Приходи за мной. Часть 2

Светлана Александровна Донская (2024)

«…Ах, эта свадьба-свадьба пела и плясала. Лане так и хотелось мурлыкать во время подготовки, суматохи, суеты. Быть подружкой невесты почётно, ответственно, скажете вы. Да, конечно. Но боже, как же Лана устала! Туда позвони, здесь согласуй. Да ещё и Софа всё никак не могла определиться с платьем. Это, конечно, нормально, волнение невесты, но она давно знала дату своей свадьбы. Много раз всё было обговорено. И тут бац! «Не хочу в этом платье, поехали посмотрим другое». И это за три дня до росписи. Свихнуться можно. У Ланы уже не было сил. А Софа в слёзы. И Алёна в слёзы. Лана посидела, посмотрела на их рыдания и причитания… Ну что? Да ничего. Тоже в слёзы, что она, каменная, что ли? Нет, конечно. Посидели, поревели, пообнимались. Припудрили носики и как поехали по свадебным салонам платья мерить. Ух, и развлеклись они по полной. Ну а что? Не с кислыми же минами сидеть…»

Глава 3

Стена. Она щупает её рукой. Вязкая, склизкая. Брр, неприятная. Подсознание точно знает, что ей надо на ту сторону. Смотрит вверх в полутьму. И вверху стена. И насколько хватает освещения, она тянется в обе стороны. Куда идти? Лана стоит и думает. Понятно, что вдоль этого заграждения. Но в какую сторону? Вот это наиважнейший вопрос. Как там в сказке? «Прямо пойдёшь — смерть свою найдёшь». Так прямо она и не может. «Налево пойдёшь — богатым будешь». Фу, вот не надо ей богатства, обойдётся. «Направо пойдёшь — любовь свою найдёшь». Вот, точно! Нужно направо. Она же Сашу ищет, значит, ей туда. Идёт, идёт. Тяжело и долго идёт. Как будто её держат, не пускают. Лана собралась и с усилием сделала шаг, ещё один и ещё один. Она не отнимала руку от стены, боясь в полумраке не увидеть проход. Что-то холодное коснулось голых ног. Она посмотрела вниз, но не увидела, присела. Фу. Черви. Копошатся, клубятся, ползают, сбиваются в комок. Несколько десятков ползут по ногам. До чего же противные. Она сбросила их, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота.

Лана вздрогнула и проснулась. Утро. Она кинула взгляд на ноги. Чистые. Но где-то на краешке сознания остались фантомные ощущения ползущих по ногам червей. Всё, приехали. Она кинулась в туалет.

«Здравствуй, унитаз. Как-то подозрительно часто я с тобой встречаюсь не той частью тела».

За утренним кофе к ней присоединилось чудо природы, по-другому и не скажешь. Короче, представьте, что кикимора решила стать невестой. Представили? Вот это уже более точная картина. Волосы в разные стороны, на лице буро-серая маска, в руках телефон, ну, и любимая микропижамка-секси как дополнение.

— Ты что в такую рань подорвалась? — спросило её чудо.

— Давай не будем о грустном, у тебя сегодня свадьба.

— С Саней поругалась, что ли? — опять допытывалась Софа.

Лана грустно-грустно вздохнула.

— Меня бросили эсэмэской, прикинь? А ещё меня тошнит второе утро.

— Кто, Саня бросил? — не поверила подруга.

Лана достала телефон и показала сообщение.

— Но это не факт, — оценила ситуацию подруга. — Написать ведь мог кто угодно. Он же его бросает, где попало, не задумывается. Звонила?

Лана кивнула.

— Абонент недоступен.

— Ну, дела.

Софа набрала номер. Они слушали, как приятный женский голос сообщал, что кто-то не в сети. Но Софу просто так не остановишь. Она взяла свой телефон, набрала номер и позвонила. И опять услышала тот же приятный женский голос.

— Ничего не понимаю, — озадаченно пробормотала она.

— И я не понимаю, — согласилась с ней Лана.

Их размышления прервал стук в окно.

— Так, Лана, давай переживём этот день, а дальше посмотрим.

— Хорошо, — уныло согласилась подруга.

