Чужая

Светлана Петровна Соловьева, 2015

Чувствуя себя одинокой и никому не нужной, Александра решает изменить свою жизнь кардинально. Она бросает всё и уезжает в далёкий таёжный поселок. Её не пугают трудности, но она даже не подозревает с чем ей придётся столкнуться?! Но возможно это то – что ей нужно?!

Глава 2

Проснулись поздно. Полежали, прислушиваясь к голосам за дверью, и встали. После завтрака сидели у стола и, без особого интереса, поглядывали в окно.

— В посёлке у меня тётя, отец и брат с семьёй живут, — сказала Зинаида. — Я иногда к ним приезжаю в гости. Правда давно не была, соскучилась.

Александра с интересом ловила каждое слово, сказанное о посёлке. Но о больнице и о людях, работающих там, Зинаида ни обмолвилась ни словом.

— Зина, — выбрав удобный момент, спросила Александра, — а там большая больница?

— Нет, совсем небольшая: одноэтажное здание, две палаты для больных, одна для женщин, другая для мужчин, операционная, перевязочная и ещё несколько кабинетов. Работает три врача, да несколько сестёр.

— Это совсем немало для посёлка! — обрадовано произнесла Александра. — Есть специалисты нескольких направлений. Я понимаю, что если есть такой штат и стационар, то посёлок не маленький, — больше убеждая себя, чем говоря Зинаиде, продолжала она. — В небольших деревнях только фельдшера работают, а здесь такой персонал! Мне были два предложения фельдшером, но я выбрала ваш посёлок, решила, что он большой.

— Ты преувеличиваешь! — сказала Зинаида, понимая, насколько Александра разочаруется, когда приедет на место. — С первого взгляда поймёшь, что ошиблась. Насчёт штата больницы скажу: главный врач и его жена, уже давно на пенсии, а всё работают. Замену не шибко-то найдёшь. Таких смелых, как ты, ещё поискать нужно! Илья Степанович в больнице за главного, на нём всё: и операции, и лечение. В смену всегда две медсестры. — задумавшись она продолжала: — Когда в деревне одни охотники жили, Илья Степанович с женой, всё на себе держали. Когда леспромхоз открыли, то прибавилось и врачей, и сестёр. Одна из медсестёр — его жена и одну из местных, кажется, Машей зовут, я видела. Она приехала с мужиком в посёлок и осталась навсегда. Живёт со свекровью и растит ребёнка. Представляешь, сынок уехал, а сноха вместо дочери осталась.

— Основное производство в посёлке это — леспромхоз? — заинтересованно спросила Александра.

— Раньше там только промысловики жили, — рассказывала Зинаида. — Занимались охотой в тайге; добывали пушнину, сдавали её, тем и жили. Как леспромхоз открыли, народу понаехало, понастроили домов, два магазина, клуб, больницу. В клубе, по выходным, кино показывают, для молодёжи под магнитофон устраивают танцы. Всё остальное время мужики пьют и дерутся. Так что у тебя работы будет хватать всегда, от безделья скучать не будешь. Я от этого в стороне была. Мои родители живут не в самом посёлке, у нас хутор в тайге, в двадцати километрах. Лет пять как свет провели, а то ни радио, ни телевизора. Одним словом — глухомань! Наш хутор называется «Затерянным», — вздыхая, Зинаида проговорила: — Летом собираюсь к ним в гости. Отец старенький стал, часто болеет. Хочу съездить, проведать, а то уже три года не была. Если не сбежишь, то летом увидимся!

— Не сбегу! — ответила Александра. — Мне некуда сбегать.

— Ты, что детдомовская?

— Нет. У меня большая семья.

— Разве такое может быть? — удивлённо глядя на Александру, в недоумении спросила Зинаида.

— Получается что может! Я жила в семье никому не нужной — чужой.

— Но так не бывает, если у вас семья?

— Оказывается, бывает.

— Александра, расскажи.

— Вам интересно слушать про чужую жизнь, про чужие проблемы? — спросила та.

— Интересно. Я тоже в семье выросла: с родителями, с тётей, с братом и у нас прекрасные отношения, поэтому мне трудно понять тебя. Может быть, ты сама в чём-то виновата? Все вместе не могут отвернуться от одного человека, если тот ни в чём не виноват? Прости, что я говорю тебе обидные слова, но согласись, что и такое в жизни бывает.

