Выстрел в будущее

Семён Субботин (2024)

Что ты будешь делать, если встретишь кумира целого поколения? Будешь ли пытаться изменить его судьбу или повлиять на творчество? Главному герою посчастливилось познакомиться с рок-легендой в самом детстве, пройти рядом с ним жизненный путь и испытания.

Глава 2 — Роковая страсть

В тот самый момент я испытал новое ощущение, к которому позже уже привык. Что-то внутри меня сжалось, скомкалось, свернулось в трубочку, картинка перед глазами потеряла цветность и хоть какой-то смысл. Зажмурив глаза, я сосредоточился на стуке собственного сердца, которое всё ещё служило в груди живым метрономом.

“Раз… Два… Три…” — так просчитав про себя до десяти, мне удалось наконец-то успокоиться и открыть глаза.

Я по-прежнему был в той же детской комнате, но заметил в ней некоторые незначительные изменения. Ранее чистые новые обои на стенах теперь были исписаны многочисленными буквами, собранными неуверенными детскими руками в целые высказывания.

“Я ненавижу маму, я ненавижу папу, папа ненавидит маму, мама ненавидит папу, от этого просто невозможно не быть печальным.”

В полуметре от этой надписи я приметил две карикатурных фигуры — мужскую и женскую. “Папа — отстой” и “Мама — отстой” — такие подписи сопровождали их снизу. Нарисованный чернильный мозг с большим вопросительным знаком увенчал эту художественную композицию.

Каждая маленькая буква была пропитана болью и слезами автора надписи. Самого мальчика нигде не было видно, только его новенькие джинсы безвольно висели на спинке прикроватного стула. В доме была слышна лишь звенящая тишина, которая пугала похлеще ругани и криков его постоянных владельцев.

Вид из окна возле входной двери был довольно типичным для провинциальной Америки тех годов, насколько я мог судить по многочисленным просмотренным фильмам и сериалам. Кто-то назвал бы его совершенно унылым, кто-то вполне умиротворяющим, мне же в голову пришло слово “минорным”. Для полноты картины не хватало проезжающей полицейской машины с вечно жующим пончики пухлым сержантом, да жёлтого школьного автобуса со скрипучей входной дверью.По-прежнему не понимая, что со мной случилось и зачем я здесь нахожусь, решил немного осмотреться вокруг в поисках хоть каких-то ответов.

От этих мыслей меня отвлёк звонкий звук лихорадочно зазвеневшего колокольчика.

— Бадди! Ты снова здесь! Где ты был эти несколько долгих лет, милый мой пройдоха! — белокурый парнишка почти не изменился с нашей прошлой встречи, только вытянулся в рост и оттого стал выглядеть ещё более худым.

Завидев меня, он бросился в мою сторону, в попытке обнять смог схватить в охапку лишь только пустой воздух.

— Я тоже рад тебя видеть, Курт… Говоришь, что меня несколько лет не было? — одарив тёплой улыбкой, я пытался уловить мельчайшие перемены в его глазах и поведении.

Былого блеска и юного очарования заметно поубавилось, зато я обнаружил почти взрослый, резкий и колкий взгляд. Мальчик явно через многое прошёл за то время, что меня не было с ним рядом.

— Да! Ты в тот день растворился и даже след простыл.

Я тогда получил подзатыльник от мамы за якобы глупые выдумки о тебе. Она до сих пор думает, что ты плод моего воображения, — хозяин детской комнаты поманил меня за собой, — иди сюда, я хочу показать тебе кое-что!

Если бы он мог, то взял бы меня за руку и повёл в нужном направлении, а так пришлось просто пройти за ним до небольшой кладовой в углу помещения.

— Смотри, что подарил мне дядя Чак! Самая настоящая акустическая! Ни у кого в этой вонючей дыре нет ничего даже похожего! — Курт вошёл в эту непроглядную темноту, а выскочил из неё уже со своей новой лучшей подругой.

Всего на минуту этого триумфального появления на свет блики счастья вернулись в его большие голубые глаза. В худых ладонях улыбающийся мальчишка зажимал гриф полноразмерной шестиструнной гитары. Корпус из тёмных пород дерева был покрыт прозрачным лаком, а лады и колки блестели начищенным металлом.

— Выглядит нереально круто! У меня тоже когда-то был подобный инструмент. Никогда не прощу себя за то, что бросил играть, хотя мне и очень нравилось этим заниматься. Лень в один из не очень прекрасных дней всё-таки меня победила, — я показал парнишке большой палец вверх — универсальный сигнал одобрения практически для любого языка мира.

— Я каждый день с ней упражняюсь. Бывает, что запираю дверь, часами сижу у себя в комнате и просто бесконечно бренчу. Иногда даже что-то интересное из этого получается, — Курт ловко перевёл гитару в рабочее положение, положив на колени, зажал какой-то аккорд на верхних ладах и ударил пальцами по натянутым струнам.

