Девочка и звезды

Рубен Арушанов (2024)

На небе живут прекрасные существа — мы называем их звёздами. Их истинная красота открывается только для тех, чье сердце освобождено от плохого. И чья душа достаточно чиста, чтобы подняться к звёздам. Эту сказку рассказывает Полине загадочная медсестра перед тем, как девочка засыпает навсегда. И просыпается в новом мире, которым правит черный козлик с кровавыми глазами. Он сделает всё, чтобы не пустить Полину к звёздам. Если она не сразится с неизбежным Злом, то исход один — вечная тьма… Поэтому Полине придется стать очень смелой.

Глава первая

После того как я снова задремала, меня разбудил звонкий шум от железной тележки, которую несколько раз в день катали медсёстры. Это происходило с такой удивительной точностью, что я по ним определяла время. Вернее сказать, определяла время до того, как поняла, что мне это вовсе и не нужно, ведь я уже давно никуда не спешила и не следовала особенному режиму дня.

Школу я уже начала забывать, как и сама школа начала забывать обо мне. Но это не про моих друзей, которые иногда всё же стабильно продолжали меня навещать.

Не забывала и обо мне Наталья Владимировна — моя классная руководительница. Добрая, но строгая женщина, которую все боялись и любили. Она мне частенько звонила и даже пару раз посещала меня и приносила вкусные апельсины. И сказала, чтобы даже в больнице я не переставала идти к новым знаниям. Правда, она уже давно не приходила и не звонила. Может, это и к лучшему, ведь мне начинало казаться, что она будет заставлять меня делать уроки прямо в палате.

В последнее время я стала часто засыпать на короткое время среди белого дня. И мне было больно… Было больно спать. И боль это была по большей части физическая. Я всё чаще стала плакать, а ведь я только начала привыкать к этой палате, как к своему новому дому. Уже несколько месяцев, как я здесь. Встретила тут Новый год, и здесь же прошёл мой одиннадцатый день рождения.

В нашей палате лежали и другие дети, но, к сожалению, едва я с ними начинала дружить, как их переводили в другое место, и больше я их не видела. Так было с Семёном, Светой и Лизой. Было обидно с ними расставаться… Но ещё обиднее, что они даже не прощались. Мы засыпали, а утром я просыпалась от того, что медсестры меняли простыни и с как всегда унылыми, непроницаемыми лицами перевозили вещи этих детей. А на любые вопросы отвечали что-то наподобие: «Лизе стало лучше, и её выписали», «Сёму перевели в другую палату», а иногда просто отмалчивались и требовали, чтобы я спала дальше или поиграла во что-нибудь.

Врачи на самом деле мне очень нравились: они были очень добрые и всегда заботливые, хоть и иногда грустные. А главный врач, дядя Толик, — усатый мужчина в белом халате и очках, — всегда приносил мне всякие вкусняшки.

Но иногда мне было грустно. Мне многое запрещали, но я понимаю: это же больница. Тут всегда что-то запрещают и даже иногда делают людям больно для того, чтобы их вылечить.

А особенно расстроилась, когда врачи сбрили мои прекрасные длинные волосы, сделав меня лысой, и я стала похожей на мальчика. Даже представила, что приду в школу без волос, и все начнут смеяться и придумают сотню обидных прозвищ, а может, даже и две сотни. Чтобы подобного не случилось, с того дня я попросила родителей, чтобы мои школьные друзья пока не приходили ко мне до момента, пока мои волосы снова не вырастут. Папа улыбнулся, а мама как обычно закрыла лицо руками и убежала в коридор. А дядя Толя уверенно произнёс: «Обязательно, Полиночка, вырастут — ещё лучше прежних!».

В этом я не сомневалась, как и в том, что это было сделано для моего удобства на время лечения. И в самом деле я быстро привыкла быть лысенькой.

Пока я находилась в этой чудесной и противной больнице, мои родители стали необычайно щедрыми: они постоянно покупали мне разные игрушки и приносили подарки, чтобы мне не было скучно. Но по-настоящему я любила только свою плюшевую овечку, которую мне подарили ещё в детстве. Я гордо назвала её Плюшкой, потому что она вся из себя плюшевая.

