Пятая Бездна

Саша Степанова, 2022

Летние каникулы Леры Бариновой начинаются с того, что ее пытаются похитить. А еще она впервые сталкивается с настоящим колдовством. Чтобы защитить Леру, в город приезжает ее крестный с сыном Эриком. Лера и Эрик испытывают друг к другу неприязнь, однако Лера вынуждена оставаться в его доме до тех пор, пока не станет ясно, кто за ней охотится. К тому же выясняется, что между ними существует редкая магическая связь: они ее не выбирали, но будут вынуждены с ней жить.

Глава 3. Вампир

Вечером приехали родители и брат. Еще в прихожей Егор громко заявил, что каждый обидчик его единственной сестры получит леща. Жаль только, младший Ратников этого, скорее всего, не слышал, потому что с тех пор, как здесь осталась Лера, не выходил из своей комнаты на втором этаже.

Пока мама перебирала содержимое сумки и объясняла, что и где лежит, Петр пожимал папе руку и повторял:

— Я рад, что вы мне доверились. Здесь она в полной безопасности. Будем на связи, да, обязательно.

Брат хлопнул Леру по плечу:

— Все-таки откосила от дачи? Наобещала сезонных работ и слилась.

— Фирма веников не вяжет, — подмигнула ему Лера, а у самой внутри скреблась целая армия кошек. Разве можно сравнить прополку грядок с наемным убийцей?..

Попрощавшись, она поднялась в отведенную ей комнату с видом на лес. Дом казался лабиринтом лестниц и коридоров. Небольшой снаружи, внутри он тоже не поражал величиной и сам в себе путался. Здесь имелся полуторный этаж с рабочим кабинетом и спальней, куда вела отдельная лестница. Чтобы попасть на второй, нужно было пройти по узкому коридору мимо гостиной и кухни и открыть витражную дверь, за которой пряталась лестница. Петр показал комнату Эрика, но Лера не запомнила — все двери были одинаковыми, свою она нашла только потому, что рядом стояла сумка.

Комната ей понравилась. Если бы она просто гостила здесь, то восхитилась бы еще больше: чего стоил один только подоконник, за которым можно было работать, как за столом, или сидеть на нем и смотреть в окно. Лера сдвинула разноцветные подушки и распахнула раму. Она вдохнула все запахи сразу и замерла в невероятной тишине: ни людей, ни машин, только птицы, и Лера была им рада.

Оставив окно нараспашку, она разложила на подоконнике ноутбук и придвинула к нему зеленую настольную лампу. Достала из сумки и убрала в шкаф одежду, поставила на край комода электрическую зубную щетку, здесь же поселились косметичка, фен и расческа. Звякнул телефон — сообщение от мамы: «Ты там как?» «Все отл, разбираю вещи», — напечатала Лера и занялась постельным бельем. С кухни потянуло запахом жареного мяса. Очень кстати, учитывая, что обедала она кофе с печеньем. Хотелось немедленно бежать туда или хотя бы пожевать чипсов в ожидании ужина, но чипсы родители положить забыли, хотя Лера о них просила. Так что сейчас она уселась в кресло и, задрав голову, разглядывала толстые деревянные балки под потолком, кованую люстру и ночник над кроватью. В горле разгоралась простуда, но пока что терпимо. Интересно, привезут ли сюда пиццу, если она ее закажет? Из Москвы вряд ли, а вот в местном ресторане наверняка есть доставка. Деньги у Леры были — еще днем папа щедро пополнил ее банковскую карту с напутствием расходовать экономно, но тут уже вырисовывался вопрос жизни и смерти. Она нагуглила местный ресторан La Villa. Пиццу не предлагали: вместо нее можно было заказать, например, лингвини путтанеска. Судя по ценам, готовили для La Villa прямо в Милане.

К счастью, в дверь наконец постучали.

— Да! — радостно вскрикнула Лера.

— Обживаешься? — поинтересовался Петр, присев на край кровати, и осмотрелся. — На мой взгляд, избыточно, но что поделать — обстановка прилагалась к дому.

Лера покивала — она ждала приглашения к столу, тогда беседа полилась бы куда живее, но Петр выглядел так, будто сам только что поел, даже губы блестели, и теперь был намерен угощать ее разве что разговорами.

