Бухта Аполлона

Сандра Мартон

Мария Сантос подарила свою девственность прекрасному незнакомцу, в которого влюбилась с первого взгляда. Но этим незнакомцем оказался принц Александрос, а именно его матери, королеве, Мария, талантливый ювелир, должна была изготовить ожерелье. Заподозрив Марию в корысти, принц отменил заказ королевы…

Глава 3

Мария глубоко вздохнула, сняла с себя пиджак, повесила его на спинку стула и потянулась к телефону, чтобы перезвонить матери.

Ее рука повисла в воздухе.

Что, черт возьми, она собирается сделать? Прослушать десятиминутный монолог с перечислением болезней и недугов, оду в честь кузины Анжелы, а затем — требование найти нормальную работу… Нет, сейчас ей этого просто не вынести!

Сначала она разденется, потом примет горячую ванну, съест что-нибудь и только потом позвонит.

Мария бросила взгляд на свои туфли, скривилась и швырнула их в большую мусорную корзину рядом со своим рабочим столом. Красивые, но абсолютно непрактичные. Ей надо было думать головой, когда она их покупала.

Выскользнув из юбки, она босиком направилась в другой конец мансарды, в так называемую «спальную зону», избавилась от колготок и бюстгальтера, расстегнула заколку и распустила волосы. Затем схватила старый спортивный костюм и быстренько надела его.

«Надо бы поужинать», — подумала Мария, но мысли о еде немедленно вызвали тошноту.

В этом тоже не было ничего нового — в последние две недели она постоянно испытывала недомогание. Неудивительно, потому что половину города подкосил грипп. Наверное, она тоже где-то подхватила вирус, но не могла позволить себе разболеться. Во всяком случае, не сейчас, когда у нее почти десяток незаконченных работ. Ее клиенты ожидают выполнения заказа в срок, и она рассчитывает на те деньги, которые планирует выручить. О болезни даже думать нельзя, не говоря уже о том, чтобы ей поддаться. Просто она ослабла — много работала, потом стресс… Постоянная усталость, тяжесть в ногах, периодически накатывающая тошнота… Конечно же это стресс.

Звонок в дверь удивил ее. Кто мог прийти к ней в столь поздний час?

Наверняка Хоакин. Он видел, как она была расстроена сегодняшней неудачей, поэтому, пройдя полквартала, наверняка позвонил жене, и та заставила его вернуться и привести Марию к ним на ужин.

Дверной звонок раздался снова. Мария подошла к двери, открыла замок и широко распахнула дверь.

На пороге ее жилища с тающими снежинками в густых темных волосах стоял Александрос Каредес. Мария почувствовала, как к ее голове прилила кровь.

— Добрый вечер, мисс Сантос!

Она хорошо помнила этот голос. Низкий. Чуть хрипловатый. С едва заметным греческим акцентом в практически безупречном английском. И холодный. Такой же холодный, как тем утром, которое она никогда не забудет. Он обвинил ее тогда в ужасных вещах, называл ужасными словами…

— Ты намерена пригласить меня войти?

Мария пыталась вернуть самообладание:

— Что вам нужно, принц Александрос?

Он улыбнулся, и Мария почувствовала, как слабеет ее решимость. Даже помня, каким высокомерным и жестоким может быть этот мужчина, она не могла не думать о том, какой же красивый у него рот. Как, впрочем, и все остальное в нем…

— Что за формальности, Мария? Ты не была столь почтительной в предыдущую нашу встречу.

Мария понимала, что Александрос намеренно подбирает такие слова и так строит фразы. Но она не позволит втянуть себя в словесную перепалку!

— Я еще раз спрашиваю вас, ваше высочество: что вам нужно?

— Пригласи меня войти, и я расскажу тебе.

— Я не собираюсь приглашать вас в свой дом. Можете сказать, зачем вы здесь, а можете и не говорить. Оставляю выбор за вами, как и за собой — право закрыть дверь перед вашим носом!

Алекс рассмеялся. Его смех разозлил Марию, но еще больше разозлила собственная реакция на него. Он стоял, прислонившись плечом к дверному косяку. Руки — в карманах кожаного пиджака. Но расслабленность его позы была обманчивой. Он был сильным, мускулистым, хорошо тренированным.

И самое ужасное, Мария помнила его великолепное тело во всех подробностях. Помнила, как сходила с ума от ласк его рук, от вкуса его кожи…

Смех внезапно оборвался.

