Голос Рыка

Сайфулла Ахмедович Мамаев, 2002

Кто не хочет стать сильным, молодым и здоровым? Вернуть блеск глазам, цвет и роскошь шевелюре, забыть о болезнях, порой смертельных? Заставить окружающих завидовать своему цветущему виду? Вот только не все знают, какую цену придется платить за это счастье. Анатолий Рыков, программист самого преуспевающего предприятия России, узнал!

Глава 3

— Так это ты был вчера? С собакой? — засмеялась Лена. — А я — то думаю, где же я тебя видела? Значит, мы соседи? Я на Нансена живу! В новом доме, том, что рядом с магазином!

Вот так дела! Как же он раньше ее не замечал?

— Мы туда недавно въехали, — продолжала девушка. — А раньше мы в Зеленограде жили.

— А я тоже здесь не так давно поселился, — признался Рык. — Когда бабушка умерла. А до этого жил Большой Тульской. С родителями. Но мне здесь нравится. И мне, и Стэну.

Панина удивленно посмотрела на Толика. А это еще кто? — говорил ее взгляд.

— Стэн — это моя собака, — пояснил он. — Вернее волк. А еще точнее, он наполовину собака, а наполовину волк.

— Не может быть! — воскликнула Лена. — Вот это да! Постой, а как же… Я вроде бы слышала, что волки, пусть и такие, как твой, в домах не живут. Как ни старайся, все равно убегают.

— Не знаю, — Толик пожал плечами. — Может, мой нестандартный какой-то. А может, просто я не достаю его воспитанием, вот он и чувствует себя комфортно, как в лесу. За креслом устроил себе нору и таскает туда подушки, сухари, косточки. Игрушки. Все, что найдет.

— А на посторонних как он реагирует? — В глазах Лены светился неподдельный интерес. — Небось в горло готов вцепиться?

Толик удивился. Даже обиделся. Почему в горло? Он что, дикий, что ли? Нет, его Стэн вполне воспитанный парень!

— Когда приходит мама, ну там убраться, поесть приготовить, постирать, Стэнька от нее не отходит. Ластится, как щенок! Отца, правда, не воспринимает, прячется от него. Вернее даже не прячется, просто уходит, не хочет встречаться. Это из-за того, что отец однажды схватил его за загривок, поднял в воздух и встряхнул. Он разозлился, что Стэн его хомяка съел! А когда мои друзья зайдут, убегает за свое кресло и не выходит. Правда, следит за каждым шагом, но не лает и не бросается. Лишь бы его не трогали. Да трус он вообще! Когда гром гремит, в ванной прячется! Заберется в самый темный угол и лапой глаза прикрывает. Зато видела бы ты, как он пирожки ест! Возьмет в передние лапы, поставит пирожок вертикально и откусывает по маленькому кусочку. Вот тогда можешь с ним играть, не тронет! Понимает, что ему дали лакомство и позволяет с собой играть. Лакомство в его понимании это не еда, это нечто иное, это что-то между поощрением и игрой. А вот еда у него святое, за еду может порвать, если дашь еду и попробуешь подразнить, может хватануть так что потом сам жалеть будет, но ничего с собой поделать не может. Защищать еду у них на инстинктивном уровне!

— А играться любит?

— Только начни, потом не остановишь! — засмеялся Рык. — Да чего мы о нем говорим, давай поднимемся, я тебя со Стэном познакомлю!

— А не укусит? — робко спросила Лена. — Как он на женщин реагирует? Небось ненавидит?

— Не знаю! Когда жили у родителей, к маме заходили подруги, но Стэньку приходилось закрывать в другой комнате. В моей. А здесь, у бабушки мы недавно и гостей у меня еще не было, — признался Анатолий. — Слушай, давай зайдем! Прямо сейчас и проверим!

Лена растерялась. Она что ему, подопытный кролик? Нашел, на ком экспериментировать! Но, с другой стороны, так интересно на домашнего волка посмотреть! Да и Толик такой забавный, что отказывать ему просто не хочется. Она же видит, он хороший. Так чего же бояться, а на все эти глупые условности наплевать!

— Давай я ему какое-нибудь лакомство возьму? — предложила Лена, — Пирожок… или конфету? Может, мороженое?

— Ага, лучше кофе горячий да прямо в постель! — засмеялся Толик. — Ватрушки хватит, да и творог там, ему полезно будет.

Чужого Стэн почувствовал сразу. Повизгивания за дверью не было. Вот жучила! В засаде сидит, бродяга серый!

Распахнув дверь, Толик закрыл собой свою спутницу. Мало ли что зверю в голову взбредет? Но Стэн вел себя странно. Прижавшись всем телом к полу, он, скаля зубы, старался рассмотреть, кого же это принесло в их с Рыком нору? Почему у него ноги голые? И волосы такие длинные? Зато запах какой! Его любимые ватрушки! Ну как же их попросить, только так, чтобы не терять собственного достоинства? И Толик, гад, сам не додумается предложить их ему! Знает же, как он эти ватрушки любит!

