Шаг в пропасть

Рут Манчини (2024)

Женщина разбилась насмерть, упав с террасы двадцать пятого этажа лондонского банка. Вы арестованы за ее убийство. Разъясняете полиции, что познакомились с жертвой накануне вечером на корпоративной вечеринке. Она угрожала спрыгнуть с крыши, но вы ее отговорили. Вы не имеете никакого отношения к этой трагедии. Вас явно подставляют. Так почему же полиция продолжает выискивать слабые места в вашей истории? Даже адвокат, похоже, вам не верит. Всем уже ясно, что вы чего-то недоговариваете. Но кого вы пытаетесь защитить? Чьи секреты вы храните? И почему? Впервые на русском!

Часть первая

Глава 1

Пятница, 9 декабря

Я пробиралась по забитому людьми бару к стеклянной двери на террасу. Настроение у всех было приподнятым, рождественское караоке в самом разгаре. Мой начальник Дэн и его личная помощница Хейли только что вполне прилично сработали под Элтона Джона и Кики Ди. А теперь выступал наш исполнительный директор Джерри Сигер, явно воображавший себя Элвисом. Разогретый благодарной публикой и количеством выпитой водки, он рывком расстегнул на груди рубашку и стал энергично вращать бедрами, пародируя короля рок-н-ролла.

Бар находился на верхнем этаже двадцатипятиэтажного офисного здания в самом сердце Сити. Подойдя к двери, я заметила несколько человек из своего отдела, кучковавшихся в курительной зоне снаружи, и резко остановилась, так как была сыта по горло пустой офисной болтовней. По правде говоря, я вообще не общалась с сотрудниками нашего банка, если не считать Дэна и, возможно, Хейли. Меня не интересовали ни автомобили партнеров, ни их каникулы на горнолыжных курортах, ни кто следующий на очереди за самым крупным бонусом, а сотрудников банка не интересовала ни я, ни моя захиревшая актерская карьера.

Я проскользнула мимо них за угол и поднялась по узкой пожарной лестнице на верхнюю площадку террасы на крыше. Холодный воздух действовал отрезвляюще, так же как и открывавшийся вид. Когда я поднялась на самый верх, то увидела мерцающие вдали белые огни Тауэрского моста и змеившуюся в восточном направлении, в сторону доков, реку. За моей спиной на том берегу возвышался небоскреб «Осколок», нижние этажи были окутаны тьмой, а макушка ярко светилась. Я закурила сигарету и глубоко затянулась, наслаждаясь одиночеством. Докурив, я сделала пару шагов вперед, поближе к парапету. Мне хотелось проверить, как близко я смогу подойти к краю, а заодно посмотреть на улицу внизу. Я всегда боялась высоты, у меня затряслись поджилки, тем не менее какое-то извращенное чувство упрямо гнало меня к самому краю. Будто я проверяла на вшивость свой мозг: сможет ли он остановить меня от прыжка? Мне когда-то говорили, что в этом-то и состоит настоящая причина головокружения.

Я подошла к ограждению и, ухватившись за перила, посмотрела вниз — и вот он, длинный отвесный обрыв. Мой желудок тут же сделал кульбит. А потом справа от себя краешком глаза я заметила ее. Женщину с темными волнистыми волосами. Она залезла на наклонное световое окно, перебралась через парапетное ограждение и теперь сидела, свесив ноги, на карнизе.

Поколебавшись, я крикнула:

— Эй! Не уверена, что тут стоит сидеть. — Когда она не ответила, я подошла поближе и, преодолевая головокружение, затараторила: — Я серьезно. Это небезопасно. Ты можешь упасть.

Она повернула голову и посмотрела на меня:

— Не могла бы ты просто… оставить меня в покое?

— Не думаю, что мне стоит это делать, — с некоторой заминкой ответила я.

— Я только хочу… Мне нужна всего лишь одна минута.

— А потом ты слезешь с карниза? — Повернувшись ко мне спиной, она покачала головой, и меня затрясло. — Если ты собираешься прыгнуть… Пожалуйста, не нужно этого делать. — (Она не ответила.) — Да ладно тебе! Наверняка все не так уж и плохо.

— Неужели? Давай поспорим! — произнесла она дрожащим, срывающимся голосом, взяла бутылку вина, стоявшую рядом с ней на парапете, и, откинув голову, сделала большой глоток.

— Может, хочешь об этом поговорить? — не сдавалась я.

— Тут не о чем говорить, — ответила она. — Я облажалась. Эпически облажалась.

— А как именно ты облажалась?

У нее затряслись плечи, она заплакала.

Тогда я поспешно сказала:

— Послушай, моя жизнь — сплошная катастрофа. Если кому и прыгать вниз, так это мне. — (Она не ответила.) — Нет, я серьезно. Я тридцативосьмилетняя безработная актриса — слеш — временная секретарша — слеш — девочка на побегушках. Я живу совершенно одна. А точнее, вдвоем с котом.

Она оглянулась:

— Так ты актриса?

— Ага, — облегченно кивнула я, довольная, что привлекла ее внимание. — Ну… пытаюсь ею стать.

— И в каких постановках ты участвовала?

— Да так, особенно ни в каких. Ты вряд ли о них слышала.

— А по телику тебя показывали?

— В одной рекламе. Да и то сто лет назад.

— Ну и в какой же?

— Магазина ковров. Я была женщиной на ковре-самолете. Той самой, которая влетела в окно и приземлилась прямо в гостиной какой-то пары. — (Она посмотрела на меня пустыми глазами.) — Угу. Ну да ладно. У меня давным-давно не было приличной работы. На мне висит долг в двадцать одну тысячу фунтов. Я ничего не умею. Разве что лицедействовать. Хотя нет. Я получила сертификат OCR, уровень два, по машинописи, но у меня хромает скорость, и я заработала RSI^[1]. Поэтому в основном занимаюсь фотокопированием, сканированием и уничтожением документов. Что мне наверняка пригодится, — я продолжала болтать, — если я получу роль одуревшей от скуки временной секретарши. Хотя прямо сейчас все это безумная чертова скукотища! И знаешь что? Мои братья и сестры — семейные люди с детьми, и все они мультимиллионеры.

— Ты шутишь?

— Вовсе нет, — кивнула я. — Каждый из них. У них большие дома, хорошие машины, дизайнерские шмотки, шикарные каникулы. Они живут в сказке. А теперь посмотри на меня.

Женщина протянула мне бутылку с вином. Я сделала шаг вперед и взяла у нее бутылку.

— Они что, реально миллионеры?

— Реально. — Вытерев рукавом горлышко бутылки, я отхлебнула вина. — Я не шучу. Одна из моих сестер — владелица сети отелей. Мой старший брат разместил акции своей компании на фондовом рынке перед кризисом и заработал пятьдесят миллионов, за одну ночь превратившись из просто богатого в супербогатого человека.

— Ну а если они все такие богатые, почему не помогут тебе рассчитаться с долгами?

— Они сговорились и решили, что не будут этого делать. Они считают, я должна включить мозги и научиться сама себе помогать.

— Мило, — медленно кивнула она.

У меня завибрировал телефон. Я вытащила его из кармана и посмотрела на экран.

— Бойфренд? — спросила она.

— Всего-навсего «Амазон». Завтра доставка, — покачала я головой.

— А что ты заказала?

— Туфли, — ответила я, и она, снова кивнув, внезапно заплакала. — Если честно, чуть поздновато. Новые туфли нужны были мне для вечеринки. — После этих слов она заплакала еще горше, и я придвинулась чуть поближе. — Эй!

— По крайней мере, у тебя есть бойфренд, — всхлипнула она. — По крайней мере, у тебя есть чертов бойфренд!

— Что? — нахмурилась я. — С чего ты взяла, что у меня есть бойфренд?

— Сообщение, которое ты только что получила, — объяснила она.

— От «Амазон».

— Ох! Ага… О’кей. — (Интересно, когда она успела так набраться?) — А у тебя есть бойфренд?

