Эмблема тридцатки. Интеллектуальная «мыльная опера»

Семён Юрьевич Ешурин

Интеллектуал Миша Фишман был счастлив, когда женился на ещё большей интеллектуалке, оказавшейся гениальным математиком… А ведь с первого взгляда ему не приглянулась эта… здоровенная грудастая бабища из сельской местности!

© Семён Юрьевич Ешурин, 2017

ISBN 978-5-4485-0431-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Михаил Фишман работал на питерском заводе имени Козицкого, именуемого в народе «Коза» (наверно, потому, что там часто происходят «КОроткие ЗАмыкания»). Как-то в середине рабочего дня «у него зазвонил телефон». Сотовый. Хозяин аппарата не стал «по-чуковски» интересоваться «кто говорит?», так как на экране высветилась фамилия «Степанов». После нажатия клавиши он услышал:

— Привет инженеру Мише!

— От такого же слышу!

— КАк твоя «Коза»? Ни мычит, ни телится?

— Скорее «ни бе, ни ме»!… А за «Козу» ответишь!

— Сперва ты ответь. У меня на работе вопросик «нарисовался»…

— Я же в кабелях «не волоку». Это ты у нас «Кабелино»!

— «На работе» ещё не значит «по работе»! — ответил инженер завода «Севкабель». — У нас тут одна «тёлочка» деревенская работает…

— У меня «Коза», у тебя «тёлочка». Прямо «Скотный двор», как у Оруэлла.

— У кого?

— Может, для своей же пользы спросишь У ГУгла?

— Угу! — рассмеялся Степанов. Ы

— А при чём здесь Удмуртский государственный университет? — как бы не понял Фишман.

— Чего?!

— Ладно, «не парься». Что за вопросик?

— Это мысль! Давно не парился. Всё дома под душем… В общем, Пашка спросила,…

— Спросил, — поправил Фишман.

— Это Павел «спросил», а Прасковья — «спросила»!

— Прасковья?! Действительно, эта «тёлочка» — деревенская!

— Эта деревенщина может городским фору дать!

— В области повышения производительности труда?

— В этой — тоже. А если уж говорить про область, то она из Ленинградской, — ответил Степанов. — Деревня Смолячково под Зеленогорском.

— Знаю такую. Отдыхал там в пансионате «Восток-6»… А что хоть за вопросик? Выкладывай поскорее, — скоро обед, а трепаться за свой счёт неохота.

— Ты забыл, тёзка, — усмехнулся Степанов, — что это Я звоню!

— Это тЫ, тёзка, забыл, что время — деньги, а уж обеденное — тем паче!

— Паша сказала, что рано я в «тридцатку» поступил. Надо было сперва в первую, пятую и четырнадцатую…

(Оба собеседника в своё время учились в одном классе легендарной математической школы номер тридцать.)

«Сказала» — это не «спросила»! — заметил Фишман.

— А потом не «сказала», а именно «спросила»: в какую школу я должен был поступить после тридцатой?

— Похоже, вся «фишка», — проговорил Фишман (!), — в номерах школ. Неплохо для сельской (хоть и недалеко от Питера) жительницы!

— Я тоже «прибалдел». Чуть с постели ни грохнулся!

— А ты у нас не только «Кабелино» через второе «а», но и «Кобелино» через второе «о»!… В смысле, через вторую букву «о».

— Не все ж такие святоши, как ты!

— Ладно, подумаю, потом перезвоню.

— Запиши хоть номера остальных школ.

— Не стОит. Один, пять и четырнадцать.

— Ого!

— Не «ого!», но на ту же букву — оршанская битва. В 1514 году (в котором номера первых трёх школ!) поляки под Оршей «раздолбали» русских. И с тех пор русские «раздолбаи» пытаются доказать, что они как минимум «сыграли вничью»!

— Я знал, что ты русских не любишь!

— Я «раздолбаев» не люблю! — возразил Фишман. — Даже если они евреи!… Ладно, перезвоню, когда решу.

Перезвонил он через час:

— ХеллОу, тёзка! Пятьдесят пять! Легко запомнить — год смерти Альберта Эйнштейна.

— ЧтО «пятьдесят пять»? Баба ягодка опять?

— Это в сорок пять. А в пятьдесят пять — уже сухофрукт!

Ну а моё «пятьдесят пять» — это искомый номер пятой (!) по счёту школы, в которую следовало (хорошо, что в шутку!) поступать после нашей «тридцатки».

— Поясни для не столь одарённых! — попросил Степанов.

— Выписываем цифры 1, 5, 14, 30.

— Две последних — не цифры, а числа!

— МолодЕц! — похвалил Фишман. — Хоть чему-то тебя «тридцатка» научила!… Будем их всех считать числами. Теперь находим разность соседних членов. Итак, 5—1=4, 14—5=9, 30—14=16. Тебе ничего не напоминают эти 4, 9 и 16?

— Ничего, — усмехнулся Степанов, — кроме квадратов двух, трёх и четырёх!… Слушай! Надо бы добавить квадрат пяти!

Конец ознакомительного фрагмента.