Сердце на двоих. Книга первая

Саша Ольгин

Трудно, когда теряешь близких тебе людей. Ещё труднее, когда тебя навечно отлучают от семьи. Может ли быть будущее у таких детей? Смогут ли они выжить при данных обстоятельствах, когда всё против них? Единственное, что может им помочь – это любовь. Любовь, не только рождённая в их маленьких неразлучных сердцах, но и в сердцах тех, кто случайно встретится у них на пути. Всё, что им остаётся, – это мужественно переносить все трудности и следовать по пути, который укажет им сердце.

* * *

— Айрис, милая, пора вставать! Солнышко уже давно встало и скучает по тебе! — ласково будила свою ненаглядную дочь Илинда.

— Мама, ну я ещё немножко поваляюсь! — начала слегка капризничать пятилетняя Айрис: — Мне такой чудесный сон снился, будто я ночью плавала в лесном озере по лунной дорожке, а вокруг много-премного красивых звёзд на небе! А потом бегала по извилистой тропинке с высоким молчаливым воином! Много бегала, даже споткнулась о корни пару раз! Очень устала и поэтому мне надо ещё отдохнуть!

— Хватит придумывать дорогая! Надо умываться и завтракать! Я тебе тёплую водичку приготовила, а на столе твой любимый творожный пудинг с изюмом, и перепелиные яички! А потом с тобой папа поиграет в «угадай буковки»!

— Я уже давно все буковки угадываю! — поправила маму Айрис: — Мы теперь с папой в слова играем! Это совсем не сложно, я их даже писать умею!

— Молодцы вы с папой! А теперь быстро умываться и завтракать!

Примерно так начинался у Айрис каждый новый день проведённый в большом доме уважаемых магов. Родители не отказывали ей ни в чём. Одних только платьев и костюмчиков у неё было несколько шкафов, а под детские туфельки было отведено два комода. Впрочем, назвать Айрис полностью избалованным ребёнком было нельзя. Безобидные детские капризы, свойственные детям её возраста из обеспеченных семей, конечно, проскальзывали, но в целом она была послушным ребёнком с умственным развитием выше среднего. Бесспорно, в том, что в свои пять лет она уже могла читать и писать была огромная заслуга родителей, уделяющей ей максимум своего внимания, но и природные данные играли свою немалую роль. Так, совсем недавно Айрис очень сильно удивила своих далеко не простых родителей тем, что в игре, совершенно неосознанно приманила к себе ярких бабочек, десяток которых спокойно сели на её маленькие вытянутые вверх ладони. Такой фокус могли проделать только ученики старших классов магической школы прошедших специальный курс обучения, да и то не все. На вопросы своих изумлённых родителей Айрис ответила, что она просто захотела этого. То, что обычному человеку просто захотеть, этого мало, надо ещё суметь направить ментальное воздействие на определённые нервные центры, отвечающие за определённые рефлексы, и как минимум знать эти центры, было понятно любому мало-мальски грамотному магу. Откуда у ребёнка такие поразительные навыки, ни Дастур, ни Илинда объяснить не могли. Как не могли объяснить и некоторые её сны. Например, месяца три назад их дочь довольно детально описала специфический вампирский клинок, который она видела во сне и который она явно не могла видеть в их доме или у своих подружек. А неделю назад Айрис вполне узнаваемо нарисовала цветными карандашами большого ночного филина, весьма редкую птицу, обитающую в глухих лесах за тысячи километров от их долины. Ответ был тот же, я видела его во сне. Да и сам сон, а точнее его состояние, вызывало некоторое беспокойство. Временами у сонной Айрис начинал резко учащаться пульс как при тяжёлой физической нагрузке, на лбу появлялись капельки пота, а сквозь стиснутые зубы пробивался еле заметный стон. Наблюдавший её опытный лекарь объяснить такие особенности организма не мог, лишь констатировал, что на утро никаких побочных эффектов не остаётся и девочку можно считать совершенно здоровой. В итоге эти небольшие странности перестали замечать, тем более что случались они достаточно редко.

* * *

— Подъём! — громко произнёс Керс, подойдя к деревянным нарам в углу небольшого грота и сдёргивая одеяло с ребёнка: — Солнце уже к закату клонится, а ты даже водные процедуры ещё не принимал!

Дэйрил в свои пять лет прекрасно понимал, что капризничать бесполезно, потому молча встал, оделся и пошёл к горной реке. Ополаскиваться по пояс холодной водой ему ужасно не хотелось, тем более после такого чудесного сна, в котором он нежился на тёплых мягких постелях и объедался сладкими пирожными, которых кроме как во сне никогда и не видел. Немного постояв у воды, решил по-детски схитрить. Побрызгал из ладошек на плечи, чуть намочил волосы на голове и слегка протёр глаза, после чего с чувством выполненного долга отправился обратно.