— Чувствуй себя как дома. Необязательно все время сидеть в комнате. Внизу есть игровая приставка, в кабинете неплохая библиотека, а в цокольном этаже — бассейн и сауна. Я не успел тебе показать, но можешь пользоваться всем, что тебе нужно, не спрашивая разрешения.

— А где-нибудь рядом можно купить доширак?

Петр посмотрел на нее с недоумением.

— Не думаю. И не советую тебе этим питаться. — Лера раздосадованно цыкнула. — Я хотел попросить тебя не гулять в одиночестве, даже по территории. Во всяком случае, пока я не разберусь, что происходит. Эрик всегда составит тебе компанию. Не слишком обижайся на него, ладно?

— Я вовсе не… — запротестовала Лера, но ее перебили урчание в желудке и новая реплика Петра:

— Мой сын вовсе не так груб, как могло показаться. Хотя он и сделал все для того, чтобы ты так решила. Он привыкнет, смирится и вылезет из раковины. А пока, пожалуйста, будь мудрее него.

— Постараюсь.

— Спасибо. Тебе, наверное, не терпится узнать, что делал Аш и почему это так на тебя действовало?

«О нет», — подумала Лера, но кивнула.

— Впрочем, что это я. Все остынет! Ужин сегодня готовил Эрик, а это не так часто случается. Видимо, он все же решил тебя удивить.

Пока она спускалась по лестнице, в голове невесело рифмовалось «удивить-отравить». На столе стояли три тарелки, накрытые крышками, как в ресторане. Везде, где она бывала, Лера спрашивала у официантов, как называются такие крышки, и наконец выяснила, что это клош.

Она заняла место напротив Петра и так же, как он, заправила угол салфетки за ворот футболки. Настал момент истины. Клоши убраны. На всех тарелках — кусочки курицы в красном соусе и безобидная вареная лапша, украшенная веточками петрушки.

— Ничего себе! — восхитился Петр. — Эрик, скажи Лере, как называется это блюдо.

— Куре на паприце.

— Куре на паприце! — посмаковал он чешское название и отдегустировал первым. — Куриное филе и паприка. М-м, просто восхитительно.

Эрик изобразил поклон и с полуулыбкой принялся за еду. Ни тот ни другой замертво не упали, и Лера решилась. Намотала на вилку лапшу и отправила в рот.

Соль! Казалось, она хрустела на зубах. Хорошо, что попробовала совсем немного — смогла прожевать и даже в лице не изменилась, хотя во рту пылало. Мясо манило поджаренным бочком. Лера разломила кусок на четыре совсем крошечных части и осторожно положила на язык. Так и есть — ее соус был красным не из-за паприки, а оттого, что Эрик вбухал туда жгучего перца. Сам он жевал и наблюдал за ней взглядом экспериментатора, который только что ввел новую сыворотку одной из лабораторных крыс.

— Правда, вкусно? — с воодушевлением поинтересовался Петр.

— Невероятно, — процедила Лера и потянулась к бокалу. — Что это?

— Яблочный сок, специально для тебя, — сказал Эрик. Доверия это не вызывало. Лера помахала рукой над жидкостью, как учили нюхать реактивы в школе. Пахло спиртным.

— У меня аллергия на яблочный сок.

— Да? — удивился Петр. — На кухне есть пакет вишневого.

— Я схожу! — Лера подскочила раньше, чем Эрик успел предложить свои услуги. Схватила тарелку и, громко топая, вышла из комнаты.

Она жаждала мести. Узнать его электронную почту и подписать на спам. Подменить зубную пасту кремом для ног. Спрятать в его комнате замороженную креветку и дождаться, пока она завоняет, — вот он удивится!..

С этими мыслями Лера вывалила в мусорное ведро содержимое тарелки, поставила ее в мойку и открыла холодильник. Колбаса, сыр, кетчуп — значит, днем этот вампир все же питается как человек. Лера соорудила два огромных бутерброда и устроила пир, запивая их соком прямо из пакета. Это был самый счастливый момент за весь день, проведенный в доме крестного.

— А ты чего здесь… — сказал он сам, заглядывая в кухню.

— Колбасе на батоне, — пояснила Лера. — Вареная колбаса и хлеб.

Петр еще постоял, моргая, и вдруг рассмеялся в голос. Хохотал так, что призвал Эрика — когда тот встал в проеме двери, Лера уставилась на свои руки.

— Если ты не против, поговорим о главном, — начал Петр, отсмеявшись.

