Парни из Манчестера. Чувствуй себя как хочешь

Саммер Холланд (2024)

Джека Эдвардса не зря называют Факбоем: он переспал с доброй половиной Нью-Йорка. Его стиль — легкие выходные. фееричные ночи и полное отсутствие ожиданий и претензий. Единственная девушка, устоявшая перед его обаянием. — стерва Флоренс Мендоса, девушка его брата… Теперь уже бывшая девушка. После того как Джек вытаскивает разбитую расставанием Флоренс с арены, где собрались отбросы города, он не планирует больше с ней видеться. Почему тогда он не может забыть эти грустные темные глаза и снова едет в Бруклин проверить, не встряла ли она в очередную историю? У Флоренс тоже есть вопросы — например, почему в огромном городе, куда бы ни пошла, краем глаза она всегда видит этого напыщенного павлина Джека Эдвардса? Что именно сталкивает их — судьба, ошибка или сам Нью-Йорк?

Глава 10

Цветочек

На кухне у родителей все не меняется уже лет десять: Флоренс безошибочно находит лопатку для риса. Им с Паломой с трудом удалось отправить маму отдыхать, пообещав, что ужин они приготовят вместе. Папа скрылся в своем любимом гараже, и в доме непривычно тихо, словно приближается шторм.

Мануэль куда-то исчез, но об этом не стоит переживать: вернется, когда запахнет едой. Он ведет себя, как типичный младший брат, залюбленный и избалованный до невозможности.

— Думаешь, Тристан выдержит целый день без тебя? — спрашивает Флоренс, помешивая помутневший от риса бульон.

— У него нет выбора, — усмехается Палома, которая взяла на себя курицу, — мы договорились: раз в месяц я отдыхаю. И знаешь, что? Он сам это предложил.

— Странный способ расслабиться: жарить курицу в родительском доме.

— Тишина, — наставительно поднимает нож она, — когда у тебя будут дети, поймешь: нет отдыха лучше, чем тишина. Я готова почистить мешок креветок, лишь бы никто не кричал, не падал и не кусал собаку.

— Я теперь нескоро узнаю, — улыбается Флоренс. — А если тебя послушать, то это к лучшему.

— Конечно, — мягко говорит Палома, — как ты на новом месте?

— Вчера внизу опять шумели. И позавчера тоже. Если честно, мне неловко просить их прекратить. Я как та соседка, миссис Харрис, которая ругалась на наши игры во дворе.

— Сомневаюсь. Тебе не семьдесят, а они не дети. Натрави на них полицию.

— Не хочу ссориться. — Флоренс закрывает сковородку крышкой и засекает время. — Будешь сыр с горячим шоколадом?

— Отличная идея. А ты?

— Нет, остановлюсь на воде.

— Иногда завидую твоей фигуре, — Палома достает молоко из холодильника, — а потом вспоминаю, какой ценой она тебе дается. Отказаться от еды — это не для меня.

Флоренс оглядывает ее фигуру: бедра раздались после рождения двоих детей, на боках появились складки. Палома ниже ростом и сейчас выглядит почти так же, как мама и тетушки.

— В моей сфере нельзя, — вздыхает она.

— Ты же не в модельном, Флор.

— Я живу в мире, где за все платят белые мужчины, которые считают красивыми девочек из глянца. Одних моих корней хватает, чтобы отличаться от их представлений, а если еще и вес наберу, меня совсем перестанут воспринимать как профессионала.

— Они считают, что большой зад оттягивает на себя кровь из головы? — закатывает глаза Палома.

— Нет, это скорее вопрос восприятия.

Готовя для Паломы горячий шоколад, Флоренс прислушивается к дому: тихие звуки напоминают о детстве. Гудит вентилятор. Телевизор бубнит голосами теленовеллы. Где-то по улице проезжает машина.

