Ночь вне закона

Себастьян Фитцек, 2017

Ночь вне закона – так называется лотерея смерти, набирающая популярность в Интернете. Каждый желающий сообщает имя человека, которого считает недостойным жить. Результат объявляют в символичное время – 8 августа в 8:08 вечера. Теперь известны две жертвы, на которых объявлена охота. Этих людей можно не только безнаказанно убить, но еще и получить за это приз – 10 миллионов евро. Беньямин Рюман, безработный музыкант-неудачник, неожиданно для себя понимает, что он – один из обреченных. Попав в отчаянное положение, он вынужден продолжать участвовать в безумной игре, так как в противном случае от яда умрет его дочь.

Глава 1

У нас есть пушки, у нас есть стволы.

………………………………………………………………

Мы убиваем чужаков, чтобы не убивать тех, кого мы любим.

Мэрилин Мэнсон. Мы убиваем чужаков

Когда группа людей травит кого-то в Интернете, они не понимают серьезности своих действий. Каждый участвует в этом, потому что все участвуют.

Херберт Шайтхауер, профессор психологии, Свободный университет Берлина. «Травля в Ютьюбе. Место для анонимной ненависти» в Süddeutsche Zeitung, 14.12.2013

Никогда массы не жаждали истины. Они отворачиваются от фактов, которые им не нравятся, и предпочитают возводить на пьедестал заблуждение, если оно способно их обольстить. Тот, кто умеет ввести массы в заблуждение, легко становится их господином, кто пытается просветить — их жертвой.

Гюстав Лебон (1841–1931), французский врач и основатель психологии масс

Бен

За месяц до этого

У Бена дрожали руки.

В этом не было ничего необычного, с ними такое часто случалось. Каждый раз, когда он знал, что снова теряет контроль. Его пальцы были как сейсмограф. Нервные антенны, сообщающие о землетрясении, которое в очередной раз собьет его с ног.

А ведь сегодня он пришел вовремя, чтобы ничего не испортить. Но, похоже, не получится.

— Мне очень жаль, — сказал Ларс, гитарист его группы, и меланхоличный голос музыканта соответствовал его грустному, как у бассета, взгляду.

Бен неуверенно улыбнулся и указал на ударные, уже кем-то установленные. Том-томы были почищены и протерты. Тарелки блестели в ярком свете отельного бара, как отполированная выхлопная труба новенького мотоцикла.

— Эй, я знаю, в прошлый раз вышла дрянь. Но сегодня вечером у меня получится, — сказал он.

Гитарист, а по совместительству бэнд-лидер, затушил сигарету в пепельнице и с сожалением покачал головой:

— Ничего не выйдет, Бен. Майк сказал «нет».

— Он здесь?

Бен посмотрел на часы. «Нет». Так рано менеджер отеля не появляется. Было 17:20. До начала еще полчаса, но бар уже открылся. Двое пожилых мужчин в серых костюмах и сношенных ботинках весело беседовали за барной стойкой. Парочка пила один на двоих коктейль, устроившись на угловом кожаном диванчике, который выглядел удобным, но на самом деле был жестким, как деревянный.

В этом и состояла проблема отеля Travel Star, расположенного на территории выставочного комплекса рядом с радиобашней. На первый взгляд он производил впечатление дорогого отеля среднего класса. Однако при ближайшем рассмотрении в глаза бросались двухзвездочные отзывы, в которых постояльцы хотя и хвалили дружелюбный персонал, но жаловались на плесень в межплиточных швах в душе.

То, что Travel Star — это вам не Adlon, можно было понять уже по цене — пятьдесят девять евро за ночь. И по тому обстоятельству, что каждый вечер здесь выступали Spiders. Не самая известная в мире музыкальная группа. Даже не лучшая кавер-группа Берлина.

Когда Бен устроился в Spiders барабанщиком, он сам себя ненавидел. Еще четыре года назад он играл собственные рок-песни в клубе Quasimodo. А сегодня должен был радоваться, если пьяная публика не швырнет ему в голову коктейльную вишенку, пока он исполняет YMCA диско-группы Village People. Он превратился в музыкальную проститутку. Ударник, играющий музыку для лифта. Бен даже представить себе не мог, что будет умолять об этой позорной работе. А мог бы и догадаться. Столько раз он думал, что достиг дна, а потом проваливался еще ниже.

— Послушай, мне нужна эта работа. Я задолжал алименты. А ты знаешь, что моя дочь как раз…

— Да, да, знаю. И мне очень жаль Джул, правда. Но даже при всем желании… Ничего не получится. Ты пропускал репетиции, после того как…

— Репетиции? Да что можно репетировать с Kool & the Gang?

–…после того как во время последнего выступления тебя стошнило рядом с бас-барабаном. Старина, нам пришлось прервать концерт. Ты стоил нам шестьсот евро!

— Это была ошибка, глупая ошибка. Ты же в курсе, что я больше не пью. Просто выдался ужасный день, сам знаешь. Такого больше не повторится.

Ларс кивнул:

— Именно. Такого больше не повторится. Извини, приятель. Мы уже нашли тебе замену.

«Замену».

Через четыре минуты Бен сидел на скамейке недалеко от входа в отель, наблюдал за маневрированием туристического автобуса на близлежащей стоянке и думал, что это была бы неплохая надпись для его надгробного камня:

«Здесь лежит Беньямин Рюман.

Ему было всего тридцать девять лет.

Но не переживайте.

Мы уже нашли ему замену».

Как правило, все происходило быстро. Это был уже четвертый музыкальный коллектив, откуда его уволили. Не считая Fast Forward. Группа, которую он сам основал и из которой ушел — незадолго до того, как она сыграла свой первый хит. Первый из целого ряда хитов. Как раз сейчас Fast Forward на гастрольном туре в США и приглашены в качестве гостя на Tonight-Show в Нью-Йорке.

Последнее интервью, которое давал Бен, было для одного экономического журнала: «Почти известные — люди, едва не ставшие звездами». В той статье его сравнивали с Тони Чапманом. Типом, который в 1962-м сидел на барабанах во время первого официального выступления группы под названием Rolling Stones в лондонском клубе Marquee, а вскоре добровольно ушел.

— Но в моем случае о «добровольно» речь не идет, — громко сказал Бен.

Пожилая дама, которая как раз проходила мимо, испуганно посмотрела на него. За собой она тащила коричневый чемодан на колесиках, и Бен подумал, не помочь ли ей дойти до туристических автобусов. Со лба у нее стекал пот. Неудивительно при такой жаре. В августе в Берлине все реже бывают тропические дни, но сегодня температура даже ночью не опускалась ниже двадцати восьми градусов. Возможно, дождь вскоре принесет прохладу. Небо уже затягивали тучи.

Бен разглядывал практически прямоугольное, рваное по краям облако, которое напоминало ему старый ламповый телевизор с антенной, и неожиданно почувствовал во рту неприятный привкус дешевого вина. Кисловатый отзвук воспоминания о той ночи, когда он напился перед телевизором — до бессознательного состояния, но не беспричинно.

Бен поднялся со скамьи и принялся искать в карманах брюк ключ от машины — в этот момент он услышал крики.

В них был страх.

Страдание.

Кричала определенно совсем молодая женщина.