Синий дракон

Светлана Алешина, 2001

«…Глаза Руслана потухли, и он безнадежно пробормотал: – Вы из милиции, что ли? – Тебе же сказали, что мы из газеты, – ответила я. – У тебя что, плохо со слухом? – Не понял, – мрачно сказал Руслан. – Газета-то тут при чем? – А у нас такая газета, – объяснила я. – Нам вот тоже интересно, что случилось с Кротом… Тебе самому-то интересно? Руслан с мученическим видом потер освобожденную руку и пробормотал, не поднимая глаз: – А чего интересного-то? Утонул он по пьянке… Вот и все. – Значит, ты считаешь, что твой друг все-таки утонул? – А разве нет? – Руслан недоверчиво посмотрел на меня…»

Глава 1

Когда я утром появилась в редакции, все мои сотрудники были уже в сборе. Сам этот факт мог считаться отрадным, если бы не та расслабленная и отвлеченная обстановка, которая царила в нашем маленьком коллективе. Газета «Свидетель», главным редактором которой я являюсь, специализируется в основном на криминале. Наш хлеб — это преступления, предпочтительно дерзкие и кровавые. Может быть, это звучит немного цинично, но это — суровая правда.

Однако сегодня в редакции не обсуждали ни громкого убийства, ни хитроумной аферы, ни даже мелкой кражи в трамвае. Разговор шел о новой рубашке нашего фотографа Виктора, в которой он сегодня появился на работе.

Инициатором обсуждения явилась, конечно же, моя секретарша Марина — девушка весьма самоуверенная и, кстати, в отношении собственной внешности склонная к самым экстравагантным экспериментам. Тем строже она относится к внешнему виду мужчин, которые ее окружают.

В данном случае критике подверглась новая рубашка Виктора. Маринке не нравилось абсолютно все — фасон, цвет и даже размер. Особое же неприятие у нее вызвал рисунок ткани рубашки. Со всем своим пылом и сарказмом Маринка извергала целые потоки красноречия, весь смысл которого мог уместиться в одном-единственном слове — «убожество».

Собственно говоря, ничего катастрофического я не заметила. На белой ткани рубашки были изображены стилизованные дракончики с вылетающими из пасти языками пламени. Если не напрягать зрение, то эта живность казалась лишь броскими абстрактными мазками на белой поверхности. Может быть, я и сама не была в восхищении от этого образца ткацкой промышленности, но, зная характер Виктора, можно было с уверенностью предположить, что рубашку эту он не выбирал специально, а просто она первой попалась ему на глаза.

Судя по безмятежному выражению лица Виктора и той скупой улыбке, с которой он выслушивал Маринкины сентенции, — так оно было. Возражать он не спешил, так как вообще редко открывал рот, а по столь ничтожному поводу и вовсе не желал тратить слов. Одежде он не придавал особого значения, да и по правде сказать, на его долговязой фигуре любая одежда выглядела не эффектней, чем на вешалке.

Основным оппонентом в этом споре выступал наш курьер, семнадцатилетний тинейджер Ромка, человек азартный и увлекающийся. Втайне он считал Виктора своим кумиром и непререкаемым образцом для подражания, потому любую критику в его адрес воспринимал крайне болезненно. Причины такой преданности крылись, несомненно, в славном боевом прошлом Виктора — некогда он служил в разведывательном взводе и участвовал в афганской войне, и этот опыт наложил неизгладимый отпечаток на его личность. Виктор отличался не только редкой молчаливостью, но и удивительным хладнокровием, а также большим искусством в рукопашных схватках. Кроме того, он был классным фотографом.

Все эти обстоятельства привели к тому, что к моему приходу Марина и Ромка сцепились не на шутку. Разговор постепенно перешел с основной темы, которой являлась злосчастная рубашка, на личности — и в этой перепалке юный и неискушенный Ромка имел мало шансов на победу. Холодными и язвительными замечаниями Марина без труда довела бы его до слез, если бы не вмешался наш старейший сотрудник Кряжимский Сергей Иванович, человек огромного жизненного опыта и удивительного такта.

