Ландор

Сергей Блауздите

В семье известного учёного генетика Ландора неожиданно происходят трагические события. Сначала при загадочных обстоятельствах погибает его жена, а потом взрыв в квартире ставит под угрозу жизнь сына. Следствие приходит к выводу, что это просто несчастные случаи, но у Ландора другое мнение. Он считает, что произошедшие трагедии связаны с его работой по созданию лекарства, способного не только излечивать от любых болезней, но и продлевать жизнь на многие десятилетия.

Глава 2.

Джунгли

Молнии с оглушительным треском кромсали тяжёлые, набухшие влагой тучи. И из их бездонного чрева ревущими водопадами извергались на джунгли нескончаемые потоки воды.

Джон посмотрел на шумящую серую стену дождя, застилающую выход из пещеры.

«Чёртово светопреставление, — нахмурившись, подумал он. — И сколько тут сидеть? Сутки? Двое? Или целую вечность? Хотя после двух недельного перехода по этой дьявольской чащобе, кишащей ядовитыми тварями, стоит денёк-другой передохнуть».

Языки пламени лениво лизали сырые сучья. Дым сизыми клубами тянулся к куполообразному каменному своду. Джон, прищурившись, внимательным взором окинул сидящих около костра парней. Десять бойцов, высоких, широкоплечих, вооружённых до зубов, все они были наёмниками. Это были бесстрашные искусные воины, воины от Бога, а вернее сказать — от дьявола, ибо то, что они творили в многочисленных горячих точках планеты, создателю явно не пришлось бы по душе.

— Эй, босс, — произнёс высокий здоровяк, почёсывая густую щетину на загорелом лице. — Надеюсь, ничего не изменилось, и наш договор остаётся в силе.

— Не волнуйся, Бил, — улыбнулся Джон. — Ты же знаешь, что я держу слово. Мы с тобой — как, собственно, и с другими парнями, — провернули немало щекотливых дел, и я не припомню, чтобы кто-нибудь мне сказал «Босс, я на такое дерьмо не подписывался. Ты обещал заплатить больше».

— Да, да, это действительно так. Извини. Просто эти грёбаные джунгли и чёртов ливень изрядно действуют мне на нервы.

— Тебе пора уже привыкнуть, друг, — бросая ветку в костёр, рассмеялся сидящий напротив Била похожий на викинга рыжебородый воин. — Ведь всем известно — куда бы мы ни отправились вместе с Джоном, мы, рано или поздно, непременно попадаем в преисподнюю, но вознаграждение, получаемое по возвращении домой, с лихвой оправдывает эту неприятность. А в этот раз, насколько мне известно, нас ждёт небывалый куш, да ещё и с жёлтым отливом. Только одно мне не понятно — откуда у здешних дикарей золото, и на кой чёрт оно им нужно?

— Племена, живущие в этих дебрях, необычно свирепы и воинственны, — задумчиво заговорил Джон. — Наверное, они давно перебили и сожрали друг друга, если бы их не объединяла одна вера, а вернее, поклонение Солнцу. Сезон дождей порой длится здесь несколько месяцев, что не лучшим образом сказывается на их охоте, да и на здоровье тоже. Дикари убеждены, что нескончаемые ливни и грозы на них насылают злые духи, и чтобы умилостивить их, они совершают жертвоприношение. Такие же кровавые торжества, но только с большим размахом, они устраивают своему божеству Солнцу, дабы оно не забывало каждое утро всходить и оставалось на небосклоне как можно дольше. Достоверно не известно, но различные источники утверждают, что во время жертвоприношения дикари используют золото и серебро.

— Как романтично — мрачно усмехнулся Бил. — Сначала осыпать беднягу с ног до головы золотом, дабы он почувствовал себя королём, а потом снести ему голову деревянным мечом.

— Не думаю, что всё так просто — заметил Джон. — Ведь чем изощрений пытки, тем зрелищней жертвоприношение. А воображение дикарей в этом направлении, будьте уверены, очень богатое. Так что прибавь к своим мрачным фантазиям ещё вливание расплавленного металла несчастным в рот, сдирание кожи и вырывание сердца из груди. Более того, думаю, что этими деяниями дикари вряд ли ограничиваются. Разумеется, — развёл руками Джон, — для жутких празднеств, которые проходят раз, а то и два раза в месяц, необходимо много благородного металла, и, если говорить откровенно, мне неизвестно, откуда они его берут. Для меня — как, собственно, и для всех, — это загадка, тайна, сокрытая за семью печатями, и наша задача — разгадать её и по возможности…

— Забрать у этих чёртовых людоедов всё золото! — смачно сплёвывая, продолжил Бил. — А взамен нашпиговать их больные головы горячим свинцом.