Она была не против, но предпочла бы разговор наедине, без глаз и ушей Эрика-на-паприце, и выразительно перевела взгляд с Петра на младшего Ратникова, маячившего за его спиной.

— Эрик, оставь нас, — мгновенно понял крестный. — Я буду говорить о том, что тебе и так известно.

Когда дверь в кухню закрылась, воздух как будто стал чище. Лера устало прикрыла глаза.

— Я вижу тебя не так, как ты меня, — сказал Петр, и она улыбнулась — спасибо, логичнее некуда. — Понимаю твою иронию, — продолжил он, — но дело не во внешности, а в том, что мы связаны. С той самой минуты, как я открыл тебе дверь и заговорил с тобой. Ты ждешь от меня помощи и защиты. Это очень крепкая связь. И я вижу ее — будто между нами протянуты нити. Вот здесь…

Он легонько коснулся воздуха, и Лерина рука, лежащая на колене, дернулась. Она стиснула пальцы в кулак и попыталась удержать ее на месте, но Петр повторил движение, и ее ладонь легла ему на плечо. Лера вовсе не собиралась этого делать!

— И здесь.

Вторая ладонь сделала то же самое. Лера смотрела на него, и ее била дрожь. Можно было убрать руки — она это чувствовала, но не убирала. С ней снова происходило то же самое. Совсем как в заброшке. Она будто вернулась туда — муха, пойманная тощим черным пауком.

Под ее взглядом Петр вздохнул и отстранился. Лера дернулась и вновь почувствовала свое тело — потерла ладонь о ладонь, покачала головой, разминая шею.

— Это вязь, — сказал он. — Вета ей обладала. И ты сама — до пяти лет, как мы уже выяснили. Затем кто-то отнял ее у тебя. Зовущий. Такой как Аш.

— Зачем? — прошептала Лера. Губы шевелились как после анестезии у стоматолога.

— Потому что это легко. Ты не могла постоять за себя. И потому что это приятно — лучше всего, что может испытать человек. Но главное: вязь — невосполнимый ресурс, Лера. Она накапливается, а потом мы тратим ее — и все. То, что ты видел раньше, то, что умел, покидает тебя. Приходится делать выбор. Просто жить, как живут люди, не знавшие вязи. Или… Отобрать у других. Ты знаешь, невозможно вызвать взрослого здорового человека, да и ребенка тоже.

— Вызвать?

— Отнять вязь. Чтобы это сделать, нужно причинить физический вред и уже потом…

— Это убийство, — сказала Лера, но не услышала собственного голоса. Она обхватила себя руками и сжалась от внезапного холода. — То есть в озеро меня столкнули специально? И под бензовоз тоже?

Петр коснулся кончика носа, и Лера вспомнила, что этот жест означает намерение соврать.

— Не думаю. Скорее всего, это была случайность. Зовущий пытался тебя спасти.

— В первый раз меня спас Егор, мой брат. Но он не…

— Не вязник? Что ж, значит, это произошло после аварии. И ты… Буду откровенен. Ты не должна была выжить. Раз ты жива, значит, в тебе еще осталась вязь. Может быть, ты замечала что-то? Вокруг себя или других людей? Что-то, что исчезало раньше, чем ты успевала рассмотреть?

Лера задумалась.

— Нет, ничего.

— Мы должны проверить…

— Это и есть «игра», о которой говорил Эрик? — перебила она.

— О, — нахмурился Петр. — Запомнила, значит… Дело в том, что некоторые Зовущие убивают… — Он испуганно вскинул взгляд на Леру, и она догадалась, что крестный оговорился. Кивнула в знак того, что можно называть вещи своими именами. — Ради ощущений. Они не могут остановиться, для них это…

— Я поняла, — сказала Лера. Чего тут непонятного.

Она подумала о парне в забавной шапке, который защитил ее от Аша. Выходит, он рисковал гораздо больше, чем казалось. Он мог погибнуть.

Веки защипало. Лера потерла глаза и зло спросила:

— Раз я обычный человек, зачем за мной пришел наемный убийца?

— Не знаю, — щелкнул пальцами Петр. — В том-то и загадка. Уверен, он в курсе, что взять с тебя уже нечего. Я думал об этом с тех пор, как позвонил твой отец. И пообещал все выяснить. Тебе я тоже это обещаю.