Именно этот момент я и застала — высокомерно и снисходительно поглядывающую на мужчин Марину, взъерошенного красного Ромку, загадочно улыбающегося Виктора и Сергея Ивановича, сдержанно, но твердо пытающегося утихомирить молодежь. С двух слов я поняла суть конфликта и вынесла свое заключение:

— Рубашка, конечно, не шедевр от Кардена, но и не повод, чтобы будоражить с утра всю редакцию. Насколько подсказывает мне женская интуиция, у нашей Маринки неприятности на личном фронте, и теперь она таким образом пытается разделить их с коллективом… Данной мне властью приказываю разборки прекратить и заняться каждому своим делом! Кстати, я не чую запаха кофе!

Следует отметить, что Марина обладает уникальной способностью варить кофе. Именно с чашки этого волшебного напитка я привыкла начинать свой рабочий день, и, когда этого по каким-то причинам не происходит, я буквально теряю почву под ногами — такая своего рода наркотическая зависимость.

Марина посмотрела на меня холодными глазами, которые начинали постепенно оттаивать, потом жалобно ойкнула и бросилась к кофеварке. Виктор неопределенно хмыкнул и пожал плечами — это должно было, видимо, означать, что, знай он наперед, чем кончится дело — непременно присмотрел бы себе другую рубашку. Сергей Иванович широко улыбнулся и потер руки, чрезвычайно довольный таким быстрым разрешением конфликта, который уже казался ему бесконечным, и только Ромка не мог отойти от пережитой обиды — надувшись, он удалился в уголок и там затих, мрачно глядя себе под ноги.

Убедившись, что обстановка в коллективе разрядилась, я прошла в свой кабинет и включила кондиционер — в комнате, залитой утренним солнцем, становилось жарковато.

Через некоторое время появилась Марина с подносом, где стояли кофейник, сахарница и большие чашки из толстого фарфора.

— Кажется, подруга, ты сегодня не в духе? — вскользь поинтересовалась я, поднося к губам чашку с ароматным густым напитком, — а страдают мужчины. Наверное, в них, как всегда, корень всех бед?

Марина плюхнулась в кресло напротив меня и, налив себе кофе, в сердцах принялась с шумом вращать ложечкой в чашке, размешивая сахар.

— Не поверишь, Ольга! — со вздохом сказала она. — Но ты угадала!

Тут ее прорвало, и она с пулеметной скоростью выложила мне самые свежие новости с пресловутого личного фронта. Суть их сводилась к тому, что последний бойфренд Марины, казавшийся до сих пор обаятельным и надежным, явил свою истинную сущность — разумеется, гнусную и заурядную. Выяснилось все до обидного просто — сославшись на то, что он должен помочь отцу на даче, бойфренд отменил свидание, и Марина, чтобы заполнить вечер, отправилась в город развлекаться. «Мне было так тоскливо одной!» — бесхитростно призналась она.

Вечер удался, и Марина даже вскружила голову одному молодому лейтенанту, который, между прочим, пригласил ее в дорогой ночной клуб. От этого предложения Марина не могла отказаться. «Только ты не подумай, — строго предупредила она меня. — Там ничего не было. Ни-че-го!»

Не знаю, было ли что у Марины с этим офицером, но в клубе она неожиданно встретила своего бойфренда, который упоенно отплясывал с какой-то вульгарной блондинкой (в данном случае вся терминология принадлежит Марине). Забыв напрочь о лейтенанте, а также обо всем, что было у нее хорошего с бойфрендом, Марина закатила ему сцену и посоветовала забыть даже, как ее зовут. В общем, обычная история.

