Верие

Света Нахимберг

Сколько неожиданных бед и испытаний выпадает на человека. Преодолеть всё может только тот, у кого «за спиной» есть надёжный тыл, а это любимые и родные люди-единомышленники. Иногда брошенное в пылу негодования слово так разрушает построенное за много лет «здание», но только вовремя сделанное признание своей неправоты восстанавливает созданное годами…

Часть 2

Судебное заседание о разводе было назначено на ближайшее время. Анна и Владимир одновременно подали заявление о заключении их брака — зачем тянуть. Разногласий по разводу не было, это была простая формальность, Анна будет свободна от предыдущего брака. Во время судебного заседания Анна не стала настаивать на алиментах, она поверила, что бывший муж будет верен своему слову. Судья дважды повторила вопрос об алиментах, но Анна дважды подтвердила своё решение. Брак расторгли, они с Владимиром уже подали заявление на регистрацию, им по Закону дали два месяца на раздумья. Время пролетело быстро. По возможности они встречались с Владимиром. Забирали Настеньку из детского сада, шли гулять в лес, девочка радовалась красивым цветам, иногда она приносила маме гриб, чтобы убедиться, что он съедобный. Анна и Владимир тоже сквозь ветви и траву высматривали грибы и, найдя красивый съедобный гриб, они звали друг друга, чтобы показать красоту, которую создала природа. У Анны был полиэтиленовый пакет, она аккуратно складывала эти грибы. Неумолимо приближался поздний вечер, они шли домой. Анна готовила грибы в сметане, отваривала картошечку, всё это они делали совместно. Втроём садились ужинать, укладывали Настеньку спать. Владимир нежно целовал Анну, прощался до следующей встречи и уходил в общежитие. Анна готовилась к завтрашнему дню: надо было кое-что постирать, посушить, погладить. Привести в порядок волосы, чтобы на работе быть с красивой причёской, одетой со вкусом, как всегда. Она очень тосковала по Владимиру, но время регистрации брака приближалось, Анна засыпала затемно с думой о Владимире.

Однажды он пришел среди рабочего дня: «Анна! Меня переводят в Казахстан, видимо, твой бывший постарался. Нам надо ехать в ЗАГС и зарегистрировать брак. Я не могу уехать, оставив вас в неопределённом положении — мы должны быть семьёй. Ты согласна ехать со мной в Казахстан?» «Да! С тобой на край света! Сейчас закрою библиотеку и поедем в городской ЗАГС!». Там они объяснили причину перенесения срока регистрации на более ранний, работники ЗАГС пошли им навстречу. Документы у них были с собой, была проведена официальная церемония регистрации с обручальными кольцами и «разрешением» молодым поздравить друг друга и поцеловаться. Новобрачные сделали это с удовольствием, Владимиру вручили «Свидетельство о браке», из помещения ЗАГС они вышли мужем и женой. Они даже вовремя успели забрать Настеньку из детского сада, заказали такси и поехали справлять свадьбу в городское кафе. В этот день Владимир перенёс свои вещи в квартиру Анны. Теперь они муж и жена. Они мечтали, как будут жить дальше. Анне Егоровне было необходимо сдать все материальные ценности, на это требовалось время. Владимир ждал приказа о переводе, документы пришли быстро, ему надо было самолётом улететь первым, оставив Анну и Настеньку доделать всё необходимое, чтобы не оставить «хвостов» на прежнем месте жительства. Чтобы не сдавать в домоуправление квартиру, Анна Егоровна позвонила бывшему мужу и предложила ему вернуться в свой дом. Мужа устроил этот вариант, он пришел к ним с Настенькой, вручил Анне конверт с деньгами: «Когда же я увижу дочь? Желаю вам хорошо устроиться на новом месте! Если возникнут какие-то трудности, обращайся, помогу!» «Ты уже сделал всё, что мог, не подумал, как там будет жить наша дочь. Да, ничего, не мы ведь одни там будем, мы тоже справимся…» «Будет почтовый адрес, сообщи, пожалуйста, я буду высылать деньги, а это на первое время пригодится». Он снова вернулся в общежитие. Прошло несколько дней в различных хлопотах, тяжело было найти библиотекаря — это была редкая специальность среди жен офицеров и прапорщиков. Анна Егоровна сообщила Владимиру, что купила билеты на самолёт, возьмёт с собой самые необходимые вещи, остальное отправила багажом