Лера хотела бы поблагодарить, но слова не выходили. Она сидела, обхватив колени, и молчала. Петр нерешительно погладил ее по голове. Одна слеза все же вытекла, как Лера с ней ни боролась, а затем еще одна — и вот она уже уткнулась мокрым лицом в ткань халата, а Петр обнимал ее и что-то говорил, но слов было не разобрать.

Хлопнула дверь. Разлепив ресницы, Лера увидела, как Эрик открывает холодильник и достает оттуда банку колы. Она поспешила высвободиться, но было поздно — он, конечно, увидел. Ничего не сказав, взял свою колу и собирался выйти. Петр позвал его:

— Задержись! Ты мне нужен. — И уже Лере: — Не слишком устала?

Она пожала плечами и сползла со стула. Больше всего на свете хотелось упасть лицом в подушку и отключиться. Кажется, у нее начинался жар — мягко кружилась голова, стало холодно и вяло.

— Мы должны проверить, — повторил Петр. — Идем.

Приобняв Леру за плечи, он проводил ее обратно в гостиную. Эрик бесшумно вошел следом.

Пока они стояли поодаль и делали все, чтобы случайно друг на друга не посмотреть, Петр энергично расставил стулья вдоль стены и сдвинул стол, освободив таким образом центр комнаты.

— Я покажу тебе самый простой знак. Дети выучивают его первым, чтобы сообщать друг другу: «Не трогай меня, я такой же, как ты». Он не спасет от нападения, но позволит выиграть время и, возможно, даст тебе шанс сбежать.

Петр медленно сложил большой и указательный пальцы в кольцо и развернул руку ладонью вверх. Лера радостно закивала — так ей показывал парень в заброшке.

— Уже знаешь? Удивлен! Тогда защищайся.

Краем глаза она заметила руку Эрика — нападал он! Быстро развернулась, растопырила пальцы — и упала на колени, больно ударившись лбом о пол.

— Эрик! — выкрикнул Петр. — Полегче. Еще раз.

Лера встала. Кровь прилила к лицу, пульс бился в ушах. Эрик хрустнул пальцами и закинул руки за голову, выжидая.

— Кила-килица, красная девица, не я тебя сюда садила, тебе горе прикатила, откати от тебя горе то, и это, и любое! — выпалила Лера.

Что-то блеснуло между ней и младшим Ратниковым — тонкое, как нить паутины. Лера отмахнулась сложенными пальцами. Эрик уже раскинул руки и вдруг кивнул, будто задремал, а потом проснулся. Она успела заметить это и его недобрый взгляд, прежде чем ощутила толчок в плечо и проехалась по паркету. Кожу предплечья обожгло. Лера ойкнула и закусила губу, поднимаясь.

— Достаточно, — сказал Петр.

Эрик посмотрел на него, давясь от смеха, а через миг сложился пополам, вытирая слезы.

— Ты слышал? Кила-килица! Это что, бабкин наговор от грыжи?

Хватит, решила Лера. Выскочила из гостиной и бросилась вверх по лестнице. Достаточно! Она не напрашивалась жить здесь и терпеть издевательства. Даже десять Ашей лучше одного Эрика Ратникова. Уехать к бабушке, сажать картошку, стереть его физиономию из памяти!..

Она швырнула в сумку одежду, затолкала ноутбук, сверху кинула носки и нижнее белье. Схватила косметичку и замерла.

— Лера, давай поговорим.

Петр вырос в дверях, преградив выход. Еще один разговор, подумала Лера, от разговоров всегда становится только хуже. Она сжала в руках телефон.

— Я звоню папе, пусть он заберет меня отсюда.

— Сядь и успокойся!

Она не собиралась подчиняться, но попятилась и упала в кресло. Пальцы разжались, телефон упал на колени. Дотянуться было невозможно — она сидела как привязанная. Похоже, у отца и сына вошло в привычку дергать ее за ниточки.

— Я не хотел прибегать к вязи, но ты меня вынудила, Валерия Баринова. Слушай, у нас не так много времени. Ты, кажется, не поняла, что произошло. Ты можешь. У тебя получилось!

Тонкая вспышка перед глазами. Попытка отогнать ее. Нелепый кивок Эрика…

— Дай мне три дня. Я давно не был в городе и понятия не имею о нынешней расстановке сил. Просто дай мне эти три дня, идет?