Когда у меня начинаются сильные боли в груди, я крепко обнимаю её, и мне становится легче. Она поступала, как настоящий друг: лечила меня своими объятиями и будто забирала всю мою боль себе.

Один раз я сильно раскашлялась на неё, и мне за это было очень стыдно. Но Плюшка простила меня за то, что я забрызгала её своей красной мокротой (так врачи назвали микробы, которые выходят у меня вместе с кровью, когда я кашляю).

***

— Как мы сегодня себя чувствуем? — спросил добрый дядя Толик с широкой улыбкой.

Он всегда использовал слово «мы» вместо «ты». Думаю, он обращался не только ко мне, но и к Плюшке, ведь ей тоже нездоровилось.

— В целом очень хорошо, — отвечала я, — только у меня постоянно болит в груди и ещё — когда я разговариваю. А ещё мне очень тяжело двигаться, я будто бы очень ослабела в последнее время.

— Но это само собой разумеется, — отвечал дядя Толик, — ты ведь болеешь. Любой больной человек очень слаб. А чтобы быстрее выздороветь, что нужно?..

–…Пить таблетки, которые дают медсестры, и не плакать, когда делают укол.

— Умница, Полиночка. А теперь, — он вынул те самые горькие таблетки, которые я больше всего ненавижу, — выпей их и запей водичкой, — добрый доктор в такие моменты казался мне совсем не добрым. Ведь не может добрый человек заставлять ребёнка пить такие гадкие, препротивные таблетки.

Он подал мне воды, приподнял голову и помог мне их неторопливо выпить.

Я снова чуть не раскашлялась кровью на его халат, как это было в прошлый раз, но вытерпела и не сделала это. Хотя от этого было ещё больнее в груди.

— Молодец, ты просто молодец! Вот это я понимаю: сильная девочка! — мне всегда было приятно слышать такую похвалу от малознакомых людей. — А сейчас, — он убрал стакан и таблетки в сторону, — придёт медсестра и поставит тебе капельницу.

Я недовольно заныла и сморщила лицо.

— Но есть и хорошая новость. Только что звонила мама и сказала, что они с папой уже едут! И сегодня на ужин тебя покормит именно она, а не медсестра.

— Правда-правда?

— Правда, но только если ты не будешь бояться капельницы, — он улыбнулся и направился к выходу из палаты.

Единственное, почему я боюсь засыпать в этой больнице — это просыпаться и ожидать капельницу, которую мне ставят каждое утро. Мне всегда невыносимо больно от неё, но я уже не плачу. Возможно, я начала привыкать к боли. Или, может, взрослеть!

«Зачем они так мучают детей? — спрашивала я себя, — ведь какой в этом смысл — колоть руки иголкой?».

Пожилая неразговорчивая медсестра пришла и принесла этот источник моих страданий. Она молча и без каких-либо ласковых слов проткнула мою нежную кожу. Это было больнее обычного, и я снова заплакала, а она сердито на меня посмотрела.

— Если будешь плакать, — сказала она, — то болезнь твоя будет ещё больше над тобой издеваться, и тебе станут ставить ещё больше капельниц!

Это было единственное, что она сказала. После этого я боялась ещё больше, но не только боли, но ещё и опасалась заплакать.

***

Папа стал реже ко мне заходить и всё чаще общаться с дядей Толей. Мне кажется, что они подружились. А вот мама, наоборот, весь день от меня не отходит: возможно, поэтому сегодня мне необычайно легко и хорошо. По-моему, я даже начала выздоравливать. Она покормила меня кашкой и легла рядом.

— Мама, а почему так произошло, что мне всё время приходится оставаться в больнице? Я уже скучаю по школе и по своим друзьям.

На что мама как всегда ласково ответила:

— Я ведь всегда тебе говорила, что ты особенная девочка, а особенных детей всегда преследуют особенные болезни.

— Получается, мне повезло, что я такая особенная?

— На самом деле это нам с папой повезло, что у нас такая прекрасная и особенная доченька, как ты, — мама обняла меня крепче и поцеловала.

