Ева

Сергей Борунов, 2021

Земля подходит к закату своего существования – гаснет Солнце, что угрожает гибели всего живого. В поисках решения этой проблемы человечество отправляет отряд своих представителей в другую галактику, на планету Ева. Ученым, военным и простым рабочим придется столкнуться с совершенно иной формой жизни и вступить в непростой диалог с ней. Земляне увидят себя, словно в беспощадном зеркале, обличающем все их недостатки и пороки, не искорененные тысячелетиями эволюции. Но оказывается, и жителям Евы нужна помощь пришельцев с Земли, чтобы все вместе они смогли заслужить второй шанс на жизнь и продолжение развития.

Глава 2. «Саботаж»

Старик с подозрением смотрел на только что сорванный пучок трав и кипящую воду в котелке. Трава была вполне похожей на ту, что росли на лугах Земли, во времена, когда их ещё кто-то замечал и собирал. Он задумчиво разделил связку и бросил часть в кипящую воду.

Донёсся приятный аромат. Тарас Петрович прежде такого не вдыхал. Он был неземным (в прямом и переносном смысле). Будто запах осеннего дождя вместе со свежестью морозного утра, леденящей, бодрящей, как чашка крепкого кофе с утра. Старик вдыхал его полной грудью и наслаждался.

«Я пью неземной чай. Вот ведь занесло на старость лет!» — подумал про себя лесоруб и нерешительно сделал маленький глоток. Приятное тепло разлилось по всему телу. Как после глотка добротного спиртного. «Вроде жив», — подметил он и глотнул смелее. Вкус отвара был не так хорош, как его аромат, но пить его было приятно. Но еще больше старика поразил эффект от напитка: прилив бодрости, перестали болеть вечно ноющие колени, прояснился ум после бессонной ночи, он почувствовал себя на десяток лет моложе.

Тарас Петрович присел под деревом и задумался о происходящем: «Как такое возможно? Если Катя — моё воображение, то как я мог знать, что эти травы не ядовиты, а, напротив, имеют целебные свойства? Либо просто везение, либо здесь и впрямь управляют рассудком». Поверить в это старик отказывался. И перебирал в голове возможные варианты, дойдя даже до проказ начальника экспедиции, с целью подорвать его решимость жить в лесу. Но зачем тогда через образ девочки он передал просьбу остановить вырубку? Как не старался он свести все нити воедино, ничего не выходило. Впрочем, размышления лесоруба были прерваны звуками приближающихся шагов. Тарас Петрович насторожился. «Это не внучка», — её шагов он никогда не слышал. Привстав и выставив нож вперёд, старик приготовился к обороне, стараясь успокоить дрожащие от страха руки.

Спрятавшись в расщелине, он выискивал источник звука, который был уже совсем близко. И вот в просвете показались две фигуры. «На вид человеческие», — подумал дед. Пройдя мимо дерева, они остановились у еще теплого кострища и стали озираться по сторонам.

Двое мужчин были одеты в маскировочные плащи, скрывавшие их не только от глаз, но и от инфракрасных датчиков движения камер. Они что-то обсуждали на повышенных тонах. Прислушавшись, старик узнал земную речь. Это были охранник Марк и лесоруб Саша. Спрятав нож, Тарас Петрович вышел к ним навстречу. Они не сразу его заметили, и он услышал часть их диалога.

— Саша, я ещё раз говорю, это слишком рискованно! Если меня поймают, мне конец! — взволнованно говорил охранник.

— Ты же военный! Тебя ни за что не поймают! Ты же понимаешь, сам я не могу. Мое отсутствие на повале сразу заметят! И сопоставят два события, понимаешь!? А у тебя обходы, кто знает, где ты и когда вернешься?

— Саш, ты знаешь, как охраняют станцию? Дело совсем не в том, что я могу свободно передвигаться по зоне экспедиции, а ты нет! Я имею в виду то, что туда невозможно пробраться! Во-первых, спецпропуск, во-вторых, в любой момент могут спросить «зачем ты здесь?», и я не найду, что ответить!

— Ты же понимаешь, что мы всё равно должны это сделать. Он совсем помешался! Если дальше всё так пойдет — нам конец! И мы все присоединимся к Петровичу.

— Что ругаемся, ребята? — сказал Тарас Петрович, выходя из укрытия.

— Петрович! Чёрт подери! Ты что пугаешь так? — заохал Саша.

— Я привёл его, как ты просил, теперь рассказывай, в чем дело? — с серьёзным видом сказал охранник.

— Я даже не знаю, как вам об этом рассказать, чтобы вы меня за сумасшедшего не приняли. — попытался начать старик.

— Говори, как есть! Что ты из ума выжил, мы еще вчера поняли, после скандала с начальником. — шутя, ответил Саша.

— Вот с того-то всё и началось! Я злой был, шёл, куда глаза глядят, а когда опомнился — испугался. Забрёл далеко, лес страшный, вокруг ни души. Я рванул было назад, и тут…

— Что? — в один голос воскликнули охранник и лесоруб.

— Мне навстречу Катенька идёт.

— Тьфу на тебя! Дурак старый! Мы тут думаем, как нам в этом лесу не загнуться, а он шутки шутит! — отчаявшись, крикнул Саша.

— Да я клянусь! Никаких шуток. А ночью мне вообще угрожали. Какой-то голос странный. Говорил о воссоединении с природой, посмертном воссоединении.

— Петрович, ты сожрал что-то! И, похоже, галлюциногенное! — запротестовал Саша.

— Ну, я так и знал, что вы примете меня за сумасшедшего! Дело ваше, только мы все пропадем.

— Ты о чём? — поинтересовался Марк.

