Четвёрка. Там могут водиться люди

Рылов Евсей

Он простой пилот заштатного космического транспортника. Ну, ещё на пол ставки офицер службы безопасности. Деньги плевые, ну так и работать-то особо не надо… было.А теперь они неизвестно где, рядом планета удивительно похожая на Землю. Лазурное небо, синие моря, высокие горы, зеленые леса. Слишком уж здесь красиво – жди беды! И она вряд-ли заставит себя долго ждать.Ведь там водятся люди, и среди них есть такие, кто может то, что считается невозможным.

© Рылов Евсей, 2023

ISBN 978-5-0060-1600-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вы мне не поверите и просто не поймёте,

В космосе страшней чем даже в дантовском аду.

По пространству времени мы прём на звездолёте,

Как с горы на собственном заду!

В. Высоцкий

Глава 1. В рабочий полдень

Багровый свет еле пробивается сквозь плотные облака, освещая безжизненную равнину, протянувшуюся к далеким горам. То тут, то там, в беспорядке громоздяться скалы. Между ними высовываются серые языки песчаных осыпей. По обманчиво ровным участкам, словно, гротескные реки, едва заметно двигаются потоки розоватого вязкого камня. Это болото, готово мгновенно поглотить любого, кто посмеет ступить на его поверхность. Ни один звук, кроме воя ветра в скалах, уже тысячи лет не смеет, нарушить вечный покой Венеры.

Андрей рассматривает пустошь, пристроившись, словно ящерица на крутом скальном утесе, неотличимый от его поверхности в своем оптическом камуфляже. Ноги и две его механические руки зацепились за шершавый камень, а пара настоящих крепко сжимает рельсотрон. Со скалы ему открывается отличный обзор. Много часов он терпеливо ждет и вот она вожделенная награда, уже идет прямо к нему в руки. Внутри все кипит радостным предвкушением, сердце срывается в бешеный галоп от охотничьего азарта. Примерно в километре от него, носок чьего-то невидимого ботинка примял краешек каменного потока.

Андрей во весь рот ухмыляется едва видимому отражению своего лица в стекле шлема. По песчаной осыпи метрах в трехстах от него протянулась тонкая цепочка человеческих следов. Мгновение и скалы там разлетаются фейерверком острых осколков. По директрисе уже летит мина и взрывается, обрызгивая невидимок флюоресцирующей краской. Та скатывается с метаматериала их экзоскелетов, но поздно. Андрей мгновенно выцеливает одного за другим, вновь и вновь нажимая на спуск. Напрасно сверкают в полужидкой углекислоте красные лучи их активной брони, снаряды рельсотрона слишком быстры, их не сбить. Почти невидимые фигуры падают, оставляя на ровной поверхности мягкого камня, медленно углубляющиеся вмятины. Одна, две, три. Четвертого и пятого укладывает его напарник, скрывшийся в скалах метрах в ста западнее. «Ах, ты ж» — с досадой думает Андрей, как минимум двое ушли — «опытные, значит».

Он со всей возможной силой, многократно увеличенной искусственными мышцами экзоскелета, отталкивается от утеса, лишь на секунду опередив противников. Там, где он был, во все стороны уже летят каменные осколки. Но поздно. Словно белка летяга, расправив между рук и ног перепонки, он перелетает на скалу метрах в пятидесяти и вновь, словно ящерица, стремительно взбегает на ровный обрыв, замирая все в той же позе, что и раньше и снова ждет. Будь он на Земле такое бы не прошло, он слишком тяжел, но здесь на Венере, атмосфера у поверхности почти, что из чистой углекислоты под огромным давлением и летать совсем не трудно.

Где-то в полукилометре к востоку начинается бой, снаряды ручных рельсотронов вышибают из скал фонтаны осколков, рвутся красящие мины, но Андрей безучастен. Он всем своим существом обратился в зрение и слух. Враги явно приближаются и теперь они ещё осторожнее, теперь они знают о засаде. Напрасно по скалам носятся едва заметные голографические тени. Напрасно изображают следы на песке крохотные беспилотники. Враги затаились, как и Андрей, они где-то ждут свое часа. В крови его кипит охотничий азарт. Адреналин требует выхода. Сейчас он весь поглощен куражом и жаждет схватки, но минуты текут за минутами, а он ждет и ждет мгновения, которое придет совсем скоро. Ввысь устремляются несколько ракет. Не долетев до апогея своей траектории, они лопаются, осыпая все вокруг тончайшей пылью. Легкий ветерок подхватывает её и кружит мелкими смерчиками.

