Самому себе не лгите. Том 4

Сборник, 2022

Перед вами четвертый, последний том сборника, приуроченного издательством «Четыре» к 200-летию Фёдора Михайловича Достоевского. В трех предыдущих книгах приняли участие 152 писателя из регионов России, ближнего и дальнего зарубежья. Сборник уже начал свой путь, отправившись в магазины и библиотеки. Объединив прозу и поэзию современных писателей, он привлек внимание СМИ, а читатели уже присылают первые теплые отзывы. Причина популярности проекта, призывающего самому себе не лгать, заключена в том, что темы честности и прямодушия, размышления о собственной гражданской позиции с каждым днем становятся все более злободневными и насущными. Мы живем сегодня в противоречивое время, когда количество вопросов превышает число ответов. К тому же иллюзии и заблуждения порой легче и проще принимать за правду… А потому одна из важных целей писателей в любую эпоху – стремление побудить человека мыслить, рассуждать и искать в своей душе истину. Участники сборника призывают именно к этому.

Игорь Вайсман

Родился в 1954 году. В 1977 году окончил Башкирский госуниверситет. Член Российского союза писателей. Пишет прозу, сатиру и публицистику. Публиковался в литературном журнале «Бельские просторы», еженедельнике «Истоки», сатирическом журнале «Вилы», Общественной электронной газете Республики Башкортостан, газете «Экономика и мы» и других изданиях. Рассказы печатались во многих антологиях современной прозы, изданных в Москве, Уфе и других городах РФ.

Автор книг: «Книговорот» (изд. «Десятая муза», г. Саратов, 2016), «Постиндустриальная баллада» (изд. «Десятая муза», г. Саратов, 2017), публицистического сборника «Может ли Россия стать флагманом всего человечества?» (изд. «Перо», г. Москва, 2017).

Проживает в городе Уфе.

Котенок где-то пищит

Старый трамвай, трудившийся еще во времена Советского государства, бренчал, тарахтел и дребезжал проржавевшими деталями. А в его салоне к царящей какофонии добавлялся звук, напоминающий жалобный писк котенка. Немногочисленные пассажиры равнодушно не обращали на это внимания, занятые собой и вполне довольные жизнью. Молодые уткнулись в свои гаджеты, старые не спеша переговаривались.

И только один старик лет восьмидесяти, худой, с изможденным лицом и грустными голубыми глазами, вслушивался в звуки. Он вспомнил котенка, которого ему подбросили прямо под дверь и которого не смог оставить на верную погибель, приютив у себя.

Малыш едва открыл глаза и еще не умел самостоятельно питаться. Пришлось кормить его из шприца, сняв иголку. Выходил. Котенок подрос, стал веселым и очень привязался к хозяину. Для старика же он явился единственной отрадой в нелегкой и малорадостной одинокой жизни.

Но длилось обоюдное счастье недолго. Котенок неожиданно заболел, его рвало, он перестал кушать и вскоре умер в жутких конвульсиях.

Старик плакал несколько дней. Своего единственного друга похоронил под деревом во дворе.

И вот сейчас, зимой в трамвае, он услышал знакомый жалобный писк. Он живо представил, как кто-то недобрый выбросил несчастного в расчете, что найдется «дурак», который его подберет. От ужаса котенок забился куда-то под сиденье, голодный, растерянный, и пищит.

Плач показался старику таким жалобным, что рвал душу на части.

«Надо найти его, пропадет ведь», — решил он. Посмотрел под свое сиденье и вокруг — никого. Тогда дед встал и принялся, согнувшись в три погибели, заглядывать под каждое сиденье.

— Дедушка, вы что-то потеряли? — участливо спросила молодая девушка.

— Нет. Котенок где-то пищит.

— Ваш котенок?

— Нет, не знаю чей.

Девушка сразу потеряла к нему интерес и уткнулась в свой планшет.

— Дед, ты чего по полу ползаешь? — поинтересовалась тетка с двумя сумками. — Билет, что ли, обронил? Возьми мой, я все равно на следующей выхожу.

— Нет, спасибо, билет я не терял.

— Дедуля, ты чего копаешься у нас в ногах? — проворчал молодой парень, сидевший в обнимку с девушкой. — Ты не извращенец, случаем?

