Сказки бурого болота. Часть 4. Хождение в Третье царство

Светлана Ненашева (2025)

Если хорошо посмотреть вокруг, то можно найти машину времени и решить все свои а заодно и чужие проблемы. А так же создать новые…

Глава 1. Матрица

Пангея 180 млн. лет назад

Они стояли перед ним навытяжку, тринадцать учеников. День Х наступил несколько раньше рассчитанного времени. Тот день, к которому их готовили столько лет. Точнее, это они так думали. На самом деле эта миссия была предопределена для них с рождения, даже до него.

Семь юношей и шесть девушек стояли вдоль стены, невольно прислушиваясь к долгим раскатам грома и ощущая под ногами дыхание Земли. За спиной каждого капсула из отполированного черного гранита, в которой им предстояло провести не одно тысячелетие.

Во взгляде учеников нет тревоги. Решимость и даже торжество. Во взгляде учителя бесконечная тоска и еле сдерживаемые слезы. Все они выпестованы и взращены им, любого из них он знает и понимает лучше, чем себя. И сейчас он отправляет их в неизвестную бесконечность или на верную смерть.

Серебристые мраморные стены Храма отражают и многократно усиливают каждый вздох — учителю трудно говорить, в горле пересохло и голос срывается от глухих рыданий души.

— Тимея, Арика, Нимида, Ильфия, Литора, Арори, доченьки мои, пора. Простите и… прощайте… — по лицу старика поползли красные лихорадочные пятна. Он поцеловал в лоб каждую из девушек и поднял руку. Раздался протяжный, режущий слух звук зуммера и включилось множество светоидов, свободно плавающих в зале.

Девушки поклонились друзьям и учителю, и подошли к своим капсулам. Поднявшись по лесенкам поудобнее улеглись, расправив платья и волосы. В изголовье учитель разместил небольшие плоские черные коробочки с мигающими огоньками. Прикоснулся двумя пальцами ко лбу каждой и тут же из невидимых отверстий откуда-то снизу полость капсулы начала наполняться опалесцирующей прозрачной розово-голубой жидкостью. Девушки невольно поежились, по нежным рукам пошли мурашки — субстанция подавалась очень холодной.

Учитель остановился возле Тимеи. Жидкость уже покрыла её лицо и из приоткрытого в улыбке рта и ноздрей, играя, поплыли к поверхности пузырьки воздуха. По мере заполнения капсулы жидкостью количество и размер пузырьков уменьшались. Вскоре переход к альтернативному дыханию был закончен, капсулы наполнились до краев. Девушка снова улыбнулась учителю и, слегка приподнявшись, опустила немного задравшийся подол кружевного белого платьица с вышитыми по краям короткими рукавами. Еле слышно загудел механизм и на саркофаг начала надвигаться тяжелая махина гранитной крышки. Вот в последний раз учитель уловил лёгкое движение губ, голубизну распахнутых глаз и крышка с грохотом вошла в пазы. Из пола выползло щупальце робота — утификатора и, слепя ярким светом, быстро запаяло стык по периметру. Гул и грохот за стенами храма становился все различимее…

Все это время парни так и стояли, не поворачивая головы. Он сам учил их стойкости.

— Сибир, Черай, Ирус, Родамир, Хорвес, Куррай, Зимерин — вы готовы? — старик вглядывался в их лица, пытаясь запечатлеть в памяти. Парни улыбались. Но когда развернулись к капсулам, на щеке Черая учитель заметил предательски блеснувшую не высохшую дорожку недавней слезы. Ах, да, Тимея…

Все повторилось. Пока заполнялись, закрывались и уползали в зев лифтов капсулы — саркофаги, учитель как-то держался. Едва люки закрылись он заплакал, в последний раз окидывая потухшим взглядом пустой гулкий зал. Поспешил на балкон.

Уже довольно близко к Цитадели играли молниями яркие зарницы, черное небо клубилось подсвеченными снизу багровым отблеском горящей земли тяжелыми кучевыми облаками. Пол Храма гудел и содрогался. По светлому мрамору зазмеились трещины. Учитель отгонял от себя мысль, что какая-то шахта уже могла быть разрушена или пневматический путепровод не успеет доставить капсулы до цели. Он надеялся, что его ребята выживут в этом аду и возродят планету. Он стоял на высоком балконе главного Храма Цитадели. Единственный оставшийся в живых на погибающей Земле.

Седой, в развевающихся на опаляющем, пыльном ветру белых одеждах и смотрел сквозь густой, висящий в воздухе пепел как раскалывается материк. Как из кипящей водоворотами пучины Тетиса поднимаются новые горы а старые осыпаются в зияющую, всепоглощающую бездну.

Время. Время. Еще немного, еще совсем немного подожди, Земля. Я оставил тебе наследников. Матрицы новых людей, которые будут населять тебя после каждой катастрофы. А они потом создадут свои матрицы и, до скончания Времен будет существовать Человек. Самая совершенная, самая высшая форма жизни, пусть не в физическом, но духовном плане.

