Разные фамилии одной Эмилии. Няня… своего сына!

Семён Юрьевич Ешурин

Бразильскую миллионершу похитили бандиты. Но пленница всех их ранила и сдала в полицию. Затем, опасаясь мести «обиженных», она сделала пластическую операцию и устроилась няней… к своему сыну.

Глава 2

В тот же день бразильянка заказала новые документы. Когда они были получены, Эмилия дождалась воскресенья (день, когда Сезар не работает), позвонила новой «подруге» и пригласила к себе в отель. Оттуда Аманда перезвонила любовнику:

— Сезарчик, любименький, я тебя решила сделать богаче!

— Обычно ты меня делаешь беднее,… правда, ненамного.

— А сейчас сделаю богаче,… правда, тоже ненамного. Приходи сейчас в отель «Реал Паласио» в номер 13.

— Номер какой-то несчастливый!

— А для меня очень даже счастливый! — засмеялась Аманда, и в трубке раздались гудки.

Сезар явился в указанный роскошный отель и постучал в тринадцатый номер. Дверь открыл полуодетый красавец-мужчина лет тридцати. Сезар смутился:

— Извините, я ошибся номером.

Собеседник сделал шаг в сторону. В постели лежала Аманда. Обалдевший Сезар уточнил:

— То есть ошибся, но не номером, а временем.

Счастливый соперник возразил:

— Ничего, ты нам уже не мешаешь… Как гласит название мексиканского сериала, «я покупаю эту женщину»!

— Продажная Аманда не продаётся! — мрачно усмехнулся Сезар. — После того, что я увидел, забирай это «сокровище» даром!

— Заберу, но без твоего «приданного»! Возьми чемодан с купленным тобой для неё ширпотребом. Тут не всё поместилось, поэтому мой чемодан забирай в подарок. Если очень гордый, донеси до ближайшего мусорного бака.

— Я гордый, но не расточительный, — ответил Сезар. — Поэтому донесу до своего автомобиля. Его содержимое (то есть не автомобиля, а «твоего подарка») может подойти моей будущей шлюхе. Чемодан же дороже вообще всех подаренных бывшей шлюхе тряпок.

Он взял обсуждаемую тару и пошёл к двери. Аманда защебетала вслед:

— Сезарчик, ты не думай, что я жадная. Просто Густавчик в постели такое вытворяет, что ты даже в кино не видел!

Оскорблённый бывший мачо с достоинством (правда, раскритикованным!) и с чемоданом вышел в коридор, подчёркнуто тихо прикрыв дверь. Вдруг дверь соседнего двенадцатого номера с грохотом распахнулась, и служащий отеля стал выволакивать упирающуюся белобрысую девицу с перекинутой через плечо лёгкой сумкой.

— Безобразие! — заверещала та. — Приехала, можно сказать, из страны диких обезьян, чтобы пообщаться с культурными людьми, а нарвалась на ту же дикую обезьяну!

— Ах ты, нахалка! — вскричал работник сферы обслуживания и занёс кулак.

Сезар заломил ему руку за спину и выслушал порцию оскорблений в свой адрес. Затем пояснил девице:

— Этот одетый по-человечески господин не обезьяна, а питекантроп, что в переводе с древнегреческого языка означает «человеко-обезьяна».

— Какой ты умный! — восхитилась красотка. — Прямо как процессор фаллософии!

Сезар от хохота выпустил свою жертву и выдавил:

— Может, «профессор философии»?

— А я так и сказала!

Работник отеля закричал:

— Я буду своему начальству жаловаться!

— Надоело здесь работать? — поинтересовался Сезар.

— Да-а, пожалуй, не буду!

— Нет уж! Ты жалуйся, — предложила оскорблённая, — и выметайся… с работы! А то развели, понимаешь, из отеля сельву!

Обиженный обидчик предпочёл больше не связываться с этой парочкой и удалился.

— Судя по твоему акценту и по упоминанию «сельвы», — предположил Сезар, — ты из Бразилии!

— Ага! Но я не такая примативная, как тип-топ,… ну, в смысле «тот тип»! А всё потому, что не из сельвы. Я из Рио! Недалеко от статуи Христа-Искусителя!

— Христа-Искупителя! — вновь захохотал Сезар. — И не «примативная», а «примитивная»!… Хотя и обезьяна «примат», и слово «примитив» восходят к латинскому «примус», то есть «первый».

— Ну да, — хоть и неохотно, но призналась девица. — Вечно я этого Искупателя путаю! И бабушка, помню, говорила что-то про свой первый примус!

Данные каламбуры (как и все последующие) были произнесены, естественно, не на русском, а на португальском языке и при переводе на прочие языки (наивный автор размечтался!) должны быть переделаны по мере способностей переводчика! А уж если кто из читателей захочет сей опус экранизировать (борзеть, так борзеть!), то его можно и на русскую почву перенести.

— Тогда уж искупатель — это Иоанн Креститель, — уточнил Сезар, — он в процессе крещения купал всех, включая самогО Христа.… Кстати, если будешь скучать по статуе «своего» Христа, то у нас в пригороде Лиссабона есть почти такая же, только чуть пониже.

— На хрена мне чужой коротышка,

если дОма есть свой великан?!