Она сверлила меня глазами в ожидании ответа. И при этом ерзала на карнизе. Я запаниковала. Вообще-то, я собиралась сказать «нет», но не хотелось врать. Что, если Дэн отправится меня искать и поднимется на террасу?

— Типа того, — кивнула я.

— Что ты хочешь этим сказать? — фыркнула она.

— У меня кое-кто есть, — призналась я. — Но он, собственно, не мой бойфренд.

— Что значит — он, собственно, не твой бойфренд?

— Он женат, — замялась я и, встретив ее немигающий взгляд, добавила: — Теперь понимаешь? Катастрофа.

Минуту-другую она обдумывала мои слова. Ветер, подняв полу пальто незнакомки, стегнул ее по бедру. Поправив пальто, она спросила:

— А ты его любишь?

— Да.

— А он тебя?

— Не знаю. Возможно.

— И тем не менее осталась какая-то надежда, — пробормотала она. — У тебя осталась надежда.

— Он женат, — напомнила я. — У него есть дочь, которую он обожает. Он никогда не бросит жену.

— Откуда ты знаешь?

— Я это прогуглила.

Внезапно она улыбнулась сквозь слезы:

— Ты это прогуглила?

— Ой, ну ты понимаешь! Я прогуглила, как часто мужчины бросают своих жен. Оказывается, всего в пяти процентах случаев или типа того. — Ее улыбка стала шире, и я улыбнулась в ответ. — Что?

Женщина пожала плечами:

— Не знаю. Извини. Просто ужасно смешно звучит.

— Так все делают, когда находятся на грани отчаяния.

— Расскажи мне об этом, — попросила она.

Я молча посмотрела на нее. Она не шелохнулась, но мне показалось, будто мы чуть-чуть продвинулись вперед. И я побоялась все испортить, ляпнув что-нибудь не в тему.

Наконец она засопела и вытерла глаза.

— Можно стрельнуть у тебя сигаретку?

Я поспешно достала из сумки пачку и протянула своей собеседнице.

Она попыталась взять пачку, но не смогла дотянуться.

— Не получается… Не могла бы ты подойти поближе?

— Спускайся, — предложила я. — Пожалуйста! Где ты живешь? Может, мы возьмем до дома одно такси или… найдем какой-нибудь бар или типа того. И уже там продолжим наш разговор.

Она помолчала секунду, а затем, к моему удивлению, повернулась и, схватившись за перила, встала на колени, после чего перелезла через парапетное ограждение и спустилась со светового окна. Я поспешно подошла поближе и встала между ней и парапетом. Щелчком вытряхнув сигарету, я протянула ее женщине, дала ей прикурить и вернула бутылку с вином. Женщина выпустила облачко дыма и приложилась к бутылке.

— Как тебя зовут? — спросила она.

— Тейт, — ответила я.

— Еще раз, — нахмурилась она.

— Тейт. Т-е-й-т.

— Как необычно.

— Угу. Думаю, родители надеялись, это сделает меня интересной. В нашей семье у всех односложные имена. Ферн, Хит, Блэр, Скай. А как тебя зовут?

— Хелен.

— Ух ты! Я поняла. Целых два слога.

Она сжала губы и втянула щеки:

— Моя фамилия Бэк.

Я постаралась сохранять непроницаемый вид. Хел и Бэк^[2]. Я не рискнула смеяться. Хелен по-прежнему стояла слишком близко к краю. Она все еще могла передумать и, снова вскарабкавшись по световому окну, броситься вниз.

— Шучу-шучу. Моя фамилия Джонс. — Она широко улыбнулась и выпустила еще одно облачко дыма.

Я облегченно улыбнулась в ответ.

— Итак, расскажи об этом женатом мужчине, — попросила она.

— А где ты работаешь? — замялась я.

— Что?

— Ты работаешь в ФКБ?

— Где-где?

— Это Французский частный кредитный банк, где я подвизаюсь. Банк занимает несколько этажей: с двенадцатого по девятнадцатый. Сегодня в баре гуляют сотрудники банка.

Она покачала головой:

— Нет.

— А на каком этаже ты работаешь?

Она сделала очередную затяжку:

— На десятом.

— На десятом? — Я почесала в затылке. — В «Коуэн Макколи», да?

— Э-э-э… я просто временная сотрудница, — ответила она. — На самом деле я там никого не знаю.

Я вытряхнула из пачки еще одну сигарету и прикурила:

— И я тоже. Отстой, да? Никому нет до тебя дела. Ты словно человек-невидимка.

— Тогда почему ты здесь?

— Рождественский корпоратив. — Я пожала плечами. — Приходится делать над собой усилие. Ведь так?

Она затушила окурок каблуком:

— Ну… я не знаю. А зачем, если ты всего лишь временная секретарша?

— Долговременная. Я здесь уже четыре месяца. — Сделав паузу, я добавила: — Ладно. По правде говоря, парень, с которым я встречаюсь, — я кивнула на здание за спиной, — он там, внутри. Я с ним работаю. Он мой босс. — Когда она, поджав губы, многозначительно покачала головой, я не смогла сдержать кривой усмешки. — Вот такие дела. Только все это реально дохлый номер. На работе он никогда со мной не разговаривает. И даже более того, демонстративно меня избегает. Так что ты совершенно права. Сама не понимаю, какого черта я сюда притащилась.

Она передала мне бутылку. Я сделала глоток и вернула бутылку:

— А как насчет тебя? Ты-то зачем здесь?

— Я пришла, чтобы броситься вниз с крыши. Ты что, забыла?

— Блин! Прости. Но ты ведь больше не собираешься этого делать?

Она бросила тоскливый взгляд на «Осколок»:

— Ты вроде как меня отговорила.

Я осторожно коснулась ее руки:

— Ай ладно. Давай вызовем такси. Утром жизнь покажется тебе совсем в другом свете.

— Я так не думаю.

— Ну тогда ты всегда сможешь мне позвонить. Хорошо?

— Ты серьезно?

— Ага. Совершенно серьезно. Дай-ка мне твой телефон.

Вытащив из кармана сотовый, она отдала его мне. Я набрала свой номер и нажала на кнопку «Отправить». Мой телефон звякнул, и я вернула ей сотовый.

Она бросила на меня озадаченный взгляд:

— Почему тебя это волнует?

— Потому. Несмотря на то что, по-твоему, ты сделала или не сделала, ты, кажется, милая женщина, — улыбнулась я. — И, кроме того… мы, временные сотрудники, должны держаться друг друга. Разве нет?

Поразмыслив минуту-другую, она шагнула вперед и спрыгнула на крышу рядом со мной.

Глава 2

Понедельник, 19 декабря

Сара, мой адвокат, прекращает печатать.

— Значит, она работала на десятом этаже, да?

— Нет. — Я качаю головой. — Она мне солгала. На самом деле она там не работала.

— Она не работала на… — Сара прокручивает напечатанный текст наверх. — На «Коуэн Макколи»? Или не работала на десятом этаже?

— Она вообще не работала в этом здании.

— О-о-о… Теперь понимаю. — Сара ловит мой взгляд. — Итак… зачем она солгала?

— Она не имела права находиться там. Она обманом пробралась внутрь. — Я смотрю Саре прямо в глаза. — Она хотела покончить с собой. По крайней мере, судя по ее словам.

— Есть и другие способы совершить самоубийство.

— Но она хорошо знала это здание. И не сомневалась, что сумеет пробраться внутрь. А дом номер двести двадцать пять по Истчип достаточно высокий, чтобы… — Я делаю паузу и на секунду закрываю глаза. — Высота дома сто метров. Триста футов. Одним словом, оптимальный вариант. Идеальная высота, если желаете гарантировать себе летальный исход, но не хотите иметь слишком много времени на раздумья, пока летите вниз.

— Это она вам сказала? — хмурится Сара.

Я сижу, уставившись в стол:

— Ага. Меня должно было кое-что насторожить. Нестабильность Хелен. Вранье. Но я пожалела ее. И она мне понравилась. Она показалась мне полной жизни. Понимаю, при данных обстоятельствах это звучит странно, но она отнюдь не выглядела сумасшедшей. Просто выпила лишнего, ну и расквасилась. Хотя с катушек вроде бы не слетела. Наверное, я просто не поверила в серьезность ее намерений.

