Ludi права. Сборник людологических сочинений

Рустам Павлович Чернов

В настоящем издании представлены доклады научных конференций и статьи людологической (ludo – играю, logos – знание) школы права. В сборнике освещены вопросы методологии юриспруденции, сущности права, правоотношения, власти, концепции прав человека, свободы, уголовного процесса и другие. Универсальный метод познания, примененный автором, позволяет читателю по-новому взглянуть на фундаментальные проблемы Теории права.

Сочинение 4. Предмет и метод исследования как категории познания применительно к изучению права⁶

Вопросы методологии познания относятся к числу наиболее сложных. Точное определение в отношении метода исследования, в конечном счете, детерминирует содержание самого исследования в части его истинности или ложности по отражению действительного. До сих не решена дилемма соотношения предмета и метода познания, — вопросы детерминированности причинности не могут быть решены в процессе самого познания, именно поэтому научные позиции порой приобретают позиции силовые. Юриспруденция в этом отношении как наука, претендующая на эмпирическую обоснованность, не исключение. В отношении же такой отрасли познания, как история права данный вопрос вдвойне актуален, так как, в данной области познание связано специфическими рамками вневременного анализа событий, которые разворачивались в контексте определенного времени и места. Для понимания всей сложности данного вопроса (дифференциация временных форм перцепций) достаточно ознакомиться с концепциями Данилевского, Шпенглера, Тойнби. Постижение истории — это уже самостоятельная задача, которая решается методологически, ибо именно метод определят ту часть предмета (совокупность фактов прошлого), которая будет доступна эмпирическому анализу. В соотнесении к специфике права (самостоятельная категория, обнаруживающая автономное гносеологическое значение), — эта задача трансформируется в ответственность почти формально — юридического значения, так как именно в праве с одной стороны отражается традиционный путь развития общества на протяжении долгого периода времени, и именно право обеспечивает преемственность поколений в области должной действительности.

Методология познания, таким образом, представляется первостепеннейшей задачей для истории права. Именно от того какой будет методология, будет зависеть какова будет история, система представлений о прошлом, а значит — какими будут стандарты и эталоны будущего.

Потенциал познания истории права несравним ни с одной из форм умозрительного доказывания, ни с одной формой познания, обладающей самостоятельностью познания в области социальной материи. История несет в себе гарантированность и целесообразность познания, действия. Искажение истории и формообразование истории — область, всегда привлекавшая политиков в разное время. Найдя в прошлом основы произвольного настоящего, можно застраховать себя от критической оценки будущего. Именно поэтому доля спекулятивного мышления в области исторического огромна. Желание подтасовки фактов, желание открытия нового «хорошо забытого» в старом и т. д.

Как избежать всего этого? Как не допустить тирании мысли в области целесообразности действия?

Нам представляется возможным говорить о необходимости формирования универсального метода познания в рамках юриспруденции, одной из составляющих которого будет анализ прошлого с точки зрения методологических основ познания настоящего.

Предлагаем проанализировать с точки зрения универсальности такой фактор познания явлений действительности как время. Невозможно отказаться в рамках познания от мысли о времени, тем более сложно в отношении исторического отказаться от временной периодизации, и от вплетения времени в часть методологии познания.

Гносеологическая ценность временного деления, трансформирующегося в перцепцию периодизации всегда актуальна и необходима для любого исследования, в особенности в отношении права.

Итак, время. Методика преподавания истории знает множество примеров не совпадения периодизации курса отечественного государства и права, но вся критика в отношении авторов нацелена в основном на нарушение периодизации курса с точки зрения верного отражения действительности. Нарушение во времени считается недостатком результата познания. Мы же предлагаем расценивать время как часть метода познания по отношению к предмету познания — событиям прошлого. Даже в нашей предыдущей фразе выражена квинтэссенция причинности такого предложения — время неотъемлемая часть любого суждения, умозаключения и, конечно же, результата познания. Мы не предлагаем подобно Горгию включать в логико — формальную структуру рассуждения время как константу самоуничтожения качественного субстрата, выступающего объектом суждения, — мы лишь предлагаем расценивать время как то, что меняется в отношении самого суждения, в процессе суждения, в процессе становления доступности неперсонифицированному кругу лиц результата исторического познания…

Для того, чтобы именно таким образом расценивать познание, познание истории, нам придется прибегнуть к анализу несколько устаревшей (но сегодня частично модифицированной в рамках людологии) теории структуры бытия. Мы говорим об учении Аристотеля о том, что бытие делится на бытие в возможности и бытие в действительности. Первое является самостоятельной экзистенцией мысли, второе — воплощением мысли в действительность. Первое — область внечувственного, область ratio, рассудка, вторая — область, детерминированная чувственной перцепцией в осознании предмета чувства (трансформация ощущения в чувство).