— Нет, Зина, я не обижаюсь. Я столько слышала обид и оскорблений в своей жизни, что ваши слова совсем необидны.

— Расскажи. У вас большая семья?

— Да, — немного помолчав, проговорила Александра, — нас у родителей пятеро.

— Пятеро и вы чужие?! — в изумлении глядя на неё, спросила Зинаида.

— Да, мы чужие люди! Вернее, они между собой общаются, а я только ругалась с ними, — подумав немного, Александра согласилась: — Хорошо, я расскажу вам о своей жизни, а вы уж судите сами, виновата я или так сложились обстоятельства, — вздохнув, она начала рассказывать: — Мои родители прожили вместе пятнадцать лет. Оба пили, особенно отец. С самого детства помню, как страшно было вечерами, когда они напивались. Всю жизнь без единого светлого дня; только пьянки и гулянки. Пили вместе, а потом папа напивался и бил маму. Дрались по договору.

— В смысле «по договору»? — удивившись, переспросила Зинаида.

— Странно, да? Но именно по договору! — ответила Александра. — Пьют, поют, потом встают, выносят из комнаты телевизор, кое-какую посуду и начинают драться.

— Господи, по договорённости драться — ужас какой! Прости, но я о таком даже не слышала?!

— Но бил он маму по-настоящему. Она кричит, визжит, убегает от него. Кошмар! Жили мы бедно, потому что каждый день им нужны были деньги на выпивку. В таких условиях, в таком кошмаре мы жили и росли. У меня два брата и две сестры, я средняя. Когда мы подросли, родители разошлись. Мама сразу же изменилась: перестала пить, начала за собой ухаживать. Жить мы продолжали, все вместе, в четырёхкомнатной квартире. Почему после развода не разменяли квартиру, не понимаю? Как можно было жить вместе? Папа в большой комнате, а мы в трёх маленьких. Братья в одной комнате, мы с сестрой в другой, а мама с младшей сестрёнкой в третьей. Потом папа женился!

В дверь постучали и Александра замолчала. В купе, широко улыбаясь, вошла проводница.

— Давно обед, — сказала она, — все чай попросили, а вы сидите молчком. Что обедать не будете?

— Конечно, будем! — спохватившись, ответила Зинаида.

— Нести чай? — спросила проводница.

— Да, Ирочка, несите, — вытаскивая сумку с продуктами, ответила Зинаида и, взглянув на попутчицу, сказала: — Заболтались мы тобой, Александра, забыли про обед. Ну что, сервируем стол?

— Да, — ответила та.

Проводница исчезла за дверью, а женщины, не спеша, начали накрывать, выкладывая продукты каждая из своего пакета. В ожидании чая, сидели молча, задумчиво глядя в окно. Зинаида изредка поглядывала на попутчицу и удивлялась, что такая воспитанная и интеллигентная девушка, выросла в неблагополучной семье. Она с нетерпением ждала продолжения рассказа, но ей не хотелось торопить Александру, понимая, как непросто открыть душу совершенно постороннему человеку.

Обедали молча. Задумавшись, Александра ела булочку и с грустью вспоминала детство. Ей стало холодно и неуютно даже сейчас, когда она выросла и сама о себе беспокоится и заботится.

— Александра, ты как? — осторожно, но с нетерпением спросила Зинаида, когда убрали посуду и остатки продуктов.

— Нормально! — ответила та.

— Ты не расстраивайся и не переживай, всё будет хорошо! — сказала Зинаида. — Вот увидишь, по-другому не может быть. Рассказывай дальше?

— Дальше! — с грустью произнесла Александра и продолжила начатый рассказ: — Папа женился и привёл в свою комнату женщину. Мы с мамой, и он с женой, все в одной квартире! Папина жена русская, но жила в Узбекистане. Вернулась с сыном, нашим ровесником. Устроилась работать в домоуправление и там познакомилась с папой. Они поженились. Жить, всем вместе, стало невыносимо. Она пила с папой так, что ни он, ни она, никогда не были трезвыми. Повторилось то же, что и с мамой; он напивался и начинал драться. Её сынок Васька, успевший побывать в тюрьме за воровство, такое устраивал! Папа бил жену, её сын, защищая мать, бил папу, мои братья дрались с Васей и повторялось это почти каждый день. Но продолжалось недолго. Не выдержав такой жизни, папа повесился.