— Что ж, я понимаю, почему вы пришли к такому выводу. Вам удалось уговорить ее спуститься с крыши.

— Угу, — фыркаю я. — И полюбуйтесь, куда это меня завело.

— Итак, если она там не работала… как она попала внутрь?

— Она сказала, парень на входе запомнил ее в лицо. Ведь она пару месяцев назад работала в этом задании. Дело было вечером. На верхнем этаже проводили корпоратив. Она каким-то образом убедила его, что она чья-то гостья, и он ее впустил. И так как без пропуска невозможно попасть на какой-либо этаж или в бар, полагаю, охранник решил, что особого вреда не будет. Тем более что на входе в бар стоит своя охрана. И она никуда, собственно, не могла пройти.

— За исключением… террасы на крыше?

— Да. Туда можно попасть прямо с двадцать пятого этажа, минуя бар. На крыше, естественно, также установлены камеры видеонаблюдения.

— А она об этом знала?

— Полагаю, она потрудилась это выяснить.

Сара смотрит на листок бумаги, лежащий на столе возле ее ноутбука:

— Итак, дом номер двести двадцать пять по Истчип — это высотное здание, имеющее двадцать пять этажей. Не могли бы вы рассказать мне чуть больше?

— Типа о чем?

— Опишите мне здание.

— Хорошо. Ну… там находится куча разных компаний. В цокольном этаже — тренажерный зал, а на самом верхнем — бар. Думаю, на некоторых этажах есть спальные капсулы. В банке никто не трудится допоздна или по уик-эндам. Но некоторые американские юридические фирмы, расположенные в здании, работают и по ночам.

— А что там с охраной? — спрашивает Сара, продолжая печатать.

— Офис охраны с системой наблюдения находится на первом этаже, справа от входа. Там еще есть стойка возле турникета, за которой тоже сидят охранники. А если вы хотите подняться или спуститься, вам понадобится пропуск, чтобы попасть в коридор другого этажа.

— Похоже, той женщине пришлось приложить немало усилий, — оторвав глаза от экрана ноутбука, говорит Сара.

— Знаю. Совершенно с вами согласна, — киваю я.

Она вглядывается в мое лицо:

— Продолжайте. Вам удалось уговорить ее спуститься с крыши. И что было потом?

— Я вызвала такси. Мы спустились по внутренней лестнице. Это с двадцать пятого-то этажа! Она сказала, у нее фобия — боязнь лифтов. А потом мы поехали домой. Она вышла первой. Нам с ней было по пути. По крайней мере, она так сказала.

— Что вы имеете в виду?

— Она сказала, что живет на Кенрик-Плейс, недалеко от Бейкер-стрит. А поскольку я ехала в Паддингтон, нам имело смысл взять одно такси на двоих и разделить плату. Итак, такси остановилось на Кенрик-Плейс. Она вышла. Мы попрощались. Она сказала, что с ней все в порядке. Она и выглядела вполне нормально. Я опять предложила ей звонить, если возникнет потребность поговорить.

— И она позвонила?

— Да. Прямо на следующий день.

Глава 3

Суббота, 10 декабря

На следующее утро — утро после вечеринки — я проснулась рано, но затем еще немного подремала и в результате встала только в полдень. Я приготовила себе чай с тостом и до вечера провалялась на диване: ела чипсы и смотрела старый хичкоковский триллер. А еще я обменялась сообщениями с Дэном, отчего сперва пришла в крайнее возбуждение, а затем впала в уныние. Оказывается, он уже выехал ко мне. Мы проведем вечер вместе. «Я схожу за продуктами. И приготовлю ужин. Не беспокойся», — написал он. Впрочем, сразу же после этого он сообщил, что у него возникли кое-какие проблемы с Эмили, его дочерью. Поэтому он не сможет остаться надолго. Придется заказать еду навынос и купить бутылку хорошего вина.

На том и порешили. Мне оставалось лишь принять ванну, вымыть посуду, пропылесосить квартиру и вынести мусор. А затем пришло еще одно сообщение. Кое-что произошло, написал он. Он не сможет приехать. Обеспокоенная, я отправила ему сообщение. Что случилось? Ничего страшного, ответил он. Ничего такого, о чем стоило беспокоиться. Но Мэдди, его жена, должна поехать на какую-то встречу в Сити. Очень важную встречу. И теперь ему придется остаться дома, чтобы присмотреть за Эмили.

Я знала об Эмили все. Ей было уже пятнадцать, и пару часов она вполне могла посидеть дома одна. Однако прямо сейчас она переживала стадию подросткового бунта: связалась с нехорошей компанией, курила, пила и одному богу известно чем еще занималась. Детишки, с которыми она водила дружбу, плохо на нее влияли. Как-то вечером она незаметно от родителей улизнула из дому и вернулась лишь на рассвете. Дэн с Мэдди чуть с ума не сошли от волнения. Дэну приходилось быть начеку и не спускать с дочери глаз. Если он вечером куда-нибудь уходил, Эмили тут же как ветром сдувало, а она должна была сидеть под домашним арестом. Стоило дать ей хотя бы малейший шанс, и она тут же спешила им воспользоваться.

Переговорив с Дэном по телефону, я проглотила пару таблеток от головной боли, вернулась на диван и еще чуть-чуть подремала. Проснулась я в дурном настроении, чувствуя себя апатичной и вялой. Нужно было придумать, как убить уик-энд, однако я слишком поздно спохватилась. У всех моих друзей уже были свои планы. Они не подозревали о Дэне — мне было стыдно признаться, ведь они наверняка не одобрили бы мою связь с женатым мужчиной, — да и в любом случае им не стоило знать, что у меня просто-напросто не осталось других вариантов. Поэтому когда зазвонил телефон и я увидела, что это Хелен, то даже обрадовалась, так как хотела отвлечься.

— Привет, Тейт, — дрожащим голосом быстро произнесла она. — Я дико извиняюсь, но я звоню по делу. Я потеряла сережку. Все кругом обыскала, но ее нигде нет. Должно быть, обронила вчера вечером.

— Не может быть! — ахнула я. — Дорогая сережка?

— С бриллиантами! — воскликнула она почти обвиняющим тоном. — Серьги очень ценные. Уникальные. Вторых таких нет. Бабушка подарила мне их перед смертью. Они… — Она сделала паузу, и я услышала всхлипывание. — Единственное, что у меня от нее осталось. Я должна найти сережку!

— А ты не хочешь позвонить в службу такси? — спросила я. — Может, таксист поищет пропажу на заднем сиденье…

— Нет! — резко оборвала меня Хелен. — Я уже это сделала. Дохлый номер. Мне сказали, сережки там нет.

— Хорошо. Ну тогда… Боже мой, мне так жаль, но я просто не знаю, чем тебе помочь.

— Офис. Истчип. Мы должны вернуться в здание и проверить. Прямо сейчас. Ты сможешь со мной съездить?

Секунду-другую я обдумывала ее просьбу. Прямо сейчас, в субботу вечером, задачка была не для среднего ума. У меня на языке вертелся вопрос: «А разве нельзя подождать до понедельника?» Впрочем, я уже знала, что нельзя, а иначе Хелен не стала бы меня фаловать. Ведь чем раньше она повторит все свои вчерашние действия, тем больше у нее будет шансов найти серьгу. И все же я-то ей зачем сдалась?

— Э-э-э… Думаю, что смогла бы, — начала я, — но…

— Значит, согласна? — перебила она меня, в ее голосе звучали благодарные нотки. — Ты не могла бы захватить с собой пропуск? Никак не могу найти свой. Наверное, тоже обронила. Без тебя мне не удастся попасть внутрь.

Я заколебалась. В ФКБ очень строгие правила. И хотя в самом помещении банка деньги не хранились, я в любом случае не имела права приводить туда посторонних. Как ни крути, я только вчера познакомилась с Хелен и совсем ее не знала. И на самом деле мне было немного не по себе.

