Запах женщины

Руслан Ходяков, 2023

Действие романа происходит в конце 90-х. Финалистке конкурса красоты «Краса России» Маргарите Строковой поступает очередное недвусмысленное предложение от лидера одной из московских ОПГ Георгия Мелешева. Дело в том, что Марго – идеальный наёмный убийца, алиби которой никогда не подвергается сомнению…

Глава шестая

Мишаня

— У тебя, что, есть ружьишко? — Скептически спросил Мишаня.

— Ага, двустволка c оптическим прицелом, давай сумку, мне пора, — я схватилась за ремень сумки, испытывая жгучее желание поскорее уйти и избежать дальнейших разговоров.

— А стрелять-то умеешь?

— Умею, не переживай. Сумку-то отдашь? — я дернула за ремень.

— На, — спокойно ответил Мишаня, выпуская из рук сумку, и отходя в сторону. — Только смотри не промахнись, — в словах его появилась какая-то двусмысленность.

— То есть?

— Когда твои друзья на шестисотом «Мерседесе» снова за тобой приедут. Ты ведь будешь отстреливаться, не так ли?

— Куда приедут? В Питер что ли?

— И в Питер, и в Тамбов, и Урюпинск. Думаю у них бензину хватит даже до Владивостока. Так как? — Мишаня не забираясь в машину боком сел на водительское сидение, достал сигареты из бардачка и снова закурил.

Как, как. Я сама знаю, что приедут. Может быть я даже в поезд сесть не успею. Но, парень, оказывается, умеет делать выводы. Это становится интересным!

— А чего им за мной в Урюпинск ехать?

— Ну, ты же сама сказала, сто тысяч долларов. Как говаривал Шерлок Холмс: «Ватсон, это же элементарно!» — Мишаня зажал в губах сигарету и стал загибать пальцы.

— Один человек… Не эти типы в «Мерседесе», это так, рассыльные, а кое-кто покруче, пообещал заплатить тебе кучу денег, так? — Мишаня загнул один палец.

— Допустим.

— Большую кучу. По нынешним временам целое состояние.

— Ну, — я взяла ремень сумки в обе руки.

— И именно тебе, — Мишаня загнул второй палец. Дым от сигареты зажатой в губах резал ему глаза и он зажмурил правый глаз, что б не слишком щипало.

— Значит ему понадобилась ты и никто другой тебя заменить не может.

— Слушай, какой ты догадливый! — я изобразила фальшивое восхищенье. Этот Мишаня парень конечно хороший, но… — Слушай, у меня скоро поезд. Я пошла и спасибо за все. Чао! — я развернулась и хотела уже идти но Мишаня проговорил:

— Постой, я же не сказал кто хочет заплатить и за что.

Вот это уже действительно интересно! — я повернулась к Мишане.

— Ну.

— Некто, господин Григорий Мелешев! Думаю, если он готов заплатить сто кусков, то и в Урюпинске ему тебя найти не проблема, — Мишаня улыбнулся.

— И за, что же?

— Ну это уже совсем просто! Ты же очень красивая женщина! Не женщина — мечта, даже вот так, в кроссовках и джинсах.

Теперь настала очередь мне улыбнутся.

Вот он что имеет в виду. Конечно, за что еще могут предложить деньги женщине. Только за койку. Просто у каждой женщины своя цена. Которую за трешку купит можно, а меня значит за сто тысяч долларов. Спасибо тебе Мишенька дорогой, что так дорого меня оценил. Но про Мелешева он верно подметил. Детки его наверно уже в погоне.

— Слушай, Миша, ты тут говорил, что-то про Шерлока Холмса… Ты часом не из милиции? Или может быть ты частный сыщик? Или еще хуже — из полиции нравов?

Мишаня глубоко затянулся, задержал дыхание и с шумом выпустил облако дыма и пара.

— Что ты! Как ты сказала, я поворотным кругом в «России» заведую. А по вечерам спасаю молоденьких девушек и тараню бандитские «Мерседесы».

— А откуда ты знаешь, что это Мелешев?

— Так он же главный спонсор конкурса! Я его с директором видел. Директор перед ним на цирлах скакал.

— Ну и что? Мало ли еще какому «папику» со мной переспать приспичит?