Ахнув, Зинаида закрыла рот рукой.

— Как повесился?! — переспросила она, после небольшой паузы.

— В своей комнате на крючке от люстры, — Александра казалась внешне совершенно спокойной, но ответ прозвучал печально.

— Почему?!

— Не хватило сил всё это вынести, если бы он не пил, всё было бы по-другому!

— Не убивайся, — качая головой, произнесла Зинаида, — всё в прошлом. Рассказывай дальше, а потом обсудим, поговорим.

— Вскорости, — продолжала Александра, — мама вышла замуж, и с маленькой сестрёнкой уехала к новому мужу. Братья, на правах старших, расселились по комнатам. Мы с сестрой продолжали жить вместе. Папина жена, после его смерти как законная наследница, стала хозяйкой комнаты. Я к этому времени уже заканчивала институт. Занималась в библиотеках и читальных залах, потому что дома делать уроки не было никакой возможности. Домой приходила переночевать. Последнее время даже одежду носила с собой, на всякий случай всегда имела сменку. Жизнь шла, мы все выросли, повзрослели. Братья привели к себе девушек, и наша комсомольская семья увеличилась. От этого скандалов и драк только добавилось, потому что Вася оказывал знаки внимания девушкам, а те, как ни странно, были этому рады. Потом их мужья, мои братья, дрались с Васей.

Через два года наша семья увеличилась на два человека. У братьев родились дети. Кошмар стал ещё кошмарней. Девушки были ленивыми; спали целыми днями и ничего не делали по дому. Дети постоянно плакали, в ванной всегда куча грязных пелёнок. Всё это кисло и воняло, пока кто-нибудь не устраивал очередной скандал. На кухню нельзя войти: все столы и раковина завалены грязной посудой и пищевыми отходами. Молодые мамы, вместо того чтобы убираться, скандалили между собой, кому что делать. Я не мылась в ванне, не ела на кухне. Нашла недалеко от института общественную баню и ходила туда два раза в неделю, чтобы помыться и переодеться. Училась я хорошо, поэтому получала стипендию. Почти сразу же после поступления в институт, устроилась санитаркой в больницу. Работала по выходным и по ночам. Там, во время дежурства и стирала свои вещи. Кладовщица разрешала пользоваться гладильной. Так и жила! — не сдержавшись Александра глубоко, надрывно вздохнула и продолжила: — Дома, когда ночевала, никогда не ужинала; покупала булочку, коробочку кефира и ела в комнате. Работа и учёба меня спасали и деньгами и, несмотря на трудности, я там отдыхала от своей семейки. Зарплата у санитарки маленькая и снять отдельное жильё никак не получалось. Мама, первое время, приходила к нам, но постепенно отдалилась, и мы виделись не больше двух, трёх раз в год. Она к нам не ходила, её муж не любил, когда к ней приходили мы, — переведя взгляд на мелькающий за окном лес, Александра печально продолжала: — Я, иногда, когда сильно соскучусь, приду, сяду на лавочку у подъезда и жду маму. Хочется поговорить, услышать ласковое слово, а она пять минут посидит со мной и побежала, даже не спросив, как я живу.

Какое-то время мы так и жили. Я окончила институт и работала в роддоме. Потом сестра привела парня. Мы втроём жили в маленькой комнате. Я спала, не снимая с головы подушку, а им хоть бы что! Начну утром выговаривать сестре, а она отвечает, что в своей жизни ничего менять не собирается, а мне, если не нравится, то это мои проблемы. Я обратилась к маме за помощью, за советом. Та мне ответила, что я уже взрослая девочка и из всех детей одна удачливая и имею образование, поэтому должна уйти и свои проблемы решать сама.

После этого разговора я серьёзно задумалась о сложившейся ситуации. Пыталась снять квартиру, но всё напрасно. Зарплата низкая и ту задерживали постоянно на несколько месяцев. Никакой стабильности. Я начала искать работу с общежитием. Куда только не обращалась. Последний вариант был, пойти ученицей токаря на завод, там предоставлялось общежитие. Если бы мне не подвернулось объявление из вашего посёлка, то ушла бы я на завод и прощай медицина! А я ведь с детства мечтала стать врачом и главное — у меня всё получалось.