Хотя, с другой стороны, она явно была в полном отчаянии, и от этого я тоже ощущала растерянность. Ведь я сказала, что она может на меня рассчитывать. Разве нет? А кроме того, за стойкой наверняка будет кто-нибудь из охранников. Если они к этому времени не нашли потерянный пропуск, то едва ли пропустят ее в здание. Так что ей придется подождать в вестибюле, пока я, поднявшись на двадцать пятый этаж, буду искать сережку.

— Ладно, — наконец согласилась я, поскольку мне в любом случае нечем было заняться. — Моя машина на улице. Если хочешь, могу подобрать тебя по дороге.

— Не волнуйся. Я уже в такси. И сейчас буквально за углом от тебя. Буду… минут через пять.

— Ты что… едешь ко мне?

— Ну да. Надеюсь, ты не против?

— Откуда ты… откуда ты знаешь, где я живу?

Пауза.

— Парк-Ист. Сассекс-Гарденс? Верно?

— Да. Все верно.

— Вчера вечером ты сама мне сказала. Неужели не помнишь?

— Не помню, — призналась я. — Но… Хорошо. Тогда увидимся через минуту.

Я поспешно натянула на себя джинсы и толстый свитер, открыла для Джорджа баночку «Шебы», взяла пропуск. Когда я спустилась вниз, возле дома уже стояло такси, а из заднего окна мне махала улыбающаяся Хелен. Она выглядела намного спокойнее, чем накануне.

— Забудь о своей машине. Мы поедем на такси. А если найдем сережку, с меня выпивка.

Я села рядом с Хелен на заднее сиденье, и она дала таксисту адрес офиса.

— А ты позвонила в службу охраны? — спросила я, когда такси направилось через Мейфэр в сторону Сити.

— Нет. А зачем? — встревожилась она.

Я пожала плечами:

— Ты должна предупредить их заранее, чтобы они знали, кто может появиться в здании. Тогда они включат освещение и вообще. Я даже не знаю, кто из охранников будет дежурить в субботу в шесть вечера.

— Ничего страшного. У тебя ведь есть пропуск? Мы можем попасть внутрь. А свет наверняка включается от датчиков движения. Так что мы все увидим.

— Ну да, конечно… Но по-моему, нам в любом случае нужно предупредить службу охраны. — Я потянулась за телефоном.

— Пожалуйста… не нужно никуда звонить, — замявшись, попросила Хелен.

— Почему нет? — нахмурилась я.

— Так будет гораздо проще. Избавит меня от лишних расспросов.

— И тем не менее, возможно, твой пропуск у них. Кто-нибудь мог его отдать. И твою сережку тоже. По крайней мере, ты могла бы спросить.

Хелен повернулась и молча уставилась в окно, затем повернулась ко мне:

— Послушай, Тейт, я… я не хочу, чтобы ты звонила в службу охраны. У меня нет пропуска. Дело в том… что я там больше не работаю.

— Что?! О чем ты говоришь?

Она вздохнула и опустила глаза:

— Ладно. Итак, я ведь уже сказала тебе, что эпически облажалась. И это одна из тех вещей, что я просрала. Меня уволили.

— Значит, ты там не работаешь?

— Нет, хотя раньше действительно работала в «Коуэн Макколи» на десятом этаже. А потом мне дали коленкой под зад.

— Когда?

— Пару месяцев назад.

— Ох! Боже мой! Все верно. Теперь понимаю. — Я покосилась на Хелен.

Она повернула голову и посмотрела в окно. Я проследила за ее взглядом. Такси свернуло на набережную Виктории, впереди виднелся мост Ватерлоо. До офиса оставалось минут пятнадцать езды. Мне не терпелось выяснить, почему Хелен уволили, но, с другой стороны, не хотелось сыпать ей соль на раны.

— Итак… Тогда что ты там делала? Вчера вечером? — (Хелен понурилась, на ее лице появилось выражение типа: «И ты еще спрашиваешь?») — Выходит, ты пошла туда только… чтобы… чтобы…

— Покончить с собой. Да.

— Но это…

— Чистой воды безумие? Согласна.

Я заколебалась, переваривая услышанное:

— Но как ты сумела пробраться мимо поста охраны?

— Я знакома с парнем на входе. Он всегда… Короче, он мне симпатизировал, — призналась она. — Мы с ним чуть-чуть флиртовали. Понятно? Я сказала ему, что пришла на вечеринку ФКБ. Назвала ему имя одной из секретарш. Сказала, мы встречаемся с ней в баре. Он связался по рации с кем-то из парней в дверях на верхнем этаже, и…

Я пристально посмотрела на Хелен:

— Минуточку. Какой такой секретарши?

— Хейли Олбрайт. Ты ее знаешь?

У меня екнуло сердце.

— Она личная помощница моего босса.

— Ах да! Дэна… того самого мужчины. — Хелен многозначительно подняла брови и улыбнулась.

Я с ужасом посмотрела на нее. Господи! Блин! И где была мой голова, когда я рассказывала абсолютно незнакомому человеку о себе и Дэне?!

— Вот уж не думала, что ты знаешь кого-то из нашего банка, — прочистив горло, сказала я. — Я ведь тебя спросила, и ты ответила… короче, ты, похоже, не знала, кто… Ладно, проехали. Она твоя подруга, да?

— Кто?

— Хейли.

— Ой, ну что ты! — смутилась Хелен. — Я просто назвала ее имя, чтобы пробраться внутрь.

— Но ты ее знаешь! — не сдавалась я.

— Ну да.

— Откуда? Откуда ты ее знаешь?

Хелен посмотрела на меня круглыми глазами:

— Господи! С чего это ты так распсиховалась? Думаешь, я собираюсь… — (Я почувствовала ее руку на своем локте.) — Тейт, мы познакомились в баре пару месяцев назад. Только и всего. Незадолго до того, как меня уволили. Мы с ней просто болтали, и я сказала, что в «Коуэн Макколи» дела у меня не ахти. А она сказала, что в ФКБ есть открытые вакансии, и предложила позвонить ей, если нужно замолвить за меня словечко. И дала номер своего телефона. И больше ничего.

— Так ты это сделала? — не сдавалась я.

— Сделала что?

— Позвонила ей.

— Нет. Я не стала ей звонить.

— А почему?

Хелен нахмурилась и убрала руку с моего локтя:

— Потому. Мне не нужна была другая работа. По крайней мере сейчас. У меня и так кругом сплошная засада. — Ее глаза затуманились.

— Ладно. Забудь, — поспешно сказала я. — Ты вовсе не обязана мне что-либо рассказывать.

— Не парься. — Ее увлажнившиеся глаза просияли. — Я никому не скажу о том, что ты говорила вчера вечером.

У меня схватило живот. Что конкретно я успела ей выложить? Я прокрутила в голове события вчерашнего вечера. Господи Иисусе! Теперь я вспомнила. У нас состоялся еще один разговор о Дэне. Ну конечно! Я говорила о нем. И явно сболтнула лишнего.

Хелен снова потянулась к мне и крепко схватила меня за руку:

— Тейт, я ведь тогда сказала это на полном серьезе. Честное слово!

— А что конкретно? Повтори, — попросила я, опасливо покосившись на свою новую знакомую.

— Что все останется между нами. Железно!

Я беспокойно поерзала на сиденье.

Вчера мы обе возвращались домой в легком подпитии. Что было, то было. Вплоть до настоящего момента я считала, что Хелен надралась сильнее меня, но оказывается, она гораздо лучше запомнила тот разговор. И прямо сейчас ее слова прозвучали в моей голове тревожным звоночком.

— Ну и кого еще ты знаешь в нашем банке? — Мое сердце тревожно забилось.

— Никого, — заверила она меня. — Повторяю еще раз для идиотов. Я вовсе не собиралась на вечеринку. Это был всего лишь предлог, чтобы попасть в здание.

— А если бы тебя кто-нибудь узнал?

— Кто? Это был корпоратив вашего банка.

— Как насчет Хейли?

