Я не боюсь говорить о сексуальном насилии

Светлана Морозова, 2018

Насильником часто оказывается знакомый, внешне благополучный человек: коллега, учитель, сосед. Человек, который захочет продемонстрировать свою силу и власть, подчинив себе тело и эмоции другого. Но устоявшиеся в обществе стереотипы делают насильника «жертвой»… Такое отношение обрекает пострадавших на одиночество и мешает обратиться в полицию. Мы не видим главного: человек, который покусился на сексуальную неприкосновенность другого, – преступник. Эта книга родилась из опыта общения с женщинами, которые обращаются в Центр помощи людям, пережившим эпизоды насилия.

Преступление… без преступника?

Представьте себе, что у вас украли кошелек. Обнаружив это, вы успели схватить вора за руку, стали кричать, звать полицию. А окружающие отреагировали так:

• Наверное, кошелек лежал в доступном месте.

• Надо было лучше следить за своими деньгами!

• А ну-ка, покажи свой карман! Ну вот, так я и думал: из такого кармана кошелек мог выпасть сам по себе.

• Ты должен был знать, что в час пик совершается наибольшее количество краж. Хотел бы защитить свой кошелек, сидел бы дома.

• Тот, кто носит при себе крупную сумму наличными, провоцирует честных граждан на кражу.

• Ты шел по улице так беззаботно, насвистывая, в дорогом костюме… Неудивительно, что тебя обокрали.

• Я собственными глазами видела, как ты подал милостыню нищему! Наверняка и сейчас ты сам захотел отдать кошелек.

• Погоди, от тебя, кажется, пахнет алкоголем? Напьются тут всякие и давай кошельками разбрасываться!

• Что ты имеешь против этого несчастного человека? Зачем ты обвиняешь его в воровстве? Неужели ты хочешь сломать ему жизнь?

• Ты — аморальная личность!

• Ты сам во всем виноват! Позор!

«Но это же невозможно!» — скажете вы и будете правы: если кто-то покушается на чужое имущество, такая реакция маловероятна. Однако, когда речь идет о посягательстве на сексуальную неприкосновенность, многие спросят о пострадавшей:

• Во что она была одета?

• Насколько развязно она себя вела?

• Сколько у нее до этого было мужчин?

• Каков ее моральный облик?

• Не вышла ли она на улицу в темное время суток? Не гуляла ли по безлюдным местам?

• Не была ли она пьяна?

• Как получилось, что они остались наедине? Зачем она на это согласилась? Может быть, еще и сама предложила?

• Наверняка все произошло по взаимному согласию. А сейчас она, вероятно, пытается просто получить с него деньги?

• А вдруг она ему за что-то мстит? Сексуальное насилие — пожалуй, единственный вид преступления, когда преступником «назначают» потерпевшую сторону. Она «виновата» в том, что «нарушила» правила поведения: была неправильно одета, слишком красива, ярко накрашена, пьяна… претензиям нет числа. И за ними не видно главного: совершено преступление. Человек, который покусился на сексуальную неприкосновенность другого человека, — преступник.

Пониманию этого препятствуют бытующие в обществе представления о сексуальном насилии, которые возлагают на женщину ответственность за поведение мужчины. Точно так же это произошло в истории нашей героини — назовем ее Алина, — за которой мы будем следить на протяжении всей книги. Оговоримся, что все случаи, описанные нами, сконструированы на основе типичных ситуаций, встречающихся в практике специалистов, работающих с людьми, которые пережили сексуальное насилие. Любое совпадение с реальными людьми случайно.

«Тут уже все наши. Ты идешь?»

«Иду», — написала Алина и, спрятав айфон в карман рюкзака, улыбнулась. Эту вечеринку планировали давно, о ней говорили в перерывах между парами, но как-то все отодвигалось: сначала праздники, потом сессия, а время подготовки к экзаменам — это особая пора, для Алины даже четверка недостаточно хороша… Зато теперь — юху-у-у! — решили собраться вместе с одногруппниками. И не только: будут еще несколько человек с другого факультета… И Максим. Максим Жуков пока на втором курсе, как и она, а уже сотрудничает с крупной фирмой, в одиночку снимает двухуровневую квартиру… Лучшая подруга Таня сказала, что, если он позовет, любая к нему прибежит на край света; другая девушка из их группы сказала: «Фу! Думает, если красавчик, значит, можно выделываться…» Алине же совсем не показалось, что Максим выделывается. Два раза они разговаривали о политических событиях, о литературе, и она убедилась, какой он умный и эрудированный. И вкусы у них похожие… Вот только она постоянно смущалась, когда с ним говорила. Даже не смотрела ему в лицо. Хотя когда его не было рядом, постоянно представляла его серые глаза, его четкий профиль…

Что это? Неужели он ей настолько нравится?