Так учитель думал даже тогда, когда летел в огненную пасть меняющейся Земли. Всё так же стоя и держась за перила рассыпающегося мраморного балкона.

Глава 2. Полупроводник

Кемеровская область.

Апрель 2020

— Всё! — Стопарь бросил рюкзак в траву и опустился на прогретый робкими весенними лучами камень. Блаженно вытянул короткие, кривоватые, худющие ноги и, сорвав несколько хвоинок, забросил их в рот.

— Пришли, дальше сами. Во-о-он туда вам надо топать. За хребет точно и прямо на северо-восток, а там разберетесь.

— Погоди, Федяй. Мы так не договаривались. Ты ж сам сказал, доведу до места. А теперь в отказ? Чё случилось? Устал? Сейчас отдохнем, перекусим, ну, может, заночуем и прямо с утречка с новыми силами, а?

Хитрый глаз слегка приоткрылся, раздвинув чащу коричневых морщин. Второй так и остался прищуренным — солнце здесь, на самом гребне, палило нещадно, хоть день и перевалил далеко за середину. Дэн не понимал, как Стопарь, да и все местные обходятся без солнечных очков. Самый сильный фильтр собственных, арктических, защищал мало.

— Так это и есть место. Привел, как обещал. А туда никто из наших отродясь не ходил. И вам идти не советую — назад дороги не будет. Плохие места, плохие…

— Да ты чё, старый хрен, на попятную теперь? Деньги взял, водки сколько выжрал поверх оговоренного, а теперь бросаешь на фиг? — Седов разошелся не на шутку. Оскар разлегся на сухом желтом ковре из прошлогодней травы с кое-где пробивающимися зелёными пучками новой, реденькой. Всем своим видом он демонстрировал растерявшемуся парню, что на помощь приходить не собирается.

— Куда мы пойдём? Мы ж тут ничего не знаем?

— Так и я не знаю. Говорю тебе русским языком — наши туда никто не ходит. Дикий край. А кто случайно попадает, то тю-тю, больше не возвращаются.

— Ни фига себе! Оскар, ну, скажи ему ты хоть! Так не делают! Мужик ты или нет, Стопарь?

— Знаешь, что, малец, — второй глаз Стопаря нехотя открылся и оба из хитрых вмиг стали злыми — Не бросался бы ты словами. Уговор был до Синей Горки. Вот она, туточки. Я аж и поднялся с вами, а такого уговору не было. Так, что за это с вас, мил человек, ещё три пузыря на обратную мне дорогу.

— Каких таких три пузыря? Ты ж все вылакал давно?

— Не-е, я считать умею. У тебя две литры должно остаться. Три пузыря мне за лишние труды, ну, и помянуть чтоб было чем.

— Ты чё несёшь? Чего помянуть?

— Да вас, ё-моё, чего ж непонятного? Говорю ж, не возвертаются оттуда, никто ещё не вернулся.

— Денис, отдай ему водку, пусть идёт. — Подал голос Оскар. Видимо от последних слов Стопаря и ему стало не по себе.

— Слышь, малец, что человек говорит? Доставай харчи, выпьем, перекусим. Не пропадать же добру. Да и разойдёмся миром. — В пару минут Стопарь разложил крохотный бездымный костерок и теперь копался в рюкзаке, отыскивая свою обгрызенную деревянную ложку.

— Да как же пусть идёт? Я ж видел, он с нами был. Ты, что? Мне не веришь? Пока-то всё шло как надо.

— Отдай и пусть идёт. Сами разберёмся.

— Оскар, чё делать-то?

— А давай и правда перекусим и надо спускаться искать ночлег. Вон там, у ручья. Фёдор, до темноты доберёмся?

— А я почём знаю? Хотя, если и дальше будете тут дискуссиев разводить — не факт. — Стопарь с аппетитом уплетал разогретую на костре дармовую тушенку. — С горы в ночь уходить не советовал бы — она тута одна к людям ласковая, а ручей из неё вытекает, потому, пока безопасно должно быть. Вы дальше подножия сёдня не уходите, утро вечера мудренее. А завтра, может, опомнитесь да вернётесь.

Через полчаса разошлись. Злой Денис, у которого ничуть не поубавилось решимости и Оскар, на лице которого любые эмоции следов не оставляли в одну сторону, и Стопарь со своим молодым непоседливым хаски Пузырём в другую.

Спуск оказался сложнее подъёма, и уже хорошо стемнело, когда Оскар, наконец, дал команду остановиться. Возле высоченного раскидистого дуба поужинали, вымылись в ледяном ручье, и улеглись в воздушных мешках, подвешенных на мощных ветвях. Яркие звезды заглядывали в лица усталым путешественникам, да, не смотря на Оскарову ультразвуковую пугалку для зверей, звенел над ухом Дэна, не вовремя, в холода проснувшийся бедолага комар.

Свежий воздух, усталость, ужин с двумя кружками ароматного чая быстро организовали парням крепкий сон, который ближе к утру был варварски нарушен отборной матерщиной и радостным собачьим лаем.