Получила вызов на работу из вашего посёлка, обрадовалась! Уволилась из роддома, собрала вещички и, дождавшись родственников, решила попрощаться, даже тортик купила. Вечером они пришли с работы, узнали, что я уезжаю и устроили мне такие проводы, что к ночи соседи вызвали милицию. Я уехала и просидела на вокзале до самой отправки поезда. С вокзала позвонила домой, там была мама. Её вызвал участковый. Она на меня кричала, обвиняла в том, что я устроила эти проводы и из-за меня возникла проблема. Кричала, что я даже уехать нормально не могу, что из-за меня мальчишки напились и подрались с Васькой так, что закончилось всё поножовщиной. Перестав кричать, она успокоилась и совершенно спокойно сказала, но то, что я услышала, полностью разбило мне сердце. Она сказала:

— Уезжай, так будет лучше! Всю жизнь от тебя одни проблемы. Устала я и не хочу больше думать о вас. Живите как хотите, не нужны вы мне. Хочу спокойно жить и не знать ничего о вас!

Я не успела ответить, потому что, не попрощавшись, мама повесила трубку. Сижу я на вокзале в уголочке, спрятавшись ото всех, и плачу. Почему она так со мной? Ведь я одна из всех детей училась хорошо. Ведь одну меня хвалили в школе и никогда, ни одного раза за все годы, не вызывали родителей. Ведь я одна дома помогала маме добровольно, без напоминаний, а остальных не заставишь не убраться, ни в магазин сходить без скандала. Почему мама — самый родной и близкий человек так со мной поступила?! Как я с этим буду жить дальше? Ведь так больно и обидно! — замолчав, Александра закрыла лицо руками и, не в силах больше сдерживаться, заплакала.

— Прекращай реветь! — вытирая выступившие слёзы, произнесла Зинаида. — Я не могу выносить чужих слёз, всегда плачу за компанию.

Подняв на неё глаза, Александра пыталась взять себя в руки. Поглядывала на Зинаиду, с надеждой услышать хоть какое-то объяснение произошедшему с ней.

— Ну, Александра, я в шоке! — сказала Зинаида, видя, что девушка немного успокоилась. — Чтобы в одной семье и было столько ненормальных людей, столько уродов?! Я ни разу, за всю жизнь, не встречала такого. Прости, конечно, что я их так называю, но по-другому и не скажешь про твою семейку. Получается, что во всей этой пьющей и всю жизнь гуляющей компании, ты одна адекватный человек? — в ответ Александра молча кивнула. — Ты знаешь, а я бы столько времени жить с ними не смогла, сбежала бы раньше, — серьёзно продолжала Зинаида, — теперь я понимаю твой выбор. Понимаю, почему ты решила уехать так далеко.

— Почему мама так со мной поступила? — немного успокоившись, спросила Александра.

— Что касается твоей мамы, то я думаю, она устала от такой жизни и ей никого, кроме себя, не жалко, — ответила Зинаида. — Она поймёт, что совершила ошибку и, поверь мне, будет себя казнить за такое поведение и отношение к вам, особенно к тебе. Она оказалась слабой женщиной. Не смогла ни воспитать, ни вырастить вас, а за то, что из вас получилось ей страшно, стыдно и не хочется нести ответственность. Вот она и устранилась.

— Но если не заботиться, то хотя бы любить, она нас могла? Любить-то нас она могла?!

Сдерживая волнение, Александра пристально смотрела на Зинаиду, в надежде получить ответ на рвущие душу вопросы.

— Здесь тоже всё не так просто, — ответила та. — Ты же говоришь, что муж запрещал с вами общаться? Его можно понять! Сама подумай — зачем ему такая обуза? Зачем ему ещё четверо взрослых, да таких разгульных детей? А ей куда деваться? Вышла замуж — подчиняйся требованиям мужа. Так что, ты на неё не обижайся, прости. Вот увидишь, она всё поймёт, а оттого, что ты простишь её, тебе будет легче. Поверь, я это по себе знаю! Что касается твоих братьев и сестёр. Не знаю, как на твой характер, но я бы про них забыла, как будто их и не было никогда! Если бы хоть кто-нибудь из них относился к тебе по-родственному, по-человечески, тогда я ещё понимаю, что нельзя рвать связь с кровными братьями и сёстрами, а раз ты была им не нужна, то и переживать о них незачем. Зачем они, что они дадут тебе доброго и хорошего в жизни?

