Идеальный негодяй

Светлана Белоусова (2022)

Тимофей Беркутов — самовлюблённый, богатый, красивый хам. Женщины для него — игрушки. Настя Райская — простая официантка, у которой за душой ни гроша, лишь куча проблем и бесконечных забот. Их не связывало ничего, кроме обоюдной неприязни, даже ненависти. Но им придется заключить контракт и помочь друг другу, иначе каждый потеряет слишком много.

3

Первое, что он заметил, подъехав к дому, — сидящих на чемоданах повара и одну из горничных. Картина была, достойная кинематографа. Луи, обрусевший франзуз, которого, на секундочку, Тима сманил из весьма приличного ресторана, даже не успел переодеться, а потому выглядел, как классический «шеф» — в переднике и белом колпаке. Горничная, похоже, имела больше времени на сборы, поэтому униформу сменила на джинсы и футболку. Смотрелись они, как две казанские сироты́, сидя плечом к плечу, и склонившись головами друг к другу. Девушка утирала слезы, Луи вид имел расстроенный, но гордый. Даже его тараканьи усы, которые всегда нервировали Тимофея, стояли четко, будто стрелки часов, параллельно земле.

— Тимофей Алексеевич! — Горничная, рассмотрев знакомую машину и появившегося из нее хозяина дома, вскочила на ноги, бросилась к нему навстречу. — Там Виктор Александрович…

После имени деда, великого и ужасного, нервы ее подвели и она разрыдалась в голос.

Девочка, кстати, не так уж плоха. Иногда отвлекается на посторонние разговоры с остальной обслугой, может опоздать на смену, но, насколько Тимофею известно, у нее то ли сын, то ли дочь и бедолага воспитывает ребенка одна. Для нее потеря работы не просто проблема, это целая трагедия.

— Ну, говори. Что там?

— Пришел этот…человек. Виктор Александрович. Я же его никогда не видела. А он с порога начал вычитывать. Подумала, какой наглый гость. И немного сделала ему замечание.

— Все. Можешь не продолжать. — Беркутов представил реакцию деда на «замечание».

Странно, что дом вообще цел, а не разрушен ураганом гнева дедули. У того главный принцип по жизни — я всегда прав. Если не прав, вспомните, кто платит вам деньги и заткнитесь.

— Ну, а у тебя, что? — Тим подошёл к Луи, который спину держал прямо, решив не гнуть ее под жестокими ударами судьбы.

— Я отказался делать яичницу на са́ле. Предложил господину Виктору, раз уж так сильно хочется подобной еды, приготовить самому.

— Ясно… Пошли в дом.

Беркутов направился внутрь территории особняка, мысленно готовя речь. Дверь была открыта нараспашку. На высоком крыльце двое охранников трясли дорогущие ковры, которые, вообще-то, сто́ят столько, что с них пыль если и можно, то только сдувать, причем очень аккуратно.

— Тимофей Алексеевич… — Один из парней посмотрел на хозяина с болью в глазах.

— Ничего не говори, — Тим, проходя мимо, поднял руку ладонью вперед, — Это просто надо пережить.

На первом этаже, где располагались гостиная, кухня, столовая, спортивный зал, бассейн и часть технических помещений, творился форменный сумасшедший дом. Прислуга сновала туда — сюда, при этом суматошно что-то делая. Кто мыл полы, руками, не с помощью робота — пылесоса, кто натирал посуду, кто экстренно стягивал с высоких окон тяжёлые портьеры, а кто просто суетился между остальными, не зная, за какое дело ухватиться, лишь бы скрыться с глаз.

Каждый из присутствующих, увидев Беркутова, был готов если не заплакать от счастья, что появился хоть один адекватный член этой семейки, то уж кинуться с объятиями точно. Только глубокое чувство субординации сдерживало их от подобных действий.

Тим заметил дворецкого в углу гостиной. Николай Степанович с тоскливым лицом тёр хрустальный фужер, при этом сильно напоминая самурая, который подвёл господина и теперь планирует харакири или сепуку. Тимофей поднял вопросительно одну бровь и кивнул. Дворецкий одними глазами показал в сторону столовой. Где искать деда стало понятно.

