Вернуть жену. Я тебя не отпускал

Саяна Горская (2024)

— У тебя был выбор. Мы могли всё обсудить, но ты трусливо сбежала. — Зато ты очень смело и мужественно переспал с моей лучшей подругой! Шахманов, я не вернусь! Я хочу забыть наш брак, как страшный сон! — Тогда я сделаю всё, чтобы жизнь в этом городе стала для тебя невыносимой. Может быть, ты успела забыть, но я всегда получаю то, что хочу. И прямо сейчас я хочу взглянуть на своего ребёнка, которого ты у меня украла. Дамир Шахманов — это чума, выжигающая и уничтожающая всё на своём пути. Я сбежала от него, утаив, что беременна, а теперь он нашёл меня и требует вернуться…

Глава 6

Ася.

Открываю дверь квартиры.

Темно, душно, затхло, и воздух прокуренный.

Чёрт возьми, убила бы!

— Олег! Ты опять куришь дома? — Разгоняю я рукой закрученный в спирали светлый дым. — Почему нельзя на балкон выйти?

Прохожу в зал.

Олег валяется на диване перед телевизором. На табуретке рядом, в пепельнице, тлеет и дымит непотушенная сигарета. На полу пустые алюминиевые банки из-под пива и я тут же вспоминаю, что в своей запаре совсем забыла про магазин.

Ладно, оно к лучшему. Олег, судя по всему, уже успел влить в себя с утра литра два. Думаю, для пятницы этого достаточно.

— Привет, — бросает он мне, не отрывая взгляда от новостей. — Не, ты видала, что творится? Лесные пожары, столько гектар леса горит, а они ниче не делают! Нахрена нам эти пожарные вообще?! Работу бы свою научились работать! Че за бездари! А бабло они получают с наших налогов!

Это любимое занятие Олега — смотреть телевизор и возмущаться, что все живут не так, как нужно. Он один знает, как правильно тушить пожары, ловить преступников, лечить людей и принимать законы.

Я с этим его хобби смирилась, хотя лучше бы он занялся чем-то полезным.

— Ась, купила?

— Прости, забыла, — открываю в зале окно, чтобы проветрить.

— Ты чё, я замерзну!

— Дышать нечем дома.

Цокает и натягивает на себя плед.

— А чё не купила-то?

— Я просто вся в своих мыслях. Вылетело из головы.

— Аа. Ну конечно, вечно у тебя из головы вылетает, когда я что-то прошу.

Кирюха в зал не входит — выглядывает из-за дверного косяка на нас, как мышонок.

— Кушать хочешь? — спрашиваю её.

— Да, сваргань что-нибудь, плиз, — отвечает мне Олег.

— Там же суп был, я вечером варила.

— Так я его съел уже.

— Мог бы и приготовить что-нибудь, — ворчу я себе под нос. — Весь день дома сидишь.

— В смысле? Я мужик, Ась, алло. Готовить — женская функция. Вы в моей квартире живёте, так что давай, дорогая, обязанности честно распределять.

Не хочу начинать перепалку с порога. Молчу вообще про честное распределение обязанностей, потому что Олег уже полгода нигде не работает и денег не приносит. Его, кажется, такой расклад устраивает. За коммуналку плачу я, еду и бытовуху тоже на свою учительскую зарплату покупаю. Он в обмен на это предоставляет нам с Кирой коробку, которую гордо зовет квартирой.

До пяти часов я в школе, потом сломя голову несусь за Кирой в сад, а дома начинается очередная круговерть.

Я будто белка, но не в колесе, а в барабане стиральной машины, работающей на режиме отжима в тысячу оборотов. А стиральная машина, к тому же, горит. И катится с горы в пропасть.

Оставляю Олега наедине с телевизором и ухожу на кухню, Кирюху усаживаю за стол, даю фломастеры и альбом.

— Мам, поисуем?

— Порисуем, только мне нужно приготовить ужин.

— А потом поисуем?

— Конечно. Начинай без меня, а я пока картошку почищу.

Кирюша увлечённо черкает что-то в альбоме, я занимаюсь едой и не могу перестать думать о том, почему вообще здесь нахожусь. Как докатилась до жизни такой…

Олег не был таким, когда мы встретились. Его речи были полны амбиций, планов на будущее. Я не хотела отношений, думала, что и сама справляюсь, но мне было страшно и непривычно после тёплого и безопасного крыла Дамира.

Казалось, что если мужчина есть рядом, значит, должно быть легче, поэтому я очень быстро с Олегом съехалась, хоть и любви к нему не испытывала. Он был мне симпатичен просто, встретил меня из роддома и первое время даже пытался наладить с маленькой Кирой контакт, но чем больше времени проходило, тем шире и глубже становилась пропасть между ними.

Сейчас такая же пропасть и между мной с Олегом. Мы словно с разных планет, и, как я ни стараюсь, у меня не получается вытащить из него того человека, с которым я была когда-то знакома.

А может, и не было его никогда, и всё это была маска, игра или моё воображение, которое выдало желаемое за действительное, потому что было очень-очень страшно вот так с новорождённым ребёнком остаться совершенно одной.

Давно нужно было уйти. Для чего мне эти отношения? Мне в них некомфортно, одиноко, тоскливо. Когда Олег рядом — мне пусто, когда его нет — тревожно, потому что я уже не чувствую в себе стержня. Не уверена, что смогу одна выжить.

Но разговаривать нам с ним сейчас не о чем. Совместного хобби нет — слишком полярны наши интересы. Вместе мы никуда не ходим и даже фильмы предпочитаем разные. Секс редкий и посредственный.

Так зачем оно?

Но всё же что-то болезненное и гнетущее внутри не даёт мне уйти. Ведь мужчина рядом — это хорошо, да? Даже если этот мужчина такой… Никакой.

— Мам, я нависовава, — зовёт меня Кирюша.

— Нарисовала? Ну-ка, дай гляну!

Склоняюсь над альбомом, где чёрным карандашом буквально четырьмя загогулинами изображена кривая, но внушительная мужская фигура. А на круглом, как блин, лице чернеют два глаза и прямая, суровая линия губ.

— Кто это, Кирюш? — зависаю я над рисунком и заторможенно целую дочку в затылок.

— Не жнаю, — Кирюха пожимает плечиками. — Дядя.

Зато я знаю.

Даже в этом объекте абстракционизма угадываю Шахманова.

А глаза-угольки, кажется, смотрят мне прямо в душу…