И покатились комом дела, заботы. Собрать невесту в домашних условиях — это та ещё задача. Но бригада профессионалов из парикмахера и визажиста блестяще справилась с этим, и к назначенному времени боевая троица девчонок была готова.

Фотограф пощёлкал их с разных ракурсов вместе и отдельно, восхищённо цокая языком. Спросил у Алёны, не нужен ли её маме муж. Та строго сказала, что у них есть Саса, и он других дяденек не любит и даже может стукнуть их. Это было сказано так убедительно, что всё оставшееся время мужчина держался от Ланы подальше.

Вскоре подъезд к дому заняли машины. Это начали собираться Софьины подруги и однокурсники. Потом был выкуп невесты, где тамада, зажигательная и очень болтливая девица, весело вела жениха и его гостей от одного препятствия к другому. Костик стоически держался, выполнял все требования. И вот, наконец, приз в студию — соединились, довольные, что все испытания остались позади.

Дальше был загс, вальс Мендельсона. Алёна ангелочком стояла возле Ланы и держала кольца. Первый семейный поцелуй, первый совместный танец. Громогласное «ура», поздравления. Краем глаза Лана увидела, как Алёна устроилась между Костиными родителями. Это хорошо, а то за ней не уследишь.

Свадьба набирала обороты, кружась и танцуя. Собрав всю свою волю и бездну упрямства, Лана откинула печаль на задворки.

«Потом разберусь, сейчас, как говорится, улыбаемся и машем. Ох, ещё не мутило бы, и эта слабость. Держись, Лана, только вперёд».

Когда стало уже совсем невмоготу, из кафе, где шёл пир горой, она вышла подышать свежим воздухом на крыльцо.

«Подышала! Твою дивизию…»

Курящие снаружи парни удивлённо проследили за девушкой, бегущей на шпильках и в платье в ближайшие кусты, и хмыкнули на звуки рвоты.

— Во даёт, самый разгар, а она уже набралась. И когда успела?

— Придурки. Беременная она, а вы тут курите. Вот её и скрутило. Токсикоз.

«Ох, Софочка, кажется, ты попала в самую точку».

Лане протянули бутылку воды, салфетки. Та привела себя в порядок. Крупной дрожью её бил озноб. На плечи лёг Костин пиджак, окутывая теплом. Она прижалась лбом к его груди.

— Полегче?

— Угу.

— Ну и хорошо. Пойдём.

Ну, вот зайки просто. Где ещё увидишь, чтоб на свадьбе жених обнимал подружку невесты, а невеста при этом разгоняла курящих, организуя для неё, так сказать, коридор.

Ещё пара часов веселья прошла как в тумане.

— Софико, можно я уже домой? Сил нет никаких, — жалобно проныла Лана.

— Сама хотела тебе предложить. Но смотрю, что-то есть начала, боялась прервать. Ведь голодная, ничего не ешь совсем.

Правду говорят, дома и стены лечат. Вот точно, лечат. И дышать легче, и проглоченный йогурт назад не просится. И силы перестали покидать. Они с Алёной немного разобрали бардак и улеглись в обнимку спать.

А там стена. Опять эта чёртова стена. Но Лана помнила: под ноги не смотреть, идти направо.

* * *

— Так, я молочки тебе накупила всякой разной, раз больше ничего не удерживается. Ты как? — Софа быстро оглядела бледную Лану. — Да, подруга. Краше в гроб кладут. Что тест?

Лана показала подтверждение очевидного. Две полоски.

— Оставишь?

Та пожала плечами. Убивать ребёнка в её планы не входило. Но рациональное нутро подсказывало, что тошнить перестанет вот прям сразу. И поесть удастся, и сил набраться, и энергию выкачивать никто не будет. Ведь это всё ребёнок, вот точно ребёнок. И ни разу не тоска зелёная, хозяйкой расположившаяся в сердце. Но Лана понимала, что не сможет. Пусть плохо. Пусть она может только пить и только жидкие кисломолочные напитки, от которых, кажется, её скоро тоже начнёт воротить.

Но она не сможет. Лана не верила, что была любовь и вдруг исчезла. Вот она растёт внутри неё маленьким комочком. И от того, что плохо ей, плохо и ему.