Наши отношения с Мариной с давних пор выходят за рамки служебных, и поэтому она поверяет мне все свои сердечные тайны. Как правило, тайны эти складываются по одной и той же схеме — сначала он был таким чутким и необыкновенным, а потом оказался самым обыкновенным подлецом. Впрочем, эта схема знакома большинству женщин и оттого всегда выслушивается с неослабевающим интересом.

Правда, в Маринкином случае подобные истории приобрели удручающую регулярность — меня даже иногда подмывало дать ей совет поискать причину мужской неверности в самой себе, но благоразумие удерживало меня от такой попытки.

Сама я постепенно пришла к мнению, что любовь — это занятие праздных людей, а когда на твоих плечах забота о том, чем заполнить первую полосу, как расплатиться за аренду помещения, как договориться с типографией — тут уж не до любви. Тут на дружбу сил едва остается.

Но, как говорится, сытый голодного не разумеет — потому я воздержалась делиться с Мариной подобными мыслями. В таких случаях женская солидарность требует непременного сочувствия и соответствующих проклятий по адресу коварных мужчин. Я не стала отступать от этикета, и это принесло свои плоды — настроение у моей секретарши заметно улучшилось, озабоченная складка на лбу разгладилась, а из голоса исчезли ядовитые холодные нотки, которые так напугали бедного Ромку.

Мы пришли к полному взаимопониманию и покончили с кофе. Можно было заняться делами. Я попросила Марину пригласить в кабинет мужчин, чтобы обсудить, какие материалы войдут в следующий номер газеты. Она выпорхнула в соседнюю комнату уже совершенно в другом настроении, что с блеском подтверждало тезис: при любых неприятностях для женщины главное — выговориться.

Первым появился Кряжимский. Аккуратно поддернув на коленях брюки, он будничным тоном сообщил, что пять минут назад в редакцию позвонила какая-то женщина и попросила разрешения зайти.

— У нее был очень неуверенный голос, — сказал Сергей Иванович. — Точно она ожидала, что получит резкий отпор. Разумеется, я предложил ей заходить в любое время.

— Она не сказала, чего хочет? — поинтересовалась я.

— Нет, — ответил Кряжимский. — Она была настолько смущена, что не исключено и то, что она раздумает воспользоваться приглашением.

— Ну что ж, — заметила я, глядя на входящих в кабинет Виктора и Ромку. — По крайней мере, нам не помешают…

И тут же, в опровержение моих слов, на пороге появилась Марина, которая, предусмотрительно прикрыв за собой дверь, доложила:

— Там какая-то девушка, похожая на испуганную лань. Ищет редакцию. Но, по-моему, она сама не знает, чего хочет… Что с ней делать?

Мы с Кряжимским переглянулись.

— Наверное, она звонила откуда-то поблизости, — заметил Сергей Иванович.

— Похоже на то, — согласилась я. — Придется ее выслушать. Может быть, она действительно пришла не по адресу, а мы будем мариновать ее здесь. Скажи, Марина, пусть она войдет!

Марина изобразила на лице неодобрение, словно посетительница казалась ей особой, не заслуживающей внимания, но выполнила приказание, и после небольшой заминки в кабинет вошла невысокая хрупкая девушка с красивыми волосами до плеч, одетая во все черное.

Выражение ее удлиненного смуглого лица было замкнутым — видимо, она чувствовала себя очень неловко. Обнаружив, что в помещении полно людей, девушка совсем растерялась, в ее карих глазах мелькнул настоящий ужас. Мне даже показалось, что она немедленно бросится вон из кабинета.

И в ту же секунду Виктор поднялся со своего места и галантно проводил посетительницу к свободному креслу. Девушка с опаской уселась, не зная, куда девать руки, и наконец догадалась поздороваться.

— Здравствуйте, — ответила я. — Не стоит так волноваться. Наверное, у вас что-то случилось? Поверьте, никто вас здесь не обидит. Рассказывайте, что вас привело к нам, и, если это в наших силах, мы постараемся обязательно помочь. Только скажите сначала, как вас зовут.