Мне всегда нравился звук этого инструмента, особенно если он был хорошо настроен и руки, державшие его, знали что делают. Мальчик на вид лет двенадцати-четырнадцати, сидевший сейчас передо мной, даже зажмурил глаза от нескрываемого удовольствия. Нечёткая мелодия вырисовывалась в ритмичную сетку нот, в которой я узнал музыкальную пародию на легендарную композицию британской группы Led Zeppelin.

— “Лестница в небо”! Ты всё больше поражаешь меня! Откуда в подростке такая страсть к року?

Парень как будто не услышал меня и во весь голос запел:

Как хозяйке стремянки на Небо».Дама есть, что твердит: «Злато — всё, что блестит! Прикуплю, мол, стремянку на небо! Для других вход закрыт, Но пароль разрешит Приоткрыть мне любые Врата,

Тонкий юношеский голос резко контрастировал со вполне взрослым текстом, но казалось, что молодой исполнитель даже осмысливает о чём эта песня.

— Бадди, понимаешь в чём дело… Родители водили меня с трёх лет в баптистский хор, тётя Мэри до сих пор играет в ансамбле на саксофоне, дядя Чак создал свою собственную группу, а дедушка Делберт долгое время пел тенором. Думаю, что я никак не мог избежать этой принудительной пропитки музыкой, — Курт перестал играть и наконец-то ответил на мой предыдущий вопрос.

В эту секунду я едва сдержался от того, чтобы не рассказать ему всё, что я знаю о его дальнейшей трагической судьбе. Полностью не осознавая возможных последствий таких откровений для этого мальчика, я решил пока что не шокировать его подробностями. Просто буду рядом, пока ситуация позволяет, попробую помочь и может быть спасти…

— Тебе нужно продолжать этим заниматься. Я верю, что у тебя большое будущее, — эти слова сами сорвались с моих губ.

— Упражнения делают нас идеальными. Но никто не идеален в итоге. Так зачем же тогда упражняться? — парнишка расставил для меня логические силки и ждал, когда я попадусь в эту ловушку.

— Единственный твой реальный соперник — это ты сам. Но нет никакой чести в победе над слабаком. Сегодня ты должен стать лучше, чем был вчера. Посвяти себя музыке полностью, делай это только для себя и ни для кого больше, — я старался донести свою мысль и подбирать слова попроще, понимая, что говорю хоть и с одарённым, но всё ещё ребёнком.

— Раньше я думал, что друзья — это тоже враги, но знакомые и близкие тебе. Но я рад, что ты появился в моей жизни, милый Бадди. Только больше никогда не оставляй меня одного, обещай мне это, пожалуйста! — Курт посмотрел прямо на меня, его глаза стали слегка влажными.

— Я никуда не исчезну по своей воле. Пойми, я до сих пор не понимаю, как это работает, никак не контролирую этот процесс, — мне захотелось как-то утешить его, погладить по длинным светлым волосам, но я тут же вспомнил, что ничего из этой прекрасной идеи не выйдет.

В коридоре за дверью послышался шум: женский и мужской голоса наперебой кричали и ругались друг на друга.

— Твои родители так и не помирились?

— Ты знаешь, совсем даже наоборот… Они развелись уже четыре года назад. Мы с сестрой Ким пока что живём с мамой. У неё с тех пор было много мужчин, я даже не знаю, кто конкретно из них сейчас так надрывается и вопит на первом этаже.

С этими словами он положил гитару на кровать и спрыгнул на деревянный пол, покрытый тонким хлопковым ковриком. Подошёл к невысокой тумбочке, окрашенной в ярко-красный цвет, и начал на ней что-то делать.

— Я совсем забыл с утра выпить свои лекарства… Наш доктор сказал, что у меня синдром дефицита внимания и гуперактивность…

— Гиперактивность!

— Ааа, точно! Я пью целую горсть разных таблеток каждый день, но не знаю правду, помогают ли они. Ещё эти жгучие боли в животе, постоянно колет где-то глубоко внутри меня, — он сморщил лоб и сделал гримасу, показывая то, как ему бывает неприятно при этих симптомах.

Худощавый подросток, стоящий передо мной, постоянно немного горбатился, никогда даже не пытаясь выпрямиться в полный рост.

— Почти каждый раз, когда я что-то съем, меня выворачивает наружу… Мама не знает, что со мной, потому ещё больше злится.

С первого этажа послышался звон битой посуды и женский крик, продолжавшийся несколько бесконечных секунд. Совсем выдохшись, мама наконец-то замолчала, а воцарившаяся тишина продолжала звенеть за неё. Теперь кто-то поднимался по лестнице, тяжёлыми шагами ступая на каждую проклятую скрипучую ступеньку.

— Курт… Открой, пожалуйста, дверь, мне нужно тебе кое-что срочно рассказать, — мальчик услышал такой родной голос и встрепенулся.

Мама была чем-то жутко расстроена, судя по раздавленной интонации и частым всхлипываниям.

— Мам… Этот твой подонок снова ударил тебя? — парнишка открыл дверь незамедлительно и бросился к ней на шею.