— Я ведь уже говорила, у нас с ней чисто шапочное знакомство. Ну, придумала бы какое-нибудь объяснение, — пожала плечами Хелен, а когда я молча уставилась на нее, добавила: — Тейт, я на твоей стороне. Я никому ничего не скажу. Правда, правда! И я больше не собираюсь залезать на крышу. Если тебя именно это волнует.

Я перевела дух:

— Честно?

— Честно, честно! Я просто хочу найти сережку. Вчера вечером… Короче, это было тогда. Ну а сейчас все изменилось. — Она повернулась ко мне лицом и тихо объяснила: — Я хотела быть со своей бабушкой. Она была для меня опорой. Мне ужасно не хватает ее. Я только собиралась… Похоже, тогда я считала, что хочу именно этого. Но, Тейт, ты мне реально помогла. После разговора с тобой я поняла, что…

— Что на свете есть кто-то, у кого жизнь еще более отстойная, чем у тебя?

Ее рот скривился в улыбке.

— Типа того, — сказала она.

Глава 4

Когда такси подъехало к офисному зданию номер 225 по Истчип, Хелен вылезла из машины и прошла вслед за мной через вращающиеся стеклянные двери. За стойкой охраны никого не оказалось, и я заколебалась, чувствуя на себе выжидательный взгляд своей спутницы, но затем, отбросив сомнения, провела нас обеих через турникет в маленький холл и остановилась возле лифта. Хелен покачала головой:

— Ты разве забыла, что обратно мы спускались по лестнице?

Мы направились по коридору мимо застекленного внутреннего дворика, а затем через двустворчатые двери прошли к внутренней лестнице, где тут же включилось сенсорное освещение. Хелен замерла и подняла на меня глаза.

— Ужасно не хочется заставлять тебя тащиться наверх, — сказала она. — Почему бы тебе не подняться на двадцать пятый этаж на лифте? Ты могла бы проверить террасу на крыше и потом пешком спуститься ко мне. Я пока начну прямо отсюда и буду потихоньку подниматься по лестнице, осматривая каждую ступеньку. Встретимся на полпути или типа того. Так мы сбережем время. А заодно и свои ноги — как твои, так и мои.

Я замешкалась, мне снова стало не по себе. Я отвечала за нахождение Хелен в здании, а следовательно, не имела права никуда уходить. Хотя, с другой стороны, ее предложение имело смысл. Мы намного быстрее найдем сережку, если разделимся. Да и вообще, без пропуска Хелен просто физически никуда не могла от меня деться. И самое главное — эта мысль засела в моем подсознании, — она не успела бы попасть на крышу раньше меня, ведь я собиралась подняться на лифте, а ей как-никак придется тащиться пешком на двадцать пятый этаж.

— Ладно, — согласилась я. — Тогда почему бы нам не встретиться на лестнице, скажем, на пятнадцатом этаже? Плюс-минус. А если устанешь, можешь остановиться и подождать, пока я к тебе спущусь.

— Похоже на план, — кивнула Хелен.

— Только не вздумай заходить в коридоры, хорошо? — попросила я. — Это, конечно, само собой разумеется, но, если уборщики или кто-нибудь еще откроют тебе дверь, ты ни в коем случае не должна заходить.

— Конечно же нет, — успокоила меня Хелен. — Да и с какой стати? Вчера я не заходила на другие этажи. А если увижу уборщиков, то просто поинтересуюсь, не находили ли они сережку. На худой конец попрошу тебя поговорить с ними в понедельник. Ну как, договорились?

— Конечно. В понедельник я непременно поспрашиваю всех вокруг. Только, ради бога, не делай ничего такого и не ходи куда нельзя, чтобы не навлечь неприятности на мою бедную голову! Хорошо? — умоляющим тоном спросила я.

— Обещаю, — улыбнулась она, энергично кивая. — Я никуда не денусь.

Она описала мне потерянную сережку, затем внимательно оглядела пол вокруг внутренней лестницы и стала медленно подниматься, осматривая каждую ступеньку. Я вернулась в холл и вызвала лифт, который, прибыв буквально через минуту, доставил меня прямиком на двадцать пятый этаж. Пройдя мимо входа в бар, я вгляделась в стекло. Дверь была заперта, в баре ни души. Вспомнив, что Хелен во избежание встречи с охраной обошла площадку перед входом в бар, я повернулась и, внимательно глядя себе под ноги, направилась к аварийному выходу и пожарной лестнице на крышу.

На крыше было холодно и темно. Работал лишь один аварийный светильник с датчиком движения, практически не дававший света. Справа от меня светящаяся верхушка «Осколка» пронзала ночное небо, словно луч маяка, однако бо́льшую часть крыши окутывала тьма. Я вытащила из кармана телефон, включила фонарик и повторила путь, который мы с Хелен могли проделать вчера ночью. Направив фонарик на световое окно и парапетное ограждение, а затем на тот пятачок, где мы стояли, я обнаружила пустую винную бутылку, по-прежнему валявшуюся на бетоне возле светового окна, а также сигаретные окурки. Значит, уборщики сюда еще не приходили. Однако тут трудно было что-либо разглядеть, и это немного пугало. Увидев при свете фонарика, что край крыши находится в опасной близости, я решила уговорить Хелен продолжить поиски в понедельник, возможно с привлечением службы охраны.

Вернувшись в здание, я обвела лучом фонарика площадку около аварийного выхода, затем проскользнула по коридору мимо бара и лифта, завернула за угол, вышла через дверь на внутреннюю лестницу, перегнулась через перила и прислушалась, пытаясь определить, где сейчас Хелен. Тишина. Наверное, она по-прежнему находилась далеко внизу.

Аварийное освещение внутренней лестницы было лучше, чем одинокая лампочка на верхней террасе, однако я для надежности включила фонарик и по мере спуска обшаривала с его помощью каждый угол. Добравшись до пятнадцатого этажа, я посмотрела вниз и снова позвала Хелен. Мой голос эхом прокатился по лестничной клетке, но в ответ я опять услышала тишину. Немного подождав, я спустилась на четырнадцатый этаж, затем — на тринадцатый, на двенадцатый, где снова перегнулась через перила.

— Хелен! — крикнула я. — Ты там?

Нет ответа. Я подошла к двери в коридор и заглянула туда. Может, на одном из этажей Хелен увидела через стекло уборщиков и по какой-то причине решила поискать сережку в другом месте. Найдя в телефоне номер Хелен, я нажала на кнопку вызова, однако попала на голосовую почту. Мне снова стало не по себе. Куда запропастилась эта странная женщина?

Должно быть, решила спуститься по лестнице, подумала я. Другого пути здесь просто-напросто не было. У меня сердце ушло в пятки, когда я представила, что ее поймала и допросила охрана. Или… вероятно, она уже отыскала сережку. Да! Вероятно, пропажа нашлась и Хелен теперь ждет меня на первом этаже.

Я немного воспряла духом. И сразу поспешила вниз, больше не утруждая себя поисками. Оказавшись на первом этаже, я в последний раз крикнула Хелен и открыла дверь во внутренний холл. Я подошла к турникету и оглядела зону для посетителей. Там было пусто, за стойкой охраны тоже. Я бросила взгляд в сторону офиса службы охраны, пытаясь уловить хоть какое-то движение внутри, однако дверь была закрыта. Может, Хелен сейчас там и ее допрашивают охранники? А может, ей уже заломили руки за спину и вышвырнули из здания? Господи! Я живо представила себе мрачное лицо Дэна и то, как он, разочарованно хмурясь, говорит, что я конкретно подгадила ему. Может, теперь он скажет, что ему не остается ничего другого, как уволить меня.

Я посмотрела на стеклянную дверь безупречно подстриженного маленького дворика слева от меня, подошла вплотную и подергала засов, а потом мой взгляд остановился на дверях лифта. И тут меня осенило. А что, если она пудрила мне мозги насчет своей фобии? Что, если потерянная сережка — это просто уловка? Что, если она, дождавшись, когда я проверю крышу и выйду на лестницу, вернулась к лифту и, пропустив мимо ушей мои призывы, поднялась на верхний этаж, а оттуда — на крышу?