— Стэня, это свои! — Сказал хозяин. — Ее зовут Лена! Она принесла тебе что-то вкусненькое, подойди, поздоровайся!

Как же, что-то! Это для тебя что-то, а для него, Стэна, это ватрушки! Придется здороваться! Тем более что и самому хочется обнюхать этого странного гостя!

Волк медленно, сдержанно приблизился к голоногому существу и принюхался. Странно, запах какой… Подожди, а где же бугор в том месте, где он есть у хозяина? Что еще за новости? Недолго думая, Стэн ткнулся чужаку носом прямо между ног. Рык резко дернул его назад, но волк успел вдохнуть непривычный запах…

Так вот в чем дело, это самка! Такая же, как и мама Толика, только молодая! Ах, как же она хорошо пахнет! Даже в голове закружилось немножко…

Зазвонил телефон. Толик, гадая, кто это, поднял трубку.

— Алло! Алло, говорите же!

Стэн, пользуясь тем, что хозяин отвлекся, вновь уткнулся носом в пах девушки, не обращая внимания на ватрушки. Лена покраснела и стала потихоньку поворачиваться, но черная подушечка волчьего носа следовала за ее движением словно приклеенная. Щеки девушки зарделись. Между тем Толик все никак не сообразит, что надо бросить трубку и спешить к ней на помощь!

— Стэн, вот тебе ватрушки! — Но напрасно Лена надеялась, что подачка поможет, куда там! В звере стал просыпаться самец. — Толик, ну что же ты стоишь! — взмолилась она. — Я боюсь его!

Толик вздрогнул, словно выходя из оцепенения, и положил трубку. Схватив Стэна за ошейник, он резко его дернул, оттащил от гостьи и, выговаривая ему, что порядочные собаки так себя не ведут, потащил на кухню.

— Толик, только не бей его! — Закричала Лена.

Рык едва не фыркнул. С чего это она взяла, что Рык будет бить Стэна? Он вообще его никогда не наказывал! Ну разве что чуть-чуть. Если нужно было показать свое недовольство, то достаточно было сказать несколько резких слов, и четвероногий друг все понимал. Он опускал голову и уходил за свое кресло, в «нору». А вот если хозяин был не прав, Стэн обижался. Он сразу становился глухим, переставал слышать Толика и не выходил из своей «норы» по полдня. Даже лакомство не принимал. Но достаточно было взять в руки его любимую игрушку, как волк, который, казалось, и не смотрел вовсе на хозяина, мгновенно забывал все обиды и прибегал играть. Вот тут-то и начиналось самое сложное. Все-таки это волк, а не собака! Стэн, конечно, старался сдерживать свои челюсти, но это давалось ему с трудом, так что на руках Толика то и дело появлялись новые шрамы. Но разве для друзей это важно? Толик тоже быстро забывал обиды!

— Ты мерзавец, — прошептал он на ухо волку, — это моя женщина! Понял? Не твоя, а моя! И не смей к ней приставать!

Стэн обиженно залез за кресло. Теперь оттуда торчал только его хвост. Зато с другой стороны появился любопытный нос.

— Теперь он нам мешать не будет! — заявил Толик. — Правда, обидится, но я же не…

Анатолий едва не сказал вслух, что он же к сукам или волчицам не пристает, но вовремя сдержался. Хотя, если судить по блеснувшей в глазах Лены смешинке, она вполне могла догадаться о том, о чем он так неуклюже промолчал.

— Да, веселые вы ребята, — заметила девушка. — Прямо хоть в кино снимай.

Толик не понял. О чем это она? Но тут же характерный звук частого дыхания Стэна все разъяснил. Негодяй тут как тут!

— Стэн, с‑собака! — зарычал Анатолий. — Место!

Серая тень стремительно прочертила комнату и нырнула за кресло.

— Вот так‑то! — удовлетворенно сказал Рык. — Чтоб там и сидел! А не то…

Договорить он не успел, снова запищал телефон. Рыков поднял трубку. Звонила мама.

— Что у тебя с телефоном? — начала она с места в карьер — Я только что звонила, но ты меня не слышал!

— Так это была ты? — удивился Рык, — А я кричу в трубку, кричу…

— Толя, ты сегодня был на работе? — перебила его Вера Игоревна. По голосу чувствовалось, что она очень встревожена.

— Ну конечно! Я же вчера говорил тебе…

— Толечка, родной, я ужасно виновата перед тобой! — Голос Веры Игоревны дрожал. — Я не должна была тебя отправлять на этот проклятый завод! Но ты же меня послушаешь? Ты же бросишь эту работу?

Рыков‑младший опешил. Что это мама говорит? О чем это она?