Беркутов пошел в нужном направлении, приблизительно догадываясь, что увидит там. Конечно, так все и было. Виктор Александрович сидел за столом, ковыряясь в тарелке с ужином, который, судя по нескольким кускам са́ла и пяти ярким желткам, он готовил сам.

— Ну, привет, дедуля.

Родственник продолжал задумчиво пережёвывать еду, при этом, даже не повернув головы.

— Как всегда, в своем репертуаре… Ок. — Тимофей подошёл ближе, отодвинул один из стульев и уселся напротив, по другую сторону стола. — Ты зачем выгнал Луи?

— Француз твой совсем обнаглел. — Тиму всегда, с раннего детства поражал голос деда. Низкий, басовитый, будто он не адвокат, а оперный певец.

— Ты правильно сказал. Это — мой француз, значит, и не тебе решать, работает он или нет.

— Я велел приготовить то, что счёл нужным, а лягушатник начал выкобениваться.

— Прекрати, — Беркутов поморщился, — Прекрати разговаривать так, будто ты деревенский простачок. Я понимаю, эта роль тебе исключительно по душе. Но меня не надо дурить. Я, в отличие от всех, знаю, кто ты на самом деле.

— Радует. Что хоть кто-то в этом доме знает, кем я являюсь.

— Дедуля! — В столовую залетела Машка. Сестрица быстро дышала, вид имела растрёпанный и сильно взволнованный, — Ты чего приехал-то втихаря? Мы ждали вечером.

— Вот я и приехал днём, потому что ждали вечером. Хотел посмотреть, как тут на самом деле. А на самом деле у вас — полная анархия. Прислуга только что не поплевывает в потолок, пока шляется без дела по дому. Охранники гогочут сидят на кухне с горничными, Николай вообще перестал мышей ловить…

— Все. Достаточно. Мы поняли. — Тимофей перебил деда, потому что вот эта манера вести себя, будто он настоящий дед, не по родству, а по состоянию души, которой Беркутов-старший вдруг стал придерживаться в последние годы, раздражала неимоверно.

Машка подошла к родственнику, чмокнула его в щеку, приобняла, даже сказала, будто соскучилась, а потом уселась рядом, на соседний стул.

— Ой, не бреши ты, ради бога. Соскучилась она… Вы уже с Тимкой на пару прикидываете, как меня спровадить побыстрее. — Беркутов-старший отложил вилку и нож в сторону, отодвинул тарелку, — Аж аппетит испортился.

— Слушай, давно хотел спросить. С самого раннего детства, сколько себя помню. Ты за что нас ненавидишь? — Тимофей не выдержал. Наверное, пять лет, проведенные в разлуке с «любимым» родственником, слишком сильно сказались. Ему стало тяжелее выносить мерзкий характер деда.

— Ненавижу? Нет. Если бы я вас ненавидел, уж поверь, разницу вы бы почувствовали. А так… Плевать в большей степени. Вы оба уродились в мать. Копия просто.

— Я похоже на отца, — Отрезал Тим.

— Рожей смазливой и кобелинными замашками? Это, да. Но в остальном — Танькина кровь. Все бы вам погулять, красиво отдохнуть, жить, ни черта не делая. Я вам оставил мощный, налаженный бизнес. Доход, который он приносит — мало с кем ещё сравнится. И главное, вам самим-то усираться не надо. Адвокатская практика — очень необременительное дело. Тем более, когда за вас все делают другие люди. Очень много других людей. А вы что?

— А мы, что? — Эхом переспросила Машка. Она, в отличие от брата, деда все так же боялась до одури.

— Ты — Виктор Александрович ткнул пальцем в сторону внучки, — Вечно трешься с этими нищебродами.

— Дедуля, они талантливые художники…

— Какая ж ты дура, однако… Талантливые в чем? В том, как утолить твое охочее до любви тело? Так дешевле жигало нанять. Он и полюбит, и приласкает. На кой черт нужно было запускать галерею? Я узнал слишком поздно, когда твой братец уже все продумал досконально. Все нюансы учел, которые могли бы помочь мне остановить это безумие. В итоге, мы имеем огромное здание в центре города, хоть в этом плюс, но находиться там может, по всем документам, только твоя долбаная галерея, от которой одни убытки.