— О том, что Катя, ну или не Катя, не знаю, предупредила меня. Говорит: «останови вырубку леса, любой ценой!».

Саша и Марк переглянулись.

— Ты камеры смотрел? Она утром, после нашей встречи, прямо под камерами показывала, какие травы можно заварить, — продолжал старик.

— Смотрел, ничего там нет. — с досадой отвечал охранник. — Но знаешь Петрович, я не считаю тебя сумасшедшим. Это место такое, я по ночам тоже голоса слышу, только не верю, что это местные обитатели. Это всё лес. Он проклятый, его нельзя рубить.

— И кто же проклял лес? Если тут никто не обитает? — осведомился Саша. — Нет, я уверен, здесь кто-то живёт. Конечно, не внучка Петровича, но кто-то тут есть, определенно. И скоро они нас поубивают, пока мы спим. Вот и всё. Потому-то, Марк, мы и должны это сделать!

— Опять ты за своё! — досадовал Марк.

— Вы о чём? Саша, о чём ты тут просил Марка?

— Петрович, да какая разница-то? Ты лучше со своими «видениями» разберись, — раздраженно ответил Саша.

— Я потому и спрашиваю, я вам рассказал, что видел, теперь вы. Что творится в экспедиции?

–Я расскажу, — вклинился Марк. — Этот кретин просто обезумел! Он перестал выдавать пайки и требует с лесорубов вдвое больше леса, а после того, как ты разбил ему лицо, не снимает нас с караула.

— А лес мы валить не хотим! — не выдержал Саша. — Это особенный лес, необыкновенный, нельзя его рубить! Мы до смерти напуганы, голова свинцовая, ноги ватные! А он всё пыхтит, плюётся, мол: «Что вы ноете? Это просто особенности атмосферы. Привыкнете!»

— А ну-ка попробуй, — сказал Тарас Петрович, протягивая Саше котелок с отваром местных трав. — Тебе станет легче.

— Что это?

— Местные травы заварил, вместо чая.

— Ты совсем спятил, старый? Не боишься отравиться? — удивился Саша.

Но Тарас Петрович молча, едва заметно улыбнувшись, принялся залпом пить из котелка. Марк и Саша с удивлением смотрели на него. Старик, закончив, довольно крякнул и ответил:

— Как хочешь.

— Так вот, что я предлагаю, — продолжил Саша. — Марк может свободно передвигаться по базе экспедиции, его никто не хватится. Он проникнет на станцию и заберёт пульт управления. Без него он не сможет управлять станцией и командовать нами.

— А я уже который раз пытаюсь ему объяснить, что лезть на станцию опасно. Что, скорее всего, меня вышвырнут как тебя, понимаешь, Петрович?

— Отличная идея! — воскликнул старик. — А что если я Вам помогу…

***

Ночью начался дождь. Совсем как на Земле. Только тоскливое «ш-ш-ш» звучало чуть ниже, порой даже закладывая уши. Из-за неизвестных примесей в атмосфере и электрических разрядов молний воздух наполнялся ароматом, совсем не похожим на земной озон. Капли, разрезая воздух, периодически оставляли за собой едва заметное мерцание, похожее на тонкую светящуюся паутинку. «Невероятно красиво!», — подумал Тарас Петрович. В прошлом он не раз любовался на Земле северным сиянием и думал, что ничего прекраснее нет во вселенной. Но теперь, промокая под светящимся ливнем, он больше так не считал, и с нетерпением ожидал очередных откровений новой планеты.

Поскальзываясь на мокрых корнях величественных растений, старик в маскировочном костюме спешил в зону обзора, к станции. Она приютилась между утёсом и неизвестными колючими зарослями. Словно паук в центре паутины, она оплела всё вокруг проводами на несколько километров. Три развёрнутые мачты радиосвязи позволяли передавать сообщения на десятки километров. Пол сотни камер видео-охраны наблюдали за периметром и образовывали безопасную «зону обзора». Пронумерованные камеры порой служили неплохим ориентиром на местности для исследователей и лесорубов.

Из центра «паутины» во все стороны были направлены бамперы исследовательских джипов — вездеходов способных ехать практически в любой местности. Безвоздушные колёса «проглатывали» ухабы и торчащие корни, съёмный гусеничный привод вытаскивал джип из вязкой почвы, а гидравлические лапы увеличивали клиренс до полутора метров и позволяли «ходить» по камням.

Всюду были расставлены базы патрульных дронов, которые раздражающе жужжали, слетая на маршрут и садясь на подзарядку. Они, обладая базой лиц членов экспедиции, должны были своевременно оповестить о появлении постороннего.

Словом, подобраться к станции незаметно было практически невозможно. Но у Тараса Петровича были свои соображения. Он обогнул утёс, отыскав более пологий участок, покорил небольшую вершину и оказался прямо над верхним люком станции.

Вид сверху был впечатляющий: густой массивный лес, увенчанный сиянием звезд, очертания ближайшей сестры этой планеты, которая находилась в максимальном приближении к Еве и отбрасывала рассеянное сине-коричневое свечение. Спутники, которые по привычке назвали лунами, напротив, были максимально отдалены и меркли на фоне яркого, но далёкого света маленькой звезды, которую тут ласково назвали «Малышом». «Звезда, вращающаяся вокруг звезды, уму непостижимо», — подумал Тарас Петрович и через несколько секунд спрыгнул на крышу станции.

Эвакуационный люк обычно закрывался изнутри, но не сегодня. Через мгновение, Тарас Петрович уверенным шагом расхаживал по коридорам и отсекам, а в ответ на изумлённые лица объяснял: «Начальник для чего-то вызвал».