— Ты верно сказал, брат.

— Верно!

— Верно!

Зашумели воины.

— В самую точку!

— Чего с ними церемониться!

— Нет, нет, — весело гаркнул рыжебородый великан. — С миловидными дикарками не мешало бы и поцеремониться. Уверен — они жопасты и грудасты, и в постели им равных не сыскать. Голову даю на отсечение, что нашим разжиревшим и изнеженным тёлкам до них ох как далеко.

— Смотри, как бы в порыве любовной страсти они тебе чего-нибудь не откусили.

Раздался громкий смех, посыпались колкие шутки с крепкими словечками.

Джон с улыбкой смотрел на хохочущих парней. Неожиданно его взгляд остановился на проводнике Ландоре, который небольшим точилом задумчиво проводил по антибликовой поверхности мачете. Он был высок, худощав, упрямо сжатые тонкие губы, узкие, слегка раскосые глаза на желтовато-смуглом лице говорили о его азиатском происхождении. Это был единственный человек в отряде, о котором Джон ничего не знал, и это его беспокоило.

«Ландор, Ландор, — нахмурившись, подумал Джон. — Довольно странное имя для азиата. И так ли его зовут на самом деле?»

У Джона было незыблемое правило — никогда не брать с собой чужаков, каким бы боевым опытом они ни обладали. Но Ландора пришлось взять. Взять по приказу миллионера Акихико, который финансировал эту экспедицию. Но надо отдать должное новичку, он был отличным проводником, прекрасно ориентировался в джунглях и, казалось, знал повадки каждой твари, обитающей в них. К тому же, несмотря на свой возраст, — а ему было явно уже за сорок, — молчаливость и сдержанность, он довольно быстро нашёл общий язык с парнями.

— Эй, приятель, — громко хохоча, неожиданно обратился к проводнику Бил. — Может, отложишь тесак и начнёшь точить своего маленького дружка? Я уверен — за две недели воздержания он у тебя изрядно затупился. Поверь мне, то, что ты приведёшь его в полную боевую готовность, по достоинству оценят грудастые фурии этих чёртовых дебрей.

Раздавшийся дружный смех раскатистым эхом устремился к своду пещеры.

— Парни, — невозмутимо произнёс Ландор, слегка касаясь указательным пальцем острия мачете. — Лай стаи гиен куда приятней для слуха, чем ваше дикое ржание. Ну да Бог с этим. Ведь кому-то дано смеяться, а кому-то — ржать. Меня лишь поражает ваша беспредельная беспечность. Только круглые идиоты могут позволить себе поднимать здесь такой шум. Создаётся впечатление, что вы в полной мере не осознаёте, где мы находимся и с кем предстоит иметь дело.

— Ты кого это идиотами назвал? — рявкнул Бил, медленно поднимаясь.

— Остынь, солдат, — спокойно, но жёстко сказал Джон. — Что ни говори, но проводник прав: мы действительно разгалделись. А тебя, Ландор, что-то волнует?

— Скорее беспокоит, — нахмурился проводник. Он вложил в ножны мачете и, посмотрев на пляшущие языки пламени, произнёс: — Вот уже два дня за нами неустанно следят. Я не хотел об этом говорить, думая, что мне показалось, но сегодня утром мои подозрения подтвердились.

— И кто же это может быть? — насторожился Джон.

— Я не уверен, но думаю, что это воины потерянного племени, самого кровожадного и таинственного племени джунглей.

— Кровожадного?! — воскликнул кто-то из парней. — Тогда почему они на нас не нападают?

— Не знаю, — пожал плечами Ландор. — Но, скорее всего, они чего-то выжидают. Но вот чего? И поверьте, если дело дойдёт до драки, то на нас обрушатся сотни стрел и копий с ядовитыми наконечниками. И несмотря на оружие, наши шансы остаться в живых равны нулю.

— Дьявол! Да это же хрень какая-та, — раздражённо проговорил Бил. — Нас загнали в угол какие-то сраные дикари, и теперь мы оказались в полной заднице.

— Мне нравится твой оптимизм, дружище, — усмехнулся Джон. — Но я уверен, что не так всё мрачно, не правда ли, проводник?