— Мама, я ничего не понимаю, — проговорил он наконец. — Что ты имеешь в виду?

— Как, разве ты не читал «Экологический вестник»? — удивилась мама. — Да об этом вся Москва говорит! У них там на «Шаталовке» такое творится, что… Люди как мухи мрут! Излучение, говорят, там какое-то опасное. Все сначала становятся трудолюбивыми… Нет, как же они там написали… Трудо… голиками. Вот, точно, трудоголиками! И работают так, что загоняют сами себя в могилу. А руководству только того и надо, они же не виноваты, что люди так хотят работать. Толь, ты бы вышел, взял в киоске газету да прочитал…

— Мам, так дождь же собирается! — Рыку страшно надоел этот разговор, он просто не мог дождаться, когда мать наконец замолчит. Рядом такая девушка, а она ему про какие-то ужасы рассказывает! Еще бы вспомнила про пирожки с младенцами. Или про черную руку, что пацаны в семилетнем возрасте друг другу втюхивают. — Да и не верю я этим газетам! Ты же сама учила все, что они пишут, на десять делить!

— Толик, на этот раз все серьезно! — выкрикнула мать со слезами в голосе. — Ты почитай! Там очевидцы рассказывают. Сначала человек забывает всех своих близких… Нет, сначала у него появляется блеск в глазах, потом…

— Мама, тогда нужно начинать со Стэнечки! Этот гад только увидит жратву, такие фары включает, что хоть прикуривай!

— Не смей шутить, когда все так серьезно! — закричала Вера Игоревна. — Я тут…

В трубке послышались всхлипывания.

— Ну, мама, перестань! — Анатолию было неудобно, что этот идиотский разговор происходит при Лене. — Что ты всякой бредятине веришь!

— Это не бредятина, это все очень и очень серьезно! — Мама начала повторяться. — Ты должен немедленно бросить эту работу!

Ну, уж конечно! Прямо сразу и работу брось! Дай хоть на компьютер новый заработать! И как бросить эту работу, когда Лена там? И скорее всего, чушь это все! Вон Лена работает же, не боится! Да и техника там такая, что немудрено в натуре трудоголиком стать.

— Толик, обещай мне… Прямо сейчас пообещай, что ты не будешь ходить на этот проклятый завод! — потребовала мама. — Если ты меня любишь, если ты думаешь обо мне, брось эту работу!

— Хорошо-хорошо, только успокойся! — Толик не знал, как закончить всю эту тягомотину. И ведь надо же, угораздило маме позвонить, когда Лена здесь. — Я тебя понял, становлюсь тунеядцем!

Рык положил трубку.

— Что-то случилось? — участливо спросила гостья. — У тебя неприятности?

Господи, ты такая красивая, а все словно сговорились и стараются не дать мне заговорить об этом!

— Лена, я…

Опять зазвонил телефон.

— Да!!! — заорал он в трубку. — Слушаю! Это опять была мама.

— Толик, так я могу быть уверена…

— Да, можешь, только больше ни слова об этом! — взмолился он. — Сколько можно об одном и том же!

Он бросил трубку и посмотрел на девушку. Чертов волк, опять вовсю вьется вокруг нее!

— Стэн!!! Пошел отсюда! — закричал Толик. — И чтобы я тебя не видел!

Господи, ну не дай ты им загубить лучший вечер в его жизни! Пора переходить к решительным действиям!

Интересно, а какие дети были бы у него с Леной? Наверное, красивые, вон она какая. И уж если он сам из-за своей лени не занимался спортом, то сына бы точно заставил. И дочь! Дочь непременно! Она обязательно будет копией своей мамы. Такая же красавица вырастет.

Хотя стоп, с такой как Лена спешить не стоит, это не та девица, что если пришла к тебе, то на все уже решилась, Рык, не смотря на свой совсем маленький опыт, чувствовал, Панина птица иной породы, с ней спешить нельзя. Нужно проявить выдумку. смекалку и что там еще?

* * *

Пока Анатолий соображал, пока придумывал все новые и новые способы достичь желанного, время прошло и около десяти вечера гостья заторопилась домой. Рык так и не решился на что-то большее, чем разговоры, вот засело в нем понимание, что с этой девушкой, не смотря на ее открытость и доверчивость, лучше не спешить, может даже следует отдать инициативу в ее руки. Как говорится в старом анекдоте — лучше полчаса помолчать, чем два часа уговаривать. С Леной необходима деликатность, тонкость, она как лань, сделаешь резкое движение, напугаешь и больше не увидишь! Будешь настойчивым, напористым и Панина вполне может обидится и не решит больше с ним общаться! Нет, в этом деле нужна постепенность и выдержка!

Вздохнув и пообещав себе, что уж в следующий раз обязательно добьется большего, Толик пошел провожать Лену. Провинившийся волк остался дома, и они, болтая о разных пустяках, быстро дошли до подъезда дома, в котором жили Панины.