— Дедуль… Ну, ты не прав. Там такой сейчас художник нашелся. Его картины скоро вырастут в цене раз в сто.

— Мммм… Отлично. Мне можно успокоиться?

— Да. — Машка шла красными пятнами от нервов и теребила край белоснежной скатерти, украшавший стол.

— Нет!!! — Виктор Александрович со всей силы долбанул кулаком, аж тарелка подскочила на месте. — Таким образом можно дождаться разорения и места жительства на мусорке! Главный бизнес не должен тянуть твою дебильную галерею. После моего отъезда, спонсоров, инвесторов, меценатов ищи самостоятельно. Фирма больше ни копейки не выделит на твою дурь и блажь. Теперь ты.

Дед посмотрел на Тимофея, однако, тот, в отличие от сестры, взгляд не отвел, так же прямо, глядя в глаза родственнику.

— У тебя пипирка ещё не отвалилась?

— С чего бы ей отвалиться? — Беркутов параллельно мысленно считал овечек или баранов, по фигу, кого, лишь бы не сорваться.

— Так ты суешь ее без разбору, куда придется. Тут даже, быстрее, не сама должна, а по идее, ее тебе кто-нибудь оторвёт.

— Ну… Это уже сугубо мое личное дело.

— Да что ты? — Дед откинулся назад, при этом руки его продолжали лежать на столе, ладонями вниз, поэтому он до ужаса напоминал судью, слушающего сторону защиты. — Так я тебя разочарую, внучек. Больше это не твое личное дело. Ахмедов, один из наших постоянных клиентов. Помнишь такого? Все юридические моменты его очень сильно не маленькой компании шли всегда через нас. А тут, неожиданность. Представь себе, послал Ахмедов контору «Беркутов». Причем, лично. Позвонил мне буквально вчера, по старой памяти и поставил в известность. Глаза то не лупи. Официальное уведомление ты получишь только завтра.

— А что не так? Мы же отлично сотрудничали. Его компания всегда приносила нам большую прибыль. Да и мы не подводили. — Тимофей был в шоке. Ахмедов — это реально потеря потерь.

— Ага… Так и я о чем. Не подводили. Пока ты, мой резвый козлик, не ухитрился спутаться с его молодой женой.

Машка охнула и испуганно посмотрела на брата. Учитывая, кто такой Ахмедов Тигран Мухтарович, а особенно, чем он занимается на самом деле, тут тебе и оружие, и кое-что посерьезнее, странно, что Тимофей сидит у себя в доме живой и здоровый.

— Я вот не пойму… Тебе баб мало? Ты же на каждой девке отметился в нашем кругу. На каждой. Но к женам не лез. Дочки, конечно, всегда любимые, однако тут история другая. А вот если супругу поимели, то, практически, поимели тебя. Скажи спасибо нашей строй дружбе с Тиграном. Он поступил очень щедро. Но клиента мы потеряли, а значит, потеряли немалые деньги. Уж тебе это должно быть известно наверняка, в конкретных суммах.

Тимофей сидел молча, опустив глаза на сцепленные в замок руки. Дед прав, конечно. Вот тут, точно прав. Черт его дёрнул повестись на эту девку. Вешалась сама так, что только из платья не выпрыгивала. Не выдержал он искушения.

— И вот что скажу, внучок. Я принял решение. По поводу Машки уже сказал. По твоему поводу тоже. Ты женишься. Очень скоро и очень срочно. Причем, жену себе выберешь нормальную. Жену, а не телку для утех, не красивую куклу, у которой в голове нет ни черта. Понял? Нормальную обычную жену, способную самостоятельно готовить тебе пожрать в случае необходимости.

— Я не планирую обзоводиться семьёй — Беркутова начало трясти от злости. Ну, да, накосячил, не вопрос. Однако лезть в свою жизнь он не позволит.

— Так тебя никто и не спрашивает о планах. Женишься, я сказал. У тебя ровно месяц. Пока я здесь, в России. Если же пойдешь наперекор, отниму все. Не забывай, кто является владельцем тех денег и благ, к которым ты привык.