— Меня зовут Лора, — пролепетала девушка, глядя на меня с благодарностью — видимо, в глубине души она была уверена, что ее немедленно выставят.

— Вот и отлично, — сказала я. — А меня — Ольга Юрьевна. Я — главный редактор. Остальные — все наши сотрудники. Вы можете нам доверять и говорить совершенно откровенно…

Лора застенчиво захлопала длинными ресницами и с запинкой произнесла:

— Я не знаю, как сказать… Короче, у меня неприятности…

Несмотря на строгий брючный костюм, ухоженные волосы и тщательный маникюр, в ней легко угадывалась представительница маргинального слоя молодежи откуда-нибудь с городских окраин, где жизнь не слишком насыщенна, но зато по-настоящему сложна и опасна — на это указывали и ее растерянность, и немного косноязычная речь, и легкая сумасшедшинка в настороженных глазах.

Изобразив на лице сочувствие, я попросила ее высказаться конкретнее, предупредив:

— Только не забывайте, что мы — всего лишь члены редакции, поэтому наши возможности ограничены. И если у вас серьезные неприятности, может быть, вам лучше обратиться в официальные инстанции?

— Это куда? — с тревогой спросила Лора. — В ментовку, что ли? Не-е, я не могу! — Она категорически помотала головой. — Я лучше к вам. Мне сказали, что вы разберетесь без всякой милиции…

— А, кстати, кто вам посоветовал к нам обратиться? — поинтересовалась я.

— Ну пацаны… — неопределенно сказала Лора. — Знакомые… Из нашей тусовки. Говорят, вы людей ищете и все такое…

— Мы с коллегами зачастую проводим самостоятельное расследование преступлений — параллельно с милицией или, как говорится, по просьбе трудящихся, — и у нас действительно накопился кое-какой опыт в подобных делах.

Наверное, именно это и имела в виду Лора. Но меня все-таки настораживало то активное неприятие «органов», которое декларировала эта странная девушка.

— Ладно, выкладывайте, что случилось, — вздохнула я. — Только давайте сразу договоримся, если вы с нашей помощью намерены скрыть какое-то преступление…

— Я ничего не намерена, — испуганно возразила Лора. — Я ничего такого не сделала! У меня пропал парень, понимаете?

— Пропал парень… — повторила я. — И вы хотите, чтобы мы его нашли?

Лора посмотрела на меня исподлобья и сказала:

— Ну-у, я не знаю… А вы не можете?

Сергей Иванович Кряжимский завозился на своем месте и мягко спросил:

— А почему все-таки не милиция, милая девушка?

Лора перевела на него беспомощный взгляд, покраснела, а потом опять обернулась ко мне.

— Можно, я расскажу все с самого начала? — спросила она с надеждой.

Кроме всего прочего, ей, кажется, очень хотелось выговориться.

— Конечно, рассказывайте, — предложила я.

— А можно я закурю? — неожиданно сказала Лора. — А то я очень волнуюсь! Увы, никак не выберу времени, чтобы покончить с этой вредной привычкой!

Я кивнула, но потом, сообразив, что у девушки нет с собой даже сумочки, выдвинула ящик стола и протянула Лоре пачку своих любимых сигарет «Русский стиль».

Лора благодарно кивнула, щелкнула зажигалкой и закурила, затягиваясь глубоко и картинно. С сигаретой в руке она почувствовала себя значительно увереннее — теперь ее, по-моему, даже вдохновляли взгляды наших мужчин. Она забросила ногу на ногу и приступила к рассказу.

— Мы познакомились с Кротом сто лет назад, — сообщила она. — Еще в школе. Он перевелся к нам из другого района и сразу на меня запал, как только увидел… Я живу в этой дыре на краю города — в «Сосновке», можно сказать, у самого кладбища, — а знаете, как там встречают новеньких? Ну, естественно, наши пацаны решили показать Кроту — кто есть кто…

— Простите, — перебил ее Кряжимский. — Нельзя ли подробнее? Кто такой Крот, во-первых?