— А я не хочу быть особенной, я хочу быть как все: просто ребёнком и не лежать в больнице.

— Не думай об этом, милая. Скоро всё пройдёт, и все твои желания начнут сбываться, — мамин голосок продолжал быть ласковым, но немного дрожал, — я бы всё отдала, чтобы ты снова бегала во дворе с друзьями и ушла из этого места. Но нужно ещё немного потерпеть.

— Сегодня ночью ты останешься со мной, правда?

— Нет, Полиночка. Мне нельзя оставаться с тобой. Но не переживай: с тобой всегда будет дядя Толик и медсестры.

— Мне иногда бывает страшно по ночам, особенно когда я не могу заснуть.

— А ты представь, что я рядом с тобой, и никуда не ухожу. И вместе мы точно победим любые твои страхи, — мама снова меня обняла, — а если и это не поможет, то крепко-крепко обними Плюшку и мечтай о будущем, такие мечты обязательно сбудутся.

— Мама, — прошептала я, — я так благодарна вам за всё, что вы с папой для меня делаете. Ты самый лучший человек на свете.

— Моя дорогая, ты моё сокровище! Я люблю тебя и горжусь тобой. Я счастлива, что ты у меня появилась, — мама немного заплакала.

— Теперь я точно не буду бояться. Я знаю, что ты всегда рядом со мной, даже когда тебя тут нет.

Мама вскоре ушла, но я знала, что она думает обо мне постоянно, это меня согревало изнутри. Я крепко обняла Плюшку и принялась мечтать.

Как только наступила ночь, белый потолок стал моим новым собеседником. Собеседником по игре в молчанку и гляделки. Я не могла уснуть, а всё потому, что мне перестали давать лекарства от боли, от которых я засыпала.

«Может, притвориться, что у меня снова болит в груди, и попросить лекарство, — подумала я, — …Нет, никто мне не поверит».

В коридоре, невзирая на мрачную тишину, послышались чьи-то шаги.

Я бы подумала, что это доктор или медсестра, но ко мне они уже заходили около часа назад.

Дверь открылась, и моя палата наполнилась лучами яркого света.

Но и вправду зашла медсестра. Но я никогда прежде её здесь не видела, и ранее она меня не посещала.

— Здравствуйте! — прошептала я хриплым голоском.

— Тш-ш, — прошептала и она, приставив палец к губам, — ничего не говори. Я знаю — тебе больно от этого.

Я кивнула.

Её внешность напоминала мне Золушку: длинные золотистые волосы, заплетённые в косу; светлые глаза; чистое лицо без каких-либо изъянов. И, конечно же, белый халат.

Она подошла ближе и заправила одеяло вокруг меня, чтобы мне было комфортнее.

— Ты не можешь заснуть? — спросила она. Я утвердительно кивнула.

Она села на стул рядом со мной.

— Кто вы? — я задала вопрос через боль в груди. — Вас раньше я тут не видела. Вы новая медсестра. А как вас зовут?

Но она сначала ничего не ответила и лишь улыбнулась.

— Нет, я давно здесь тружусь. Моя работа — это посещать таких деток, как ты, и помогать им заснуть. Я посещала многих детей в этой больнице в тот самый момент, когда им было особенно тяжело, и после они покидали это место.

— Покидали это место? То есть они выздоравливали? — я удивилась.

— Да, Полина, они выздоравливали и больше никогда не болели.

— И я выздоровею?

— Да, поэтому я тут. Я пришла помочь тебе заснуть.

Я вздохнула.

— Было бы хорошо. А то я устала смотреть на этот скучный потолок.

Медсестра подняла свою голову.

— В самом деле очень скучный и пустой. Ведь лучше бы на нём были звёзды, так ты бы могла смотреть на них и любоваться их красотой, — шептала медсестра, — и, возможно, они тоже с тобой бы говорили.

— Звёзды — говорили бы?..

— Да. Хочешь, я тебе расскажу правдивую сказку о том, что никто не ведает? Сказку о звёздах.

Я кивнула.

— Хорошо, тогда смотри на потолок и представляй всё, что я тебе буду рассказывать, но ничего не говори, а то тебе будет больно.

