки часов приближались к восьми вечера, я, убедившись, что в холодильнике с молочными продуктами всё на своих местах, с чистой совестью пошла за своими вещами. Зайдя в раздевалку, направилась прямиком к своему шкафчику, стараясь не обращать внимания на шушуканье за спиной.

Стягиваю с себя форму и, засунув испачканную рубашку в свой потрёпанный рюкзак, оставляю этих сплетниц спокойно обсудить сегодняшний случай.

Надеюсь, до бабушки ничего не дойдёт.

Выйдя через чёрный вход, я осторожно озираюсь по сторонам на предмет двух шкафов и преданного пса Власова. Но всё, что вижу, это старенький “Форд” моего друга. С широкой улыбкой быстрым шагом иду к машине и, открыв дверь, сажусь на переднее пассажирское сиденье.

— Привет, Дим, — тянусь к его щеке, чтобы оставить приветственный чмок.

— Привет, Лизок, — устало говорит он.

Смотрю на хмурый лоб и потерянный взгляд, понимая — что-то не так.

— Что случилось? — спрашиваю и хватаюсь за ремень безопасности.

— Меня выгнали с фермы, — ошарашивает друг своим заявлением.

Пару минут я сижу с открытом ртом, не найдя слов. Поворачиваюсь к своему другу, который сидит в той же позе, в которой я его нашла. Отстранённый взгляд и хмурое лицо. Мне так за него обидно! У парня, как и у меня, большие планы на жизнь, но в нашем городке без работы сложно.

— Как так? Тебя ведь повысить хотели? — спрашиваю, вспомнив недавний разговор, где он с широкой улыбкой рассказывал, что скоро получит новую должность.

Не то чтобы на ферме можно сделать карьеру, но из простого водителя подняться можно. А главное, что повысят зарплату, и это, наверное, самый большой плюс.

— Хотели, — кивает Дима. — Но Валерий Андреевич сказал так: «Пришёл приказ, у меня выбора нет. Либо я тебя увольняю, либо сам потеряю работу, так что извини». Думаю, всё ясно — в этом городе все делают то, что им говорит Власов.

Ахнув, я прикрываю рот рукой.

— Ферма что, тоже его собственность?

— Нет, насколько я знаю. Но его все боятся, и никто не хочет проблем. А перечить Власову — это проблемы, — отвечает Дима, заводит машину и выруливает с парковки супермаркета.

Я же пытаюсь отогнать мысль, что это моя вина. Может, это просто совпадение, и то, что я сказала про своего жениха, с увольнением Димы не имеет ничего общего.

Да-да, верь в чудеса, Лиза!

— Прости, — выдыхаю я.

— За что? — бросив короткий взгляд на меня.

— Я сказала Власову, что у меня есть жених. Наверное, он подумал, что это ты, — выпаливаю и кусаю губу в ожидании.

— Вот как, — хмыкает Дима. — Тогда и сомнений нет.

— Прости, я не знала, что он решит оставить тебя без работы, — касаюсь его плеча, чувствуя жуткую вину за это.

— Да ладно, водители везде нужны, найду другую, — говорит он, но по его лицу вижу, что он расстроен.

Дорога до дома прошла в тишине. Я не знала, что ещё сказать, а Дима думал о своём. Ну или жалел, что вообще со мной знаком. Мы выросли вместе. Он всегда был мне, как старший брат, защищал и оберегал, сколько себя помню. Но это не значит, что он не может злиться на меня. Он имеет на это полное право, и я его прекрасно понимаю.

Когда он останавливается у ворот моего дома, я не спешу выходить. Хочется его ещё как-то поддержать, сделать что-нибудь для него, искупить свою вину. Но что я могу, кроме как лечь в постель к Власову? Этого категорически нельзя делать.

— Я попробую поговорить на работе, вдруг есть свободная вакансия, — тихо и неуверенно говорю я.

— Ты думаешь, Власов разрешит?! — горько усмехается он. — Пропал мой шанс уехать из этой дыры, — обречённо опускает голову, и мне становится ещё хуже.

Дима хотел накопить денег и уехать в Москву, там устроиться на хорошую работу и вытащить маму из нищеты. Но правда, если за этим стоит Власов, то ему уже никуда не устроиться в этом городе.

Какая же Власов скотина!

— Всё будет хорошо, Дим, мы справимся, — накрываю его руку и слегка сжимаю.

— Будет, — вздохнув, он поднимает голову. — Не переживай, Лизок, всё нормально, — вымученно улыбается. — Беги домой, а то твоя бабушка уже ждёт тебя, — он кивает куда-то за моей спиной, и я поворачиваюсь.

Бабушка и правда ждёт на крыльце, и, судя по испачканному мукой фартуку, она опять что-то испекла.

— Может, зайдёшь? — спрашиваю я друга.

— Нет, спасибо, мама ждёт.

— Ладно, спасибо, что подвёз, — целую его в щёку и выхожу из машины.

Чувство вины мучило меня полночи. Одна часть меня, та что посмелее, рвалась к Власову — то ли наорать на него, то ли попросить. А вторая говорила — сидеть на месте и не искать ещё больше проблем на свою пятую точку. Но ясно одно — он начал портить мне жизнь. Я и представить не могла, насколько далеко он зайдёт.

***

Чувствуя вину за потерянную работу друга, в свои выходные дни я хожу с ним всюду в качестве группы поддержки, пока он обивает пороги в поисках работы. И если поначалу я думала, что он злится на меня после признания, то сейчас я поменяла мнение. Либо же он обдумал всё и простил меня.