Лора непонимающе захлопала ресницами, а потом поспешно объяснила:

— А ну да! Крот — это Слава Кротов, мой парень, который пропал… его так все звали — Крот. Ну, и я тоже… Правда, он этого не любил, но потом привык. Вообще-то он с характером был — обязательно на своем настоит — в любой мелочи… Вот и тогда, когда его наши ребята побить хотели, он не поддался. Он уже тогда, в школе, крепкий был. А уж дрался как… — мечтательно добавила она.

— Лора, вы все время говорите «был», — строго сказала я. — Вы что, уверены, что Кротова нет в живых?

Девушка словно очнулась, и в глазах ее опять появилась растерянность. Губы ее жалко скривились. Прежде чем ответить, Лора осторожно раздавила в пепельнице окурок.

— Продолжайте, — сказала я.

— Ну вот, короче, он не дал собой командовать… Пацаны быстро поняли, с кем имеют дело, и Крот в нашей школе стал настоящим авторитетом. Он и спортом занимался, и все девки к нему липли… Но вообще-то он только со мной ходил! — с гордостью добавила Лора. — Ну, и еще у нас была своя тусовка… Мы называли себя «драконы». Чем занимались? Ну — тусовались. На дискотеки ходили, пиво пили, отрывались по-всякому…

— Наркотики? — подсказала я. — Приводы были?

Лора опустила голову и еле заметно кивнула.

— Только с этим я давно завязала! — будто спохватившись, проговорила она. — У меня сейчас своя жизнь. Я работаю на лотке — можете проверить! Один мой знакомый меня даже в институт уговаривает поступать… Но куда уж мне! — Она махнула рукой. — Только в милицию я все равно не пойду — у меня на них аллергия! И у них на нашу тусовку — тоже… — криво улыбнулась она.

— Но что же случилось? — спросила я. — Насколько я поняла, «драконов» больше не существует, вы остепенились… А ваш друг?

— Все немножко не так, — смущенно сказала она. — Я, наверное, нескладно рассказываю… В общем, кончили мы школу и даже собирались с Кротом пожениться, представляете? Но потом его забрали в армию и — в Чечню. А оттуда, знаете, как редко письма приходили? — Лора устремила на меня робкий оправдывающийся взгляд. — Ждала я его, ждала… А потом наша тусовка совсем распалась — кто женился, кто в армию попал, кто в тюрьму… А я познакомилась с одним человеком. — Тут голос ее сделался значительным и слегка загадочным. — С Кириллом. Он на пять лет меня старше и ужасно умный. Знаете, как он в компьютерах шарит? Я рядом с ним форменная дура. Это он хочет, чтобы я в институт поступала.

— Ну что ж, не самое плохое желание, — заметила я.

— Да знаю я! — вздохнула Лора. — Только я как представлю всю эту зубрежку, мне прям тошно делается. Да и потом, на образование деньги нужны, а какие у меня деньги! Кирилл, правда, помогать обещал — он зарабатывает прилично, — но я пока ничего не решила. А теперь, когда Крот пропал…

— Простите, никак не возьму в толк, — перебила я ее, — кто же из них ваш парень? Кажется, вы остановились на том, что перестали ждать Кротова и познакомились с Кириллом?

— Ой, это так все сложно! — немного жеманно произнесла Лора. — Моя мама в таких случаях говорит: — жизнь прожить — не поле перейти…

— Согласна с вашей мамой, — сказала я. — Но все-таки попробуйте объяснить…

— Да как тут объяснишь! — жалобно ответила Лора. — Я сама ничего не знаю. Больше года назад Крот вернулся из армии, но я его практически не видела и не знала, чем он занимается. Говорили, что он купил себе отдельную квартиру и ни с кем из старых корешей не поддерживает отношений… В принципе меня это устраивало, хотя так и подмывало хотя бы одним глазком взглянуть, какой он стал после всех этих испытаний… Он же здоровый был — попал, конечно, в спецназ. А спецназ, говорят, в самом пекле был… Ну, в общем-то, все это — просто сентиментальность. У меня, я говорю, уже была своя жизнь… И вот первого августа он меня разыскал — и все опять понеслось по новой!