на станцию близлежащего города. Самолёт прибыл вовремя, около конвейера с багажом их встретил Владимир: для Аннушки он купил цветы, а для Настеньки — маленького мягкого мишку. Они радостно обнялись, дождались, когда подойдёт багаж и вышли на площадь перед аэропортом. Никаких автобусов или такси не было, но Владимир договорился с кондитером из офицерской столовой, что она довезёт его семью. К аэропорту подошла грузовая машина, кондитер взяла Настеньку в кабину к себе на колени, а молодым предложила залезть в кузов. Владимир откинул борт машины, помог забраться Анне (это было не просто — она, как всегда, была в туфлях на высоких каблуках), потом залез сам, закрыл борт и постучал по кабине. Машина двинулась в степь с верблюжьими колючками, только однажды они вдалеке увидели рощицу, а остальная дорога пролегала по степи. Молодые всю дорогу целовались, в рот набирался песок (пыль с дороги), но это их не смущало, выплюнув песок, расхохотавшись, они продолжили целоваться. Оба признавались друг другу, как они соскучились. Дорога до КПП городка была не малая, 60 км. Доехав до КПП, всем пришлось выйти из машины: и из кабины, и из кузова. Дежурный проверил их документы, содержимое кузова и разрешил проехать на территорию городка. Владимир, Анна и Настенька пошли дальше пешком, багаж не был тяжелым, а от дороги «все косточки» устали, поэтому они шли и делились впечатлениями. Настенька практически всю дорогу в кабине проспала. Взрослые шли, взявшись за руки, Настеньку вела мама. Владимиру предоставили место в семейном общежитии: отдельные квартиры были дефицитными, но городок рос, строились новые дома, и у них была возможность в скором времени получить квартиру. Комната в семейном общежитии была большая, трёхместная, на втором этаже. Окно выходило на сторону озера, так приятно было видеть частичку его бирюзовой воды. На берегу был пляж, у берега была полоса песчаная, а с берега приходилось спускаться по большим валунам, древним, из какого-то ледникового периода. В озере было много рыбы разных пород: главным и преимущественным был сазан, это была уникальная порода рыбы — размером с ладошку, которую выпускали обратно, чтобы подросла, до огромных рыбин более полуметра, крупных и очень красивых, чешуя сверкала на солнце, водился судак, сом и множество других пород. Уникальность озера заключалось в том, что оно было и солёным, и пресным — перешеек разделял их вдалеке от городка. Рыбу ловили и удочками с берега, и с лодки, отплывая от берега подальше, вот где был Лов. В свободное время семейство втроём ходили на рыбалку. Это времяпрепровождение сближало их, так же, как и в лесу, они радовались найденному грибочку, так и здесь: когда у одного из них клевало, раздавался восторженный крик «клюёт!» и все бросались к удочке, Владимир медленно выводил рыбёшку на берег, вынимал из-за губы рыбки крючок, если рыбка была крупная, выпуская обратно малютку. Очень быстро они наловили целое ведро рыбы и пошли домой, чтобы заняться рыбой: что-то оставляли на уху, что-то на вкуснейшие рыбные котлетки, а часть рыбы потрошили и вывешивали её за окно сушиться, прикрывая марлей, чтобы не «обсидели» мухи. Сазан был уникальной рыбой: когда ему в тазике с водой отрезали голову с плавниками, голова плавала самостоятельно от туловища, так могло длиться очень долго, но смотреть — жутко! Владимир, позавтракав, уходил на службу, а Анна и Настенька наводили в комнате уют: на окна повесили весёленькие шторы, на тумбочки у кроватей — салфетки, они сдвинули две односпальные кровати вместе, у каждой стороны стояли тумбочки, купили настольные лампы, а Настенькину кровать отделили деревянной складной ширмой, расписанной драконами. С обратной стороны за швы в ширме Настенька прикрепляла сухие красивые цветочки, свои рисунки, картинки из детского журнала. Она учила по ним буквы: пора было готовиться в школу, время летит так быстро. Анне Егоровне предложили место в школьную библиотеку, она была маленькая, не такая, как в бывшем гарнизоне, но и это большая удача, не считая очень маленькой зарплаты, зато шел трудовой стаж. Настеньку устроить в детский сад сразу было не возможно, она некоторое время оставалась под присмотром соседки.