В груди теплеет, когда я вижу, что он смеётся над моими глупыми шутками и ведёт себя так, как и всегда. Это снова тот Дима, которого я знаю. Он продолжает забирать меня с работы, хотя я об этом никогда не прошу. И сколько за ним наблюдаю, вроде выглядит Дима бодрее, чем в тот день, когда лишился работы.

Вдруг вспомнилось беззаботное детство, когда после целого дня, проведённого в огороде с бабушкой, мы собирались с соседскими детьми и рассказывали жуткие истории, после которых было страшно домой идти.

Где это время? Когда мы успели вырасти и набрать себе проблем?

Чем старше становишься, тем больше жалеешь, что не пользовался моментом, не радовался мелочам и не брал от того времени всё, что можно было. Просыпаешься однажды и вдруг понимаешь, что ты взрослый человек, у тебя обязанности в первую очередь перед самим собой.

От грустных мыслей меня отвлекает Дима, который садится на водительское сиденье и громко хлопает дверью.

— Как прошло? — аккуратно спрашиваю я, по его лицу понимая, что прошло не очень.

— Как и везде — сказали, что перезвонят, — с тоской в голосе отвечает и тут же улыбается. — Это ведь ещё не конец, — хлопает меня по бедру.

— Да, не конец, — соглашаюсь и опускаю взгляд на свои руки.

Мы обошли почти все возможные места, где требуются водители, и везде одно и тоже. Надежда, которая до этого ещё тлела, начинает угасать, а вина, что это всё из-за моего длинного языка, грызть ещё больше.

— Эй, — Дима касается двумя пальцами моего подбородка и заставляет поднять взгляд на него. — Ты чего сырость разводишь? — спрашивает и вытирает большим пальцем дорожки слёз.

— Это моя вина, — всхлипываю я. — Ты ведь хотел уехать, маму забрать, жизнь свою устроить, а что теперь? — словно ребёнок, вытираю рукавом нос, снова всхлипывая.

— Да брось, — широко улыбается и обнимает меня. — Не в нашем городе, так в соседнем, но работу найду.

Я утыкаюсь носом в его плечо, оставляя мокрое пятно на его рубашке и при всём желании не могу успокоиться.

— Так, давай прекращай! Ты ведь у нас всегда всех подбадривала, ты как энергетик для окружающих — питаешь всех позитивом. Что это за сопли тут, а?

— Всё-всё, успокоилась, — отлипаю от него и вытираю щёки. — Больше не буду, — улыбаюсь я.

— Вот так-то лучше, — говорит Дима и устраивается поудобнее в водительском кресле, заводя машину. — Поехали домой? — спрашивает, повернув голову ко мне.

— Угу, — киваю и сама тоже пристёгиваюсь.

Дима подвёз меня до дома, а сам уехал к себе. Правда, живёт он через два дома, так что ехать недалеко. От города нас разделяют несколько километров, на которых расстелились зелёные поля, принадлежащие нашей ферме. Но наше маленькое поселение, в два десятка домов, тоже часть города.

Захожу во двор нашего старенького дома и, погладив идущую навстречу, виляя хвостом, собачку, иду в дом. Бабушки нет, а на улице ещё светло, значит она в огороде. И я, перекусив бабушкиными пирожками, иду помогать ей. А то я её знаю — будет корячиться, пока давление не подскачет, а потом полночи мучиться. Лучше я буду всё доделывать, чем переживать за неё ещё больше. Что, собственно, и сделала, после чего упала, как мешок картошки, и заснула мёртвым сном.

Рано утром, когда, укутавшись в тоненький кардиган, я иду к автобусной остановке, мне преграждает путь чёрный внедорожник с затемнёнными окнами. Нетрудно догадаться, кому принадлежит эта машина и по чью душу приехала.

Дверь со стороны водителя открывается, выходит здоровый мужик и открывает заднюю. Из автомобиля, одетый с иголочки, выходит Власов. Я делаю шаг назад, но понимаю, что это бесполезно, да и трусливо бежать не хочу. Вокруг ни души, потому что солнце едва за горизонт выглядывает. Но если бы и был кто-то, никто не подойдёт защитить честь бедной девушки.

Мужчина ждёт, когда водитель закроет дверь и вернётся в машину, видимо, чтобы нам никто не мешал. И только после этого он прислоняется к автомобилю. Сжимая сигарету двумя пальцами, он делает затяжку и выпускает струйку дыма, не спуская с меня взгляда зелёных глаз.

— Ты, детка… — его голос пронзает меня до крупных мурашек. — Слов не понимаешь? — вроде задаёт вопрос, но звучит как констатация факта.

— К-каких слов? — не узнаю свой голос, до того он дрожащий.

Это из-за утренней прохлады, он тут ни при чём! — пытаюсь саму себя убедить.

Власов молчит, продолжая осматривать меня с головы до ног. От его взгляда мне хочется под землю провалиться, но не хватает сил отвести глаз от него, не то чтобы хоть шаг сделать.

Он отрывается от машины и надвигается на меня, а остановившись в считанных миллиметрах, наклоняется к моему лицу, окутывая запахом морского бриза и сигаретного дыма.

— Увижу этого парня ещё раз возле тебя — пойдёшь покупать венок, — устрашающим шёпотом проговаривает он.