Тревога скрутила внутренности узлом. Ринувшись к лифту, я посмотрела на табло индикации. Лифт стоял на двадцать пятом этаже, что еще ни о чем не говорило, поскольку я именно там его и оставила. Я нажала на кнопку, потом еще раз и подождала секунду. После чего приложила ухо к двери шахты лифта и прислушалась. Затем принялась настойчиво стучать по кнопке лифта, не сводя глаз с лампочки на табло индикации, которая упорно горела возле цифры «25». Я оцепенела. Что теперь делать? Может, стоит предупредить службу охраны? А вдруг Хелен просто вышла в туалет или вообще ждет меня на улице? Но если лифт застрял или — хуже того — был выключен, что в такой ситуации могли сделать охранники? Да ничего. Разве что подняться вместе со мной на двадцать пятый этаж.

Я кинула взгляд в сторону входа и вгляделась в стеклянную панель фасада задания в тайной надежде, что Хелен мелькнет в свете уличного фонаря. Затем я бросилась обратно через дверь к внутренней лестнице и, держась за перила, помчалась вверх, вверх и кругом, вверх и кругом; ремешок моей сумочки соскользнул с плеча, и сумочка, повиснув на локте, хлопала меня по ноге. Я поднималась все выше и выше, считая этажи. Четвертый, пятый, шестой. Я запрокинула голову и посмотрела наверх. Седьмой, восьмой, девятый. На подходе к двенадцатому этажу я окончательно выдохлась и тогда, на секунду остановившись, вытерла взмокший лоб рукавом, стащила с себя толстый свитер и продолжила подъем. Наконец, потная и запыхавшаяся, я достигла верхнего этажа, с разбегу ввалилась в двустворчатые двери и пробежала мимо бара. Двери лифта были открыты, но я не стала останавливаться, чтобы выяснить, в чем дело. Выбежав на террасу через аварийный выход, я забралась по узкой пожарной лестнице на крышу.

— Хелен! — крикнула я, и мой голос раскатисто прозвенел в холодном неподвижном воздухе. — Это я. Тейт. Ты здесь?

Нет ответа.

Я побежала вперед. Сработал сенсорный светильник, что-то ярко блеснуло на бетонном покрытии впереди. Вытащив из кармана телефон, я включила фонарик и посветила себе под ноги. Стекло. Повсюду осколки стекла. Сбитая с толку, я замешкалась. Оно что, уже было здесь раньше? Этого я не помнила. Я направила луч фонарика на то самое место, где видела бутылку из-под вина. Бутылка исчезла. Меня бросило в жар. В отчаянии я обвела фонариком крышу и заметила на земле возле светового окна нечто похожее на горлышко бутылки. Нерешительно обойдя его, я шагнула к самому краю крыши и, вцепившись в ограждение, посмотрела вниз. Мороз пробежал у меня по коже.

Внизу что-то было. Несмотря на кромешную тьму, в свете ближайшего уличного фонаря я увидела на тротуаре груду… чего-то такого. Вокруг уже собралась небольшая толпа, транспорт на проезжей части замер. Водители вышли из машин. Мои пальцы разжались, заскользив по перилам. И хотя всеми фибрами души я желала, чтобы это оказалось неправдой, просто дурным сном, сомнений больше не оставалось. Чье-то искалеченное тело лежало на тротуаре внизу.

Глава 5

Понедельник, 19 декабря

Сара достает из сумки пачку бумажных носовых платков, кладет их на стол и, придвинув поближе ко мне, терпеливо ждет, пока я вдоволь наплачусь.

Когда я, немного успокоившись, снова поднимаю голову, она спрашивает:

— Так вы сразу поняли, что это была она?

— Нет. — Я вынимаю из пачки носовой платок; меня трясет, а потому я обнимаю себя за плечи, чтобы остановить дрожь. — Я попыталась к ней подойти, но ее окружила толпа народу. Охранник из нашего здания тоже там был, а еще охранники из соседних зданий. Они отгоняли зевак. Меня к ней не подпустили. Я попыталась объяснить, что произошло, но объяснение получилось корявым. Я винила себя. Тогда я еще не знала того, что знаю сейчас.

Сара придвигает к себе ноутбук, проводит рукой по трекпаду и, поджав губы, секунду-другую щурится на экран.

— Итак, Тейт… что вы хотите сказать? — Она поднимает голову и смотрит мне прямо в глаза. — По-вашему, Хелен сделала это, чтобы вас подставить? Заманить вас в ловушку?

— Да, — соглашаюсь я и, глядя на выражение ее лица, добавляю: — Очень может быть. Впрочем, не знаю.

— Но зачем? — спрашивает Сара. — Чего ради ей это делать?

— Честное слово, я понятия не имею. У меня есть своя теория, но вы, вероятно, мне не поверите. Да я и сама толком не знаю, верю я в нее или нет.

Сара пристально смотрит на меня, а затем откидывается на спинку стула, сложив руки на груди:

— Хочу быть с вами предельно честной. Во-первых, я пытаюсь понять, как можно было поверить в столь невероятную историю. Потерянная серьга. Потерянный пропуск. Все это выглядит… крайне неправдоподобно.

— Знаю! Я просто форменная идиотка! — Я снова начинаю плакать.

— Тейт, я этого не говорила. Мы все иногда совершаем дурацкие поступки, поэтому ретроспективный взгляд — крайне полезная штука. Я лишь пытаюсь понять: почему вы поставили себя в такое трудное положение ради совершенно незнакомого человека?

— Потому что мне ужасно одиноко! — всхлипнула я. — Потому что я живу одна. Если не считать кота! Потому что мне не с кем поговорить. По крайней мере, с кем-то, у кого жизнь была бы такой же паршивой, как у меня.

— Ладно-ладно, — шепчет Сара.

— И она не была совершенно незнакомым человеком, — возражаю я. — По крайней мере, тогда я так не думала. По ее словам, она работала в «Коуэн Макколи» и знала Хейли. Она знала ее фамилию!

— Но она ведь не работала в «Коуэн Макколи», да?

Я качаю головой:

— Если честно, не знаю. На прошлой неделе Дэн разговаривал с кем-то из их отдела кадров, но они отказались предоставить ему информацию. Очевидно, все дело в защите персональных данных.

— Нам придется сделать запрос по раскрытию информации, — соглашается Сара. — А как насчет Хейли? Что она говорит по этому поводу?

— Она вообще не слышала о Хелен. Дэн поговорил с Хейли. Она не помнит, чтобы когда-либо встречалась в баре с некой Хелен из «Коуэн Макколи». — (Сара медленно кивает и почему-то прекращает печатать мои показания.) — Короче, Хелен оказалась первостатейной лгуньей. Я понимаю, что сейчас все ясно как день, но ее рассказ про потерянную сережку звучал вполне убедительно. Да и вообще, Хелен была реально расстроена. — Замявшись, я добавляю: — О’кей. Полагаю… полагаю, в глубине души я понимала, что тут дело нечисто. Но к тому времени, как она призналась, что на самом деле уже не работает в «Коуэн Макколи», я куда больше переживала из-за Дэна. Ну… вы понимаете. Я боялась, что она расскажет Хейли или кому-нибудь еще о нас с Дэном. И когда мы добрались до офиса, я уже находилась у нее на крючке. Я хочу сказать… если бы я не провела ее в офис, чтобы поискать сережку, она реально могла бы на меня разозлиться. Ну и как бы она со мной поквиталась? Наверное… я просто хотела перетянуть Хелен на свою сторону. Это все, о чем я могла думать.

В дверь стучат. Входит помощница дежурного офицера по работе с задержанными.

— Простите, что прерываю вашу беседу, но сержант приказал отвести вашего клиента снять отпечатки пальцев и прочее.