— Я проделал огромный путь не для того, чтобы стоять у тебя в дверях, — холодно произнес он. — И я не уйду до тех пор, пока сам не решу сделать это.

Мария отступила, пропуская Алекса в свое жилище:

— У вас есть пять минут.

Он стремительно вошел внутрь, неся с собой запах холода и ночи. Мария повернулась к нему лицом, скрестив руки на груди, и выразительно посмотрела на настенные часы за его спиной.

— Прошло десять секунд. Вы теряете время, ваше высочество.

— То, о чем я должен сообщить тебе, займет больше пяти минут.

— Тогда поторопитесь. Через пять минут я позвоню в полицию.

Рука Алекса непроизвольно обхватила ее запястье. Он притянул Марию к себе, и его глаза сделались почти черными от ярости.

— Попробуй только! И я дам интервью всем таблоидам, в котором поведаю, как Мария Сантос пыталась заполучить заказ на пятьсот тысяч долларов, соблазнив наследного принца. — Он улыбнулся. — Представляю, с какой жадностью они набросятся на эту информацию.

Мария побледнела, но тут же воинственно вскинула подбородок:

— Не пытайся запугать меня! Ты не прибегнешь к этому грязному способу! Ты сам не захочешь, чтобы подобные слухи о тебе появились в прессе.

— Мне не привыкать, мисс Сантос. Это часть моей жизни. Кроме того, мне будет отведена роль добродетельного принца, вовремя обнаружившего продажность на вид вроде бы добродетельной особы и прогнавшего злодейку прочь. — Очередная холодная усмешка искривила его губы. — Они съедят тебя живьем. Как ты думаешь, какова будет реакция на это той горстки респектабельных клиентов, которых тебе удалось заполучить?

Мария выдернула руку.

— Usted es un cochon! Un cochon malnacido! — прошипела она.

— Никак нет. Если бы я был той самой грубой, невоспитанной свиньей, о которой ты говоришь, я бы сказал все, что о тебе думаю, еще тогда, восемь недель назад, а не просто выставил тебя из своей квартиры!

Краска стыда залила щеки Марии. Она не ожидала, что Александрос так хорошо знает испанский.

— Неправда! Тогда ты не отказал себе в удовольствии сказать, кем меня считаешь. Теперь моя очередь. Однако до вызова полиции осталось четыре минуты. Избавиться от тебя стоит даже скандального обращения к прессе.

— Что ты так нервничаешь, Мария? Твой любовник должен вернуться?

— Что?!

— Твой любовник, Хоакин, кажется, должен вернуться?

Хоакин! Подсказанная идея была такой замечательной, что Мария едва не рассмеялась:

— Это не твое дело.

— Ты права. Конечно не мое. — Алекс пересек комнату и подошел к окну, из которого был виден его лимузин. — Я немного понаблюдал за тобой этим вечером из машины. Прости за любопытство.

Мария тоже подошла к окну. Невероятно! Не мог же его высокомерное высочество опуститься до того, чтобы холодным снежным вечером следить за тем, что происходит за ее окном!

Значит, эта огромная, неуместная здесь машина принадлежит Александросу? Разъяренная до предела, она резко повернулась к незваному гостю:

— Ты сидел в машине и шпионил за мной?

— Тебе нужно повесить занавески, — насмешливо растягивая слова, заметил Алекс.

— Ты… Вы… — Мария указала на дверь. — Убирайся вон из моего дома!

Алекс не сдвинулся с места. Вместо этого он снова засунул руки в карманы пиджака и окинул ее долгим пристальным взглядом.

Мария определенно не была одета как женщина, ожидающая визита любовника. Ее мешковатый спортивный костюм явно знавал лучшие времена, ноги были босые, волосы — копна растрепанных кудрей.

Внутренности Алекса стянулись в тугой узел.

Он помнил эту роскошную копну. Тогда эти великолепные длинные локоны обрамляли ее лицо, на ней был его халат, в котором она утопала, но при этом выглядела безумно сексуально. Может быть, ему так казалось, потому что он знал, что скрывается под этим халатом — стройное тело с нежной золотистой кожей, маленькие дерзкие груди, тонкая талия, женственный изгиб бедер…

Ее лицо было прелестным — лучистые глаза, бархатная кожа без макияжа, полные розовые губы без всякой помады, припухшие от его поцелуев…

При этом воспоминании внизу живота Алекса потяжелело, и некстати накатившее желание грозило выдать его.

