Ты мой луч света в кромешной темноте

Светлана Багрянцева, 2023

Аня – слепая девушка. Она скромная и добрая. Слава – большой бизнесмен. У него нет совести. Он не знает жалости и сострадания. Возможна ли любовь между этими двумя?

Глава 3

2008 год.

Просторный кабинет был обставлен в стиле милитари. У большого окна стоял стол цвета красного дерева, вся остальная мебель, включая кожаные кресла, были такого же цвета. Чигинский не любил, когда какая-то деталь выбивалась из общего впечатления, ни в интерьере, ни в одежде, ни в бизнесе. Хотя в бизнесе одна деталь все же выходила за рамки. Несколько лет назад он решил ступить на скользкий путь криминала. И весьма преуспел.

Сейчас Вячеслав сидел, развалившись в кресле с высокой спинкой. На его лице явственно читалось: «а мне все по..». Хотя это было лишь внешнее впечатление, внутренне он был собран, как никогда. Его красивое лицо с большими, изумрудного оттенка глазами, давало ложное впечатление о нем, как о добром парне, душе компании. Кстати, Чигинский без зазрения совести часто пользовался этим, вводя людей в заблуждение.

Напротив расположился миловидный блондин, с маленькими хитрыми глазками. Его лицо напоминало лисье и по характеру этот человек был точно такой же. Криминальный авторитет Романов Ростислав Петрович, по прозвищу Ростик.

— Ты зарываешься, Слава, я не раз тебя предупреждал, чтобы ты не лез в это дело, — зло сказал Ростик.

Вячеслав сделал вид, что не заметил интонации в голосе собеседника.

— Мы с тобой из разных миров, Ростислав. Ты авторитет в своем мире, я — в своем.

— Ну вот и ходи по своим дорожкам, пока ходят ножки, — глаза собеседника зло блеснули.

— Опа. Ты мне угрожать вздумал? Вспомнил девяностые, Ростик? — улыбнулся Чигинский.

— Когда были девяностые, ты еще мамкину титьку сосал, — взъерепенился Романов. — А я уже баланду на зоне хлебал.

— То, что мне 28 лет — неважно. Заинтересованные люди мне предложили сделку, и я согласился. Посторонних это не должно касаться, — Чигинский слегка повысил голос.

— Я тебя предупредил,Слава, — Романов встал и, не попрощавшись, вышел за дверь.

В темном углу кабинета, где стоял журнальный столик и два кресла, раздался мужской голос.

— Что ты обо всем этом думаешь, Чиг?

Чигинский закрыл жалюзи на окне, включил лампу на столе и снова развалился в кресле.

— Брось, Татарин, ты думаешь, я Ростика испугался? Сейчас, бегу — спотыкаюсь, коленки дрожат. Я бы его на порог кабинета не пустил, но таких людей совсем не уважать тоже нельзя.

В кабинет без стука зашел Леонид, младший брат Вячеслава. Хотя младший, это громко сказано, на самом деле они были близнецы, просто Лёня родился на десять минут позже.

— Это что сейчас, Ростик был? — с порога выпалил брат.

— Он и что? Просил часть нашего бизнеса продать, — махнул рукой Вячеслав.

— Нифига руками он машет. Да если бы отец знал, на что ты семейные денежки потратишь, он бы тебе свой бизнес не передал. Нужно избавляться к чертям от этого криминала, — возопил возмущенно Лёня.

— Во-первых, не тебе, а нам. Ты мой совладелец и заместитель. А во-вторых, поставь я тебя у руля, ты мне весь бизнес к хренам развалишь.

Вячеслав смотрел на такого же, как он сам, темно-русого и зеленоглазого мужчину. Он не переставал удивляться. Внешне они как две капли воды, но разные по характеру, как день и ночь. В отличие от Славы, Леонид был весь правильный, сотканный из сомнений и совести. Это обстоятельство не добавляло старшему радости, но, несмотря на это, он любил брата.