И вот его дверь, старик поднял руку, чтобы постучать, но задержался, услышав интересный монолог, явно длившийся не одну минуту:

–…все усилия направлены на поиск углеводородного сырья. Параллельно ведём поиски драгоценных металлов. Лаборатория и геологи работают в две смены. Основной батарейный отсек заряжен на 60%, турбины не останавливаем круглые сутки. Резервный планируем зарядить через пятнадцать дней. Повторяю, полёт за второй группой — ориентировочно через пятнадцать дней. Внутренний порядок в норме, нарастающее возмущение устраняем, как и планировалось, денежной мотивацией. Самых неудобных из экспедиции выгоняем, лишая провизии…

«Вот свинья!» — выругался про себя Тарас Петрович и ворвался в кабинет без стука:

— Доброй ночи, Вениамин Леонидович. Что? Отчитываешься? Понимаю, это дело хорошее…

Начальник экспедиции от удивления лишился речи. Он вытаращил глаза на старика и сопровождал его по комнате взглядом. И только он спохватился окликнуть охрану, как дед его дерзко прервал:

— Брось, Вениамин Леонидович, неужто ты на старика натравишь своих псов? Я к тебе всего на пару слов. Вот поговорим спокойно, а потом пригласишь их, и они отделают меня как следует!

— Ты что, совсем рехнулся? Как ты вообще сюда попал? — вне себя от ярости, закричал начальник.

— Это не важно, куда важнее информация, с которой я к тебе пришёл. В твоих интересах меня выслушать, если хочешь вернуться на землю и выполнить задание своего генерала.

— Какая информация? Что ты можешь знать? Охрана! — через мгновение в кабинет влетели двое мужчин, с услужливыми лицами. — Куда вы смотрите? Как он сюда попал?

— Он сказал, что вы его вызвали! — оправдывались охранники, хватая под руки старика и толкая его к выходу.

Начальник хотел наорать на них в ответ, но Тарас Петрович, понимая, что медлить нельзя, перебил его, освобождаясь от захватов охраны:

— То есть, вам не интересно, как уберечь себя от местных и обезопасить своих людей, я правильно понял?

— О чём это он, Вениамин Леонидович? — с интересом спросили охранники, отпуская старика.

— Да кого вы слушаете? Он из ума выжил! Уведите его!

— Подождите, что, получается, не зря лесорубы отказываются рубить лес? — охранники переменились в лице.

— Болваны! Это дешевая провокация! Нет тут никаких местных, — Вениамин чувствовал, как его власть дала трещину. Старик попал в точку.

— Рассказывай, Петрович, если ему не интересно, то нам — очень даже, — предложили охранники, подставляя старику стул.

— Да что рассказывать? Они себя не показали, только общались со мной, через образ…

Деда на полуслове прервала пожарная сигнализация. Горел отсек №4. Все тут же рванулись туда, где на складе хранилась провизия…

Сбежавшаяся толпа участников экспедиции обошла склад вдоль и поперек, нигде не обнаружив признаков возгорания. И лишь спустя полчаса в вентиляционной шахте один из инженеров обнаружил самодельную дымовую шашку из опилок и селитры.

— Саботаж! — осенило начальника. Он пулей бросился к себе в кабинет. Но там всё так же невозмутимо сидел Тарас Петрович и разглядывал фигурку со стола Вениамина.

— Это твоя работа?

— Ты о чём? О пожарной тревоге? Нет, мы же беседовали здесь с вами. — спокойно ответил старик.

Следом в кабинет вернулась охрана и начала возмущаться:

— Что за шутки, Петрович? Мы ведь были готовы тебя выслушать! К чему всё это представление?

— Никаких шуток, ребята, всё очень серьёзно. Если завтра утром послышится стук топоров, вас ждёт долгая голодная смерть, ибо отсюда улететь вы не сможете! — тон старика удивительным образом переменился, он и сам стал на себя не похож.

— В смысле? Ты о чём это? — удивилась охрана.

— Проклятье! Пульт! Где пульт управления?! Ты забрал его? — разъярённый начальник бросился на старика.

— Можете обыскать меня, я ничего не брал, — дед был абсолютно невозмутим, это раздражало Вениамина еще сильнее. И он решил положить этому конец:

— Запереть его! — Скомандовал он охране, и добавил, обращаясь к старику. — Я настоятельно тебе рекомендую подумать над тем, как вернуть нам пульт управления. Иначе пеняй на себя.

— А я, со своей стороны, настоятельно не рекомендую испытывать на мне свои физические способности. От моей сохранности зависит и состояние пресловутой безделушки. Имейте это в виду.

Старик поймал разгневанный взгляд Вениамина и спокойно проследовал в камеру…

***

Природа современного человека такова, что, готовясь к экспедиции на новые планеты, конструкторы космических станций зачем-то предусмотрели камеры для заключённых. Возможно, они руководствовались не самой безупречной репутацией некоторых членов экспедиции и примеряли на них роль рецидивистов. Или, быть может, планировалось запереть в эти камеры бунтарей из числа аборигенов новых мест, что, пожалуй, ещё отвратительнее. Тем не менее, на данный момент, единственным обитателем тесной камеры был несчастный старик, который, по большому счёту, ни в чём не был виноват.

Очередное утро выдалось на удивление холодным. Завыл ветер, после ночного дождя воздух был тяжёлым, ледяным. Лесорубы и без того не желали идти на повал, теперь же и вовсе ничто их не могло заставить выйти из своих отсеков. Вениамин Леонидович объявил общий сбор, чтобы произнести речь и воодушевить персонал.

Его трясло от волнения, он ощущал, как контроль над ситуацией ускользает из его рук. Он до смерти боялся этого места, наверное, еще сильнее, чем лесорубы, но, выходя из кабинета, всегда делал суровый вид и пытался выглядеть уверенным в себе. Он не имел авторитета перед подчинёнными и был отвратительным руководителем, но удивительным образом выслуживался. Он не раз проваливал важные поручения, но обвинял в этом кого угодно, только не себя. Начальство же ему верило.