Знал бы кто, как Рыку не хотелось расставаться! Чем меньше становилось расстояние, отделявшее их от дверей, тем лихорадочнее он искал повод, чтобы продлить свидание. Перебирая в голове все уловки, подсмотренные в фильмах, Толик отметал их одну за другой. Уж больно все было как-то надуманно и глупо. Оказывается, в жизни все совсем не так, как в кино. А он сам вовсе не такой остроумный и ловкий, каким себе казался раньше.

— Толик, а то, что ты мне сказал сегодня, — вдруг заговорила Лена, когда они вошли в подъезд, и остановилась. — Ну то, что ты сказал мне там, на работе… Это правда?

Она смотрела себе под ноги, и Толик, не видя ее глаз, не знал, в шутку ли она говорит или всерьез. Ну и бог с ним, скажет правду, и пусть она смеется! Зато он будет точно знать, как Лена к нему относится.

— Я не шутил, — твердо сказал он. — Я могу повторить еще раз!

— Повтори, — попросила девушка.

— Ты мне будешь нужна всю жизнь!

Лена еще ниже опустила голову, и волосы совсем скрыли ее лицо. Толик окончательно растерялся, вроде бы и сказал то, что хотел, но вот как она к этому относится, так и не понял. Наверное, снова какую-то чушь сморозил!

— Ты обиделась? — Встревожено спросил он. — Я что-то не так сделал?

Белая тонкая рука взметнулась вверх и обвила его шею. Мгновение — и пересохшие губы Толика ощутили мягкое, нежное прикосновение. Боже, она целует его! Есть! Он оказался прав, что не стал спешить, теперь точно все получится! На следующем свидании! Завтра, он обязательно увидится с Леной завтра!

Не в силах прервать поцелуй, Толик прижал Лену к себе, она доверчиво подалась вперед и он грудью, животом бедрами почувствовал приятное тепло податливого девичьего тела. На какую-то долю секунды мир словно перевернулся, Рык уже не ощущал, кто он и где находится. Господи, какое это чудо — вот так обнимать Лену, такую красивую и желанную! Но как? Этого же не может быть, он вчера еще только мог мечтать о том, чтобы найти ее, а сегодня она уже в его объятиях? Так разве бывает? Ему это не сниться? А, главное, она отвечает ему, получается, он нравиться ей?

Только теперь Рык стал верить в существование рая! Только бы это мгновение растянулось подольше, только бы не заканчивалось! А еще лучше, вообще не кончалось!

К сожалению, реальность всегда сильнее наших желаний. В подъезде послышались чьи-то шаги, и Лена, быстро отпрянув, нажала на кнопку лифта. Ну, конечно, как назло, кабина оказалась на первом этаже, а тот, чьи шаги их потревожили, оказался соседом Лены, к тому же хорошим знакомым ее отца.

— А, соседка, привет! — весело бросил он. — Ты вверх или только спустилась?

— Здравствуйте, Зиновий Витальевич! — Лена приветливо кивнула и опустила глаза. Интересно, он догадался, что происходило за мгновение до его появления, или нет? — Да, я тоже поднимаюсь…

Лена тут же пожалела о своих словах, можно было сказать, что только что спустилась, но дело было сделано и нужно было расставаться.

— До завтра! — бросила она и, почти не глядя на Толика, вошла в кабину. — Встретимся на работе!

* * *

— Черт, кажется, и сегодня вечер зря пропадет! — Манчестер сплюнул и повернулся к напарнику. Свое прозвище Тагир Калоев получил в то далекое время, когда был простым бандитским авторитетом и «покровительствовал» большому универсальному магазину с этим английским названием. Но все это в прошлом, теперь он голем, а потому, вместо того, чтобы сидеть в уютной темноте любимого бара, вынужден бродить по улицам ночной Москвы и искать этого чертового самовольщика. Хорошо хоть, что сегодня с ним Георгий Сартов, а не Родя или Митяй! Георгий, которого близкие друзья звали Гориком, был немногословным и очень надежным големом такого же, как и Манчестер, глиняного уровня. Конечно, в своеобразной табели о рангах, существовавшей среди «мобилизованных», это была самая первая, начальная ступень, но при желании и старании можно было подняться выше, и только от них самих зависело, станут ли они когда-нибудь бронзовыми или нет. По крайней мере, стадию раба они все проскочили довольно быстро…

— Вечер? — Горик усмехнулся и почесал свою черную, как у абрека, бороду. Сколько раз ему говорили, сбрей ее, меньше проблем с мусорами будет, так нет, все под кавказца злого косит, все людей пугает. Правда, с такими документами, как у големов, никакие силовики не страшны, но зачем лишний раз внимание привлекать? Те как увидят морду небритую, так полгорода готовы проскочить, гоняясь за машиной, и пока в ксиву не глянут, не успокоятся! А Сартов доволен, видя растерянность на лицах ментов, целое представление потом устраивает, заставляет догнавшего машину свою стеречь, пока он обедать будет! Или ужинать, в зависимости от времени суток. А что, раз гнался, хотел бабок по-легкому срубить, так пусть теперь послужит, начальство в лицо запомнит! — Нет, браток, уже не вечер, ночь на дворе! Сейчас бы в «Шатильон»… или, на худой конец, в «Метелицу». Пару грелок блондинистых и до утра… послезавтрашнего.