Бытие в возможности объективирует самое себя в форме выражения (формальная причина), оно же есть прототип бытия в действительности (сущностное противоречие с Платоном, который считал бытием в действительности уже самое бытие «возможности», по Платону — «эйдос»).

Бытие мысли соответственно связывает чувственное начало (бытие не существует вне мысли, мысль вне бытия), соответственно, мысль реализует чувственную перцепцию в соответствии с некоторого рода ожиданиями. Время воспринимается как разница перехода бытия в возможности в действительность. Иными словами, греческое отношение к времени, отношение подарившее миру цивилизацию, — это отношение разницы между ощущением (энтелехией, переходом мысли в область материального субстрата, — все та же перцепция в рамках чувств) и воспоминанием о данном чувствования (область рационального, область бытия в возможности, которое уже реализовалось в рамках материального субстрата и представлено, как самой возможностью, так и ее воплощением).

Время возникает как форма отношения двух сфер в взаимодействии друг с другом (необходимый переход бытия в возможности в действительность).

Это беглый анализ, более детальное рассмотрение методологических основ философии Аристотеля, естественно, неуместно и обременительно в рамках данной работы. Для нас ценно то, что данная методология (в своей части интерпретации времени) позволяет несколько по другому выстроить концепцию познания права.

Обратимся к анализу права. Что есть право? С точки зрения вышеприведенных форм анализа, право представляет собой бытие в возможности, которое обладает рядом признаков: отсутствие противоречий, синкретично соединяет в себе формы зеркального отражения возможного и действительного применительно к чувственной сфере отдельного лица, при презумпции его тождественности в части общего сознания общественному бытию в возможности (бытие в возможности, процесс реализации которого не связан рамками времени и места). К формальным признакам (бытие в возможности как субстанция самореализованная относительно самое себя) следует отнести: текстуальный характер, адресность неперсонифицированному кругу лиц, отсутствие противоречий в процессе перцепции (точность и ясность формулировок), в целом в форме своего выражения право как формальная причина бытия направлено на максимальную тождественность перцепций неограниченного круга лиц.

Данные моменты очень важны, поскольку совершенно неожиданно обнаруживается следующая параллель. Процесс структурирования нормы права и процесс структурирования бытия в возможности отдельного индивидуума полностью совпадают в структуре своего построения.

Реализация материи в форму в пределах сознания отдельного индивидуума носит форму «бытие в возможности (мысль) — реализация (воплощение) — конечный результат (форма бытия)». Соответственно, первична мысль, вторично действие по ее реализации, и конечен результат реализации. В случае, если результат реализации соответствует заранее задуманному (мысли об этом результате, бытие в возможности), то соответственно общая схема выстраивается следующим образом: «будущее (мысль о том, что необходимо сделать) — настоящее (реализация, процесс становления формы) — прошлое (ставшая форма, то, что к моменту своего становления есть завершенность и является, следовательно, прошлым)». Таким образом, в области индивидуального, в области чувственно — персонифицированного бытия в возможности, временная парадигма строится в ракурсе «будущее — настоящее — прошлое». Следует отметить, что степень противоречивости данной системы может быть прямо пропорционально усиливаться при индивидуальности бытия в возможности, которое подлежит реализации. Ситуация такова, что индивидуум живет в дифференцированном мире временной полярности, но при этом в области отсчета времени остается приверженцем общественной парадигмы «прошлое — настоящее — будущее». Это связано с специфическим структурированием общественных парадигм. Право в данном поле структурирования занимает одну из ведущих позиций. Рассмотрим формы структурирования непосредственно правовой нормы. Прежде всего, это субъект власти, законодатель. Бытие в возможности законодателя может представлять собой индивидуальное сознание, персонифицированное общественным бытием в возможности (суверен, например), и в противоположность первому деперсонифицированное — парламент, который в процессе работы (регламент, традиции и прочее), поглощает и снимает возможные противоречия. В любом случае можно констатировать автономность субъекта структурирования нормы права, его противопоставленность объекту познания (предметному содержанию нормы права). К моменту принятия закон отражает ту действительность, или нацелен на ту действительность, которая была доступна «сознанию» законодателя. Создается модель идеального (внечувственного, рационального) бытия по отношению к действительности, которая выступает предметом правовой нормы. Реализация правовой нормы, формообразует значение действительности (право, обязанности, объект правоотношения) в соответствии с содержанием правовой нормы. Правовые последствия реализации, вынесены за пределы правоотношений (будем придерживаться именно данной позиции), но синкретично связаны в области познания с элементами правоотношения (реализацией нормы права). Таким образом, схема, которая перед нами: «формирование бытия в возможности — его реализация — конечный результат». То, что закон по времени предшествует правовым последствиям, образуемым в результате его принятия, вещь очевидная, то, что правовые последствия являются вторичными по отношению к реализации закона — тоже. Получатся, что схема бытия права, его перехода в действительность выглядит следующим образом: «бытие в возможности (будущее действительности) — реализация (настоящее: правоотношение, регулирование общественных отношений) — конечный результат реализации (прошлое: правовые последствия)». Соответственно схема структурирования времени выглядит как «будущее — настоящее — прошлое».