Сара советует мне идти на сотрудничество, после чего я встаю и выхожу из комнаты вслед за помощницей дежурного офицера. Мы идем по коридору и из изолятора временного содержания попадаем в ярко освещенную боковую комнату. Помощница дежурного офицера подводит меня к инфракрасному сканеру и, прижимая каждый мой палец к панели, прокатывает слева направо, чтобы получить изображение отпечатков на экране компьютера. Мне ужасно неприятно, но я, следуя инструкциям, послушно прижимаю руку к панели, пока она снимает отпечатки со всех моих пальцев, обеих ладоней и ребер ладоней. Меня фотографируют, затем берут мазки изо рта. Все это время я ощущаю присутствие Сары, которая, стоя в дверях, молча наблюдает за процедурой, что действует на меня успокаивающе, хотя и немного смущает. Сара хорошая. Я точно знаю. И она меня поддерживает. Это ее работа. Но верит ли она мне? Вот в чем вопрос. Если она не верит мне, значит никто не поверит. И в первую очередь полицейские. С какой стати? Я у них главная подозреваемая. Наверняка. А иначе я не оказалась бы под арестом. Меня осудят и отравят в тюрьму. Тут и к гадалке не ходи. И потом…

И потом все начинается с самого начала. Те же пугающие образы, те же вопросы, которые непрерывно вертятся в моей голове с тех пор, как полицейские, забарабанив в мою дверь, пришли меня арестовывать. Смогу ли я выдержать? Смогу ли я действительно выдержать? Достаточно ли я сильная? Способна ли я через это пройти?

Когда помощница дежурного офицера заканчивает со мной, появляется женщина-детектив и просит назвать пароль от моего телефона. Сара предупредила меня, что я не обязана ничего сообщать, но это может быть чревато и полицейские в любом случае взломают телефон. Я называю женщине-детективу пароль. И сразу получаю пластиковый стаканчик жидкого чая и разогретое в микроволновке нечто невнятное, именуемое здесь лазаньей, после чего меня снова отводят в комнату для встречи с адвокатом. Сара входит следом, садится за стол, открывает ноутбук. Я сажусь на скамью напротив нее.

— Все в порядке? — спрашивает она.

— Да, — отвечаю я.

Сара проводит рукой по трекпаду, щелкает и вглядывается в экран ноутбука:

— Итак, вы находились на террасе на крыше. Перегнулись через перила и увидели кого-то, лежавшего на тротуаре. — Дождавшись моего кивка, она продолжает постукивать по клавиатуре, периодически переводя взгляд с экрана на меня. — А потом?

— Потом я рванула вниз. Или все-таки спустилась на лифте? Точно не помню. У меня помутилось в голове. Помню только, что охранник уже был на улице. И не подпустил меня к ней. — Я вытираю глаза и недоуменно качаю головой. — Ну а после этого приехала полиция.

Глава 6

Суббота, 10 декабря

В вестибюле офисного здания по адресу Истчип, 225, я толкнула вращающуюся дверь, но она не поддалась. Должно быть, запер охранник. У меня колотилось сердце и дрожали колени. Посмотрев через стекло на улицу, я увидела, что там уже собралась небольшая толпа. В субботний вечер на улице было не слишком многолюдно, и происшествие привлекло внимание лишь покупателей из ближайших магазинов и посетителей баров. Услышав пронзительный вой сирены, становившийся все громче, я еще раз попыталась открыть дверь на улицу. Бесполезно. Тогда я прошла через турникет и, пробежав по коридору, выскочила через двустворчатые двери прямо на внутреннюю лестницу, по которой спустилась на цокольный этаж, где, насколько я помнила, имелся еще один выход. После чего прошла мимо тренажерного зала на подземную парковку и, поднявшись по пандусу, оказалась на улице позади офисного здания.

Когда я свернула за угол на Истчип, на тротуаре и на проезжей части уже толпился народ, люди также стояли в стороне небольшими группами, многие в ужасе закрывали рот ладонью. К моему крайнему неудовольствию, пара зевак даже вытащили телефоны и держали их высоко в воздухе. Перейдя дорогу, я начала протискиваться сквозь толпу, но мне преградили путь. Возле места происшествия уже стояли несколько охранников, включая парня из нашего здания. Он поднял руки, решительно заявив:

— Стоп! Туда нельзя!

— Отойдите назад, пожалуйста. Уйдите с дороги! — услышала я уже другой, раздраженный мужской голос.

— Вы не понимаете! — взвизгнула я. — Я была с ней!

Охранник крепко взял меня за руку и осторожно отвел в сторонку.

— Я была вместе с ней в том здании! — всхлипнула я.

— Вы ее знаете? Ту несчастную, что упала с крыши? — спросила какая-то женщина.

— Да. — Я повернулась лицом к ней. — Я не осознавала… Не хотела, чтобы это случилось. Боже мой! Это я во всем виновата.

— Вам придется дождаться полиции, — внимательно оглядев меня, сказал охранник. — Подождите здесь, пожалуйста.

Я сделала так, как мне велели. Осталась ждать. А потом прибыли полиция и «скорая помощь». Яркие огни, машины, блокирующие дорогу. Повсюду люди в форме. Парамедики со специальным оборудованием. Полицейские, выставляющие на улице оцепление и разгоняющие толпу.

И тут я увидела, как охранник кому-то на меня показывает.

Рядом со мной тотчас же возник полицейский в форме.

— Насколько я понимаю, вы знакомы с жертвой? — спросил он.

— Да. Я была там, — задыхаясь, ответила я. — Я хочу сказать, до того. Но не тогда, когда она… короче, вы понимаете… когда она прыгнула вниз.

— Значит, она прыгнула?

— Думаю, да.

— Я должен прямо сейчас взять у вас показания, — заявил полицейский. — Вы согласны?

— Конечно.

Я прошла вместе с ним к патрульному автомобилю. Открыв дверь, полицейский предложил мне сесть на переднее сиденье. Впервые в жизни я оказалась в патрульном автомобиле и, пока полицейский говорил с коллегой, смотрела на дорогу впереди и зажженные фары «скорых». На улице было темно и в то же время светло; я словно грезила наяву, а точнее, попала в чей-то ночной кошмар.

Коллега, с которым говорил полицейский, повернулся и с прищуром уставился на меня через ветровое стекло. Затем полицейский вернулся к машине, сел за руль рядом со мной и выключил трещавшую рацию. Я увидела в свете фар, как человек в защитном костюме поднял что-то с земли, положив находку в пластиковый пакет, и с ужасом поняла, что это была ее кроссовка. Меня внезапно затошнило.

Достав из кармана куртки блокнот, полицейский сказал:

— Итак, приступим. Могу я узнать ваше имя?

Я внимательно посмотрела на него. Передо мной был седой худощавый мужчина лет пятидесяти в очках.

— Простите, — пробормотала я, зажимая рот рукой, — но мне нужно… — Я поспешно открыла дверь, высунула голову наружу, и меня вырвало прямо на дорогу.

— Это шок, — констатировал полицейский, когда я села обратно. — Естественная реакция. Но я, пожалуй, приведу кого-нибудь из парамедиков и попрошу вас осмотреть.

— Все нормально. Я в порядке. — Нашарив в кармане бумажный платок, я вытерла рот.

— Может, хотите воды? — спросил полицейский.

— Все хорошо. Я в порядке, — повторила я и, сделав несколько глубоких вдохов, наконец произнесла: — Меня зовут Тейт Кинселла. Т-е-й-т. Кинселла.

Он записал мое имя в блокнот.

— Ваша профессия?

— Я работаю здесь. — Я показала на здание. — В офисе Французского кредитного банка на четырнадцатом этаже.

— Сегодня суббота. У вас что, был рабочий день?

— Нет. Но я была в офисе. Вместе с ней.

Мы дружно посмотрели сквозь ветровое стекло туда, где в окружении полиции трудились парамедики.

— Она умерла? — выпалила я.

Полицейский замялся, но все же сказал:

— Мне очень жаль. Да.

Я подавила всхлип.

— Смерть была мгновенной? Она находилась в сознании, когда ударилась о землю?

— Простите. На этот вопрос у меня нет ответа. — Выждав секунду, он осторожно спросил: — Вы можете рассказать, что здесь произошло?