— Да, это было бы самое то! — поддержал товарища Тагир. — Знаешь, я как-то раз вот так же сидел в засаде…

— В Чечне, что ли? — догадался Горик.

— Да, в первую, — кивнул Манчестер, — Зимой дело было. Я с эсвэдэшкой залег, ребята прикрывали, но это для снайпера, сам понимаешь, защита от бродяжек! А когда против тебя такой же стрелок, как и ты, совсем другое дело. Тут терпение нужно, не то, что ходить или разговаривать, пошевелиться лишний раз не можешь. Вот и в тот раз за мной охота началась, а я не знал об этом, разведка не предупредила. Информация прошла, что противник выдвижение планирует, вот их-то я и ждал. А он в это время меня! Гад, именно за мной вышел! Вот, значит, лежу, а тут как приспичило… Перед выходом на позицию специально опорожнился, да вот оказалось, что не до конца. А может, другое что… Теперь вот думаю, что, скорее всего, просто замерз. Памперсов больших у нас тогда не было, да сейчас… Ну да ладно, теперь уж не важно от чего, но вот лежу, а у самого уже мочевой пузырь к горлу подступает. Еще чуть-чуть — и опозориться можно. Положение хоть вой, но ведь не встанешь же! А от этого холод кажется еще сильнее. Вот когда проклял все на свете! Думаю, да пропади оно все пропадом, все равно никого нет, вскакиваю и… получаю по полной программе. Их снайпер следил за моей позицией и только ждал, когда я пошевельнусь и себя выдам. Хорошо пуля чуть выше сердца прошла! Еле выжил… Вот тогда я и понял, что лучше замерзнуть, обоссаться, но правила ведения боя не нарушать.

— Да, это точно. То, что кровью пишется, всегда правильно. За каждую букву кто-то голову сложил, — согласился Горик. — Я вот все хочу спросить, ты тогда с какой стороны был? С той или с этой?

Тагир ответил не сразу. Он медленно поднял голову и заглянул в глаза Сартова. Тот едва удержался, чтобы не поежиться, до того его пробрал холодный, жесткий взгляд голема.

— С нашей стороны! — жестко произнес Манчестер. — Понял? И запомни… Замри и не шевелись!

Последние слова Калоева были так неожиданны, что Сартов в недоумении дернулся и посмотрел на Тагира. Тот застыл как муха в янтаре и лишь одними глазами показал за спину Горика.

— Замри, — тихо повторил напарник. — Кажется, он появился… Теперь главное — не спугнуть. А то сбежит, ищи его потом.

Сартов едва уловимо кивнул. Поимка самовольщика всегда проблема, а тут еще, кажется, целая группа наметилась. С одним проще, не поддается «Зову», значит, подлежит уничтожению, церемониться никто не станет. А вот как быть с группой, неизвестно, такое случилось впервые. В последнее время все случалось впервые. Столько непокорных, и так часто… То, что действует группа, сомнений не вызывало, сообщения о происшествиях, случающихся обычно там, где появляются самовольщики, сыпались со всех сторон. Один человек, будь он трижды трансформер, сразу в разных концах Москвы не появится. Была, правда, еще одна гипотеза, но такая, о которой даже думать не хотелось! И вот чтобы убедиться, что дела обстоят совсем не так плохо, и требовалось отловить хотя бы одного из непокорных.

— Далеко? — тихо спросил Георгий.

— Метров тридцать, — также полушепотом ответил Манчестер. — Подходит к углу… прямо к булочной.

— Ну тогда это наш клиент. — Немногословный Сартов растянул уголки губ, что означало улыбку. — Теперь я спокоен, это не прорыв.

— Да я с самого начала говорил, что это не жаннавары, — процедил Тагир, не отрывая взгляда от того, за кем они охотились. — Раз бомбят продуктовые, значит, наши недоделки. Так, спокойно, он открывает дверь… Вот баран, даже сигнализацию не отключил.

Последние слова он мог бы и не произносить, короткие противные звонки ударили по ушам.

— Ну так на то они и самовольщики! — Сартов пожал плечами. — Тупые и вечно голодные. Ничего интересного.

Георгий медленно повернулся и посмотрел в чернеющий проем двери.