Это помогает больше, чем работа и тренировки, в которые Флоренс загоняла себя всю неделю. Она столько часов провела в спортзале рядом с домом, что сейчас можно позволить греховное: рис и курицу.

Но горячий шоколад, конечно, был бы перебором.

— У нас, кстати, новость, — произносит Палома. — Тебе не понравится.

— Уже не нравится.

— Помнишь кузена по маминой линии? Тьяго Морено?

— Смутно, — признается Флоренс. — А что с ним?

— Он стал художником.

— Нет! — в ужасе разворачивается она. — Только не говори, что мама…

Палома кивает и опускает сыр в шоколад.

— Сочувствую, готовься. Кстати, ты ей уже сказала? — Палома корчит рожу, и Флоренс понимает: она о Гэри.

— Нет, и не знаю как.

— Что сказала? — доносится из гостиной строгий голос.

Мама, подбирая выбившийся из пучка локон, подходит к кухонному островку и с любопытством поглядывает в сторону плиты.

— Ты отдохнула? — спрашивает Флоренс.

— Не переводи тему. Что ты должна была мне сказать?

Палома опускает глаза в кружку с горячим шоколадом, делая вид, будто нашла там что-то интересное.

— Мама, все в порядке.

— Флоренсия, — переходит та на испанский и угрожающе хмурится, — какие у тебя появились секреты?

— Мы с Гэри расстались, — выдыхает она.

Мама останавливается и удивленно поднимает брови.

— Что ты сделала?

— Почему сразу я?

— Я три года наблюдала за этим мальчиком, Флоренсия, — строго отвечает она, — он бы тебя не обидел.

— Мама, не нужно так, — встревает Палома.

— Что произошло?

— Это сложно, — признается Флоренс. — Просто мы оказались очень разными.

— Вы всегда были разными! — Мама подходит к плите и придирчиво проверяет сковородки. — И ничего, жили. Я думала, вы к свадьбе готовитесь.

— Он не делал мне предложение, — напоминает она.

— Ну так подтолкнула бы его. Зачем с ним расставаться?

— Мы вместе это решили, но знаешь, — в душе поднимается болезненная обида, — он первый начал. У него появились секреты.

— Для мужчины нормально иметь секреты, — отрезает мама и морщится, — рис не досолила.

— Нормально — это когда собственная мама занимает мою сторону, — отвечает Флоренс. — А ты переживаешь только о Гэри.

— Нет, о тебе. О том, что ты творишь.

— Он не доверял мне! — кричит Флоренс, отчаянно пытаясь достучаться до мамы. — И ушел к своей ассистентке.

— У тебя был шанс выйти замуж, — пожимает плечами та, — два шанса. С Грегом еще ладно, но тут… Хороший мальчик, свой дом, рукастый. Подумаешь, англичанин. Как ты его выпустила? Тебе скоро тридцать, Флоренсия, а ты до сих пор со своими… картинами.

Флоренс опирается локтями на столешницу, бессильно роняет голову в руки и пытается собраться с силами.

— Вот поэтому я не хотела рассказывать, — глухо стонет она.

— Мама… — с укором произносит Палома. — Зачем ты?

— Я беспокоюсь.

— Ей плохо, ты не видишь?

Позади слышится стук лопатки о керамическую подставку, и через секунду мамины руки обнимают Флоренс, начинают гладить по волосам.

— Ладно, Флоренсита, — тихо произносит мама ей на ухо, — ушел и ушел. Ты красивая, найдешь еще одного.

— Не хочу, — шепчет она и выкарабкивается на свободу. — Извини, мам… Мне нужно подышать.

Выбежав на задний двор, она добирается до лавочки, скрытой за большим деревом. Ее любимое место дома: в детстве она всегда пряталась там. Проводила долгие часы, разглядывая листву и представляя, что это — лес.

Ей сейчас нужен кто-то, с кем просто можно поговорить, без объяснения причин, без глупых наставлений и советов. Но в голове почему-то всплывает только один образ.

Джек.