— Что вы имеете в виду? — спросила я.

— Ну, наша любовь, — с нервным смешком сказала Лора. — Как будто перерыва никакого и не было. Я как увидела его — высокого, белокурого, возмужавшего — у меня голова просто кругом пошла… Я не смогла ему отказать…

— Это понятно, — преувеличенно серьезно согласилась я. — И вы стали встречаться?

На лицо Лоры набежала тень.

— Иногда, — неохотно сказала она. — Честно говоря, он не больно этого хотел — приходил когда вздумается и быстро убегал. У него тоже была своя жизнь, но он о ней не распространялся. По-моему, он вообще перестал ко мне серьезно относиться. Я была для него так, развлечением…

— Если вы это поняли, то зачем поддерживали отношения? — спросила я.

— Потому что мы, бабы, — такие дуры! — сердито ответила она. — Мне все казалось, что я ошибаюсь и у нас вот-вот начнется как прежде… Я даже с Кириллом стала вести себя холодно, и он занервничал. Умом-то я понимала, что мне с Кротом ничего не светит, а вот сердцем… Сердцу-то не прикажешь! Тем более что от Крота я, кажется, залетела! Самый опасный момент был, а мы, конечно, не предохранялись, — простодушно призналась она.

— Хорошо, давайте ближу к делу, — предложила я. — Итак, ваши личные дела окончательно запутались. А потом Кротов пропал, так? Когда и как это произошло?

— Он пропал восемнадцатого августа, — уверенно сказала Лора. — А как… Все думают, что утонул.

— Что это значит? — опешила я. — Кто это все? И что думаете вы?

— В общем, дело так было, — торопливо заговорила Лора. — Крот вдруг опять объявился и стал меня уговаривать поехать на Волгу. Давай, говорит, соберем всех «драконов» и оторвемся как в былые времена! Мне не очень-то и хотелось, но он так настаивал… Короче, никого мы не собрали: пришел из «драконов» один Руслан со своей девчонкой Викой — мы ее вообще первый раз видели… Ну, еще был Кирилл — так получилось — и хозяин катера, Артур какой-то, мрачный тип. Я как поняла, что Кирилл тоже едет, сразу почувствовала — добром это не кончится. Да еще Крот целый ящик водки взял!

— И все-таки поехали? — сказала я. — Хотя и чувствовали?

— А куда денешься? — пожала плечами Лора. — Крот уже завелся. Да и уже глупо было отказываться… Ну, и поехали.

— Кротов как отреагировал на то, что Кирилл к вам присоединился? — спросила я.

— Да ему сначала по фигу было, — ответила Лора. — Это они уж потом сцепились…

— Между ними была стычка? — удивилась я. — Давайте-ка тогда по порядку, со всеми подробностями… Только сначала скажите — у «драконов» были какие-то правила, устав, иерархия какая-то? Или это было все стихийно?

— Чего? Да какие правила — держаться вместе, ну, и время, там, проводить… Ну и это еще — тату у нас у всех на плече выколото — синий дракон.

— Вот такой? — пошутила я, кивая на рубашку Виктора.

Лора посмотрела, не сразу сообразив, а потом отрицательно помотала головой.

— Не-а, другой. Здесь ничего не поймешь, а у нас дракон нормальный, с подробностями… Я бы показала, только неудобно раздеваться при мужчинах…

— Покажете в другой раз, — сказала я. — Давайте про поездку.

Лора набрала в легкие побольше воздуха и немного сбивчиво принялась рассказывать о событиях восемнадцатого августа. Постепенно с ее не слишком связных слов мы сумели восстановить довольно полную картину происшедшего…