— Вошел? — спросил он, никого не увидев.

— Да, только что. Сейчас он выбежит, и мы его возьмем. — Манчестер сплюнул. — Ладно, чего ждать, пошли!

Не успели големы сделать и нескольких шагов, как послышалась милицейская сирена.

— Ты смотри, как быстро! — усмехнулся Георгий. — Наверное, надоело, что третий раз за неделю булки воруют.

— Будь ты на их месте, тоже озверел бы, — с кривой ухмылкой заметил Калоев. — Столько раз за такой короткий период! Это уже на издевательство смахивает!

— Ну не скажи, сами они тоже при этом руки регулярно греют. Сартов брезгливо улыбнулся. — Хлеб не колбаса, на нем особо не наживешься. Был бы мясной магазин, вот там бы они хоть каждый день на вызовы приезжали.

— А если бы водочный?

Это предположение вызвало громкий смех. Теперь можно было не таиться, трансформер никуда не денется, милиция тоже не должна сильно отвлечь, так что есть надежда, что остаток ночи можно будет провести в хорошей компании. Да и бронзовый будет доволен, его задание выполнено!

Милицейский «уазик» вылетел на перекресток и подкатил прямо к булочной. Скрипнули стертые колодки тормозов «уазика», и два вневедомственника, придерживая фуражки и прижимая к груди короткоствольные «калаши», выскочили из машины. Они кинулись было к магазину, но тут заметили стоявших поблизости големов и подозрительно уставились на них. Милиционер постарше, с широким поперечным галуном на погонах, что-то бросил напарнику, и тот занял позицию между входом в магазин и машиной. Теперь он мог контролировать того, кто предположительно находился в булочной, и одновременно следить за неизвестными, стоявшими перед ней.

— Ваши документы! — потребовал старший сержант и тоже наставил на глиняных автомат. Сартов молча достал свое удостоверение.

— Кто учил тебя тактике уличного боя? — прорычал Манчестер. — Ты же перекрыл напарнику сектор обстрела! Вас же как куропаток перестрелять можно!

— Извините, товарищ полковник! — пролепетал милиционер. — Мы… У нас… здесь вызов! Магазин сигнализация… Мы по вызову…

— Да видим, что по вызову! — прервал его Сартов. — Мы тоже здесь по этому же поводу. Это наш клиент, так что заберем его мы…

— Товарищ полковник, но…

— Марш отсюда! — рявкнул Манчестер. — Иди учебники читай, бездарь! И доложи своему начальнику, чтобы наказал тебя! А я проверю! И не дай бог, что-то не так сделаете, выгоню его без выходного пособия! обоих выгоню! Ну чего стоишь, выполняй!

Милиционеры, вытянувшись в струнку, козырнули и бросились к машине. Еще несколько мгновений — и улица опустела.

— Ну что, пошли? — сказал Тагир и, не дожидаясь ответа, переступил порог магазина.

Темнота для големов помехой не была, они сразу увидели царивший в булочной беспорядок, но вот того кто это сделал, заметить пока не удавалось. Что ж, это тоже не новость: трансформеры умели хорошо прятаться. В том, что касалось мимикрии, непокорные были весьма изобретательны. Не все, конечно, но в основной массе самовольщики были просто оглохшими к Зову мутантами, хотя порой встречались и такие, с которыми приходилось повозиться. Некоторые в случае опасности умудрялись в деревья превращаться! Или в тумбочки! Вот только теплыми они были… Да и мягкими на ощупь.

— Шугани ультразвуком, — предложил Манчестер. — А я посмотрю, может, что‑то дернется.

— Ладно, только закройся, — предупредил напарника Горик.

Тагир молча кивнул и поднял вверх руку, мол, окей, начинай!

Как ни странно, хлыст не подействовал. Кроме стандартной резонансной реакции, других ответов не последовало. Големы с тревогой переглянулись. Самовольщик умеет закрываться? Или… они его упустили? Но когда? Неужели в тот момент, когда демонстрировали свою власть вневедомственникам? Но ведь второй мент должен был следить за входом… А он, скорее всего, следил за ними! Черт, упустили!

Глиняные, не сговариваясь, еще раз ударили ультразвуком. Сила сигнала была такова, что с потолка посыпались осколки лопнувших ламп, а следом за ним закружили хлопья отслоившейся побелки… но и только. Да еще на улице завыли все собаки, что попали в зону поражения!

Взломщика не было, теперь это можно было утверждать с полной уверенностью.

— Бежим, он не мог далеко уйти! — Не дожидаясь Горика, Манчестер бросился к выходу. — Я налево, ты направо!

Сартов пролетел с полсотни шагов, когда заметил вдалеке бегущую фигурку. Он прибавил ходу, но трансформер, заслышав погоню, побежал еще быстрее. Теперь можно было не таиться и сообщить Калоеву о самовольщике.