Я снова кивнула.

И она начала рассказ своим бархатным голоском, который меня очаровывал с самого начала нашего разговора.:

— На прекрасном небе над нашими головами живут существа, — существа прекрасные, полные радости и счастья. Мы привыкли называть их звёздами, а они нас — людьми. Мы не видим их в полной красе, и лишь ночью — причём недолго — можем понаблюдать, сколь они красивы. А их истинная красота открывается лишь тем, кто открыт душой и чьё сердце освободилось о всего плохого.

На ночном небосклоне звёзды расположились, словно бриллианты на чёрном бархате. Их свет ослепителен и величественен. Словно магнитом притягивает взгляд к небесам. Каждая звезда — как маленькая искорка, и каждая из них имеет свою историю и свою загадку. Они создают неповторимые узоры на небе, словно картины великого художника. Взгляд на них заставляет забыться в восторге и задуматься о бесконечности Космоса. Звёзды — будто таинственные воплощения красоты и мудрости, они напоминают о величии Вселенной и загадках, которые она скрывает. И всё это для одного-единственного человека: для тебя, Полина.

Оттенки света этих звёзд — словно огромное поле самых разных и красивых цветов, что отражаются на небе, и им нет числа. Люди думают, что они очень далеко, но на самом деле это они слишком тяжёлые, чтобы взлететь на небо к ним и жить с ними. Но такие чудесные дети, как ты, могут преодолеть любые расстояния, если захочешь отправиться к ними».

— Отправиться к звёздам?

Она кивнула.

— Да, я в самом деле этого хочу, — я уже представила их на пололке и как могу прыгать с одной звёздочки на другую.

— Как это сделать — ты сама поймёшь, когда придёт время, — прошептала она и провела рукой по моей голове.

— А когда это время придёт?

— Лишь тогда, когда ты заснёшь, — она улыбнулась, — но знай: есть и те, кто не хочет, чтобы ты отправилась на звёзды.

— Мои родители?

— И твои родители тоже. Но не нужно их винить: ведь они не хотят, чтобы ты всегда была рядом с ними. Но я не о них. Есть существа очень противные и гадкие.

— А почему они не хотят, чтобы дети отправлялись на звёзды? — я обняла игрушку и слушала продолжение сказки, от которой я потихонечку начинала засыпать.

— Чтобы попасть на звёзды, нужно пройти через очень неприятное место, и эти существа живут в этом месте. Дети — прекрасные создания, и они не хотят, чтобы вы приходили в их дом и снова уходили. Эти существа сделают всё, чтобы ты осталась у них дома.

— Мне там совсем не понравится? — спросила я. — Ведь, может, им просто одиноко, и они хотят, чтобы кто-то жил с ними.

— Нет, Полиночка. Они кушают детей.

— Но дети же совсем не вкусные, — воскликнула я от удивления и закашляла.

— Ничего больше не говори, — она погладила меня по голове и поцеловала в лоб, — в том ужасном месте есть и хорошие существа, которые смогут тебе помочь. Они всем помогают, поскольку они несчастны и хотят, чтобы счастливы были другие.

В коридоре зазвенел неприятный звук.

— Мне пора уходить.

— Но вы не закончили сказку, — я опять ослушалась и заговорила.

— Я бы тебе рассказала больше, но, к сожалению, нет времени. Меня уже зовут, я должна уходить, — она посмотрела на часы, — и как раз через двадцать секунд твоя бессонница пройдёт, и ты сладко заснёшь.

— И я увижу все эти прекрасные звёзды, о которых вы рассказали?

— Ты увидишь не только их, но и всё прекрасное, что они отражают и что отражает их. И самое главное: не бойся! Чем больше ты будешь бояться, тем сложнее тебе будет идти к ним.

Она встала, поцеловала меня в щеку и стала уходить. Её образ растворился, как дымок, и больше я её не видела.