Он рос без отца. Его мать всегда считала, что ей все должны. Она ведь растит ребёнка одна. Растит, впрочем, избалованным и капризным, но ведь это не важно, когда у мальчика есть все «необходимые» современные блага. Устроить сына на престижную службу — вот была её мечта. И она сбылась. Правда, в конечном счёте это сыграло с ней злую шутку: она никак не ожидала, что на старости лет, умываясь слезами, будет отправлять сына в космос.

— Друзья! — выдержав паузу, начал Вениамин Леонидович. — Нам всем здесь тяжело, я это знаю. Между нами возникли некоторые разногласия. Но нам нужно найти компромисс. Ведь мы делаем одно общее дело — возвращаем нашему дому свет, тепло и былую силу. В конце концов, у нас нет выхода, иначе мы все здесь застрянем. Если вы ещё хотите вернуться на Землю, приступите к работе. Это не приказ. Это просьба. Со своей стороны, обещаю удвоить паёк и оплату. Очень рассчитываю на ваше благоразумие.

— Можешь не рассчитывать! Иди к чёрту! Где Петрович? Что ты с ним сделал? — послышался гул недовольных голосов.

— Я понимаю Ваше недовольство, — парировал начальник экспедиции. — Признаю, я был излишне груб. Прошу за это прощения. Но, поймите…

— Нет, это ты нас пойми! — прервала его толпа. — Бери топор и вали деревья, и если протянешь день-другой, то мы к тебе присоединимся. Что толку бросаться словами о единении? Продемонстрируй это на деле!

У Вениамина затряслись руки. Скрывать страх становилась всё сложнее. Как и подбирать слова:

— Каждый должен заниматься своим делом! Что толку заставлять строителя петь, а артиста строить дом? Результативность будет нулевой. И к тому же…

Его прервал на полуслове Саша. Он, улыбаясь, вышел к кафедре с пультом управления в руке, вращая какие-то регуляторы и набирая загадочные комбинации:

— Погоди-ка, начальник! Вот я на Земле был программистом. А ты? — Он указал на одного из лесорубов.

— Я юристом.

— А ты?

— Механиком.

— А я врачом!

— А я экономистом.

— Вот видишь, — подытожил Саша, — все они кем-то были на Земле, и уж точно они не глупее тебя. Однако они без колебаний взялись за топоры и пилы. А ты трус. Сидишь в кабинете, напыжившись и изображая из себя большого босса, а сам до смерти боишься этой планеты. Но тут нет общества, тут нет законов, тут будет только человечность. Как истинный лидер, ты должен дать нам пример мужества и бесстрашно пойти на вырубку леса. А если не пойдешь — мы её официально остановим и отправимся домой.

Вениамин побагровел. Страх, стыд и злоба смешались в его сердце. Его положили на лопатки, даже не пустив в дело козырь — украденный пульт управления.

— Где пульт управления? — сквозь сжатые губы выдавил он.

— Наш черёд задавать вопросы. Идешь ли ты вырубать лес? И где Тарас Петрович?

— Не глупи! Пайков осталось на неделю, нам надо подзарядить аккумуляторы, чтобы вернуться на Землю до того, как загнёмся от голода.

— А, кстати, — оживленно ответил Саша. — Вот тебе и стимул, чтобы ты быстрее приступил к вырубке!

Лесоруб быстро вбил какую-то команду на пульте, и на станции заревели сирены. Включилось всё освещение.

— Теперь она разрядится за пару дней, шеф. Рубить лес нужно быстро.

— Всё, хватит! — заорал начальник. — Если вы думаете, что я пойду у вас на поводу, то вы заблуждаетесь! С этого момента выдаю один паёк в обмен на куб леса. Если кто-то из охраны задумает устроить очередной саботаж, то я исключу его из экспедиции! Кстати, Саша, вы присоединяетесь к Петровичу в камере. До тех пор, пока вы не вернёте мне пульт управления. И если вы не знали, система безопасности станции настроена только на меня. На Земле мы предусмотрели возможность бунта, поэтому без меня вы точно не улетите. Собрание окончено.

Последняя фраза обескуражила Сашу. Вышвырнуть начальника со станции было его главной целью. Что теперь делать? Ведь ситуация из напряженной превратилась в критическую. Валить лес никто не собирался, но нужно чем-то питаться. А еще вызволять Петровича. В общем, из неоспоримого аргумента пульт управления превратился в источник неразрешимых проблем.

Охрана, сопровождающая Вениамина, двинулась на Сашу. Но тот не растерялся. Понимая, что старик остался взаперти без каких-либо рычагов воздействия, он лихо швырнул пульт управления своим товарищам, стоявшим позади и что было сил врезал одному из охранников. Однако их реакция была предсказуемой — Саша присоединился к Тарасу Петровичу.

***

Тарас Петрович лежал и обдумывал возможные варианты развития событий. И тут послышались крики:

— Уберите от меня руки! Я клянусь, уничтожу пульт управления! Да пусти меня!

— Уничтожишь, как же, и останешься здесь жить.

Старик узнал голос. В камеру тащили Сашу. Слышны были звуки борьбы и тяжёлые удары. Выводы напрашивались сами собой: договориться не удалось. К тому же охрана встала на сторону Вениамина. «Похоже, я что-то упустил», — с сожалением пробормотал дед.

Через несколько минут всё утихло. Сирены и освещение выключили, Сашу заперли по соседству с Тарасом Петровичем, а лесорубов распустили с условием «лес в обмен на провиант».