— Безусловно, — кивнул Ландор и, немного помолчав, добавил: — Впереди, милях в пяти от этого места, находится глубокое скалистое ущелье, через которое протянут сплетённый из лиан висячий мост. Мы должны как можно быстрее добраться до этого моста и, перебравшись на другую сторону, уничтожить его. А потом… Потом у нас будет три-четыре дня относительной безопасности. Именно столько времени примерно потребуется нашим преследователям для преодоления ущелья.

— Три-четыре дня, — задумчиво проговорил Джон. — Немного. Но если как следует подсуетиться, то мы успеем найти золото и свалить с ним на вертушках. А теперь, парни, пора. Проверьте оружие, через две минуты выступаем. И смотрите, чтобы никакая хрень не брякнула во время перехода.

— Костёр не тушить, — добавил проводник. — Несмотря на то, что он в пещере, а снаружи льёт, как из ведра, я уверен: дикари, словно легавые псы, за версту чуют дым. Так что пусть думают, что мы ещё тут греем свои задницы.

Пещера то сужалась, переходя в запутанные галереи, то вновь расширялась, очаровывая идущих великолепными залами с величественными колоннами мерцающих сталактитов. Звуки шагов вязли, тонули в почти осязаемой тишине. И эта необычная тишина, лёгкий полумрак, пронизанный нитями матового света, и почти космическая, неземная красота изгоняли тревогу, вселяя ощущения нереальности всего окружающего.

«Ландор, Ландор — думал Джон, смотря на широкую, слегка покачивающуюся спину идущего впереди проводника. — Ты ведёшь нас на удивление уверенно, не оглядываясь, не озираясь по сторонам в поисках ориентиров. Значит, ты уже был в этой пещере и, скорее всего, не один раз, и звериные тропы, по которым мы продирались сквозь джунгли, тобою не раз пройдены. Интересно, ради чего ты каждый раз возвращаешься в этот зелёный ад, рискуя быть растерзанным диким зверьём или принесённым в жертву дикарями? Ты жаждешь романтики и приключений? Чушь собачья. Лишь только больной на голову может отправиться ради этих бредней в джунгли. Ты ищешь золото? Сомнительно. Ведь при разговоре о нём твоё лицо выражает глубокое равнодушие и безразличие. Или это всё напускное? Хотя нет, что-то мне подсказывает: золото тебя действительно не интересует. Тогда что ты забыл, что ищешь в этом Богом забытом месте?»

Неожиданно Ландор остановился, подняв сжатую в кулак руку. Воины замерли на месте.

— Дикари? — шёпотом спросил Джон.

— Нет, — ответил проводник, вглядываясь в мерцающую темноту пещеры.

— Тогда какого чёрта мы?..

— Помолчи, командир, — жёстко оборвал его Ландор.

Вытянув из ножен мачете, ступая мягко и бесшумно, он сделал несколько шагов вперёд.

Внезапно прямо над ним мелькнула огромная бесформенная тень. Стремительный взмах клинка — и к ногам воинов, извергая потоки чёрной крови, рухнуло обезглавленное животное.

— Господи, что это за монстр? — невольно делая шаг назад, прохрипел Бил.

Странное существо полностью, от дымящего кровавого среза до самого конца длинного, толстого, словно канат, хвоста, заканчивавшегося острым шипом, было покрыто зеленоватой чешуёй из тонких костяных пластин. Передние лапы — чуть ли не вдвое короче задних, и на всех лапах, широких, мускулистых, сверкали сталью серповидные когти. Отсечённая голова лежала в метрах пяти от туловища.

— Я думаю, на неё тоже стоит взглянуть, — произнёс проводник и, подойдя к голове, толкнул её ногой.

Голова, крутясь, проскользив по кровавой луже, остановилась в полуметре от стоящих полукругом воинов.

— Это же исчадие ада, — прошептал кто-то из воинов.

— Да уж, милое создание, — усмехнулся Джон.

Как и туловище, голова, увенчанная острыми, пикообразными рогами, была покрыта чешуёй. По всей вытянутой морде, от широких ноздрей до основания шеи, тянулись чёрные волнистые полосы. В приоткрытой мощной пасти за двумя рядами кинжальных клыков виднелся длинный раздвоенный язык. С центра широкого лба, подёрнутый полупрозрачной пеленой, с мёртвым безразличием на окружающих взирал огромный глаз. Два других глаза, расположенных по бокам горбатой переносицы, были полуприкрыты тяжёлыми чешуйчатыми веками. Вдруг глаз на лбу дёрнулся, пелена исчезла, зрачок хаотично задвигался, то расширяясь, то сужаясь, и через мгновенье, вполне осознанно, горя яростью и злобой, он взглянул на людей. В следующую секунду обезглавленное животное встрепенулось, задвигалось и, захватив передними лапами лежащую перед собой голову, оставляя широкий кровавый след, стало медленно отползать вглубь пещеры. Зрелище было настолько омерзительным, настолько ужасающим, что воины, оцепенев, безмолвно застыли на месте.