Я заснула и даже не спросила её имени…

Мне приснился чудесный сон, будто бы всё, что сказала мне медсестра, начало сбываться где-то у меня в голове. Но в то же время это было вне моего сна, а где-то в реальности. Я видела небо, — яркое небо, покрытое прекрасными звёздами. Многие из них были совсем иных цветов — таких, которые я даже не видела и не могла себе представить. И никто бы мне не поверил, если бы я сказала, что звёзды могли быть такого цвета. Любой взрослый бы назвал меня дурочкой, ровесники бы рассмеялись, а родители лишь равнодушно промолчали.

Я стояла и смотрела на них. И одновременно могла видеть себя со стороны, как другого человека. И в своих глазах видела их отражение, слово они отражались от поверхности какого-то необычайно глубокого озера.

Мне было спокойно. Мне было хорошо. Я проснулась и открыла глаза.

Вокруг была все та же палата. Я одна в темноте. Но всё было не так, как когда я засыпала. До этого у меня болело в груди, мне хотелось кашлять, было тяжело дышать. Постоянно были холодные руки и уставшие ноги. Но в тот момент я перестала это всё ощущать.

Я почувствовала себя бодрой птичкой, поначалу не поверив, что проснулась, но, помахав руками у лица, поняла, что это реальность.

Мне хотелось веселиться, бегать, прыгать и скакать. Я тут же вскочила из кровати и несколько раз покрутилась на месте.

«Как же я хорошо себя чувствую, — подумала я и улыбнулась так, как уже давно не улыбалась, — надо срочно рассказать об этом медсестре. Может быть, я выздоровела, и меня наконец-то выпишут».

Я выбежала в коридор, прихватив свою любимую Плюшку.

Но там никого не было. Мне даже стало грустно и одиноко. Я шла медленно, но шумно, надеясь, что какой-нибудь взрослый выйдет мне навстречу и отругает, а я в ответ гордо воскликну ему, что больше не больна. Но этого не произошло.

«Может быть, на первом этаже кто-то есть?» — спросила я себя и побежала вниз по лестнице.

В большом холле больницы никого не было. Это было очень удивительно, ведь врачи всегда должны быть на работе, чтобы приглядываться за такими непоседами, как я. К тому же я хотела снова найти тут медсестру, чтобы поделиться с ней моим сном.

«Неужели у всех врачей сегодня выходной? Похоже, сегодня праздник, День доктора, — я хихикнула и, прискакивая на одной ноге, побежала к выходу, чтобы погулять по улице, пока никто не видит. — Врачи ведь тоже хотят спать, поэтому их тут и нет».

Выйдя из больницы, почувствовала, как мне хорошо. Я дышала этим прекрасным воздухом, и он был таким свежим. А ведь мне казалось, что раньше я им всегда задыхалась и даже кашляла кровью.

Моя голова будто бы сама немного откинулась назад, и глубокий вздох… Я увидела небо… Я увидела всё, что явилось мне во сне. Все эти прекрасные звёзды, которым не было конца. Я по-настоящему испугалась, что, возможно, всё ещё сплю.

Крепко зажмурила глазки и стукнула себя по голове. Мой страх сменился болью, а потом и исчез. Ко мне вернулась улыбка.

— Какие прекрасные!.. — прошептала я, надеясь, что они меня слышат.

И они на секунду засветились ещё ярче, будто бы подмигнули мне.

— Какое чудо! Не просто чудо, а чудесное чудо! — меня загипнотизировала эта красота.

«Я точно должна на них попасть, это моя мечта. Я сделаю всё то, как сказала мне медсестра. Я обязательно найду способ, как отправиться на звёзды, невзирая не на что».

Раздался страшный гул. Воздух, который был очень прозрачным и приятным, стал похожим на дым от сигарет, которые курил папа. Звёзды уже не было видно, мои глаза ловили лишь лёгкое мерцание сквозь туман. А больница за моей спиной и вовсе исчезла, как будто я переместилась совсем в другое место.

— Что будем делать теперь, Плюшка? — я обратилась к своей любимой овечке.

К сожалению, ответа не последовало.

— Отправимся к звёздам?

Она ничего не отвечала, но её молчаливый образ уверенно говорил «да».

Я крепко и с любовью обняла игрушку, и мы медленно пошли вперёд.