— Не парься, Лёнчик, Славка знает, что делает, — сказал Татарин, а затем последовал странный звук: вжик — вжик.

Лёня вздрогнул от неожиданности и обернулся.

— Бля, ненавижу, когда вы тут в темноте сидите, как мыши.

На журнальном столике зажглась лампа и Леонид увидел, как Татарин убирает пистолет в кобуру. Это был начальник службы безопасности, а по совместительству друг и телохранитель Вячеслава — Татаринцев Станислав Михайлович, по прозвищу Татарин. Несмотря на его симпатичную внешность, у него было почти всегда пугающее выражение лица. Его цепкие, почти чёрные глаза, казалось, замечали любую мелочь. Еле заметный «ёжик» волос на голове не давал представление о том, какого они цвета. Только они с братом знали, что в свои 29 лет Стас совсем седой. Сказалось участие в боевых действиях.

— Славка, когда ты уберёшь контуженного на всю голову из нашей фирмы? — Леня прислонился спиной к дверному косяку.

— Когда рак на горе свистнет, — глаза брата недобро сверкнули. — Тебе заняться нечем, малой, так иди домой. — резким тоном ответил Слава.

— К маме и папе, — добавил Стас и засмеялся.

— Да ну вас.

Сделав вид, что обиделся, Леонид ушел. Что поделать, если в отличие от брата, он действительно жил с родителями.

— Можно мне ему морду набить? Представляешь, он нас мышами обозвал, — Татарин ехидно улыбнулся.

— Можно, но не нужно, брат всё-таки, — с такой же улыбкой ответил Чиг. — Поехали на обед, хватит работать.

***

В этот день Чигинский решил пообедать с братом, а потом поехать домой. На фирме особо важных дел не было, можно подумать об отдыхе, тем более, что завтра выходной. Когда они ехали из ресторана в дорогом автомобиле Вячеслава, за рулем сидел Татаринцев. Сзади была машина сопровождения. После визита Ростика, пришлось таскать за собой бравых ребят, нанятых Стасом.

— Эх, красота какая, кругом сирень цветёт. Слушай, Слав, а давай наломаем где-нибудь сирени и поедем к маме. А что, ты давно у родителей не был, — мечтательно произнес Леонид.

— На прошлой неделе был. И потом, им по-моему и тебя хватает, — равнодушно отозвался Слава.

— Эх, не романтичный ты какой-то, — вздохнул брат.

— Очень много романтики в том, чтобы повидать родителей. А хотя можно и съездить, делать-то все равно нечего. Стас, останови у этого сквера, здесь всегда много сирени. Пойду наломаю пару веток.

— Здорово! А я пока маме позвоню, что мы едем.

— Не надо, пусть будет сюрприз, — улыбнулся Вячеслав, выходя из салона.

— Эй, куда это ты без меня? Сдурел? — возмутился Татарин, выходя следом. Мог мне сказать или ребятам, сходили бы и нарвали.

— Нет уж, цветы для мамы я всегда выбирал сам, наломаете мне чахлый веник, — возразил Чигинский.

Они прошли немного вглубь сквера, где, как помнил Вячеслав, росла именно Болгарская сирень. Стас шёл рядом, смотря по сторонам. Чигинский остановился и приложил палец к губам, давая понять, чтобы друг не шумел.

— Тихо, видишь вон ту цыпочку на лавочке, ничего такая, а? — с придыханием произнёс Слава.

— Не спорю, симпатичная. И что, мы сюда за сиренью пришли или на девушек любоваться? — нахмурился Татарин, он не привык говорить шепотом.

— У меня поменялись планы. Хочу эту милашку к себе в постель. Уже четыре дня секса не было, — мечтательно протянул Чигинский.

— Ничего себе, какой большой срок, — съехидничал его друг. — Флаг тебе в руки, иди знакомься.