Все бы хорошо, только вот мама… Алина поморщилась. Мама наверняка спросит: «Там будут твои подруги? А молодые люди? Точно будут одни только девушки? Ты мне не врешь? Смотри не вздумай меня обманывать!» Она вообще ужасно бдительная. Сколько можно это терпеть? Как ей объяснять, что у всей группы есть общие встречи, общие интересы, одна она остается в стороне…

Сколько можно оставаться в стороне от жизни? Учеба, книги, интернет — и снова учеба, учеба… В школе Алина неизменно была звездой олимпиад по физике и математике, поэтому никого не удивило, что в институте она оказалась одной из лучших на курсе. А в группе — просто лучшей. С одной стороны, приятно быть отличницей, а с другой — сколько подколок ей приходится терпеть из-за того, что она не любит косметику, одевается просто, в джинсы и свитер, и у нее даже не было парня. Она об этом и не думает… по крайней мере, до недавнего времени не думала…

Сколько раз Алина говорила маме, что ей сейчас не до глупостей, что ее пока это не интересует! Что ей просто нравится иногда повеселиться с друзьями… Но мама стоит на своем:

— Ты совершенно не умеешь себя вести!

— Ну как, как, по-твоему, я должна себя вести? — пыталась добиться Алина и получала в ответ:

— Ты должна все время помнить, что ты девушка… привлекательная девушка… А потому ты обязана очень внимательно следить за собой. Не кокетничать, не позволять парням лишнего. Парни — они ведь такие: их мысли только об одном. Ты — уже не маленькая девочка, должна иметь голову на плечах.

Эти размытые рекомендации казались Алине нелепыми — тем более что иногда мать, наоборот, упрекала ее в том, что она слишком резкая на язык, неженственная, — но в то же время вызывали смутную тревогу. И чувство вины, как будто она уже совершила что-то недозволенное — тем, что выросла, да еще стала привлекательной девушкой.

Но на этот раз все сложилось на удивление гладко. Может, потому, что она забежала домой после института вместе с Таней? Таня защебетала: «Надежда Сергеевна, там же будут все свои, Алину так ждут», и мама только уточнила:

— Там будут только свои? Никаких посторонних?

Таня заверила, что дело обстоит именно так.

— Хорошо, — сказала мама Алине, — иди, повеселись. Только позвони, если задержишься, хорошо? Если опоздаешь на автобус, попроси кого-нибудь тебя проводить, не ходи в темноте пешком!

— Ладно, конечно, — пообещала Алина, не веря своим ушам и даже не уточняя, что сейчас, в начале марта, темнеет все еще довольно рано.

Все дело в Тане. Как же она умеет влиять на людей своим вкрадчивым голоском! Преподаватели, особенно мужчины, не раз подпадали под ее влияние. Вот если бы убеждать маму вызвалась Василиса, могла бы сделать хуже… Почему она вдруг вспомнилась? Василиса, которая страшно не любит, чтобы ее называли Васей, школьная подруга, уехавшая учиться за границу и с тех пор дающая о себе знать только лайками в соцсетях. Иногда Алина страшно скучает по ней, по тем временам, когда они вдвоем взахлеб обсуждали книги и кино, особенно фантастику, а иногда кажется, что без нее как-то спокойнее. Всегда так громко, яростно спорит, широкоплечая, стриженая ежиком, в этих своих растянутых свитерах… Хоть она и протестует против имени «Вася», но как ее еще назовешь? Васей, больше никак!

Уединившись в Алининой комнате, подруги решили накраситься. Таня руководила.

— Тональником не увлекайся, кожа у тебя хорошая. Это мне приходится замазывать прыщи. И помаду матовую не надо, лучше блеск, самый легкий. Там ведь будет Максим…

— Это ты про что? — вспыхнула Алина. — Я не собираюсь с ним целоваться! У нас вообще не такие отношения…

— Ну, сейчас не такие, а в следующий момент другие… Но как хочешь, тебе решать.

В результате Алина только слегка подкрасила ресницы. Зато — вопреки обыкновению — надела платье. Мнимо-старомодное, под XIX век, такие сейчас в ходу: глухое, просторное, в пол, в коричневых и зеленых цветах. Посмотрела в зеркало — и по нравилась себе.

Маме понравилось тоже:

— Ну вот, наконец-то! Не то что эти твои вечные джинсы. Красивое платьице и скромное.