Так они дружно прожили более шести месяцев, наконец-то в политотделе появилось сообщение от бывшего мужа Анны Егоровны. Он написал на Владимира жалобу, что тот «разбил» их семью, увёз с собой дочь, теперь им никогда не встретиться (он, видимо, забыл, что легко расстался с семьёй и «устроил» перспективное место службы Владимиру). На письмо политотдел должен был отреагировать, всех работников собрали на срочное совещание. Вызвали Владимира и начались расспросы: как это у него произошло, что он разрушил семью, женился на женщине старше его на семь лет с ребёнком? Владимир искренне рассказал товарищам по службе всю правду. А то, что жена старше его, не имеет никакого значения: они любят друг друга, девочка тоже не помеха — она любит его по-своему. Так что у них нормальная полноценная семья, возможно и прибавление в семействе. Собравшиеся на совещание вынужденно вынесли ему выговор с занесением в личное дело — это было ударом для Владимира, продвижения по службе он теперь долго не получит, но Любовь важнее. Придя домой, он занялся приготовлением ужина, Настенька ему помогла, как могла. Пришла Анна с работы, Владимир рассказал, как его сегодня «пропесочили» в политотделе. «Теперь мечта об Академии откладывается на неопределённый срок. Но ведь нам хорошо втроём? Я так и сказал, что Любовь важнее всего!» Анна обняла его и сказала: «Спасибо! Нам с тобой хорошо! А Академия от нас не уйдёт!» «Давайте ужинать, мы с Настенькой постарались!» Анна во время еды хвалила и Настеньку, и мужа. Ужин действительно удался! В городке было очень хорошее снабжение мясными продуктами, в городе был крупный мясокомбинат, экспедитор привозил такое разнообразие мясных продуктов: от языков до колбасы высшего сорта. Единственная проблема была с молоком, его привозили очень мало, а малышей в городке было много, его продавали только для них и офицеров, которые страдали язвой желудка. Приходилось занимать очередь пораньше, чтобы получить заветный литр молока. В общей очереди за молоком стояла и вторая жена нового командира части, семью за «аморалку» быстренько перевели с понижением в звании и без надежды на хорошую перспективу, но их связывала Любовь и совместная дочь. В городке их обоих приняли хорошо: жена не кичилась высоким званием мужа и не стыдились того, что она была обыкновенной служащей СА узла связи. Но у первой жены был папа генерал, с его слов он собирался сгноить их в этой степи. Никто никогда не слышал из уст жены командира, что ей здесь не нравится, далеко от цивилизованного города, что автобус ходит в городок и обратно всего два раза в день. Прогулки по степи не были безопасными: фаланги (пауки) и скорпионы «считали» степь своим домом. Иногда эти «хозяева» заползали даже на пятый этаж — это было не просто страшно, а очень страшно, не каждая женщина была готова к такой «встрече». Подручными средствами они снимали таких гостей оттуда, куда они забрались, иногда «хозяева» оказывались на одеяле спящего ребёнка, эта картина сначала «парализовала» женщину, но забота о ребёнке побеждала страх. Жена командира была красивая женщина, но одевалась неброско, чтобы не отличаться от остальных женщин городка. Все одевались из магазина «Военторг»: один раз в неделю приезжала машина с промтоварами, по существующей очереди можно было купить холодильник — самый необходимый в этой жаркой степи. Не имея холодильника, еду надо было готовить на один раз, так как хранить оставшуюся было негде. Жена командира часто ходила к зданию штаба части, чтобы встретить папу дочки Наташеньки. Она была ещё мала, в основном во время прогулки в коляске она засыпала, но, услышав голос папы, приветливо открывала глазки и тянула к нему ручки. Многие женщины, прогуливающиеся по той же аллее, наблюдали эту милую сцену любви дочери и папы.