Он по-прежнему хотел эту женщину. Невероятно!

Алекс стыдился признаться в этом даже самому себе — какой мужчина может желать женщину, так бессовестно использовавшую его? Мария сделала из него дурака, и теперь его черед посмеяться над ней. Она задолжала ему. Пока он не сквитается с ней, память об этом унижении будет отравлять ему жизнь.

И Алекс знал, что нужно предпринять, чтобы избавиться от унизительных воспоминаний, — нужно снова уложить Марию Сантос в постель. Прижать ее тяжестью своего тела, заставить кричать от наслаждения, а самому взирать на это с бесстрастным, но пристальным вниманием. Чтобы снова не допустить игры — фальшивых стонов и других уловок. Она должна безумно захотеть его, сгорать от желания.

— Ваши пять минут истекли, принц Александрос.

Алекс внимательно посмотрел на нее. Выражение лица Марии, ее поза были вызывающими, а это означало, что она, глупышка, уверена в том, что сейчас ведет игру.

Такая наивность заставила Алекса улыбнуться.

— Ты находишь это забавным? — вскипела Мария.

— Еще каким!

Глаза Марии предостерегающе сузились.

— Считаю до десяти. И это твой последний шанс. Если вы, ваше высочество, не уберетесь…

— Safir et Tils на грани банкротства.

Мария моргнула и непонимающе уставилась на него.

— Safir et Tils, — нетерпеливо повторил Алекс. — Французская фирма, получившая заказ от королевского дома Аристо.

Лицо Марии выражало безучастность, но это лишь подстегнуло Алекса.

— Ну же, мисс Сантос! Только не делай вид, что ты не знала названия фирмы, которая перехватила у тебя вожделенный заказ. А ведь именно ради него ты и продала себя…

Мария вскинула руку, чтобы влепить негодяю пощечину, но Алекс успел перехватить ее руку. Резко дернув, он притянул девушку к себе.

— Не смей! — Его голос звучал спокойно, но угроза в нем была явственной. — Никогда больше не смей поднимать на меня руку!

— Отпусти меня!

— Ты слышала, что я сказал?!

— Пусти, сукин ты сын!

Голос Марии дрогнул, в глазах вскипели злые слезы, грудь вздымалась от частого дыхания.

— И не пытайся изображать праведную невинность, agapi mou^[1]. Один раз тебе удалось обвести меня вокруг пальца, но больше этот номер у тебя не пройдет. И не смей обзывать меня! Я принц! И требую, чтобы ты не забывала об этом.

Алекс едва не поморщился. Как же гнусно прозвучали его слова, будто их произнес не он, а какой-то самодовольный осел! Но где ему было задумываться над собственным поведением, если его душили ярость и гнев? Он знал, что Мария Сантос — великолепная актриса и сейчас перед ним разыгрывался очередной спектакль.

Затуманенный слезами взгляд. Дрожащий голос. Пятна румянца на лице.

Ее лицо было прекрасно даже сейчас.

— Неужели ты думала, что сможешь остаться безнаказанной, Мария? Неужели действительно рассчитывала с моей помощью получить заказ? Изображала обуявшую тебя страсть, хотя на самом деле тобой двигал голый расчет? — Алекс внезапно замолчал, глядя на Марию.

Она тоже во все глаза смотрела на него.

Какого ответа он ждет? Если она скажет, что Алекс ошибается? Он все равно не поверит. Как не поверил тем кошмарным утром два месяца назад…

— Лгунья, — холодно произнес тогда Алекс, а потом добавил несколько слов по-гречески. И хотя Мария не знала их точного перевода, не понять их уничижительного смысла было невозможно.

Пытаться достучаться до него теперь было бы абсолютно бессмысленно.

Правда состояла в том, что тогда она действительно не знала, кто он. Для нее он был просто мужчиной — не принцем Аристо и не сыном короля Эгея и королевы Тиа. Он показался ей невероятно красивым и сексуальным, от его взглядов и прикосновений у нее перехватывало дыхание…

Когда он целовал ее, ей было мало его поцелуев, когда касался, ей было мало этих прикосновений. Мария забыла обо всем — что они находились в общественном месте, что она всегда считала себя высоконравственной женщиной, что она еще никогда не была близка с мужчиной.

Когда Алекс позвал ее с собой, она пошла без раздумий. Весь ее мир сузился до ощущения его губ на ее губах, прикосновений его рук, до восхитительной твердости — свидетельства его возбуждения. Мария не могла поверить, что это происходит с ней.

