Проклятие пустыни

Сергей Бакшеев, 2008

Таинственные события разворачиваются в степи рядом с юртой аксакала, которого считают колдуном. Современные преступления оказываются связанными с древней легендой о белогорбой верблюдице Шихе. Где грань между мистикой и реальностью? Хватит ли у обычного студента смелости, чтобы дойти до истины. Это второй роман серии «Опасные тайны Тихона Заколова».

Глава 4. Белогорбая верблюдица

Рассекая матовый туман МИГ-25 неуклонно приближался к земле. Тимофеев напряженно следил за приборами.

Не может это облачко быть большим, он же видел перед взлетом совершенно ясное небо!

Когда высота стала критической, полковник резко перевел машину в горизонтальный полет. На мгновение из-за большой перегрузки в глазах потемнело, затем послышался тихий щелчок, будто включили неведомый тумблер соединенный с наушниками, и за стеклом кабины все сразу прояснилось.

Самолет летел очень низко над пустынной степью. Слева ползла извилистая река, впереди за горизонт опускалось красное уставшее солнце. На земле был различим любой кустик вместе с длинными иголками, и полковнику показалось, что он летит очень медленно, словно едет на велосипеде.

Но приборы показывали огромную скорость. Василий Тимофеев не знал чему верить, то ли приборам, то ли глазам.

Неожиданно впереди показалось пыльное облако. Оно стелилось над землей как дым из огромной печки, сдуваемый сильным ветром. Полковник с удивлением обнаружил, что пыль поднимали несметные полчища людей, шедших вдоль реки. Самолет нагнал их сзади.

Сначала показались пешие люди с высокими луками и колчанами стрел за спиной. Рядом с ними тащились большие груженые повозки. Потом шли воины на верблюдах с длинными пиками в островерхих блестящих головных уборах, отороченных мехом, а впереди на лошадях ехали всадники, вооруженные щитами и саблями. Все они представляли многотысячное древнее войско, выступившее в поход.

Полковник сначала подумал, что снимается исторический фильм. Но как его создатели могли собрать такую огромную массовку, одетую в старинные костюмы? Десятки тысяч людей растянулись на километры. На них были яркие одежды и боевые доспехи.

Самолет пролетел над полчищами воинов. Впереди опять простиралась привычная на первый взгляд пустынная степь.

Полковник был глубоко озадачен. Все увиденное, выглядело абсолютно реально, но никак не вязалось с тем, что он должен был видеть на этом месте под крылом самолета. По всем показателям он летел на северо-запад вдоль Сырдарьи по направлению к аэродрому. Но рядом с рекой не было видно ни железной, ни автомобильной дороги. Куда все подевалось? Да и река выглядела как-то не так. Русло было шире, а изгибы плавнее.

Не успев все как следует осмыслить, полковник вдруг увидел на земле прямо под собой двух мужчин, одетых на восточный манер в чалмы и длинные плотные халаты. Мужчины стояли около прямоугольной ямы с ровными краями. В яме находилось несколько небольших кувшинов и мешков. В кувшинах блестели золотом монеты и украшения. Один из мужчин указывал на них пальцем и что-то объяснял другому.

Полковник так отчетливо разглядел эту картину, что не сразу обнаружил, что самолет неподвижно завис над землей. Не веря глазам, он посмотрел на приборы. Судя по их показаниям, боевая машина продолжала мчаться с большой скоростью над самой землей. Полковник ничего не понимал и вызвал диспетчера. Но эфир глухо молчал, будто полностью вышли из строя все средства связи. Вдобавок, полковник совершенно не слышал шума работающих двигателей. Неужели он оглох?

Двое на земле тоже заметили самолет. Смуглые испуганные лица были обращены вверх. Один был явно старше. Его лицо опоясывала аккуратная борода с яркой сединой в середине, словно кто-то мазнул по черным волосам широкой кистью с белой краской прямо под нижней губой. Второй был молод и гладколиц. Они замерли, на застывших лицах легко читалось паническое ожидание.

