КОЛЛЕКЦИЯ ХАРАКТЕРОВ. Сборник рассказов

Светлана Данилина

Книга «Коллекция характеров» включает в себя несколько рассказов и повесть. Действие происходит на стыке ХХ–ХХI веков в Латвии и России.Основное внимание сосредоточено на создании психологическихпортретов главных героев, наших современников, действующих в самых обычных жизненных ситуациях.Книга написана в реалистической манере, её отличают высокая духовность, занимательная манера изложения, оптимизм, тонкий юмор, ироничный взгляд на жизнь, богатство языка.

ПОСЛАЛИ

— Борт полста четвёртый, заходите на посадку, — сказал Костик.

Рубашка на его спине была совершенно мокрой. Всю смену он занимался тем, что разгребал последствия трёхдневной нелётной погоды. Три дня подряд разверзались «хляби небесные», за сплошной дождевой завесой не было видно ни зги и аэропорт пребывал в наглухо закрытом состоянии. Так что их большой знаменитый остров, напоминающий на карте плывущую красивую рыбу, оказался как будто отрезанным от всего остального огромного и густонаселённого мира. Сегодня же наконец установилась вполне приличная лётная погода, так что диспетчерской смене пришлось очень туго: самолёты садились, взлетали, следовали мимо. И всеми этими разнонаправленными перемещениями надо было руководить и держать под неусыпным контролем.

Посадив борт, выжатый как лимон Костик оторвался от монитора и поднялся с кресла, уступив его своему коллеге.

— Теперь перекурим, разбор полётов и всё — домой, спать, — устало рассчитывал он.

— Привет! — вдруг услышал Костик голос бесшумно зашедшего в высокую стеклянную диспетчерскую вышку пилота Щеглова по прозвищу Щегол, данному ему за одуряющую привычку без умолку щебетать обо всём на свете, выводя тем самым из себя позеленевшего и одуревшего от такого обилия быстрых и навязчивых звуков слушателя.

— Это что там у вас за тортик? — полюбопытствовал вездесущий Щегол, указывая подбородком на белую коробку, стоящую на столе.

— Да это Михалычу пилоты с материка привезли и передали. У него сегодня день рождения, — ответил Костик.

— А я на остров N лечу, зашёл погоду посмотреть. Так как вы Михалыча поздравлять собираетесь?

— Ну, как — как? — стараясь быть осторожным и немногословным, чтобы не вызвать лишних ассоциаций и словоизлияний, начал Костик, — скинулись все на конверт и в ресторане потом посидим.

— Да, зря вы так, — энергично начал Щегол.

«Ну, всё, — подумал деликатный Костик, — началось, быстро не отвяжешься».

— Вот моего тестя на работе поздравили! Что Михалычу ваш конверт? Деньги… Ну, потратит он их потихоньку на жизнь, и никакой памяти не останется. Или будет соображать, что купить. Мотаться, искать, выбирать, свои кровные добавлять. А моему тестю — раз — и путёвку в Сингапур. Здесь недалеко. Доволен по уши! Не то что просто конверт! И мир посмотрел, и удовольствий — большое тёплое море.

«Вот ведь влип», — мучительно думал Костик.

— Слушай, Щегол, мне пора.

— Да, — вдруг остановился посреди фразы всегда слышавший только себя Щеглов, — иди. Слышь, ты устал, ещё разбор, а тут я со своей болтовнёй, — самокритично продолжал он.

— Да, — спохватился и повторился он. — Я тебя вчера видел. Ты что, холодильник купил?

«Тьфу ты, нелёгкая», — подумал Костик и вслух промычал:

— Ну да.

— Так, давай, рассказывай, какой, почём? — хозяйски продолжал неутомимый Щегол.

— «Индезит», — выдавил из себя Костик, мысленно сознавая, что ничем хорошим его ответ ему же и не светит.

— Зря, — с видом знатока важно сказал Щегол. — Если берёшь холодильник, то только «Шарп». Это марка, это бренд, это фирма. А всё остальное — так… ерунда. Вот я в прошлом году взял «Шарп». Большой, с вентиляцией, с нулевой зоной. Ты где покупал свой?

Костик, предчувствуя недоброе, мрачно произнёс название торгового центра.

— Да ты что! — живо заворковал Щегол. — У них же всё дороже. Надо было тебе со мной поговорить. Я всё это дело хорошо изучил. У меня знакомый есть. Он бы тебе агрегат по себестоимости, без торговой наценки устроил. Ну, ты, брат, лопухнулся! С умными людьми общаться надо! И за доставку, наверно, платил?

— Платил, платил, — ответил Костик. — Пора мне, Щегол.

— Ты в следующий раз советуйся, — поучительно сказал пилот.

— Обязательно, — облегчённо выдохнул Костик, направляясь к двери.

Но был остановлен догнавшей его пулемётной очередью вопроса:

— А это чья книжка на столе?

— Да Ручевского, кажется. Он в свободное время почитывает.

Щеглов плотоядно вертел в руках макулатурный детектив в тошнотворно яркой обложке с изображением кинконгообразного амбала, держащего наперевес автомат.

— Можно взять? — с азартным придыханием осведомился он.

— Спроси у хозяина. Он его, по-моему, ещё не добил.

— Жалко. А может, передашь ему, что я взял? Честное слово, прочитаю быстро.

— Нет, Щегол, так нельзя, — категорично сказал Костик.