— Если тебе говорят принять водные процедуры, значит, нужно их принимать, а не корчить из себя капризную девочку! — жёстко высказал свои претензии Керс и тут же бесцеремонно сгрёб малыша под мышку: — А самое главное, если уж собрался лгать, так старайся делать это хотя бы правдоподобно!

Подойдя к берегу строгий воспитатель, не раздумывая бросил ребёнка прямо в одежде чуть ли не на середину быстрой реки, после чего, не оглядываясь, отправился обратно в грот.

Одно дело ополоснуться по пояс, и совсем другое барахтаться в холодной воде вместе с одеждой. Эту существенную разницу Дэйрил хорошо ощутил на своей собственной нежной шкуре. Больше пяти минут он боролся с бурным течением и, отдав последние силы, вылез на берег в километре от начала своего вынужденного заплыва. Через некоторое время мокрый и замёрзший малыш, стуча зубами от холода, вернулся домой в грот.

— Ну что, замёрз? — с сарказмом поинтересовался вампир.

— Да! Замёрз немного! — не стал скрывать Дэйрил очевидное.

— Тебе обязательно надо согреться! — лукаво улыбнулся Керс: — И я знаю прекрасный способ для этого! Кружочек вокруг горного озера вполне подходит для согрева!

Уставший после своеобразных водных процедур, Дэйрил при беге загляделся на большого ночного филина, вылетевшего на охоту, и споткнулся о первый же корень. Сильно разодрал себе колено, он с надеждой посмотрел на сопровождающего его Керса. Естественно никакой поблажки или сочувствия от своего наставника он не дождался, наоборот, получил парочку едких замечаний.

— Хватит птичек считать, лучше под ноги смотри, а то на тебя штанов не напасёшься!

— Я смотрю под ноги! — начал оправдываться Дэйрил: — Просто солнце совсем скрылось и видно плохо!

— Только не надо мне сказки рассказывать! Плохо видно ему, видите ли! — продолжал воспитательную работу Керс: — К твоему сведению, стандартный человеческий глаз в полной темноте может разглядеть с горы маленькую горящую лучину на расстоянии более пятидесяти километров! А сейчас полная луна и туч нет! Так что хватит ныть, и вперёд!

Бегать в качестве наказания по извилистым горным тропинкам дело далеко не лёгкое, а если учесть возраст бегуна и ночное время, то такую экстремальную зарядку можно было назвать тестом на выживание и выносливость, граничащего с изощрённым садизмом. К чести Дэйрила, он прошёл этот тест на отлично, чем вверг в лёгкое замешательство своего воспитателя. Сумеречный воин никак не ожидал такой прыти от маленького мальчика. По его прикидкам, основанным на хорошем знании физиологии и на большом опыте, юный подопечный должен был рухнуть без сил уже на втором километре, но малыш преодолел всю, по определению непосильную для него, дистанцию. Объяснить такое нарушение природных законов Керс не мог. Естественно он и раньше замечал, что физические возможности его приёмного сына намного превышают среднестатистические, но такой выносливостью в раннем возрасте могли похвастаться только дети чистокровных вампиров и оборотней, но никак не человека. Прекрасная память Дэйрила и его способность к обучению тоже удивляла. Достаточно было одного лёгкого подзатыльника в день, и за правописание можно было ставить хорошие оценки. Ещё одним непонятным фактором для Керса служили странные сны маленького воспитанника. Однажды он спросил, откуда берётся изюм? На вопрос где он услышал это слово, сын ответил, что во сне, когда ел творожный пудинг с ним. То, что в их рационе никогда не было винограда, Керс был абсолютно уверен, но факт остаётся фактом, и малыш откуда-то узнал про высушенную на солнце южную ягоду. Разобраться в этих странностях ему могли помочь только знающие старые вампиры из его клана, но свои родные земли он уже не посещал больше двадцати лет. Впрочем, статус изгоя, полученным им в своё время, не подразумевал под собой полный запрет на проживание в родных местах. Любой вампир, осознавший свой проступок, мог доказать своё покаяние и вернуться назад, просто до последнего времени Керс не видел смысла в своём возвращении, да и не считал убийство сотен людей из мести страшным грехом. Но размышляя о судьбе своего приёмного сына, которого он несмотря не на что сумел полюбить, Керс всё чаще стал задумываться над этим вопросом. Он прекрасно понимал, что вечное одиночество совсем не то, чего достоин этот замечательный мальчик, да и дальнейшее обучение сыну надо было проходить под присмотром опытных преподавателей в большом и дружном коллективе сверстников, иначе ничего путного из него не выйдет, как бы он не старался.