Рядом мирно стояли три верблюда. Двое тыкались мордами вниз, невозмутимо выискивая пропитание на бедной высохшей земле. Но третий, самый крупный двугорбый верблюд, задрав морду пристально смотрел на самолет. Обычно полуприкрытые глаза верблюда были широко распахнуты, но не выражали удивления или испуга. Полковнику показалось, что взгляд верблюда устремлен непосредственно в кабину самолета, более того — прямо в его глаза. От этого всепроникающего взгляда Василию Тимофееву стало не по себе. Даже собаки не могут смотреть так глубоко.

Полковник разбирался в верблюдах еще с Египта и понял, что перед ним верблюдица, далеко перешагнувшая порог юности. Да и глаза ее говорили сами за себя. Такой проникновенный взгляд у всех животных, включая человека, присущ только мудрым самкам. Самцы могут смотреть презрительно, равнодушно, холодно, тупо, подобострастно, агрессивно, любяще, да почти как угодно, но так проникновенно как женская особь, мужская порода смотреть не может.

И еще одна деталь поразила полковника — оба горба рыжей верблюдицы были ярко белыми, словно седыми! Они искрились как свежий снег морозным солнечным утром. Таких необычных верблюдов он никогда не видел.

Летчик Василий Тимофеев заворожено глядел из кабины самолета на странную картину: двое людей в древних одеждах около ямы с драгоценностями и три верблюда рядом. Люди внизу испуганно пялились вверх, лишь ветерок шевелил полы халатов. В их глазах сквозил тупой испуг.

А белогорбая верблюдица смотрела пристально и изучающе.

Полковник пришел в себя и осознал, что самолет бесшумно завис над землей, хотя приборы показывали большую скорость. Истребитель таинственным образом застрял в нескольких десятках метров над поверхностью, и Василий Тимофеев ясно понял, что если машина повалится вниз, а она по всем законам физики должна свалится, он ничего не успеет предпринять. Даже катапульта здесь не поможет. Парашют не успеет раскрыться.

Холодный пот прошиб полковника и расплылся неприятным липким пятном на груди под обтягивающим комбинезоном. Василий лихорадочно увеличил мощность двигателей, пытаясь поднять самолет вверх. «Ну, давай же, давай, не подведи, родная», — умолял он грозную технику и вновь взглянул в распахнутые глаза белогорбой.

Боевая машина плавно стронулась и, постепенно набирая скорость, устремилась ввысь. Самолет оказался в белом мареве облаков. По сгусткам то более густых, то светлых пятен, мелькающих вдоль стекол кабины, полковник с радостью узнавал, что скорость вновь вернулась к самолету.

Вскоре машина вырвалась на ясный простор, и Василий увидел внизу привычную картину: река Сырдарья и тянущаяся вдоль нее железная дорога. Тут же прямо по курсу показались знакомые очертания города Ленинска.

Полковник сделал небольшой круг. Ни людей, ни верблюдов сзади он не увидел.

— Ноль первый, ноль первый, где вы? — услышал Тимофеев в наушниках тревожный голос диспетчера.

— Подлетаю к аэродрому, слышу вас хорошо, прошу посадки, — ответил полковник.

— Полоса свободна, товарищ полковник, — облегченно сообщил диспетчер. — Ваш борт отсутствовал на экране локатора пол минуты. Звуковой связи не было. С вами ничего не случилось?

— Со мной… Проверь технику! — грубо ответил полковник и замолчал.

Когда самолет благополучно приземлился, Василий Тимофеев быстро переоделся, и ни с кем не разговаривая, уехал домой. Улыбающийся Епифанов, натолкнувшийся на строгое лицо командира, вмиг посерьезнел и в разговоры вступать не стал.

Как только «уазик» полковника покинул аэродром, Епифанов позвонил диспетчеру:

— Командир вернулся какой-то хмурной. Как он летал?

— Гонял свою пташку и в хвост и в гриву. У нас локатор за ним не поспевал, — засмеялся диспетчер.