— Отпустите меня.

Петр сложил руки на груди и отвернулся. Давление исчезло — Лера подобрала телефон, но звонить папе расхотелось. У нее получилось…

— Через три дня я уеду.

— Как тебе угодно. Но давай хотя бы попытаемся! В следующий раз ты можешь оказаться с Ашем один на один. И никто не поможет, Лера. Просто возьми то, что я могу тебе дать, — шанс уцелеть. А ты сбегаешь после первой неудачи. Хочешь, объясню снова? Прямо сейчас?

Лера почесала ладонь.

— Да, хочу.

— Тот, кто показал тебе этот знак, не знал, что ты вызванная. Если бы не это, достаточно было бы сделать так. — Он чиркнул указательным пальцем по большому, как если бы сгонял надоедливое насекомое. — Но будем работать с тем, что есть, как учат трехлетних детей. С самого начала.

Петр плавно поднял правую руку, провел ею перед собой, сгребая воздух, и только в самой нижней точке траектории соединил пальцы в кольцо.

— Медленно. — Затем весьма изящно развернул кисть и словно отбросил прочь нечто невидимое. — Постараешься сделать это завтра. Утром я уеду — потренируешься с Эриком. Не так! — поспешно добавил он. Видимо, на лице Леры отразилось все, что она думала. — Он будет корректен. Спокойной ночи, Лера. Постарайся отдохнуть.

Оставшись наконец в одиночестве, она осмотрела предплечье — после того как младший Ратников провез ее по полу, руку все еще пекло. Лера сбросила футболку и джинсы и забралась под одеяло. В голове гудел белый шум. Повозившись, она села. Старательно и не спеша вывела перед собой знак.

Разумеется, ничего не произошло.

— Дичь, ну какая дичь, — простонала Лера и легла, ругая себя, что вообще во все это вляпалась. Она всегда так делала, когда сильно чего-то боялась.

* * *

— Плохо. Все заново. Начинай, — повторил Эрик и зевнул. Лера тоже вымоталась, хоть и не подавала виду. Оправдать ожидания не получалось. Не получалось вообще ничего, кроме легкого ветерка от размахивания руками. Поначалу Ратников еще ждал от нее сюрпризов, поэтому заставлял то падать на колени, то выбегать из комнаты, чудом разминувшись с дверным косяком, или лезть на подоконник, почти прыгая из окна. Затем просто уселся в кресло, закинул ногу на ногу и уставился в телефон, так что Лера изображала ветряную мельницу уже без зрителей. Пару часов они провели в молчании.

— Ты сама-то веришь, что у тебя получится?

— Нет, — призналась она честно.

— Ладно, бросай заниматься ерундой. Пойдем перекусим.

С утра Эрик поразил ее тем, что извинился за вчерашнее. Лера сделала вид, что простила. Петра уже не было — завтракали вдвоем. Она отчаянно кашляла, выпила несколько кружек чая с лимоном подряд и попросила жаропонижающее. Эрик принес аспирин. Он перестал придираться к ней по мелочам и держался вежливо-равнодушно. В основном строчил кому-то сообщения и только сейчас снизошел до беседы. Приглашение пообедать стало самой длинной его репликой за весь день.

Молчать было скучно. Лера сидела за столом и смотрела, как Эрик ловко взбивает омлет и нарезает овощи. У него получалось гораздо лучше, чем обычно у нее самой.

— Э-э…рик, — сказала она, замирая от собственной смелости, — как ты понял, что ты этот… ну… можешь делать необычные вещи?

— Никак не понял. В пять лет отец начал меня учить. Сначала скоровязь, затем простенькие знаки — оборот, залом, любы…

— Что еще за любы? — заинтересовалась Лера. Звучало как нечто приворотное.

— Долго объяснять. Из этих простых знаков получаются сложные. Как танец — из отдельных движений, если так понятнее.