Что касается Вениамина Леонидовича, то он себя чувствовал прекрасно. Он преступил черту, за которой нет места неуверенности в себе. Так бывает, у всего есть предел, у страха, у стеснения, у любви. Сами лесорубы указали ему нужные нити воздействия. Сами лесорубы вынудили его действовать радикально, без малейшего милосердия.

— Как всё прошло? — осторожно спросил у Саши Тарас Петрович.

— Знаешь, не так, как хотелось бы. Оказалось, что без этой твари мы никуда не улетим. Они предугадали возможность бунта, система безопасности запрограммирована только на него. Он такой же важный элемент, как и этот пульт. Он управляет доступом на склады. Охрана вся на его стороне, даже Марк. Я не знаю, что делать.

— А как настроены лесорубы?

— Решительно. Больше они деревья валить не будут. И готовы голодать столько, сколько потребуется.

— Это они сейчас так говорят, пока относительно сыты. Через пару дней всё может измениться. — Старик задумался и добавил:

— А что ждёт нас? Как считаешь?

— Если вернём пульт и приступим к работе, «его величество» нас простит. А если нет… То с голоду подохнем.

— Плохи наши дела…

Старик, заблудившись в своих размышлениях, задремал. Ему чудилось то радио, которое известило его об открытии новой галактики, то первые ночные кошмары на новой планете, то его скандал с Вениамином. Разбудил его едва слышный голос:

— Не расстраивайся, дедушка!

Тарас Петрович вскочил, будто его окатили ледяной водой. Потерявшись в пространстве и времени, он несколько секунд не мог прийти в себя. А возле входа с невозмутимым видом стояла его «виртуальная внучка».

— Ты попытался, и мы это оценили. На твоей стороне уже много людей! Ты хочешь помочь нам. Мы тоже будем тебе помогать. Расскажи своим друзьям, чем можно питаться здесь. И сам поешь, ты ведь набрал их. Так не бойся, съешь! — девочка смотрела на старика невинным, но проницательным взглядом. — Только пусть они не болтают охране. У нашего леса еды больше, чем на ваших складах.

— Ты меня испугала до смерти!

— Не кричи! Я не хочу, чтобы обо мне знали.

— Это точно безопасно? — спросил старик, доставая из-за пазухи свёрток.

— Это наш лес, я за него ручаюсь. Не бойся, ты не отравишься. И покажи это своим людям, пусть найдут такие же плоды в лесу.

— Что мне теперь делать? Я здесь взаперти, я не в силах остановить выработку.

— Она уже остановлена. Если твои люди не будут голодать, то не начнут рубить лес.

— Но они не смогут улететь к себе домой!

— Это верно. Отсюда никто не улетит.

— То есть как? — Тарас Петрович непроизвольно повысил голос от удивления и разбудил Сашу. В это же мгновение образ девочки растворился. Старик протянул к ней руки, в попытке задержать, но было поздно. Из-за стены послышался заспанный голос:

— Ты чего там, Петрович?

— Да ничего, сон дурной приснился, — ответил старик, сжимая свёрток.

Аккуратно развернув узелок, он достал несколько зеленых шариков, слегка мерцающих, будто покрытых люминесцентной краской. По форме они были похожи на земные каштаны, и от них исходил приятный аромат свежеиспеченного хлеба. Поняв, что запах могли услышать, Петрович быстро завязал узел, оставив несколько плодов.

— Саша! Ты можешь в сетку просунуть руку? — окликнул Тарас Петрович своего товарища по несчастью. Между ними была глухая стена, но спереди камеры была сетка, чтобы помещение просматривалось.

— Могу, а что? — спросил Саша, но, не дождавшись ответа, перекинул руку через две сетки и перегородку и, шевеля пальцами, пытался ухватиться за старика.

— Вот, держи. — Тарас Петрович вложил ему в руку несколько шариков. Саша крепко сжал кулак, и рука тут же исчезла.

— Что это? — с удивлением и недоверием спросил Саша.

— Это местные каштаны. — иронично ответил Петрович. — Ешь, доверься мне!

— Откуда это у тебя? — Саша вспомнил, про то, как старик им рассказывал о «внучке». Теперь, держа в руках эти «неземные» плоды, разрушать в своем разуме эту легенду было куда сложнее.

— Набрал в лесу, их там было много, как и свободного времени, после исключения из отряда. — старик невольно улыбнулся. — Чтобы наш план сработал, нас не должен мучить голод. И, Саш, нам стоит вернуть ему пульт.

— С какой это радости?

— Послушай, мне нужно, что бы кто-нибудь смог рассказать ребятам, о том, что в лесу много пригодных к употреблению растений! Они же там голодают.

Саша задумался, но затем возразил:

— У меня другая идея. Что, если я устрою тебе встречу с одним из наших? Объяснишь ему, что собирать, что не трогать. И пульт оставим при себе!

— Вениамин на это не пойдет.

— Вот увидишь…

***

Напряжённость в освоении новых земель царила не только в рядах третьей группы. Руководитель научной группы Роберт изо всех сил пытался отстраниться от ситуации с лесорубами, но тщетно. Одни ученые вставали на сторону работяг, отказывались от пайков, уходили жить в палаточный лагерь. Другие — демонстративно называли трусами тех, кто боялся рубить лес, а заодно и тех, кто сочувствовал их лишениям. Но были и совсем обособленные личности.

Его звали Георгий, все называли его «чокнутым профессором». Будучи весьма начитанным и, скорее всего, умным, он был абсолютно нелюдимым человеком, скорее даже мизантропом. Он отказывался участвовать в тех исследованиях, которые сулили возможность обогащения. Его интересовала исключительно наука. Едва ли его можно за это судить, скорее наоборот, если бы не одно «но». Абсолютная безрассудность, граничащая с сумасшествием, и ненависть к людям.