— Надо убираться как можно быстрее из этой пещеры, — придя в себя, произнёс проводник.

— Подожди, — прорычал Джон. — Мне кажется, что раньше ты здесь был, и вот вопрос: какого дьявола…

— Привёл вас сюда? — продолжил Ландор. — Да потому, что дикари наступают нам на пятки, а они не только панически боятся заходить в эту пещеру, но и даже приближаться к ней. Во время путешествия по джунглям, спасаясь от них, я неоднократно здесь ночевал. И тогда ни этот зверь, ни какой-либо другой тут не появлялся.

— Если дикари сюда нос не кажут, — размахивая руками и брызгая слюной, закричал Бил, — то неужели до тебя не допёрло, проводник хренов, что тут что-то нечисто?

— Мы начнём друг другу морды бить? — спокойно спросил Ландор. — Продолжим дискуссию? Или всё-таки пойдём дальше?

Неожиданно раздался приглушённый рык, плавно переходящий в гортанный рёв, он исходил со всех сторон, лился с тонущего в полумраке свода пещеры, с каждой секундой нарастая, насыщал воздух вибрациями невероятной злобы и ярости. Генерируя, они рождали, казалось, ведущий к помешательству, дикий, парализующий страх.

— Не знаю, кого как, но меня эта музыка заводит, — проговорил, усмехаясь, Ландор, поднимая мачете.

— Ты больной, проводник, — произнёс дрожащим голосом Джон.

Его, словно в горячке, бил озноб. Вытерев рукавом вспотевший лоб, он повернулся к застывшим в ужасе воинам и, пытаясь придать своему голосу уверенность и твёрдость, громко крикнул:

— Парни, если не хотите быть ужином для этих тварей, то скорее в круг! В круг и приготовиться к бою.

Неожиданно рёв стих. Наступила звенящая, таящая угрозу тишина.

— Я вижу их, вижу, — прошептал Ландор.

— Где они? — хрипло спросил Джон, подаваясь вперёд и напряжённо всматриваясь в темноту.

— Повсюду.

— Тогда какого чёрта мы ждём? Огонь, парни! Мать вашу! Огонь!

Но не успели ещё воины нажать на курки, как, уже вынырнув из темноты, подобно ужасным видениям, сверкая глазами и оскалив пасти, гигантскими прыжками неслись на них десятки разъярённых монстров.

Ландор рванулся вперёд навстречу прыгнувшему зверю, взмах клинка — и животное, со вспоротым брюхом, перевернувшись через голову, тяжело рухнуло на каменный пол, усеянный острыми клиньями сталагмитов.

Уворачиваясь от хлёстких ударов хвостов, от когтистых лап и сверкающих клыков, не обращая внимания на свист пуль, обливаясь кровью своей и чужой, он, безумно крича, рубил, разил, вспарывал наседавших на него монстров.

— Куда ты прёшь, идиот? — остервенело кричал ему Джон. — Назад, придурок, назад!

А бой разгорался, стонал, ревел. Автоматные очереди, истошный рёв, щёлканье челюстей и крики отчаяния — всё слилось в дикую симфонию жуткой резни. Усиленная в сотни раз эхом огромный пещеры, она звучала под каменными сводами протяжными громовыми раскатами.

Ландор, дерясь, то и дело бросал взгляд на своих товарищей. Он видел, как врываются монстры в их ряды, слышал душераздирающие вопли и стоны. Пот, смешанный с кровью, струившийся из рассечённого лба, застилал ему глаза. Его тело, с разорванной в клочья одеждой, прилипшей к рваным кровоточащим ранам, представляло собой жуткое кровавое месиво. Но он не чувствовал ни боли, ни предательской слабости, ни усталости. Не чувствовал, как медленно через ужасные раны покидает его жизнь. В каком-то диком исступлении умалишённого он хрипел, рычал, выл, с невиданной яростью взмахивая обагрённым кровью клинком. Вдруг неожиданно неведомая сила подняла его и, ломая кости, бросила на камни. Цепляясь за ускользающее сознание, проводник с трудом открыл глаза. Брызгая жёлтой слюной, источая невыносимую вонь, перед ним раскрылась зубастая пасть.

— Чтоб ты подавилась мной, гадина, — прохрипел он.

Щёлкнули челюсти. Но этого проводник уже не слышал.