— Ведь я все романы этого автора прочитал, а такой книжки ещё не видел. Новая, — сглотнул слюну Щеглов.

— Ручевский завтра отдежурит, к тому времени весь аврал рассосётся, добьёт он этот дюдик, а ты как раз с острова и вернёшься.

— Да нет, я сегодня к вечеру. Мне там пару часов перекантоваться. А вот я недавно такой детектив прочитал!

— А я детективы не читаю, не люблю, — ясно и чётко, зная щегловскую привычку пересказывать всякую белиберду, произнёс Костик.

— Зря, брат. Там один парень вернулся из горячей точки, и на него началась охота. Самое главное, что в основе сюжета — реальные события. Адреналина — залейся! Так вот, представляешь, они вместе со своим другом, одни…

Костика замутило, и он поспешно взялся за дверную ручку.

Но не шитый лыком и уже привыкший к всеобщей бесцеремонности Щеглов вдруг напоследок вспомнил:

— А откуда тортик?

–… рейсом привезли.

— Это же мой любимый! Я в детстве других тортов не признавал. Мне мама всегда только такой покупала. Вы таких и не видели! Я нигде ничего подобного больше не пробовал. Ваши московские с ними не сравнятся.

Последняя фраза окончательно проняла и добила бывшего мальчика с Красной Пресни.

— Да ты не переживай, — сказал Костик беззаботно, — их целую партию как раз в таёжный посёлок отправили в магазин. Пара часов у тебя есть. Там километра три, не больше. Правда, лесные дороги развезло после дождя. Но, может, попутку поймаешь.

— Как же! Найдёшь её! Кто туда поедет после обеда? Ладно, схожу пешком. Ради любимого тортика моего детства ничего не жалко!

— Счастливо, Щегол, — весело пожелал ему Костик и, покинув наконец рабочее место, побежал по лестнице вниз.

Прилетев в маленький островной аэропорт, Щеглов принялся разыскивать попутку, которой, конечно же, не оказалось.

Не найдя попутной машины, неутомимый пилот, тихо терроризируя всех встреченных им знакомых описанием вкусовых ощущений, производимых любимым тортиком, занялся поиском резиновых сапог, потому что перемещаться в ботинках на этом островке суши, затерянном среди сурового моря, можно было только по аэродрому.

Сапоги согласился уступить дедушка-сторож. Они были огромные, на три размера больше, чем нужно, и болтыхались на ногах Щеглова.

Дороги развезло неимоверно. Но пилот, увязая в коричневой жиже и с громким то ли хлюпаньем, то ли чавканьем вытаскивая из неё туго подающиеся и норовящие навеки увязнуть в островной грязи бахилы, упрямо шёл к таёжному посёлку, где в сельском магазинчике его ожидало гастрономическое счастье с кремовыми розочками. По сторонам дороги стояли вековые сосны. Заросли гигантских лопухов в человеческий рост раскинулись по обочинам. Тучи кровожадных, оглушительно жужжащих насекомых вились вокруг алчущего путника.

Он торопился. Через два часа надо было лететь обратно. Да и магазин должен был закрыться уже скоро. Щеглов очень боялся, что продавщица раньше времени повесит на дверь железный замок, и тогда ему придётся искать её дом, идти и просить, чтобы она снизошла, опять открыла заведение и вознаградила все его мучения любимым лакомством.

Он устал. Идти было тяжело. Жаркое летнее солнце светило прямо в глаза. Лицо быстро стало мокрым, красным и горячим. Впрочем, сам Щеглов от такого спорого темпа был таким же. Его успокаивала только мысль о вечернем душе и чае с куском любимого торта.

Вот вдали показался посёлок, вот он стал приближаться, вот Щеглов миновал крайний дом с зелёным фронтоном, потом следующий — с голубым, потом ещё три дома и, в конце концов, увидел перед собой ядовито-синюю распахнутую дверь магазина. В проёме болталась белая тюлевая занавеска, призванная защищать помещение от мух и комаров.

Он долго удалял грязь с огромных опостылевших сапог, сначала очищая их о специальную железку, потом о зелёную яркую траву, потом гуляя по луже и, сочтя свою обувь приличной и достойной заведения, вошёл в прохладу магазина.

— Привет, красавица, — бодро и энергично провозгласил он и, не слушая процеженного сквозь зубы церемонного «Здрасьте», оглядел прилавок и полки.

Нигде не заметив вожделенных белых коробок, он решил, что те, вероятно, находятся в подсобке.

«Ну, конечно, — быстро сообразил он. — Жарко, а там крем. Тортики надо хранить в холодильнике. А вдруг уже всё распродали?».

Щеглов испугался и тут же спросил:

— А что, тортики у вас ещё есть?

— Какие тортики? — недоумённо спросила продавщица.

— Ну, вам же завезли партию тортов с Большой земли.

— Ничего нам не завозили. Три дня дожди какие! Погода нелётная. Вы что-то напутали.

— Та-а-ак… Ну, тогда дайте мне бутылку минералки и пачку сигарет, — сказал Щеглов хрипло и закашлялся.

Расплатившись, он сунул пачку в карман, взял минералку и вышел наружу.

Обратный путь был ещё более отвратительным. С остервенением вытаскивая ноги из донельзя раскисшей почвы, Щеглов представлял себе здоровый гогот всего трудового коллектива аэропорта и страшно злился. Ему было обидно.