— Вообще-то мне, тезка мой, Мишка-охранник, который вашу гримерку сторожит и в замочную скважину подглядывает, сказал, что ты убежала из «России» после того, как к тебе какой-то болван от Мелешева приходил. Не знаю насчет чего он тебя убалтывал, но я так понял, что тебе это не понравилось. Ну и еще я подумал, что они от тебя так просто не отвяжутся. Поэтому сел в свою красавицу, — Мишаня похлопал по дверной стойке «Нивы». И за тобой. Гляжу, а там уже «Мерс» пасется… Дальше ты знаешь. Кстати, кругом я больше не заведую. Его как раз поворачивать надо было, а я улетел на крыльях любви как Тристан спасать свою Изольду. Так, что завтра меня уволят.

— И чего ж ты на такие жертвы пошел? — спросила я и кивнула на «Ниву». Вон и» красавицу» свою покорежил… Ремонту-то наверное на две твоих получки? И с работы тебя уволят…

Мишаня горько усмехнулся. Я поняла, что сейчас объяснения в любви точно не избежать. И как бабы это чувствуют?

— Вообще-то ты права… Глупо все это, — он затушил окурок о подошву ботинка и этой же ногой затер его под машину. — Просто… Я сейчас наверное опять ерунду какую ни будь банальную скажу. Ты уж извини. Но такого непонятного ощущения я еще не испытывал никогда. Как только я тебя увидел… С подружкой с твоей… Первый раз. Вас еще мужик какой-то на «бомбе» привез… Ее муж или приятель, я так понял, — Мишаня запнулся. — Что-то я дара красноречия лишился? Ты не находишь? — он усмехнулся. — Н-н-да… Как говорил Остап-Сулейман-Берта-Мария-Бендер-Бей, у меня налицо все пошлые признаки влюбленности: скверное настроение, отсутствие аппетита и непреодолимое желание писать стихи, — Мишаня мечтательно подставил лицо падающим с неба снежинкам. — Снег-то какой колючий… Как ты думаешь, может там за облаками находится огромный снежный кактус с которого постоянно осыпаются ледяные иголки?

Я улыбнулась и тоже посмотрел в верх. Над привокзальной площадью, заполненной людьми, машинами, чемоданами, тележками, трамваями, автобусами в феерическом танце кружился снег, и каждая снежинка по отдельности исполняла в нем головокружительное фуэте. И только сей час я поняла, как тихо там в верху над огромной Москвой, и как шумно здесь внизу, на привокзальной площади. Неужели люди не могут вот точно так же плавно перемещаться в своем земном пространстве бесшумно и не мешая друг другу.

— Просто, я загадал, — раздался вдруг голос Мишани. — Вот девушка, которая для меня дороже всех женщин мира. И я должен сделать все для того, что бы она не прошла мимо меня. Вот я и делаю… Банально, наивно и где-то даже патетично. Тебе не кажется?

Я подумала, что все это действительно наивно, но и приятно, потому, что искренне. Эх, Марго, Марго. Сколько раз ты мечтала о том как кто-то произнесет тебе именно во такие слова. Эх, Мишенька — Мишаня, ты мне тоже очень понравился, не знаю почему, но… Разошлись пути — дорожки. Посылай его Маргуша подальше и ступай на вокзал за билетом. Пока Мелешевцы не очухались. Эх…

— Ты уже уходишь? — Миша наклонил голову и с низу в верх посмотрел на меня.

— Ухожу.

— Но они же все равно тебя найдут. От них не уйдешь, — он вдруг резко встал, подошел ко мне, и серьезно посмотрел мне в глаза. — Они же найдут тебя!

— Я знаю, — чуть помедлив я протянула руку и коснулась кончиками пальцев его губ, ощущая подушечками его горячее дыхание.

— И, что ты будешь делать? — Мишаня каким-то неуловимым движением губ поцеловал мои пальцы.

— Не знаю.

— Давай я тебе помогу, — он снова поцеловал мои пальцы.

— Нет, — я закрыла глаза.

— Почему? — еле слышно спросил Мишаня, покрывая кончики моих пальцев мелкими горячими поцелуями.

— Потому, что ты ничего не знаеш, — я вдруг быстро поцеловала его в губы и не давая ему опомнится, вырвалась из его рук и побежала прочь.