Билет в ад. Мистика и фантастика

Сергей Васильевич Ходосевич

Сборник мистики и фантастики.Предания старины и народные легенды.Фантастический экскурс в будущее и прошлое, в которое можно верить.

Московские страницы. Дама в белом

На Якиманке на Большой,

Сроднилась, что с Игумнова судьбой,

Кипела жизнь и здесь был при горой,

Где Николай-промышленник,

Свою, что жизнь считал игрой,

Среди богатых, бедных свой,

От Бога — ум, считал судьбой,

Не знавший в роскоши покой

Свои богатства, словно гной,

Он из фурункула давил

И всем поклонникам дарил…

Слов нет, чудил!

И слепо женщин всех любил.

Для них, не их мужей усатых,

Однажды праздник учредил

И в зале пол монетой царской,

замест паркета настелил.

Запели скрипки, клавесин огромный,

Босой Игумнов тут на монеты лик ступил,

И за Руси хранителей-род славный,

За всех Романовых вдруг тост провозгласил!

Вино — рекой! По злату — босы ножки,

Цыган тут кто то пригласил с живым медведем,

бубном и гармошкой

Потом гостям подали дичь с картошкой…

И снова танцы, пьяный смех,

Вдруг канделябра звонкое паденье,

Из спальни за иконой громкий голос: Грех!

И общее оцепененье!

Всего прошел один лишь день,

Но вся Москва смотрела уж с презреньем,

На знатный «якиманский"дом,

И на хозяина, в угаре пьяном помраченья…

Который так кричал в окно,

напротив в вишню тыча пальцем:

Ты изменяла мне давно! Да я считал себя страдальцем!

Но слышишь, слышишь все равно!

Твои я помню и глаза, и пальца!

Уже потом чрез много лет,

нашли в подвале дома пяльца

И в подворотнях на Ордынке услышав сказ безвестного скитальца,

Был проклят Коли дом

И родилась легенда-

Игумнов был холостяком отменным,

Но жил с любовницей отменно,

Была хоть благороднейших кровей,

К искусству тягу заимела,

За вышиванием крестом светилась в счастье, тихо пела,

К Игумнову любовь перекипела

И на одном в честь праздников балов,

Драгуну юному вдруг на колено села…

И в поцелуе их слились уста,

Недолга была связь пуста,

Как только кровью налилися-ее хозяина глаза…

Рабу свою он в спальню завлекая,

Твердил: Люблю! Люблю! И таю!

Гостей своих скорее проводил,

К ней сонной подошел тихонько,

В прошедшем тихо вымолвил: Любил!

И две атласные подушки рукою сильной положил,

И целый час душил! Душил!

Потом сказав девицу в Вятку,

а то ли в Гжатск он проводил,

В стене местечко он искуссно за сутки где то смастерил,

Проем потом заштукатурив,

Иконкой набожно закрыл,

Так дале жил…

Пока не стала дама в белом убийце заполночь являться

И в ад звала с ней забавляться,

Однако в доме пресекала грех

И не любила громкий смех,

И после бала на монетах,

Гуляя рядом до рассвета,

Смерть предрекала, тем чья песня спета,

И нищим попадаясь на глаза-

деньжат немного, исцеления несла,

Освоив призраком немного

от юродивых спасенья ремесла,

И в сказах многих тех времен жива,

В дни наши это девица-краса бывает

все еще смела-послать кому нибудь тепла,

Ее заблудшая душа делами светлыми полна,

От Якиманки и до трех Вокзалов,

То тут, то там идет молва,

С времен далеких тайная стезя,

О коей знает матушка-Москва