Ему было слегка за сорок. Всю жизнь он посвятил геологии и химии. За свою жизнь был удостоен множества наград, но получил только половину, отказавшись от остальных. После смерти родителей он остался один, родственников у него не было. Образ жизни и характер не позволяли рассчитывать на появление супруги, поэтому единственным его спутником жизни была наука. При этом коллеги в последние годы всё сильнее отвергали его, считая его идеи радикальными, а многие вообще решили, что у него проблемы с психикой.

Лысая голова, густая чёрная борода, и резкие черты лица делали его похожим скорее на преступника, нежели на учёного. Худощавое тело и уставший взгляд, в любую погоду тщательно скрывались под объёмными плащами. Неспешная, хромая поступь выражала абсолютное безразличие ко всему, пока что-либо не увлекало его. Чаще то, на что другие учёные не обращали внимания, неожиданно вызывало у него восторг, в глазах появлялась жизнь, а размеренные движения становились хаотичными и резкими.

Уже на следующий день после приземления Георгий надолго исчез в лесу. Его пытались искать, но на небольшом радиусе от станции. Вернувшись, он не дал никаких объяснений, отказался от комнаты на базе и поселился в палаточном лагере на отшибе. Каждый день он на рассвете уходил и возвращался глубокой ночью. Учёный постоянно ругался с коллегами, отказывался предоставлять какие-либо отчёты Роберту и то и дело похищал оборудование.

Единственным человеком, с кем он мало-мальски общался, был Николай — биофизик и химик, человек, который, даже по мнению Георгия, был достойным представителем ненавистного людского вида. С ним он и делился своими мыслями и результатами наблюдений и исследований.

Николай, будучи человеком очень сдержанным и осторожным, всё, о чём они говорили, никогда ни с кем не обсуждал. Не потому, что считал необходимым хранить тайны, а потому, что не любил слышать в ответ негатив. Они с Георгием не дружили: он, как и остальные, его не выносил, но ему отчего-то очень льстило это доверие между ними, и он им дорожил.

В споре между руководителем экспедиции и временными лесорубами Георгий соблюдал нейтралитет, хотя однажды, когда его достали расспросами, он, казалось бы, высказался в защиту леса:

— Какая мне разница? Я не собираюсь вставать на чью-то сторону! Здесь каждый ответит за свои поступки. Поэтому я веду себя так, как подобает гостю.

Многие тогда не придали значения его словам. Однако позже он стал высказываться куда радикальнее, и стал поддерживать отказ членов третьей группы валить лес:

— Каждым ударом топора вы забираете жизнь. Вам кажется, что если наши деревья безмолвны и бездушны, то значит, и везде так. Черта с два.

И вот тут он обратил на себя внимание. Однако все уговоры окружающих, объяснить, что он имел в виду, категорически отвергались. Наверняка у него были на то веские причины. Возможно, он не был уверен в своих соображениях, а может просто не хотел повергнуть в ужас своих товарищей.

***

Прошло несколько дней. Лесорубы уничтожили последние запасы еды, и уже всерьёз пошли разговоры о том, чтобы брать штурмом станцию. Но тут появился знакомый вездеход. Вениамин уверенными шагами двинулся к толпе, которая приготовилась к атаке.

— Господа, один из вас должен поехать со мной. Ваш предводитель сдался и готов вернуть мне пульт управления. Но я его выпускать не намерен. Даю двойной паёк тому, кто поедет с нами, а после вернёт мне пульт.

— Пошёл к чёрту!

— Засунь себе свой паёк куда подальше!

— Лучше убирайся отсюда, пока можешь! — посыпались угрожающие выкрики.

Но один лесоруб всё же откликнулся на требование Вениамина:

— Я пойду. — Вперёд вышел светловолосый, мужчина в возрасте, но подтянутый и крепкий. Множество морщин на его загорелом лице делили право испортить его внешность с шрамами, полученными в молодости. Звали его Михей. Наверняка это было его не настоящее имя, но другого никто не знал. Михей был бывшим военным. Он готовил молодых разведчиков. Сам не раз участвовал в разведывательных операциях, пока однажды не попался. Его буквально изрешетили, но он чудом остался в живых и, в звании капитана, досрочно отправился на покой. Затянувшиеся раны на теле, обострили душевные переживания, характерные для военных людей, и он поспешил вернуться в строй. На этот раз в гражданской должности.

— Вот и отлично! — процедил начальник экспедиции, жестом приглашая Михея в вездеход.

На станции капитан внимательно смотрел по сторонам, что-то записывал. А когда его привели к узникам, он быстро убрал блокнот и припал к сетке камеры, крепко пожав руку бывшим коллегам.

— Как же я рад вас видеть, чёрт подери! — радостно воскликнул Михей и вполголоса добавил:

— Мы готовы захватить станцию силой. Я всё продумал, а теперь изучил всё изнутри. Главное, взять толстяка живым. Мы заставим его подчиниться.

— Нет! Я не для этого тебя сюда позвал! Вот, возьми. — Старик протянул тот самый свёрток. — Ищите такие же в лесу и ешьте. Не бойтесь, можете мне доверять. Только ни слова охране Вениамина. Они не должны ничего знать. Как только у них кончатся пайки, ситуация будет в наших руках.

Тарас Петрович, убедившись, что на них никто не смотрит, демонстративно съел один из «каштанов» и подмигнул бывшему капитану.

— Откуда это у тебя? — шёпотом спросил Михей.

— Долгая история! Да и ты не поверишь, хотя, пожалуй, я и сам не знаю! — смеясь, ответил старик.

— Вот бы никогда не подумал! Тихий, скромный, молчаливый старик, а взял и всех перехитрил. Ну, ты и лис!