— Я понимаю, — выслушав Зинаиду, произнесла Александра, — что ни родителей, ни сестёр с братьями не выбирают, но обидно оттого, что они все вместе, а я одна, с самого детства одна! Почему так несправедливо?

— Вот это-то мне как раз и понятно!

— Почему, объясни?

— Объясню, — сказала Зинаида. — Ты самая удачливая и умная в семье, а этого, извини, они тебе не могли простить, и поэтому не любили, а иногда просто ненавидели. Вспомни, наверняка были в детстве ситуации, когда тебя хвалили, а их ругали. Ну хотя бы в школе, были?

— Да! — ответила Александра. — Особенно после того, как Лёня остался на второй год, и мы учились в одном классе. Меня хвалят и ему в пример ставят. Домой идём, он обязательно изловчится, чтобы поставить мне подножку или толкнуть в лужу. Но я, до прихода мамы, всё отстираю, приведу в порядок.

— Вот видишь! — сказала Зинаида. — Как раз то, о чём я говорю. Представь. Он ждёт, надеется, в душе радуется, а тебе не попадает, вот отсюда и разочарование, и ненависть. С годами ненависть выросла, а с возрастом стала просто жестокой. Поэтому тебе больно и обидно.

— Может быть, вы и правы, — вздохнув, произнесла Александра. — Но оттого, что я поняла, легче, почему-то не стало.

— У, милая, — отвалившись на спинку дивана, пропела Зинаида, — ты слишком быстро хочешь вылечить эту боль. Не мечтай! Не один год пройдёт, пока сможешь забыть обиды. Вспоминая, будешь плакать, жалеть себя, а вот когда скажешь: «Бог с вами, я живу дальше» — тогда и станет легче.

— Спасибо вам, Зинаида! — с ожившими глазами, произнесла Александра. — Мне после того, как я рассказа, уже стало легче.

— Это понятно, каково в себе держать? — покивав, ответила женщина. — Всегда нужно выговориться. Только я тебя хочу предупредить.

— О чём? — насторожившись, спросила Александра.

— В посёлке никому не рассказывай о своей семье, о своей прежней жизни, — пояснила Зинаида.

— Почему? — не скрывая удивления, спросила Александра.

— Народ там тяжёлый — таёжный. Ко всем новеньким приглядываются, присматриваются, никому не доверяют. Я про местных жителей говорю, про коренных, не про лесорубов. Этим-то всё по барабану.

Александра молча смотрела на Зинаиду, не понимая её. Объясняя, женщина виновато поглядывала на девушку.

— Знаешь, как в народе говорят: «От осинки не родятся апельсинки», — продолжала она. — Люди пока разберутся, что к чему, а доверие к тебе будет потеряно!

— Что мне тогда говорить? — растерянно произнесла девушка. — Ведь меня наверняка будут спрашивать, особенно на работе.

— Ты скажи, — продолжала Зинаида, — что мама вышла замуж и её муж не захотел, чтобы ты жила с ними. Пусть лучше думают, что он сволочь, а ты жертва. По большому счёту, у тебя так и есть. Только про пьющую семейку забудь. У тебя нормальная семья. В документах, наверняка, хорошие оценки и характеристики из института и больницы хорошие?

— Да хорошие, — ответила Александра.

— Поверь мне — это будет только во благо!

— Значит, нужно врать, чтобы заслужить доверие? — опять загрустив, спросила девушка.

— Почему врать? Просто не нужно говорить всего.

— В словах Зинаиды, есть какая-то логика, возможно, она права? — подумала Александра. — Лучше никому не знать о моей прошлой жизни.

Замолчав, женщины сидели в полумраке, думая каждая о своём. Александра печально смотрела на сплошную стену густого леса, мелькающего за окном. Наступали сумерки. Заканчивался ещё один день вдали от семьи, вдали от родных. Завтра, в это же время, она приедет на своё новое место жительства, приедет в свою новую жизнь! Что ждёт её там, сможет ли она обрести покой и стать счастливой? Как примут её люди, живущие в таёжном посёлке, и сможет ли она стать для них не чужим человеком?