— Димон, что ты несешь! Ха-ха-ха! — сделала ему замечание подружка. — Он, наверное, деньги потерял.

— Не повезло.

— Ну так дай ему деньги, жалко, что ли? — посоветовала девица.

Но парень вместо этого стал ее целовать.

— Какой же ты жмот, Димон, — жеманно произнесла девушка. — Ты меня разочаровываешь.

— Ну достала! — сказал парень и нехотя полез в карман за мелочью. — Держи, дед!

Но старик отрицательно замотал головой и продолжил поиски. Обшарить внаклонку каждое сиденье оказалось сложной задачей, и, устав, он присел перевести дух.

Наконец на него обратил внимание кондуктор:

— Вы что потеряли?

— Ничего я не терял. Котенок где-то пищит. Кто-то его выбросил, он и пищит. Забился куда-то.

— Да нет никакого котенка. С чего вы взяли?

— Как же? Разве вы не слышите писка?

— Господи, да это трамвай скрипит, а не котенок. Старый потому что.

— Не может быть, — не поверил старик.

В это время трамвай доехал до конечной остановки. Последние пассажиры вышли.

— Вы остановку свою не проехали? — спросила вышедшая из кабины женщина-водитель.

— Проехал, — только сейчас заметил старик.

— Ты представляешь, — сказала кондукторша водителю, — он подумал, что в трамвае котенок пищит. Я ему: «Это трамвай так скрипит», а он не верит.

Водительница заулыбалась:

— Дедушка, вы напрасно так беспокоитесь. У нас очень старый трамвай, и он так скрипит, что можно подумать, что это котенок. Поверьте, мы не первый год на нем работаем.

— Да? Ну, тогда ладно, — сказал старик и направился к выходу.

— Стойте! — остановила его водительница. — Вы же проехали свою остановку. Мы сейчас поедем обратно, довезем вас. Билет не нужно покупать.

— Спасибо! — скромно поблагодарил старик.

Однако сомнения продолжали терзать его душу, поэтому, покидая трамвай, он как-то бессознательно запомнил его номер. Благо, что тот оказался легким: 1133. Картина несчастного, никому не нужного котенка, забившегося под сиденье трамвая, так и стояла перед глазами.

Через несколько дней, не выдержав, старик пошел на остановку и, прождав час и сорок пять минут, дождался-таки того трамвая. И вновь тот самый писк, точно такой же: жалобный, тоскливый, безнадежный, рвущий душу. Но снова лазить по полу старик не стал, хотя и тянуло. Повздыхав, он вышел и побрел домой.

На стихийном рыночке по дороге женщина продавала котят. Дед неосознанно остановился, глядя на них. Но вид ухоженных, сытых и благополучных малышей вызвал в нем обратную реакцию.

«Нет, мне нужен тот несчастный котенок, — решил он. — А эти не пропадут».

— Дедуля, возьми котенка, смотри, какие красавцы! — крикнула женщина. — За символическую сумму отдам.

Но старик пошел дальше, ничего не ответив.

— Валя, кто-то пенсионное удостоверение обронил, — по окончании смены доложила водителю трамвая кондукторша. — Я уж несколько дней его в кармане таскаю, все забываю тебе сказать.

— Смирнов Леонид Дмитриевич, тысяча девятьсот тридцать шестого года рождения. Слушай, а не тот ли это дедушка, что котенка искал?

— Может быть. Странный он какой-то. Ему бы о себе думать, а он о котенке печется.

— Он просто очень добрый, это в его глазах написано. — Валентина почему-то в этом не сомневалась. — В выходной зайду в Пенсионный фонд, узнаю адрес.

Два дня спустя в дверь старика кто-то позвонил. На пороге стояла незнакомая молодая женщина и приветливо улыбалась.

— Здравствуйте! Вы меня узнаете? Я водитель того трамвая, в котором вы искали котенка.

— А, да. Извините, сразу не признал. Память подводит.

— Ничего, с кем не бывает, — успокоила женщина. — Я вам пенсионное удостоверение принесла. Вы его в нашем трамвае обронили.

— Вот спасибо, дочка! А я вчера сунулся его искать и нигде не найду.

Валентина улыбнулась еще радушнее и, сунув руку за пазуху, торжественным голосом произнесла:

— А это — вам подарок.