В сковороде зашкворчало, Лера учуяла запах омлета. Эрик тем временем сел напротив. Перед ним на столе стояли электронные весы, заварник, на который он зачем-то поставил чашку, и чайник с тонким носиком. Лера наблюдала с интересом. Первым делом он отмерил на весах кофе и ссыпал зерна в кофемолку. Покрутил ручку, пересыпал смолотый кофе в стеклянную колбу и отставил в сторону. Затем извлек из упаковки бумажный треугольник, раскрыл его, и получился конус, который идеально подходил по форме к чашке. Заглянув, Лера поняла, что у чашки нет дна и это вообще не чашка. Установив конус, Эрик поставил всю конструкцию на весы и стал медленно поливать кипятком из чайника с тонким носиком. Лера хотела напомнить про кофе, но Эрик выглядел настолько сосредоточенным, что она не решилась. И правильно сделала — кофе он всыпал уже во влажный конус и слегка его потряс. «Вот ты задрот! — мысленно восхитилась Лера. — Столько возни, чтобы получить две чашки кофе…» Дома она обходилась растворимым.

— Как это называется?

— Воронка, — отозвался он. — Заваривание проливом. Иногда говорят «пуровер».

Когда все было готово, Эрик поставил перед Лерой тарелку и заглянул в холодильник. Ей нравилось, что они остались на кухне, а не перешли в гостиную — сидеть за тем длинным столом вдвоем было бы неуютно.

— Бутерброды будешь?

— Давай!

Он выдернул из подставки для ножей самый огромный.

— Мы о чем-то говорили… Да, сложные знаки. Ничего сложного в них нет, просто такое название. Есть еще Высшие — вот с ними, конечно, серьезнее… Ч-черт. — Эрик швырнул нож на столешницу и сунул в рот палец.

— Пластырь есть? Дай посмотрю! — Лера подскочила, чтобы помочь, и взяла его руку в свои.

Ничего страшного, просто царапина. Она собралась сказать об этом Эрику, но посмотрела на него, и сердце пропустило такт — он побелел, губы едва выделялись на лице. Там и крови было чуть, а он готов завалиться в обморок. Колдун потомственный…

Сама она почувствовала, что правая рука слегка онемела от плеча до кончиков пальцев. Так бывает, когда перед сном долго играешь в телефон. Встряхнув рукой — сразу все прошло, — Лера набрала в ладонь воды из-под крана и плеснула Эрику в лицо.

Краска медленно возвращалась на его лоб и щеки. Лера внезапно поняла, что Эрик собирается напасть, и не задумываясь сложила пальцы в знак, который тренировала целое утро. Эрик в точности, разве что чуть быстрее, повторил ее жест.

Казалось, невидимая рука толкнула его в грудь и отбросила к стене. Лера мгновенно оказалась рядом.

— Прости!

— Отойди, не прикасайся ко мне, — огрызнулся он, потирая плечо. — Не трогай, сказал!

— Ладно, — опешила она, — хорошо.

Но внутри стало горячо от радости: получилось! Снова! И еще — она несколько раз сглотнула, чтобы убедиться, и пощупала горло. Простуда отпустила. Дышать стало легко, лимфоузлы не прощупывались, и сил вроде прибавилось.

— Хорошо? — Эрик прищурился, обошел ее по кругу и остановился так близко, что Лере стало не по себе. — А ничего, что я чуть коньки не отбросил, когда ты меня за руку схватила? Думала, я потеряю сознание, а ты меня отыграешь? Да ладно, все ты поняла, — огрызнулся он в ответ на выражение ее лица.

— Я… Я н-не… — По Лериной спине забегали колючие мурашки, и снова мучительно захотелось домой.

Эрик сдернул с крючка два кухонных полотенца и обмотал ими кисти рук.

— Дернешься — врежу, не посмотрю, что девчонка, — пообещал он свистящим шепотом. Лера и не думала сопротивляться. При всем желании не смогла бы. Ратников прижал ее к стене так, что не пошевелиться, и вгляделся в лицо посветлевшими от бешенства глазами. — Кажется, ты не Зовущая, — признал он разочарованно.

Освобожденная, Лера растерла запястья. Эрик сел на край стула и уставился перед собой стеклянными глазами.

— Меня никогда не вызывали, но, кажется, сегодня это произошло. Зашибись. И ведь всего одна мелкая царапина… Или ты о-очень продвинутая Зовущая, или я ничего не понимаю. Ладно, обед отменяется! — Он оттарабанил ладонью на коленях бодрый ритм и вскочил. — Попробуй меня атаковать.

Гроза миновала — Эрик снова вел себя как обычно. Лера с готовностью встала напротив него и в тысячный, должно быть, раз сложила пальцы в кольцо.

Ратников наблюдал за ней, склонив голову к плечу и скрестив руки на груди.