Любознательный Сезар не мог не блеснуть эрудицией:

— Тогда уж в «твоей» Боливии есть статуя повыше, а в «моей» Польше — ещё выше! И все они крестообразные!

— Уау! Да ты, прямо, значок христообразных статуй!

— Знаток!… А значок с «нашим» Христом у меня дОма где-то завалялся.… Звать-то тебя как, юмористка доморощенная?

— Миля. Только не морская и даже не сухопутная. В смысле «Эмилия». А тебя, безымянный борец с человеко-обезьянами, как кличут?

— Сезар.

— А я знаю такую сказку: «Сезар, откройся!»

— Хорошая сказка, — усмехнулся менеджер. — Только не называй меня «Сезамом».

— Ой, точно! Мне так и говорят: «Сезам, откройся, а Миля закройся!»

— Дельный совет!

— Зато выполнить трудно! Ой, идея! Приглашаю тебя на свой день рождения! Он, правда, завтра, но отметим сегодня.

— И куда, интересно, приглашаешь?

— К тебе, естественно! А то с деньгами у меня туговато. Как сказала мне побитая тобой «человеко-обезьяна», «нет денег — сиди дОма!». Я бы и рада, только дом-то на другом конце океана, а денег у меня от силы до Трезорских островов хватит. Помоги бедной (даже слишком!) девушке!

Сезар снова не упустил случая блеснуть эрудицией:

— Помогу, раз об этом говорит правильное название островов. Они «Азорские», а на языке «иврит» слово «азОр» означает «помоги»!

— А ты ивритец?

— Я португалец, но по работе приходится контактировать с Израилем. Вот и освоил немного их язык. Только сомневаюсь, что твой день рождения именно завтра.

— Честное бразильское слово! Ну почему никто не верит честной девушке?

— Я верю! — усмехнулся Сезар. — А то, что у тебя в паспорте стоИт другая дата рождения — ни о чём не говорит. Могли напутать.

— Неужели?! — как бы перепугалась красотка. — А я и не знала!

Она вытащила из сумки поддельный (!) паспорт, полистала и облегчённо вздохнула:

— Уф! А ты, Сезарушка, шутник!

— Действительно, 28-ое апреля! — удивился менеджер. — И Эмилия… ПрАду.

— Вот только не надо шутить про «ПРАДУкцию»! У нас так каждый десятый юморит!

— Не буду, — согласился Сезар. — Сам не люблю безграмотных шуток — «продукция» пишется через «о».

— О-о! — как бы удивилась Эмилия. — Обалдеть!

— Кстати, Миля, ты родилась в один день с нашим покойным диктатором Антониу Салазаром.

— Сезар и Салазар! — обрадовалась девица.

— А ведь и впрямь похоже! Как я сам этого не заметил?!

— А что этот диктатор диктовал?

— Он диктовал, как жить португальцам. А в соседней Испании другой покойный диктатор Франсиско Франко диктовал, как жить испанцам.

— Теперь понятно, почему испанские деньги — франки! — проявила частичную эрудицию Миля.

— Франки во Франции. А у нас, как ты знаешь, эскудо.

(Впоследствии в Португалии, а заодно в обсуждаемых Испании и Франции были введены евро.)

— А я так оСКУДела, что у меня этих самых эСКУДо и не хватает! — вздохнула Миля.

— Не печалься, ступай ко мне с Богом! Отпразднуем твой завтрашний день рождения!

В автомобиле Сезар решил блеснуть интеллектом перед этой хоть и городской, но деревенщиной:

— Кстати, настоящие питекантропы дружно вымерли. Но «человеко-обезьяны», точнее, человекообразные обезьяны пока ещё сохранились. Их три вида. Горилла обитает в Африке, шимпанзе там же, а орангутан — в Индонезии.

(Когда автор настоящего опуса напечатал правильное «орангутан», компьютер подчеркнул это слово красной линией. Но стоило добавить «г», и красная линия пропала. Безграмотный «орангутанг» был признан «грамотным». )

Миля не удержалась и тоже «блеснула»:

— У меня в Рио есть «учёный сосед». (Сезар, естественно, не понял намёк на рассказ Чехова «Письмо к учёному соседу». ) Он как-то сводил меня в зоопарк и познакомил с этими тремя обезьянами. А заодно этот учёный Карлус Ниврад объяснил, что «орангутан» переводится как «оранжевый У Тан». Это был такой гениальный секретарь организации объеденных наций.

Пока Сезар хохотал, девушка подумала: «Дай Б-г, чтобы он не догадался прочитать фамилию этого „учёного“ „по-еврейски“, то есть не в ту, что у нормальных людей сторону!»)

Наконец, собеседник с трудом успокоился и продолжил щеголять своей выдающейся (по крайней мере, по сравнению со средним португальцем или бразильцем) эрудицией:

— Секретарь не «гениальный», а «Генеральный». Сокращённо «генсек». Нации хоть в большинстве своём и впрямь «объеденные», но называются «объединённые». А уроженец восточной страны Бирмы У Тан был не «оранжевый», а жёлтый.

(Впоследствии в 1989 году «Бирма» стала именоваться «Мьянма», но У Тан не дожил не только до этого, но даже до описываемого разговора Мили и Сезара.)

Конец ознакомительного фрагмента.