Феодора – 4. Пираты

Сергей Афанасьев (2024)

Плавание Феодоры не было благополучным. Нападение пиратов, покушения на нее, таинственные смерти.Рус окончательно убеждается — кто-то из пассажиров подослан, чтобы убить Феодору. Но вот кто?

5

— Что будем делать? — тихо спросила Феодора, прижавшись к Русу — они все еще стояли у опустевших сходней. — Спать? Хочешь я тебе дам?

Юноша здоровой рукой обнял ее за плечи.

— Побудем еще немного, — также тихо ответил он, возвращаясь к теперь уже"своей"бочке и аккуратно опускаясь на палубу. — Я никак не могу отойти. Во мне все кипит.

— Вот как раз для этого и существуют женщины, — назидательно прошептала она, присаживаясь рядом. — Отдерешь меня раза три-четыре и сразу же успокоишься. Обещаю. И к тому же я сама очень хочу.

Она торжественно прижала правую руку к сердцу и совсем еще молодой юноша с легким удивлением посмотрел на еще более молоденькую девушку. И она ему весело улыбнулась в ответ.

— И, кстати, мне самой паршиво, — вдруг грустно добавила она. — Думаешь, я каждый день убиваю людей?

Юноша только собрался с ответом, как резкий шум отвлек его. Он обернулся.

Хорив с грохотом высыпал на палубу деревянные баклажки.

Феодора, приподнявшись, наполнила две кружки — валялись здесь же, на палубе. Присела. Одну протянула юноше, вопросительно глядя — Ну ты как? Рус только поморщился, беря в руки глиняную емкость — болело вообще все, и даже то, что не было ранено.

Фео ткнулась своей кружкой в его.

— Чтобы поправлялся быстрее, — сказала она.

Тот кивнул в ответ — девушка старается и ей надо показать, что ее волнение он очень ценит.

Выпили.

Рус осушил до дна. Знал, что вино снимает боль, расслабляет тело и добавляет изрядную порцию пофигизма. Он также знал — со временем весь мир станет розовым и пушистым. И у каждого на эту стадию свой счет кружкам. А вот своего счета он пока еще не знал — в городище мал был для этого. И он с сомнением покосился в сторону бочонка — хватит ли у него сил подняться за следующей порцией?

— Я налью, — услышал он голос Феодоры.

Девушка поднялась, забирая его кружку. Снова наполнила — и свою, и его, — странно поглядывая в сторону Руса.

— Я все-таки хочу тебе дать, — тихо прошептала она, опускаясь на корточки перед ним и протягивая кружку. — Причем, очень сильно.

— Я, честно говоря, еле шевелюсь, — признался юноша, беря кружку и делая жадный глоток.

— Я сделаю все сама, — заявила девушка, спокойно глядя в его глаза.

Рус немного подумал. Допил вино до дна. Потом кивнул, вдруг невольно поймав взгляд служанки, которая помогала египтянину с перекладыванием тяжелораненого гота на носилки. Впрочем, девушка тут же смутилась и отвернулась.

Опираясь на плечо Феодоры, он направился к инсуле. Но, впрочем, по кривому маршруту, старательно обходя кровь и прочие неприятные следы борьбы. Хотя обоих эти предметы оставляли абсолютно равнодушными. Просто не хотелось подскользнуться. По дороге Фео выдернула факел из угла курятника, ненадолго потревожив успокоившихся было кур.

— Послушай, — неуверенно начал юноша, останавливаясь перед дверью каюты. — У меня может ничего не получиться!

И на ее удивленный взгляд — в темном коридоре лицо девушки все-таки освещалось факелом — он, поморщившись за свою слабость, ответил:.

— За последнее время, без тренировок, у меня все мышцы сдулись, и теперь все болит — и ноги, и плечи, и кисти рук, не говоря уже о ране… У себя-то в городище мы каждый день бегали, тренировались…

Рус вдруг замолчал и поморщился словно от зубной боли. Ну прям слезу пускаю, как маленький ребенок! — недовольно подумал он. — Оправдываюсь, словно не мужик.

И юноша невольно вздохнул, впрочем, по-прежнему опираясь на плечо Феодоры — так как икры правой ноги начали подергиваться судорогой.

Перенапряг, недовольно подумал Рус. Сильно уж резко менял направления движений, и резко стартовал. Впрочем, иначе было никак.

— Мне это знакомо, — кивнула она, придерживая свободной рукой факел.

Погладила его руку.

— Глупенький, — тихо промурлыкала Феодора, с силой придерживая его за талию, хотя в этом не было никакой необходимости. — Я же сказала — я все сделаю сама. И поверь — мне это будет приятно.

И Рус сдался.

В каюте она первым делом воткнула факел в держатель возле двери. Потом помогла ему аккуратно присесть на кровать. Потом тщательно закрыла дверь.

— Предварительные ласки — их никто еще не отменял, — скидывая с себя плащ и тунику сказала Феодора, блестя глазами. — Но так как ты сегодня немощен, я буду получать удовольствия за нас двоих.

Рус только пожал плечами, ничего еще пока не понимая.

Между тем Феодора, опустившись на колени, взяла его правую руку, поднесла к своему рту и вдруг принялась старательно сосать его указательный палец, лукаво поглядывая при этом. Потом правой рукой скользнула под тунику — Рус невольно раздвинул ноги пошире, чтобы ей было удобнее. Потом, отпустив палец, и все еще соблазнительно улыбаясь, она скинула одежду. Помогла ему лечь.

— Ну как тебе? — наконец спросила она, все также блестя колдовскими глазами, в которых плясали кроваво-красные дьявольские всполохи чадящего факела.

Снова обхватила его палец своими пухлыми губами.

— Непривычно, — честно признался он.

— Но ты хотел бы еще раз испытать такое? — спросила она, переложив его палец себе за щеку, чтобы удобнее было говорить.

— Хотел бы, — снова честно признался покрасневший юноша, и Феодора только рассмеялась, энергично лаская его палец язычком и губами.

Потом приподнялась. Склонилась над ним.

— Лежи, — сказала Феодора, целуя его живот и опускаясь все ниже и ниже. — Ты будешь доволен. Обещаю.

Юноша только закрыл глаза, невольно расслабляясь всем измученным телом и погруждаясь в черную бездну, в которой смешались и яростные лица пиратов, и вывалившиеся внутренности, и перерезанные горла… И поверх всего этого — ласковые губы гибкой, смелой ведьмы-циркачки.

— Ну все, я довольна, — наконец произнесла она, устало падая на пол возле кровати.

И Рус тоже был этим доволен — он успел накормить ее раза три. Но за все это время она реально высосала из него все соки, и сил, которых и так оставалось мало, стало еще меньше.

Раскинувшись на узкой кровати, юноша тяжело дышал, успокаиваясь и не в силах пошевелиться.

Конец ознакомительного фрагмента.