Симпатичная молодая женщина, стоявшая в коридоре, всем весом опиралась на высокие перила. Курт вытирал её слезы собственной футболкой, но на их месте тут же образовывались новые. Чуть присмотревшись, я заметил, что он очень похож на свою родительницу, вобрав все её черты лица и даже цвет глаз. Простое, но исключительно выглаженное и чистое платье-туника пёстрой расцветки, чёрные туфли на невысоком каблуке и солнцезащитные очки составляли её скромный наряд.

— Нет, милый мой мальчик. Дело не в этом… Я хочу, чтобы ты присел на кровать. Нам придётся серьёзно поговорить, — такие последние слова всегда вызывали тревогу даже у куда более зрелых людей.

Кобейн-младший вернулся к себе в комнату и занял выжидательную позицию на краю постели. В его глазах читалась смесь из жгучего интереса, нарастающего ужаса и предчувствия дурных новостей.

— Дорогой мой… Я не хочу тебе врать или как-то скрывать от тебя это. Рано или поздно ты всё равно узнаешь, так уж лучше от меня…

— Мам… Не тяни…

— Твой дядя Чак умер сегодня…

— Как… Почему? Он же мне столько всего обещал! — парнишка разразился целым градом слёз, после чего мама подошла ближе и крепко прижала его к своей груди.

Мне стало не по себе от своего присутствия при этом личном разговоре. Это был один из самых трагичных моментов в жизни будущего музыканта и я, к моему сожалению или счастью, находился рядом с ним на каждом из них.

— Я не могу тебе сейчас ничего рассказать…Так бывает, что люди уходят с этого света и ничего с этим нельзя поделать.

— Это нечестно… Это несправедливо… — Курт позволил внезапно напавшему горю захватить себя полностью, а на молодом сердце в тот самый момент появился ещё один кровоточащий багровый рубец.

* * * * *

Время летело быстро и много что ещё произошло с того вечера с этим молодым парнем. Вместе с ним за эти полгода мы прошли через похороны дяди Чака, покончившего жизнь самоубийством, переезд к отцу в другой дом, тяжёлую разлуку с матерью и поступление в новую школу. Я каждый день собственными глазами наблюдал, как Курт из жизнерадостного и почти солнечного мальчишки превращался в замкнутого и сухого подростка, часто держащего взрывные эмоции внутри себя. В многочисленных попытках его разговорить и поддержать, иногда мне удавалось вывести его на откровенный диалог, но гораздо чаще он уклонялся от прямого ответа.

Теперь мы жили с его отцом Доном в маленьком трейлере на краю лесозаготовительного посёлка. Периодически сбегали оттуда то к его любимой тётушке Мэри, то на несколько тёплых суток прятались под мостом через небольшую речку.

— Спасибо тебе за то, что всё время находишься рядом… Я это очень сильно ценю. Когда я понял, что не найду человека, похожего на меня, я просто перестал заводить дружбу с живыми людьми, — парень прилёг на импровизированную кровать из старых тряпок, которые натаскал сюда за эти несколько месяцев скитаний.

Опоры стального моста выглядели довольно надёжно, хоть и были слегка покрыты коричневыми разводами ржавчины. На самых ближних из них к берегу и на бетонном основании уже красовались художества Курта, нанесённые украденной из гаража краской. Диснеевские герои на его картинах в причудливых позах кричали что-то о том, что жизнь — полное дерьмо и нечему тут удивляться. Майская погода радовала длинными солнечными днями и вполне сносными ночами, которые позволяли нам вовсе не возвращаться в отцовский трейлер.

— Я однажды обещал тебе и сдержу своё слово, если ничего неожиданно не произойдёт не по моей воле.

В отличие от Курта мне не было ни тепло, ни холодно, я не хотел и не мог есть и пить, не нуждался в одежде и чьей-либо другой компании.

— Бадди, скажи честно, а как тебе наш городок Абердин? Местечко, из которого ты родом, выглядит немного повеселей? — белокурый парень достал небольшой свёрток из джинсового кармана.

— Ты обещал мне, что больше не будешь это курить… — я попробовал заглянуть в его глаза, но он увлечённо рассматривал содержимое бумажного пакетика.

— Знаю, что мне это вредит, но эта боль внутри живота… Только так хоть немного перестаёт ныть и позволяет подумать о чём-то другом, — мой юный друг уже вовсю крутил сигаретку из газетной бумаги и даже не стал слушать другие аргументы.

— Всё равно это плохая идея. Тебе нужно полное обследование и хоть какие-то нормальные лекарства, — я продолжал настаивать на своём мнении об употреблении любых наркотиков.

— Где их взять в этой дыре? Думаешь здесь есть хоть один приличный госпиталь? Это же просто центр ёбанного ничего. От него прямо так и веет какой-то смрадной безнадёгой, — Курт прикурил самокрутку от зажигалки и расположился на самолепном матрасе.

— Я тоже из небольшого города, причём климат там гораздо суровее. Не представляю даже, чтобы можно было переночевать на улице, не боясь получить при этом обморожение под утро.

Конец ознакомительного фрагмента.