— Ты снова слишком торопишься — в прошлый раз траектория была вернее, поэтому все получилось. Давай попробуем вместе. Смотри на меня, как в зеркало, и повторяй.

На этот раз он не упал, но покачнулся, едва устояв на ногах.

— Кажется, я начинаю понимать! — Хулиганская улыбка преобразила Эрика, Лера даже на него засмотрелась. — Есть идея, пошли.

Омлет остался нетронутым. Лера послушно вышла в прихожую, где оба молча затянули шнурки кроссовок, а затем во двор. На улице парило — день близился к полудню. Эрик распахнул калитку, пропустил Леру и запер дверь на ключ.

— Твой папа запретил мне выходить, — осторожно напомнила она.

— А мы ему не расскажем, — подмигнул Эрик. — В лесу нас вряд ли кто-то спалит. Неужели тебе не интересно узнать, на что ты способна?

Пешеходная дорожка, поплутав между домами, уперлась в решетчатую ограду. Эрик ловко протиснулся на ту сторону и махнул Лере. Она выдохнула и пролезла тоже — прутья слегка чиркнули по груди и спине.

Дальше едва заметной тропкой шли через лес. Влага с земли испарялась и липко оседала на коже, но под деревьями дышалось легче. Пахло горячей древесной корой и еловыми шишками.

Эрик вел себя странно. Лере никак не удавалось его понять. Сейчас улыбается, а через минуту снова набросится с обвинениями. Неужели он не видит, что она ничего не понимает? Впервые в жизни ей удалось сделать нечто… необычное. Только вместо письма из Хогвартса она застряла наедине с Драко Малфоем в «Завидово».

Лера посмотрела на ладони. Вытерла о джинсы, изучила снова. Ссадины после встречи с Ашем едва начали заживать, но в целом — ничего особенного.

Впереди посветлело. Еще немного, и они вышли на поляну, покрытую выгоревшей на солнце травой. Невдалеке виднелись руины из красного кирпича.

— Старая усадьба Завидово, — пояснил Эрик, не оборачиваясь. — Рядом — остатки часовни и кладбище. Там есть интересные надгробия.

Справа и слева торчали две белокаменные колонны. Между ними провисли остатки свода арки — ржавые завитки бывших ворот. Отсюда к усадьбе вела раскатанная колея. Приглядевшись, Лера разглядела возле парадного входа шашлычные костровища. Землю густо усеивали пакеты, пластиковые лотки из-под мяса и пустые бутылки.

— Почему, вот почему, — не выдержала она, — обязательно нужно мусорить там, где ты ешь?

— Ты о чем? А, — понял Эрик. — Не знаю. В Чехии такого не увидишь. У вас слишком много земли. Вы не умеете ее ценить.

Услышав это «вы», Лера фыркнула носом.

— Что-то не так?

— Ничего, — невинно сказала она и фыркнула снова. — Тополиный пух вдохнула. Давно ты живешь в Чехии?

— С десяти лет.

— А чем занимаются твои родители? — Она специально спросила про родителей. Петр о маме Эрика ни разу не упоминал.

— Отец преподает в старшей школе.

Лера удивленно вскинула брови, но он этого не увидел.

— А мать варит щи-борщи своей новой семье. Пришли, забирайся.

Лера ненавидела заброшки. Пустые дома, стройки, крыши, подвалы, их грязь, запах, битое стекло, все, что можно обнаружить внутри. Когда одноклассники шли после уроков поиграть в догонялки по недостроенному бассейну, Лера сворачивала домой. И гуляла по территории с Арчи только потому, что Арчи туда как магнитом тянуло.

Но усадьба ей даже понравилась. Залезть внутрь через окно оказалось несложно — по высоте подоконник почти сравнялся с землей. Спрыгнув внутрь, Лера осмотрелась и застыла, совершенно очарованная. Зал оказался овальным, с лентой лепнины под потолком. В центре виднелся единственный голубой мазок — все, что осталось от росписи.

— Столовая, — пояснил Эрик. — Я читал о ней.

Изразцы с камина отшелушились, но по осколкам можно было различить синий и белый цвета. Легко представлялось, как здесь жили. Руки покрылись мурашками: люди действительно жили здесь и топили этот камин, чтобы согреться. Лера растерла мыском грязь на полу и уставилась на паркет. Может, танцевали в красивых платьях, гуляли по саду, влюблялись, как в романах…

— Ты идешь? — позвал Эрик. Оказалось, он уже стоял у лестницы.