— В чем дело, дорогая? Ты лихорадочно просчитываешь своим маленьким, но хитреньким умишком, какой ответ меня устроит? — Голос Алекса стал резким. — Не трать времени. Меня устроит только одно, и ты знаешь, что я имею в виду.

То, что он имел в виду, отражалось в его глазах. Увидев это пугающее отражение его намерений, Мария попятилась. Алекс заметил, как лихорадочно запульсировала жилка на ее горле.

«Отлично, — холодно подумал он. — На этот раз преимущество на моей стороне, а ведь она еще даже не слышала, ради чего я пришел к ней».

— Убирайся! — едва слышно прошептала Мария, но Алекс проигнорировал ее слова.

Вместо ответа, он повернулся к ней спиной и направился к ее рабочему столу, рядом с которым на стене были развешаны многочисленные наброски. Что-то похожее на отливку из воска стояло на полке.

— Ты не слышал? Я сказала…

— Похоже, это ты не слышала меня. — Алекс резко повернулся к ней и скрестил руки на груди. — Safir et Tils на грани банкротства.

— Я должна заплакать?

— Они не смогут изготовить подарок для моей матери к ее юбилею.

Приторно-сладкая улыбка появилась на губах Марии.

— Могу порекомендовать заглянуть в ближайший супермаркет, как раз перед отлетом домой.

— Я понимаю, что ты находишь все это забавным, Мария, но на самом деле ситуация серьезная. Седьмое марта — очень важный день для моей семьи и всего королевства. Отец уже объявил его национальным праздником.

«Снова эта сладенькая улыбочка, — с раздражением заметил про себя Алекс. — Похоже, к мисс Сантос вернулось самообладание. Что ж, это ненадолго…»

— Отец организует бал, на который прибудут высокопоставленные лица со всего мира, и мои родители хотят, чтобы ты выполнила их заказ.

Мария потеряла дар речи и даже рот приоткрыла от неожиданности. Второй раз за вечер.

— Я?!

— Ты. — Алекс усмехнулся. — Видишь, несмотря на то что я говорил тебе той ночью, я все-таки не рассказал родителям о твоей грязной уловке. Мне это и не потребовалось. Тогда. Отец предпочел французскую фирму и отдал заказ ей.

Марии хотелось завопить от радости, но не могла же она доставить Александросу такое удовольствие!

— О, как приятно! За неимением лучшего решили обратиться ко мне.

— Сарказм тебе не к лицу. Мы оба знаем, что для такой женщины, как ты, это уникальный шанс.

Мария вспыхнула:

— Что вы хотите этим сказать, ваше высочество?

— Только то, что твоя карьера резко пойдет в гору, как только станет известно о королевском заказе. Ты станешь знаменитостью. Что, по-твоему, другое я имел в виду?

Мария не сомневалась, что принц вложил в свои слова другой, оскорбительный смысл, но не стала спорить.

Если бы только из Аристо для разговора с ней прислали кого-нибудь другого!

— Они послали меня, — произнес Алекс, словно прочитав ее мысли, — потому что хотят быть уверены, что ты осознаешь всю важность этого предложения.

— Вы хотите сказать, принц, — перебила его Мария, — будто король Эгей уверен в том, что ваше высочайшее присутствие сразит меня наповал? — Ее глаза опасно сузились.

Алекс вдруг устал от этой игры. С чего это он решил, что обязательно должен сравнять счет? По своей природе он вовсе не был мстительным — сколько у него было возможностей сквитаться с недругами и в бизнесе, и в личной жизни, но он всегда считал это недостойным делом. А уж мстить женщине, даже если та этого заслужила, — совсем уж нехорошо.

— Каков будет твой ответ? — резко спросил он, бросив выразительный взгляд на свои часы. — Меня ждет самолет. Пилоту не нравится прогноз погоды, а я обязательно должен сегодня попасть домой.

Мария закусила губу. Господи! До чего же этот мужчина высокомерен! Если бы только она могла сказать вслух, куда он должен пойти со своим предложением… Но Александрос прав — этот заказ непременно даст толчок ее карьере, и у нее действительно больше никогда не будет такого шанса. Она должна согласиться, но как это сделать, не уронив достоинства?

— Хорошо. Я согласна.

Алекс кивнул и достал из внутреннего кармана кожаного пиджака бумаги.