Анна Егоровна с Владимиром решили, что пока они не будут рожать детей: жить с детьми в семейном общежитии было трудно — одна кухня на коридор, одна душевая на три кабинки, четыре электрических плиты для приготовления пищи. Владимир согласился с аргументами Анны, решили подождать до тех пор, когда им дадут отдельную квартиру. Может быть, для кого-то это не было причиной не иметь детей, но у них пока была Настенька, Владимиру и Анне хватало общения с ней. Она была такой разносторонне заинтересованной ко всему, что её окружало, было много вопросов, порой, ни Владимир, ни Анна не могли сразу ответить на них. Но в конце концов как-то «выкручивались» и отвечали на её «мудрые» вопросы. Появилось место для Настеньки в детском саду. Анна Егоровна кормила семью завтраком, Владимира провожала на службу, обязательным был поцелуй и «чмок» Настеньке от Владимира. Она, надо признать, звала его уже не «дядей», но просто Владимир. Анна Егоровна отводила её в детский сад, школа была рядом, она шла в библиотеку пораньше: работы (заявок от офицеров для политзанятий) было всегда много, а она привыкла очень ответственно относиться к работе. Вечером она забирала Настеньку из детсада, они шли с ней в магазин, покупали продукты на ужин и на завтрак. Шли готовить ужин, приходил Владимир, целовал своих девочек, мыл руки и они шли ужинать. Анна Егоровна у женщин в очереди в магазине узнала много новых блюд, которые можно приготовить из имеющихся в магазине продуктов. Они были вкусными, готовить их было просто, и семья с удовольствием ела. Так потихоньку шли день за днём. Настенька подросла, повзрослела. Анна научила её и читать, и писать, и считать. Настенька была готова к школе. К Празднику Владимир съездил в город и купил очень красивый букет цветов, Настенька была очень рада, что и она пойдёт в школу с цветами. Всё необходимое для школы было закуплено заранее, так что она была полностью экипирована. В гарнизоне всем офицерам, которые были свободны от дежурств и нарядов, разрешили проводить детей на торжественную линейку. Настенька услышала первый звонок и поняла, что теперь она взрослая девочка, хоть и первоклассница. Анна прослезилась, увидев настроение девочки, Владимир крепко обнял её за плечи и поздравил! Это, собственно, были первые слёзы за всё время их совместной жизни. Дети со своими классными руководителями разошлись по классам, площадь начала пустеть, Анна и Владимир разошлись по своим рабочим местам: Владимиру предстояло прочесть лекцию о международном положении жительницам городка, он был мастером таких лекций, женщины с удовольствием слушали его, лекции проводились 2 раза в месяц, поэтому мамочки с детьми по очереди ходили на лекции, оставляя под присмотром детей своим подружкам. В таких городках люди быстро становятся друзьями, ведь родственники живут очень далеко, надеяться можно только на себя, поэтому в случае крайней необходимости всех сплачивает беда или другие проблемы. Был случай, когда одна из офицерских жен, будучи беременной, перенесла преждевременные роды и потеряла много крови. Необходимо было срочное переливание в большом количестве. «Кинули» клич среди офицеров с подходящей для переливания группой крови: вызвавшихся помочь оказалось много, всех посадили в автобус и повезли в город на станцию переливания крови: спасли женщину и ребёнка, стали «единокровными» друзьями. Анна Егоровна поняла смысл анекдота: «Почему нельзя выступать на КВН офицерам: весёлые — живут в дальних гарнизонах, а находчивые — в Москве!». Да, здесь, в степном городке жили дружно, единой большой семьёй. Во время страшного случая, когда маленькая девочка облилась кипятком, переживал каждый житель, все через фельдшера узнавали, чем