— Мне помогли. Один бы я не справился. Ступай, пока они чего не заподозрили.

***

Рёв вездеходов вновь взбудоражил покой лесорубов. Они насторожились. Вот из одной машины вышел их товарищ, а следом ненавистный начальник. Вокруг собралась охрана Вениамина. Михей шёл к лагерю. На полпути он сделал характерный жест, призывающий не следовать за ним. Начальник экспедиции и охрана остановились. Дальше капитан пошёл один, толпа лесорубов встречала его вопросительными взглядами. Едва заметно кивнув, он позвал с собой нескольких человек в ближайший шатёр. Те сразу засыпали его вопросами:

— Как там Петрович?

— Давай возьмём их здесь!

— Ты смог изучить станцию?

Михей молча достал сверток и взял в руку «каштаны». На несколько секунд он впустил в свое сердце сомнения, а затем решительно отправил плоды в рот. Лесорубы от удивления замолчали.

— Ешьте. Петрович дал слово, что это безопасно, — сказал капитан, протягивая плоды своим друзьям.

— Ты уверен?

— Нет. Но если сработает, станция будет нашей без кровопролития. Я не хочу лишних жертв, даже среди охраны. И готов рискнуть. А вы? Ну же!

Лесорубы неуверенно присоединились. Вшестером они в один миг съели весь свёрток. Вкус их приятно удивил. Твердый снаружи, плод внутри был мягким, словно наполненным арахисовой пастой. И действительно, вкус чем-то напоминал наш арахис, вкупе с вареным картофелем.

— И что теперь? — спросил один из лесорубов.

— Надо выиграть время, — ответил Михей и начал спешно что-то искать.

Найдя подходящий предмет — коробку небольших размеров, и обернув её целлофаном, он стал давать указания:

— Действуем так: это пустышка, а вот это — настоящий пульт управления. Я подойду к толстяку, и, когда буду отдавать прибор, ты его выхватишь и помчишься со всех ног в лес. Спрячешь его вне обзора камер. Фёдор, справишься?

— Да! — ответил рыжий худощавый мужчина лет сорока пяти.

— Но это не всё. Дальше сбавишь темп, дашь себя догнать. Когда убедишься, что они тебя видят, прячь пустышку в ближайших кустах. И наутёк. Понял?

— Да. Но они же поймут!

–Кто? Толстяк и ста метров за тобой не продержится. А среди охраны одни идиоты.

— Кроме Марка…

— Будем надеется, что пустышку возьмёт не он. Пора.

Твёрдым шагом капитан и его люди шли к начальнику экспедиции. Михей держал в руках пульт. Вениамин улыбался, он уже чувствовал приближающийся триумф. Уже придумывал речь. Уже решал, кого он простит и вернёт на Землю, а кто будет обречён на голодную смерть. Капитан уже близко, вот он протягивает коробку. И тут один из лесорубов рванул вперёд. Выхватив пульт, он с невероятной скоростью кинулся в густой лес. Охрана в оцепенении бездействовала, пока Вениамин не начал на них орать:

— За ним! Догнать его! Быстрее, недоумки!

Спохватившись, охрана пустилась в погоню, поскальзываясь на подмерзших лужах. Но беглец был слишком хорош. Михей неспроста его выбрал. В прошлом успешный спортсмен, а после окончания карьеры — тренер по легкой атлетике, Фёдор всё еще был в отличной форме.

Быстро покинув зону обзора, Фёдор углублялся в чащу. Он бежал и смотрел по сторонам в поисках укромного места для настоящего пульта управления. Увидев издалека подходящую яму в почве, заросшую чем-то похожим на лишайник, Фёдор обернулся и осмотрелся. Охрана была далеко. «Спрячу здесь», — подумал он про себя и направился к яме. Но едва устремившись к ней, остолбенел. Возле ямы стояла фигура взрослого мужчины. Он шёл навстречу. Через мгновение изумление Фёдора превратилось в шок. Перед ним стояла точная копия его самого, улыбаясь до ушей и приветливо сияя глазами.

Они молча стояли, глядя друг на друга, пока таинственное существо не прервало тишину:

— Братец! — странным голосом произнесла мистическая фигура. У Фёдора отнялись ноги, он не мог шевельнуться. Перед ним непонятным образом стоял его брат. Брат, который уже двадцать лет находился в местах лишения свободы и с момента заключения не поддерживал ни с кем связь.

Фёдор пытался что-либо сказать, но язык не подчинялся. Он отказывался верить в происходящее и пытался найти логическое объяснение.

«Как он здесь очутился?» — эти мысли прервались в его голове, когда чьё-то мощное тело с разгона сбило его с ног. Охранники налетели один за другим. Фёдор прижал к груди пульт управления и бросил обвиняющий взгляд на свою «копию». Охрана била его ногами, потом пошли в ход дубинки. А потом…

Его «брат» в потрепанном плаще с большим чёрным капюшоном рассыпался на тысячи маленьких светящихся частичек, которые бесшумно разлетались по соседним деревьям. Через мгновение ветви на этих деревьях стали раскачиваться, будто их трепал штормовой ветер. Охрана отвлеклась от избиения бегуна, почувствовав опасность.

Фёдор выжал из этой паузы максимум. Раздав нескольким преследователям смачные затрещины, он вырвался и бросился наутёк, нарочно выронив пустышку. Испуганная охрана схватила коробку и, не проверив содержимое, направилась в сторону лагеря. Они были абсолютно уверены в том, что Фёдор, испугавшись, не заметил потери пульта. Трюк удался.

***

— Опять ваши проделки! — надрываясь, орал Вениамин. — Вы отсюда не улетите! Слышите? Вы все здесь сгниёте! Я вам это обещаю.