Я тяжело сглотнула и кивнула:

— Мы пришли в здание вместе. Но внутри потеряли друг друга из виду. Она переживала… депрессию. Я знала, что она хотела броситься вниз. Я пыталась ее остановить. Вчера вечером. И мне действительно удалось. А потом она захотела вернуться. Я должна была догадаться, но тогда просто не понимала… — Я перевела дух и сказала: — Это моя вина. Мне не следовало помогать ей пройти в здание. Мы воспользовались моим пропуском. У нее не было пропуска. Она здесь больше не работала, и мне не следовало помогать ей пройти.

Полицейский все записал, а затем спросил:

— А как ее зовут?

— Хелен. Хелен Джонс.

— Какие у вас с ней отношения?

— Я… я не знаю ее. Почти не знаю. Мы познакомились лишь вчера вечером. У нас был рождественский корпоратив. Она забралась с верхней террасы прямо на крышу. Хотела покончить с собой. Сказала… ее жизнь полный отстой. «Я эпически облажалась» — вот так она сказала. Ее уволили из «Коуэн Макколи» — они сидят на десятом этаже. Пожалуй, это все, что мне известно. Я просто пыталась уболтать Хелен, отговорить ее от попытки прыгнуть вниз, и мы взяли одно такси на двоих, чтобы вернуться домой. Я пожалела бедняжку. Дала номер своего телефона, чтобы быть на связи. А потом она мне позвонила. Сегодня. Рано вечером. Она якобы потеряла сережку — жутко дорогую, бриллиантовую — и решила ее отыскать. Но не смогла попасть в здание, так как где-то посеяла пропуск. Она предложила пройти вдвоем по моему пропуску. Но внутри мы упустили друг друга из виду, а когда я поняла, зачем ей приспичило попасть в здание… что у этой женщины на уме… было уже слишком поздно. Я ринулась на террасу на крыше, желая предотвратить самое страшное, но… — я всхлипнула, — она уже прыгнула вниз. Я опоздала.

— У вас есть ее адрес?

— Она жила на Кенрик-Плейс. Недалеко от Бейкер-стрит. Это все, что она мне сказала. По крайней мере, из такси она вышла именно там. Возле углового дома… — Мне пришлось напрячь память. — Номера я, конечно, не знаю, но, полагаю… смогу показать дом на карте.

— Она жила одна или с кем-нибудь еще?

— Без понятия, — покачала я головой. — Скорее всего, одна.

— У вас есть контактные данные ее ближайших родственников?

— Нет. — Я снова покачала головой. — Я ведь уже сказала: мы с ней практически незнакомы. По-моему, она была одинокой. А больше мне ничего не известно.

— Не могли бы вы чуть поподробнее описать то, что произошло сегодня вечером?

Я рассказала ему все с самого начала. Начиная с телефонного звонка насчет потерянной сережки, поездки в такси и кончая тем, как я провела Хелен в здание, оставила ее у подножия лестницы, а потом потеряла из виду.

— Должно быть, это было обманным маневром. Потерянная сережка, боязнь лифтов. Но я поверила, ведь она… ну… она убедила меня, что все в порядке. Сказала, что уже пришла в норму, и я поверила: если бы она действительно хотела прыгнуть с крыши, то сделала бы это еще вчера вечером… Разве нет?

В моем истерически взмывшем вверх голосе звучал немой вопрос, я ждала заверений, но полицейский никак не отреагировал. Он записал мои слова, а затем перечитал. У него снова затрещала рация, послышалось какое-то бормотание на полицейском жаргоне. Я ничего толком не поняла. Он закрыл блокнот и сунул обратно в карман.

— Могу я попросить вас подождать здесь буквально одну секундочку? — спросил он.

— Да, конечно.

Он вышел из машины и пошел переговорить с коллегой. К ним подошли другие полицейские. Мой полицейский, почесав в затылке, повернулся и посмотрел на меня. Все остальные последовали его примеру. Они еще немного посовещались, после чего мой полицейский направился обратно к машине.

— Что происходит? — поинтересовалась я, когда он сел рядом со мной на переднее сиденье.

— Мы пытаемся установить личность погибшей, — объяснил он.

У меня екнуло сердце.

— Вы ведь не хотите сказать… Надеюсь, вы не ждете от меня согласия ее опознать? Сомневаюсь, что я смогу…

— Нет, — поспешно сказал он. — Ее должен опознать кто-нибудь из ближайших родственников.

Я повернулась к нему лицом:

— Так это все-таки она? Хелен? Да? Я хочу сказать… у нее был телефон, и сумочка, и…

— Мы нашли ее сумочку. И теперь изучаем содержимое. Мы нашли кое-какие документы, удостоверяющие ее личность, и они дают нам все основания полагать, что она…

— Она — что? — озадаченно нахмурилась я.

— Похоже, тут какая-то неувязка.

— Что за неувязка такая?

— Кого еще вы видели в здании сегодня вечером?

— Никого. Там вообще никого не было.

Полицейский облизал губы:

— Предлагаю проехать со мной в участок, если не возражаете. Нам необходимо еще кое-что выяснить, но хотелось бы взять у вас более полные показания.

— Я что, арестована? — У меня участилось сердцебиение.

— Нет. Нет, вы не арестованы. Но вы главный свидетель и очень нам помогли. Если не возражаете, я отвезу вас в участок прямо сейчас. Вы согласны?

— Я готова сделать все возможное, чтобы помочь, — вздохнула я. — Конечно согласна.

— Спасибо. — Он завел двигатель и выехал на проезжую часть.

Когда мы подъехали к полицейскому участку, мой провожатый припарковался, и мы прошли через центральный вход в вестибюль. Меня отвели в небольшую комнату и предложили чашку чая. Сопровождавший меня полицейский сразу куда-то исчез, и в комнату вошла просто одетая дружелюбная женщина средних лет, которая села рядом со мной. Она объяснила, что является сотрудником полиции, оказывающим поддержку потерпевшим, и ее обязанность — помочь мне в это трудное время. Она спросила о моей подруге, затем предложила организовать мне помощь, если я в этом нуждаюсь, и сообщила, что мой сопровождающий ушел на доклад к начальству. После чего, оставив мне для развлечения какую-то брошюрку, отправилась разведать обстановку, а вернувшись, сообщила, что дело передано в отдел криминальной полиции и поэтому сейчас мы просто ждем пересменки, после которой будет назначен детектив, ответственный за ведение дела.

Прошло несколько часов. Я выпила еще чая и получила очередное заверение, что ждать осталось совсем недолго. Тем временем дверь открылась, и на пороге появилась женщина-детектив. Сев напротив меня, она положила на стол блокнот.

— Привет, Тейт, — сказала она. — Я детектив-констебль Галлахер. Итак, я могу называть вас Тейт?

— Да, — кивнула я.

Немного помедлив, она положила на блокнот авторучку.

— Тейт, мы поговорили с мужем жертвы.

— У нее был муж? — удивилась я.

— Да. И к счастью, он оперативно прибыл на место происшествия. — Она сделала паузу и вгляделась в мое лицо. — Он сумел опознать тело.

У меня отчаянно забилось сердце.

— Так это была Хелен?

Галлахер настороженно за мной наблюдала.

— Нет, — наконец ответила она.

— Что?! — Я подалась вперед от волнения. — Не может быть! Я хочу сказать, если это не Хелен, то тогда кто?

— Ее звали Мэдлин Блейкли.

У меня глаза полезли на лоб.

— Мэдди?!

— Насколько я понимаю, вы ее знали.

— Да, — запинаясь, сказала я. — Точнее, я не знала ее. Несколько раз видела. Вот и все. Она приходила к нам в офис. Я работаю у ее мужа Дэна. — У меня перехватывает дыхание. — Значит, это Мэдди упала с крыши? — (Галлахер кивает.) — Но… как? И что она там делала?

Детектив с мрачным видом продолжает смотреть на меня в упор:

— Мы надеялись, что вы поможете нам ответить на эти вопросы.

Примечания

1

Травма от повторяющихся нагрузок. — Здесь и далее примеч. перев.

2

Хел (Hell англ.) — ад, Бэк (back англ.) — назад. Выражение «Be to hell and back» означает: «Пережить большие неприятности».