Теперь невидимкам не скрыться. Теперь все они в равных условиях. Ну, почти, ведь врагов трое, но это лишь разжигает в его крови огонь. Так намного веселее. Всего лишь метрах тридцати от него в пыли есть четкие следы. Андрей целится на несколько градусов выше. Выстрел и невидимое тело падает, оставляя характерный силуэт. Он изо всех сил отталкивается от утеса и летит туда, где протянулась ещё одна цепочка следов, но враги опытны, они стреляют не в скалы, а пытаются поймать его на траектории полета, но он успевает сложить перепонку, падая на голову противнику. На его механических руках загораются бело-голубые языки плазменных резаков. Тот поднимает вверх рельсотрон, но поздно, его отбрасывает в бок выстрелом. Напарник не дремлет. Андрей уже на поверхности, язык аргонового пламени проходит там, где должна быть голова врага, рассекая забрало. Оно лопается и он несколько мгновений смотрит на стремительно обугливающееся в венерианской атмосфере лицо.

Теперь преимущество на их стороне, но враг успел отойти и прячется среди камней. Медленно, медленно Андрей идёт в ту сторону, где, как ему, кажется, притаился противник и…. просыпается.

Внимание:

Персоналу немедленно прибыть на мостик.

Крышка спальной капсулы отскочила в сторону со щелчком, и Андрей плавно воспарил в невесомости, стаскивая с лысой головы прилипшие датчики. Надевать ботинки времени не было. Он, сгруппировавшись, перевернулся в воздухе и, слегка оттолкнувшись ногами от края капсулы, полетел к выходу, по дороге подхватывая аварийный набор у двери. Дальше был короткий коридор, четвертая дверь направо и условно вверх. Он ухватился за её край, вновь слегка оттолкнувшись руками, пролетел метра три и оказался на мостике. Извернулся и вот он уже в пилотском кресле, вперивает взгляд в экраны и… ровным счетом ничего интересного. Три минуты 17, нет, уже 18 секунд назад в 11:31:22 по корабельному времени они миновали среднюю гравитационную аномалию, возникло отклонение от курса, составившее 1,867 радиана…

— Тоже мне…

Битый час провозившись с программой возвращения на курс, Андрей задумался: «Средняя аномалия? Здесь? Это ж моя вахта, вот уже четвертый раз на этом маршруте. Весь отрезок пути пустота, никогда ничего не происходит… ну-у не считая, регламентных работ на реакторе, да мелких поломок в маршевом движке…». Конечно, звезды с огромной скоростью несутся вокруг центра галактики. Перелетая от одной, к другой, ты всегда летишь, по сути, новым маршрутом, но в космосе объекты встречаются так редко, что шанс наткнуться на что-нибудь чрезвычайно мал.

— Ина! Составь, пожалуйста, отчет о происшествие, выполни диагностику и повтори процедуру ориентации.

— Я — ИИ — искусственный интеллект поколени… — начал было мелодичный женский голос.

— Выполнять! Будешь рядиться, станешь Ий — грубо прервал голос Андрей.

— Выполняю. Расчётное время выполнения 3 часа, 48 минут и 56 секунд.

— Работай, а я пойду тренироваться.

— Напоминаю Вам, что дежурный пилот обязан находиться на мостике во время процедуры….

— Вывести данные на терминал ФОКа! — потребовал Андрей.

— Запись о нарушение составлена и архивирована…«Вперед и с песней.» — ответил Андрей.