— «И пусть минувшее исчезло сном летучим, — сказала Лера. — Еще прекрасен ты, заглохший Элизей, и обаянием могучим исполнен для души моей…» Что? Это ведь почти про Завидово, послушай! «Давно кругом меня о нем умолкнул слух, прияла прах его далекая могила… — декламировала она, поднимаясь вслед за Эриком по винтовой лестнице, уцелевшей потому, что ступени были каменными. — Мне память образа его не сохранила, но здесь еще живет его доступный дух». Бунин^[1] как будто бывал в Завидове.

— Угу. Дальше не пойдем — опасно.

Пройти и не получилось бы — пол обрушился и зиял провалом с торчащими осколками зубов-досок.

— Ты ведь поняла, что с тобой произошло? — спросил Эрик. Он встал напротив Леры спиной к дыре в перекрытии. Лера мотнула головой. Она хотела попросить Эрика отойти подальше, но тот прочел беспокойство в ее взгляде и сдвинулся на шаг.

— Давай попробуем что-нибудь посложнее этого детского знака. Смотри.

Он широко развел руки в стороны и соединил пальцы над головой. Выглядело несложно — Лера повторила в точности.

Разумеется, ничего. Она вздохнула, мысленно приготовившись делать это снова и снова, как раньше, однако Эрик решил по-другому.

— Теперь повтори то же самое вместе со мной. На счет три. Три!

Странное чувство — как если бы тело само знало, как ему двигаться, — посетило Леру, едва она скопировала позу Эрика и сосредоточилась. Словно уже делала так — сотню, тысячу раз. Годами наработанная мышечная память, которой просто не могло быть. В стороны и вверх, взмах, касание пальцев, раскрытые ладони вперед — воздух слегка пружинит и расступается, как живой, — в стороны, вверх…

За спиной грохотнуло, но Лера побоялась туда смотреть, чтобы ничего не испортить. Она как раз опустила кисть вытянутой руки, будто в танце. Повинуясь движению, над плечом свистнуло, и между Лерой и Эриком завис обломок, размером и формой напоминающий капитель колонны.

Не успела Лера понять, нужно ли бояться или все идет по плану, Эрик нагнулся, чтобы завязать шнурок.

Стало тяжело. Невыносимо, словно она держала этот камень на вытянутых руках. В висках пульсировало: «Уроню!» И если так, пол провалится вместе с ними.

— Эрик, — пискнула Лера.

Он выпрямился, подмигнул ей и в два счета оказался за порогом зала.

— А случилось вот что, — весело заговорил он, продолжая прерванную мысль. — Ты взяла меня за руку и хапнула моей вязи — немного, ровно столько, чтобы за мной повторять. Вот только без меня ты по-прежнему никто. Хотя знаешь, что странно?

— Помоги, — выдохнула Лера. Руки тряслись, футболка прилипла к животу и спине.

— Я не умею двигать предметы, — пожал он плечами. — Никогда не умел. У нас есть свои ограничения, и вот одно из них — в семнадцать лет мы не умеем двигать предметы. И в тридцать, и в сорок. В теории знаем, но на практике не получается. Годам к семидесяти мой отец, быть может, сподобится сам подать себе стакан воды. Правда, всего остального уже не сможет. Следишь за мыслью?

— Эрик!

— Я подозревал еще утром, но убедился только сейчас. Ты что-то вроде паразита. Мелкая вампирская тварь, сама по себе даже не ноль, а минус единица. Но можешь вызывать. Отец ненавидит фразочки Зовущих, а по-моему, звучит как надо. Ты можешь отыгрывать, хотя особого кайфа тебе это, видимо, не доставляет. Что ты такое? — Он спустился по лестнице. Крикнул снизу: — А вообще, мне пофигу! Если выживешь — пиши письма. Придумаем что-нибудь еще.

Лера осталась с камнем наедине. Глянула в дыру — метра четыре, не меньше.

Она не чувствовала рук — просто видела, что они опускаются.

Будь что будет.

«Если выживу — уеду домой», — подумала Лера и закрыла глаза.

Примечания

1

Лера перепутала автора. Стихотворение «Запустение» написал Баратынский, а Бунин процитировал его в «Несрочной весне». — Здесь и далее прим. автора.