С этими словами она протянула хозяину квартиры маленький пушистый комочек.

— Ой! — опешил старик. — Это тот котенок?! Он все-таки нашелся?!

Женщина решила не разочаровывать его и соврала:

— Да, вы оказались правы. Он так запрятался под сиденье, что не сразу и найдешь.

Такого сюрприза дед явно не ожидал и, прижав котенка к щеке, заплакал. Его глаза лучше всяких слов говорили о том, как бесконечно он благодарен Валентине, но нахлынувшие чувства вызвали спазм, и он смог выдавить лишь два слова: «Спасибо, дочка!» Таким он и запомнился водителю трамвая номер 1133.

Ее глаза

Попытка описать неописуемое

Сознаюсь: грешен! Вовсе не глаза возбудили поначалу мой пристальный к ней интерес. Мужчин в женщинах привлекают… ну, известно что. А ее глаза я первое время вообще представлял довольно туманно. Даже не представлял, какого они цвета. Позор, да и только! Если бы я знал тогда, во что выльется этот мой обычный мужской интерес…

Мое любопытство стремительно росло, и вот однажды я задался целью выяснить, какого же все-таки цвета у нее глаза. И для этого подстроил «случайную» встречу.

«Ага, карие! Мой любимый цвет!..»

… Вот только вместе с цветом я увидел в них и нечто другое. Очень много всего. И оттого, наверное, мой банальный интерес быстро и незаметно, даже не спросив, а нужно ли мне это, перерос во что-то качественно иное.

Да только не ко двору пришлись все мои интересы. Явно не в таком спутнике жизни она нуждалась. И больше я ее не вижу. Но эти глаза… Они являются ко мне во сне и наяву. Они терзают мою душу. Они сломали мне жизнь. Мыслимо ли их забыть!

Ее глаза — это целая жизнь в рамках нашей общей жизни. Они — часть ее и в то же время сами по себе. Они — нечто цельное, наполненное, законченное, но при этом бесконечное. Это — отдельная Вселенная в общей Вселенной. Можно не изучать Вселенную: чтобы постичь ее безбрежность — достаточно заглянуть в ее глаза.

Я неоднократно пытался их описать. Но всякий раз сдавался, понимая, что подходящих слов мне не отыскать. То, что сейчас пишу, — жалкая попытка, отдаленное приближение… Но я не в силах не делать эту бессмысленную работу. Наверное, если б я был художником, то намалевал бы массу картин с изображением этих глаз. А будучи композитором, насочинял бы не меньше мелодий. Увы, такими талантами я обделен, вот и перевожу бумагу. Сколько еще будет таких попыток…

Ее глаза такие живые, они как будто живут своей самостоятельной жизнью. И такие выразительные, что по ним можно сразу, без слов, понять ее настроение. Она может ничего не говорить — все скажут глаза.

А какие они внимательные, от них не ускользнет ни одна мелочь. Глядя в них, сознаешь: перед тобой нечто высшее, неисчерпаемое, непознаваемое…

Эти глаза добрые, хотя сама она не всегда бывает доброй. В них столько понимания и прощения! В жизни она не всегда такая, но раз в ее глазах все это есть, значит, такова ее суть. Она такая, как говорят ее глаза. Просто, видимо, иногда вынуждена надевать маску. Но никакой маской не спрятать этих глаз!

В ее глазах столько ума и спокойной мудрости. Они излучают умиротворенность и какую-то неподдельную истину. При этом они скромны, не кричат о себе, не выставляются напоказ… Но разглядев их, ты станешь пленником этих глаз. И больше не захочешь свободы.

А как они прелестны, ее глаза! Ими просто невозможно налюбоваться! Какое это счастье — смотреть в них!

Но что больше всего рвет мне душу — в этих самых прекрасных глазах часто, слишком часто можно видеть боль, тревогу, озабоченность и разочарование. Они, похоже, там основательно прописались. И как же ужасно, что именно разочарования было больше всего в ее глазах, когда она смотрела на меня!

Эти глаза только излучают и ничего не поглощают. Но я мечтаю, как о пределе желаний, чтобы они поглотили меня всего, растворили в себе, как в Нирване. Может быть, тогда я и смогу их описать.