— Тагир! — закричал он. — Тагир, я вижу его! Слышишь меня?

— Уверен? — Ультразвук с расстоянием быстро угасал, и Георгий едва различал слова. Да и кричать на бегу — дело не самое легкое. — У меня тоже кто‑то есть… И кажется, наш…

— Ладно, берем каждый своего! — крикнул Сартов. Он не был уверен, что напарник его услышит.

Впрочем, это было не важно. Теперь, когда противник понял, что его преследуют и можно было действовать в открытую, все зависело только от того, кто бежит быстрее. Но разве раб, пусть даже и развитый до самовольщика, может соперничать с големом? Расстояние до бегущего впереди быстро сокращалось, и Георгий уже видел длинноногого, длинноволосого трансформера, который не додумался даже до того, чтобы бросить большой полиэтиленовый пакет, в котором наверняка уносил свою добычу. Скорее всего, кто-то из группы ранен, такое количество еды бывает нужно, только когда у кого-то происходит регенерация.

Беглец обернулся. На какое-то мгновение глаза преследуемого и преследователя встретились, и Георгий заметил, что трансформер очень напуган. Это прибавило сил, и Горик сократил отрыв до десяти метров. Он уже успел оценить достаточно крупную фигуру самовольщика и его хорошую физическую подготовку. Для обычного человека, конечно, но не для голема! Еще несколько секунд — и у трансформера будет возможность в этом убедиться.

Неожиданно беглец сделал большой прыжок в сторону и молнией перемахнул через невысокий, метра в полтора, забор. Георгий бросился за ним. Он легко взлетел вверх — и… что-то ударило его по ногам. Голем, едва понимая, что с ним происходит, рухнул вниз, на мгновение потерял сознание, а когда пришел в себя, почувствовал сильную боль в правом плече. Глиняный с трудом поднялся и посмотрел на то, что его сбило в полете. Над забором тускло поблескивала местами разорванная, местами плохо натянутая колючая проволока. Не современная, страшная и режущая спираль, а старая, традиционная колючка. Видимо, ее протянули еще в те времена, когда правила другая власть, а теперь надобность в ней отпала. Это было понятно по тому, что все три ряда сохранились лишь только в одном месте, как раз в том, где прыгал Сартов. Это же нужно быть таким невезучим, чтобы вот так вляпаться? Вот же рядом одни только столбики кривые и никакой проволоки, а он умудрился прыгнуть там, где вся колючка цела!

Кряхтя и проклиная все на свете, голем заставил себя продолжать погоню. Сильная боль в плече наводила на мысль о сломанной ключице, но такая мелочь не могла остановить Георгия. Прихрамывая, он кинулся вперед и… застыл как вкопанный. Тот, кого он преследовал, исчез. Самовольщик воспользовался падением глиняного и спрятался. А может, убежал. Судя по тому, как он прыгает и бегает, трансформеру и его сообщникам, если таковые здесь прятались, было вполне под силу за это время миновать пару кварталов.

Тяжело дыша, Георгии огляделся. Позади него был тот самый злосчастный забор, впереди и по сторонам — дома старой, по-видимому хрущевской, застройки и узкая заасфальтированная дорожка между высокими, пышно разросшимися деревьями. Справа от голема высилась стена такого же дома, в слабом свете чудом уцелевшего уличного фонаря видны были желтая от охры стена и темневший выступ крыши.

Сартов от злости едва не завыл. Так опростоволоситься! Да тут столько чердаков и подвалов, что и суток не хватит все обойти! Да притом нет никакой уверенности, что самовольщик прячется тут, а не убежал. Пока Георгий будет шарить по всем этим домам, можно до другого конца Москвы добраться.

Глиняный уныло посмотрел на забор. Даже если возвращаться, теперь он его не перепрыгнет. Нужно искать калитку или выезд. Ворот наверняка давно уже нет, а забор, этот треклятый забор, остался. Какой идиот додумался его построить? Да еще колючкой обнести. Здесь что, лагерь раньше был? Или закрытая зона?

Так или иначе, нужно идти к машине. Там место встречи с Манчестером. Может, хотя бы Калоеву повезло?

Георгий двинулся по асфальтированной дорожке. Без сомнений, она в этом дворе главная, а потому неминуемо выведет его на улицу. Первый же шаг отдался болью в плече. Скорее всего, первичный диагноз подтвердится, уж больно непривычно свободно стала двигаться правая рука. Конечно, все это мелочи, у големов все заживает как на собаках… только намного быстрее. Единственно, что нужно сделать прямо сейчас, так это зафиксировать руку, а для этого потребуется жесткая повязка…

Глиняный поискал глазами, из чего бы сделать фиксатор. К сожалению, москвички давно уже перестали оставлять на ночь развешанное на веревках белье, а потому рассчитывать на такую удачу не приходилось. Оставалось одно — использовать собственную куртку, но без посторонней помощи он даже этого не осилит! Что ж, придется идти, придерживая правую руку левой.