могут помочь. Это была беда. Среди офицеров были так называемые «студенты»: окончив высшие учебные заведения, в которых была военная кафедра, получив звание лейтенанта, их распределяли для службы в войсках, особо отличившимся по истечению времени давали возможность поступить в военную Академию, где, получив знания по профилю, им присваивали очередное воинское звание. Был среди них капитан Вершинин, который обладал удивительным даром: стоило ему сказать несколько слов, все окружающие начинали искренне и с удовольствием смеяться. До города было 60 км, автобус обычно был забит «под завязку», Вершинин усаживался на ступеньки (сидения уступали женщинам) и начинал рассказывать байки, как будто из своей жизни, но он говорил обо всём так, что без смеха слушать его было не возможно, весь автобус держался за животы. Он так скрашивал эту поездку по однообразной степи, что все не успевали понять, что они уже в городке: с таким зарядом юмора все расходились по домам и «несли» с собой хорошее настроение. Когда через длительное время у Анны Егоровны происходило что-то неприятное, она вспоминала того самого Вершинина и на душе становилось легче. «Большие чины» относились к подчиненным, как к своим младшим родственникам: если появлялась какая-то причина вмешательства начальника, никогда не было недовольства, даже в выходные и праздничные дни (официально не приёмные). Повторюсь: жили одной большой дружной семьёй! Один день был похож на другой: работа, служба, учёба. Через год построили новый дом и семья Владимира получила двухкомнатную квартиру на втором этаже. Дом стоял среди ранее построенных, поэтому озеро, к сожалению, было не видно. Но теперь у них была роскошная лоджия, на которой они сушили выловленных рыбёшек, их тоже укутывали марлей, чтобы мухи не отложили на них личинки. Владимир продолжал читать лекции в гарнизонном Доме офицеров, Анна Егоровна работала в библиотеке, а Настенька училась. Теперь можно было задуматься о рождении второго ребёнка. Но шли месяцы, годы, забеременеть Анна Егоровна не могла. Владимир предложил ей взять отпуск без содержания и лечь на обследование. Анна прошла все обследования, в том числе и очень болезненные, женщины, прошедшие такие процедуры, могут понять Анну Егоровну, через какие муки «ада» она прошла. Результатом был выписной эпикриз: с её стороны нет проблем для зачатия ребёнка. Анна Егоровна, возвращаясь из больницы, раздумывала, как этот эпикриз показать мужу: ведь бесплодным мог оказаться Владимир, но для этого он теперь должен быть обследован. Анна нашла в настроении Владимира «окошечко» доброжелательности и ознакомила его с эпикризом. Рассказала всё, как есть. Владимир принял это «в штыки» — это была их первая серьёзная размолвка. Анна старалась тактично уговорить Владимира на обследование, в конце концов, он согласился, поехал на обследование. Сразу же ему сделали необходимые анализы. После их готовности к нему в палату пришел лечащий врач. Он держал в руках историю болезни Владимира, перелистнул её ещё раз — Владимир был в томительном ожидании «приговора» врача. Доктор сначала устно расспросил, какими болезнями он переболел в детстве. Владимир рассказал то, что помнил. «А паротит, в народе „свинка“, не перенесли? Дело в том, шанс иметь ребёнка у Вас минимальный. Но бывает Чудо и Вы сможете иметь детей. Но пока последствия перенесенного в детстве заболевания являются причиной невозможности иметь потомство, но надо надеяться!» Удручённым, Владимир вернулся в городок и продолжил работать. Он ничего определённого не сказал Анне, а она не настаивала на его откровенности. Прошло ещё несколько лет, дивизию, в которой служил Владимир, перевели на новое место дислокации в Подмосковье.