— Несправедливо, начальник, удрал один, а выслушивают твои истерики другие. Потерпи, сейчас твои ребята его изловят, вот тогда и выговоришься, — с ухмылкой ответил Михей.

— Ты мне еще смеешь указывать?

— А почему бы и нет? — капитан уже не сдерживал смех. Вид недовольного и орущего толстяка веселил его.

— Да я тебя раздавлю!

— Да, «раздавить» — это как раз по твоей части.

Лесорубы загоготали. Вениамин, побагровев, выхватил у охранника тазер и выстрелил в капитана. Разряд, попавший в бедро, обездвижил Михея, но сознание он не потерял. Начальник экспедиции, окончательно потеряв рассудок, бросился на него с дубинкой ив бешенстве стал избивать капитана, не подумав о последствиях. Даже крики «наших бьют», «бей их, ребята» и «возьмём жирного» не охладили его пыл, началась драка. Тела изголодавшихся лесорубов принимали разряды, как комариные укусы. Они падали, но тут же с криком вскакивали и кидались на охрану.

Вениамин, увидев, наконец, весь масштаб ярости лесорубов, поспешил ретироваться. Охрана сдерживала натиск до тех пор, пока он не тронулся на вездеходе в сторону станции. После чего они сами бросились бежать.

— Вот и выиграли время! — ухмыльнулся Михей, вытирая кровь с лица.

Фёдор вернулся спустя час. Побитый, испуганный, загнанный. В руках он крепко сжимал пульт управления. Прятать его он не стал, так как решил отдать прибор начальнику. Но сначала хотел поговорить с Михеем.

— Их есть нельзя, Михей! — тяжело дыша закричал Фёдор, подходя к лагерю. К нему навстречу сразу стали выходить лесорубы. Бегун заметил на некоторых побои. Вопросов стало ещё больше, чем ответов.

— Что тут произошло? — спросил он, приблизившись к своим товарищам. Но ответа он не услышал — кто-то втащил его в шатёр.

— Ты чего орешь? Об этих «каштанах», кроме нас, никто пока не должен знать! — шёпотом, но с натиском сказал Михей. — Как всё прошло?

— Не так, как мы планировали! — огрызнулся Фёдор, протягивая коробку с краденой электроникой.

— У нас тоже! — улыбаясь ответил капитан. — Ничего, в итоге всё даже лучше, чем надо.

— Вы их отделали?

— Ну, скорее, они нас, правда, быстро — и сразу бежать. Зато есть время всё обдумать.

— А что тут думать? Они не постеснялись руки распустить, давай ответим тем же!

— Нет! Послушай, Петрович совсем не похож на сумасшедшего! Пока я ему верю, и думаю, стоит прислушаться к его советам.

— Да, кстати, на счёт Петровича. Слышал историю, про его внучку?

— Ну.

— Так вот, я понял, почему он её видит! Это всё «каштаны»!

— Да нет. С чего ты взял это? Он её увидел в первый же день, как покинул лагерь. Не думаю, что он сразу начал есть местные дары.

— С чего я взял? Да мне там сейчас такое причудилось! Я остолбенел. Хотел было спрятать пульт, в яме, а оттуда вылез мой братец.

Лесорубы за время экспедиции хорошо узнали друг друга. Михей сразу понял, о каком брате идёт речь. Он задумался, на лице читалась легкая тревога:

— Даже не знаю, что сказать. Двое одинаково с ума сходить не могут. Но у меня ничего подобного не было, а я съел больше вашего.

— Может, не на всех действует? — спросил Фёдор. Он был очень взволнован неожиданной встречей. Хотя совсем недавно посмеивался над рассказами о видениях Тараса Петровича.

— Может, и так. Нужно это проверить! Выясни у остальных, были у кого-нибудь побочные эффекты или нет? К восьми встречаемся у тридцать первой камеры. Петрович говорил, что там видел эти плоды. — Михей выглядел весьма озадаченно. И, хоть в это мгновение он и не знал наверняка, как поступить, сохранял спокойствие и вселял в лесорубов уверенность.

***

Охрана, отобравшая коробку у Фёдора, только вернувшись на станцию, проверила её содержимое. Поняв, что их ждёт неминуемая кара за такую глупость, они решили соврать и сказать, что не смогли догнать лихого бегуна. Начальник экспедиции был разъярён:

— Значит, решили выставить меня идиотом? Хорошо же! — ворвавшись к себе в кабинет, он выхватил из сейфа табельное оружие и направился к заключённым.

— Открывай! — рявкнул он одному из охранников, указывая дубинкой на камеру Тараса Петровича. Охранник подчинился. Старик дремал, полулежа на скамье и был удивлен неожиданному визиту:

— О, какая честь! — хотел было с иронией поприветствовать Вениамина, но был прерван хлёстким ударом дубинкой по плечу.

— Заткнись! Шутки кончились! Где пульт? — орал Вениамин, как ненормальный.

— У меня его нет. Я думал, ребята его отдали, — не без удивления ответил старик.

— Твои ненормальные ребята, — Вениамин сделал недоброжелательный акцент на слове «ребята», — устроили показательное выступление, с погонями и драками. Я намерен ответить тем же.

После этих слов он молча развернулся и направился ко второй камере, где спал Саша. Он разбудил его бодрым пинком и направил на него дуло табельного пистолета. Лесоруб спросонок не понимал, что происходит. Но быстро пришёл в себя, получив парочку ударов дубинкой. Загнав свою жертву в угол, начальник экспедиции продолжал отпускать тяжелые удары, а за стеной слышались крики Петровича.

— Опомнись! Что ты творишь? Я их не подговаривал! Он тут не причём! Оставь его!