Сартов прошел мимо длинного, подъездов на семь или восемь, дома и хотел уже повернуть к показавшейся за углом улице, как вдруг в глаза ему ударил свет автомобильных фар. Георгий недовольно поморщился: мало того, что рука болит, а тут еще какой-то придурок иллюминацию устроил! Но водитель, словно бы услышав мысли глиняного, выключил дальний свет и плавно проехал прямо к тому дому, мимо которого только что прошел голем.

Горик с сожалением посмотрел вслед красной «восьмерке». Вот бы сейчас ему такую! Всего в нескольких кварталах отсюда его ждет новенький «лексус», да что от этого толку! Прямо хоть кричи: «Коня, полцарства за коня»! До своей машины еще идти и идти, а «восьмерка» — вот она, совсем рядом. А может, подойти да отобрать? Дать в торец… или, на худой конец, баксов сто в зубы, пусть отвезет!

Сартов увидел, как из автомобиля вышел крупный парень. Его спутницей оказалась стройная девушка с прямыми темными волосами. В темноте сверкнули белизной ее длинные стройные ноги в облегающих стрейчевых брюках, застучали каблучки туфель. Судя по тому, как они попрощались, Горик сделал вывод, что молодые люди хорошо знакомы. Это стало понятно по быстрому, но очень откровенному поцелую, которым одарила девушка своего провожатого. Для этого она, несмотря на свой отнюдь не малый рост, вынуждена была встать на цыпочки. Парень был настоящим гигантом. Он легко наклонился к ней, что дало возможность Сартову оценить гибкость его мощной фигуры. Нет, такого он, пожалуй, не одолеет. По крайней мере, в теперешнем состоянии лучше даже и не пытаться…

— Мы завтра встретимся? — услышал глиняный голос девушки.

— Я позвоню! — пообещал парень. — Ты когда освобождаешься после работы?

— В пять!

— Ну вот после пяти жди моего звонка… Только очень жди, почувствую, что не ждешь, не позвоню!

Голем услышал женский смех, затем вновь застучали каблучки, после чего хлопнула дверца машины, заурчал двигатель. «Восьмерка» развернулась и, рванув с места, быстро пронеслась мимо. Горика обдало облачком выхлопных газов…

Сартов с тоской посмотрел ей вслед. Как бы он хотел оказаться внутри! Откинуться в мягком кресле и расслабиться…

Водитель «восьмерки» словно бы услышал его. Ярко вспыхнули огни стопов, и автомобиль, слегка качнувшись на амортизаторах, остановился. Внутри салона мелькнула быстрая тень, правая дверца машины распахнулась.

— Тебе куда? — спросил парень.

— Да здесь рядом! — обрадовался Георгий. — Пару кварталов… Но я заплачу сколько скажешь!

— Садись! — сказал незнакомец. — Вот только об оплате помолчи, я не зарабатываю извозом. Просто вижу, что походка скованная, значит, болит что-то. Как в такой ситуации не помочь? Куда поворачивать?

— Налево! — попросил Георгий. — У меня машина возле булочной.

Парень кивнул. Видимо, он знал этот магазин, потому что дальше ехал без слов. Да и ехать было совсем ничего. Не прошло и двух минут, как «восьмерка» затормозила возле серебристого «лексуса».

— Твой? — спросил неожиданный спаситель.

— Мой.

— Какая еще помощь нужна?

— Нет, дальше я сам! — Голем отрицательно мотнул головой и полез в карман. Водитель придержал его руку.

— Я же сказал, никаких денег!

— Ты не понял! — Сартов достал кусочек тонкого пахучего картона. — Вот моя визитка, меня Георгий зовут, звони!

— А меня Олег, — представился в ответ незнакомец. — Вот только визиток с собой нет.

— Ладно, ничего страшного, — Сартов поморщился от боли. — Бог с ними, с визитками, ты, главное, позвони, я умею быть благодарным!

Глиняный вылез. Ему навстречу уже шел Манчестер.

— Георгий, где ты пропадал? Что-то случилось? — Напарник быстро окинул взглядом напряженную фигуру Сартова. — Я уже тревожиться начал.

Олег, видя, что тот, кого зовут Георгием, не один, плавно тронулся с места, развернулся и, на прощание мигнув фарами, нажал на акселератор. Немного отъехав, он, словно бы вспомнив о чем-то, вытащил из кармана пахучую картонку.

«Сартов Георгий» — было написано на ней. А еще номер телефона и больше ничего.

«Я умею быть благодарным»! — вспомнились Олегу слова владельца визитки.

— А я не умею просить, — пробормотал он себе под нос и выбросил карточку в открытое окно. — Лучше бы просто сказал «спасибо»!