Ухватившись руками за спинку кресла, Андрей легко оттолкнулся ногами и, перекувырнувшись в воздухе, полетел обратно в коридор, четвертая дверь налево и условно вниз. ФОК, как много в этом слове: эластичные и становые тяги, рычажный и педальный тренажёры, бегущая дорожка, центрифуга с коротким радиусом. В общем, бывать здесь явно интереснее, чем просиживать штаны в пилотском кресле, медленно превращаясь в задохлика… И все это принадлежит исключительно ему, впрочем, как и библиотека. Интересно а остальные, вообще, хоть раз здесь бывали? Да уж, а вот корабельная вирткапсула изрядно изношена… Они б её, уходя на гибернацию, мыли бы, что ли нормально, а то пропотела вся.

На прошлой смене Андрей вообще сам просыпался. Еле-еле Римчина из капсулы вытащил. Бурят так исхудал, что смотреть было страшно. Тот требовал оставить его в капсуле, но Андрей, типа, сломал её, доставая незадачливого геймера, и только так, смог загнать его в гибернацию. Увы, чинить пришлось не только капсулу, даже регламентные работы на реакторе были безнадежно просрочены, а в памяти компьютера красовалась служебка об их переносе в виду прохождения через пылевой поток. Какой, на хрен, поток на третьей смене!!! Впрочем, когда Андрей залез в логи, пылевой поток там и правду нашелся и весьма плотный.

У Андрея каждый Божий условный день было по две тренировки. Он приседал, прыгал, бегал, подтягивался, обвязанный эластичными жгутами, делал складки и отжимания. Приспособил терминал, чтобы управлять ремонтными роботами, крутя педали велотренажёра. Над ним смеялись, даже не за глаза; все прекрасно осознавали, что никакого пути назад нет, и не будет. Планеты для них закрыты навсегда. Невесомость медленно, но верно пожирала всех. Тощие и толстые все становились задохликами, которым уже не спуститься, и перед ними все шире открывалась гостеприимная крышка белого гроба — вирткапсулы.

На конечных точках маршрута, лишь Андрей гонял, челноки на поверхность и полумертвый от навалившейся тяжести, не понимая, где верх, где низ, порой в прямом смысле ползал по планетарным станциям. Получал обновления для библиотеки, тренажеры, всякую пищёвку да бытовуху, а ещё письма… Ну, то есть сначала были письма, от сестры потом от племянниц, даже разок от бывшей и один раз от дочери. А потом, примерно 60 объективных лет спустя, наступила тишина и капитану Лихову никто больше не писал, как, впрочем, и всем остальным. Зато каждый раз, принимая новый корабль или возвращаясь с грузом, Андрей наблюдал невероятную вспышку энтузиазма при разгрузке обновленного виртуального гроба, с очередными мирками меча и магии 18+.

Работа на корабле была проста, они тащили в контейнерах, комплект поселения. Это был набор автоматизированной техники и расходников, да пара сотен спутников. Первые доставляли на поверхность. Вторые развешивали по орбите, какой ни будь планетки у очередной всеми забытой звезды. Иногда планеты были уже обитаемы, то есть под поверхностью уже было построено поселение, тогда контейнеры просто передавали местным под акт и, получив от них груз какого-нибудь полезного ресурса в счет оплаты, отправлялись обратный путь. За перелет у каждого пилота, включая капитана, обычно бывало по две-три полугодовые смены, остальных будили по потребности. Раз в 2 перелета — 20—30 лет, корабль меняли. Отправляли на капремонт и модернизацию в доки одного из орбитальных заводов, а экипаж принимал новый. Так незаметно пролетали десятилетие за десятилетием.

Андрей остервенело тренировался все 3 с половиной часа к ряду, почти не останавливаясь. После, изможденно сидя в пилотском кресле за просмотром результатов проверочных и ориентировочных процедур, он все равно не мог успокоиться, не помогла даже припасенная в холодильнике настоящая колбаса. Не просмотр логов проверки, ни новая переориентация ничего не дали, всё шло по плану, но Андрея постоянно что-то грызло, и он никак не мог понять, что. Приближался условный вечер, корректировка курса была в самом разгаре. Его стало клонить ко сну… А потом случилось ЭТО — всё закружилось, в глазах расцвели яркие фейерверки и мир померк….

ФОК — физкультурно-оздоровительный комплекс

Условное (корабельное) время — сутки отщитанные по Московскому времени от момента приёмки корабля.