— Отлично. Вот документы…

— Но есть ряд условий, — сказала Мария, решительно беря у него бумаги, — которые должны быть выполнены.

— Конечно. Следует четко оговорить, что ты можешь и чего не должна говорить средствам массовой информации…

— Я не об этом. Во-первых, я работаю одна. Если мне потребуется помощник, я выберу его сама.

— Ты не поняла — в этом контракте…

— Во-вторых, мне потребуется кое-какое оборудование. — Она улыбнулась. — Приобретение — за счет Аристо.

Губы Алекса сжались в тонкую линию.

— Похоже, мисс Сантос, вы не осознаете, как вам повезло, что вы получили этот заказ.

— В-третьих, я не могу работать, когда за мной наблюдают из-за плеча. Другими словами, я буду рада продемонстрировать, как продвигается работа, но только королю или королеве лично. И никому другому.

На скулах Алекса вздулись желваки.

— Последнее относится ко мне, как я понимаю?

— В-четвертых… — продолжила Мария, но Алекс уже не слушал ее.

Да кем она себя возомнила, эта мисс Сантос? Пусть он и не является приверженцем старых обычаев и не требует, чтобы перед ним, как перед принцем, все кланялись и приседали в реверансах — ну, разве что на каких-то официальных мероприятиях при дворе, — но он имеет законное право на уважение как наследник, как мужчина, в конце концов, наделенный неоспоримыми достоинствами…

— Если вы согласны с моими условиями, ваше высочество, я подписываю контракт.

Алекс молчал, разглядывая ее темными, непроницаемыми глазами. Внутреннее напряжение в нем все возрастало. Он приехал к этой женщине, чтобы заключить сделку по просьбе своих венценосных родителей. Ничего больше.

Но тут же другая мысль пришла ему в голову, вытеснив первую, здравую. Он должен снова переспать с Марией. Здесь. Сейчас. Но на этот раз в роли соблазнителя выступит он, даже если ее вожделение будет вызвано не им, а заказом, за который она готова была продать душу.

Алекс представил себе, как раздевает Марию, ласкает ее, потом раздвигает ей ноги и овладевает ею. Потом снова. И снова… А потом навсегда забывает о существовании Марии Сантос.

А ведь только что он отказался от идеи мщения. Счел свой план безумием, а планируемый поступок — неподобающим. Заниматься с женщиной сексом из мести — это ниже его достоинства. Все так. Но все эти мысли имели место до того момента, как мисс Сантос начала демонстрировать совсем уж неуважительное отношение к нему. Как она посмела выдвигать ему какие-то требования?! Как посмела обращаться с ним, как с мальчиком на побегушках?

— Вы меня слушаете, ваше высочество?

Алекс посмотрел Марии в лицо. В ее глазах было откровенное презрение — она действительно видела в нем курьера, прибывшего с поручением от королевского дома Аристо.

— Надеюсь, вы все-таки слышали мое последнее требование. После этого вечера я с вами не буду иметь никаких дел. Понятно?

Алекс почувствовал, как все его тело завибрировало от ярости. Ему захотелось схватить стоявшую перед ним женщину за плечи и хорошенько встряхнуть. Унизить. Завоевать. Сорвать с нее этот ужасный спортивный костюм и увидеть ее обнаженной. Почувствовать ее руками, губами…

Алекс сделал шаг, и Мария быстро отступила — видимо, его мысли, его намерения каким-то образом отразились на его лице.

«Вот и хорошо, — отстраненно подумал он. — Ты должна бояться меня, Мария Сантос. Очень бояться».

И в этот момент зазвонил телефон. Мария схватилась за трубку, как за спасательный круг.

— Алло? — Она слушала некоторое время, потом ответила: — Да. Я знаю. Да. Это я тоже знаю. Извини, что не перезвонила тебе сама. — Ее глаза остановились на Алексе. Несколько мгновений она безучастно смотрела на него, потом отвернулась. — Не могли бы мы продолжить нашу дискуссию в другое время? — бесцветным голосом спросила она невидимого собеседника, стоя спиной к Алексу.

Она чувствовала, что тот просто кипит от ярости. С кем, по его мнению, она разговаривает? Наверняка решил, что с Хоакином. Она едва не рассмеялась — на другом конце провода была ее мать. И выслушивать очередные претензии и жалобы Луз — последнее, что ей было сейчас нужно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Любовь моя (греч.) (Здесь и далее примеч. пер.)