С точки зрения системы отсчета времени это является полнейшим абсурдом. Вот это «с точки зрения» для нас очень важно, так как здесь мы подходим к основному моменту нашей работы. Позиции временного восприятия в процессе структурирования социальной материи (переход бытия в возможности в форму) и со стороны наблюдателя, не участвующего в самом процессе структурирования, не совпадают.

С точки зрения третьего наблюдателя, первым появляется непосредственно результат структурирования материи (бытия в возможности). Действительно, познание мысли, приобщение к мысли возможно только в отношении собственного мыслительного процесса, и в отношении форм выражения мысли (бытия в возможности). Вне этого мы можем лишь подобно Аристотелю и Платону презюмировать наличие бытия в возможности. Сам процесс становления бытия в возможности в форму, превращение мысли в овеществленный результат (пусть даже в части самореализации) так же недоступен стороннему наблюдателю, если он не обладает первоначальным бытием в возможности процесса становления. Здесь возможна неверная интерпретация факта, неверная трактовка и прочее. Доступен только конечный результат структурирования в форме сопричастности идеальной стороне (бытия в возможности) предмета познания. Соответственно, процесс познания строится по обратной схеме. То, что для субъекта реализации есть уже прошлое, для субъекта стороннего познания является первичным. Связанность субъекта реализации в восприятии конечного результата по части реализовавшегося бытия в возможности воспринимается сторонним наблюдателем как реализация предназначения конечного результата реализации.

Если учесть так же смещенность временных рамок в области общественного отсчета времени, исходя из периодизации самих рамок перехода возможного в действительность в отношении народов, стран (эпохи), то исторический анализ предстает перед нами в форме последовательных алгоритмов шагов, цепь которых в конечном счете должна сводиться к адекватной всесторонней оценке факта действительности, как с позиции современников (среди которых — очевидно и субъекты структурирования, наблюдатели и прочее), так и с позиции современного дня, которому порой достаточно только бытия в возможности (для истории права ситуация намного легче — бытие в возможности в виде правового памятника практически не изменяется).

У истории государства и права существует уникальная возможность полноценного мониторинга эпохи с точки зрения сопоставления изменения бытия в возможности, представленного в форме правовых памятников. Но как мы полагаем, производить данный анализ необходимо с учетом тех моментов методологии, которые мы попытались коротко изложить выше. Сочетание понимая временных рамок именно таким образом позволяет во многом облегчить работу с источниками, уменьшить удельный вес гипотетического в познании истории, главное — сохранить преемственность познания правовых реалий.

Таким образом, в отношении методологии познания следует отметить, что дифференцированный временной анализ по бытию в возможности и бытию в действительности (в той части, в которой данное учение модернизировано людологический школой познания) может быть использован как часть методологии, наряду с прочими методами. Соотношение предмета и метода может быть уточнено в рамках комплексного исследования целостных алгоритмов и парадигм, они могут быть детализированы универсальным методом исследования, который, как мы полагаем, необходимо структурировать в дальнейшем. Создание данного метода для юриспруденции позволит не только обезопасить данную науку от политической зависимости, но и дополнительно включить в ее предмет те области познания, которые до сих изучались и преобразовывались для юриспруденции другими отраслями научного знания.

Примечания

6

«Предмет и метод исследования как категории познания применительно к изучению права»// История отечественного государства и права: методология изучения и методика преподавания: Материалы научно — методологического семинара (17 марта 2001г) — Екатеринбург: Изд — во УГИ, 2001.