Восстание потерянных

Сергей Зверев, 2013

Несколько лет назад капитан Стольников и его бойцы впервые попали в Другую Чечню – параллельный мир, дикий и страшный, где много лет бушует кровопролитная война, где правят жестокие законы, а жизнь человека ничего не стоит. Много воды утекло с тех пор. Другая Чечня со временем стала стратегически важной зоной: туда зачастили военные, там проводятся боевые и спасательные операции, что-то изучается. Но самые ответственные задания до сих пор поручают только капитану Стольникову – первооткрывателю параллельного мира. Вот и теперь перед ним поставлена сложнейшая задача – найти и уничтожить опасного преступника, пособника Аль-Каиды, который скрывается от правосудия на территории Другой Чечни…

Глава 3

Джипы проехали треть центральной улицы и четыре перекрестка. Стольников помнил, как въезжал в поселки, похожие на этот. Люди тоже старались не выходить из дома. Даже в отсутствие боевиков. Но во дворах мычали коровы, когда были не на выпасе, блеяли овцы. За все время следования по Другой Чечне Стольников не заметил ни одного стада, ни одного следа. Скота нет в поселке? Но это же немыслимо. Людям нужно мясо, молоко…

Дальше перекрестков не было, дорога уходила строго направо и строго налево. Впереди был виден тупик, улица запиралась длинным одноэтажным зданием бледно-желтого цвета.

— Это больница, — подсказал Зубов.

Саша медленно осмотрелся.

Обычно все делается не так. Группа добирается до первого перекрестка, после чего первое отделение уходит влево, третье — вправо. Обе группы следуют до очередного перекрестка и разворачиваются, захватывая мини-квартал в кольцо. Идет зачистка территории. Второе отделение находится на месте, готовое в любой момент оказаться там, где дела обстоят хуже всего. После проверки территории отделение возвращается, и взвод продолжает следовать до очередного перекрестка. Так исключается возможность скрытного перемещения искомых лиц из квартала в квартал. При учете того обстоятельства, конечно, что соседние улицы одновременно вычищаются тем же способом. Сейчас Стольников таким количеством людей не располагал.

Он не мог понять, куда могли деться люди Бегашвили. Понятно, что российский офицер с грузинской фамилией не повел в поселок весь свой батальон. Но как минимум рота здесь должна была появиться. И потом, «Винторез» мог быть только у снайпера его подразделения.

Саша понимал, что сидящие за рулем Мамаев и Ермолович смотрят на него в ожидании, какое решение он примет. Стольников поднял руку до уровня плеча и пальцами махнул — «налево».

«Роверы» повернули вместе с бойцами, и движение снова началось.

Заканчивалась еще одна улица. Сколько ни вглядывался в окна майор, он не мог заметить ни лица, ни даже шевеления занавески.

— Вы уверены, что в этом поселке есть хоть один живой человек?

— Уверен, — ответил Зубов. — И он умеет стрелять из «Винта».

Стольникову надоело это бессмысленное кружение. Коротко свистнув, он собрал всех у своего джипа:

— Я сейчас зайду в дом. Со мной Баскаков. Остальные на улице. Ушки на макушке, ясно?

Зубов не вмешивался. Стольников знал свое дело.

Осторожно приоткрыв дверь, майор вошел в подъезд. Можно ли было его назвать подъездом — неизвестно. Наверное, да — на лестничной клетке справа и слева было еще по одной двери. Квартиры. Гробовая тишина усиливала эффект опасной неизвестности.

Стольников толкнул дверь рукой.

Она бесшумно открылась и спустя несколько мгновений ударила о стену. Саша поднял автомат и приставными шагами стал входить в квартиру. Следом за ним, спина к спине, не отрывая взгляда от двери квартиры напротив, двигался сержант…

В квартире еще тише, чем в подъезде. Но — странное дело — Стольников успел отметить, что и там и здесь чисто, словно пол вымыт совсем недавно. А пахнет не свежестью, а деревом.

Шагнув в зал, майор быстро повел стволом из угла в угол. Чувствуя, как напряжена спина Баскакова, понял, что и тому тоже сейчас обстановка спокойной не кажется. Гораздо лучше, когда в тебя стреляют. Чего ждать здесь?

Стольников рукой толкнул дверь в комнату и снова взялся за цевье.

Это была очень странная картина. За обеденным столом — это была, оказывается, кухня, — сидели двое. Он и она. Положив руки на колени, они сидели с одной стороны стола и смотрели на Стольникова настолько безразлично, что у майора пробежал по спине холодок.

«Что мне так не нравится в них?» — успел подумать он и тут же понял: лица людей были бледны, но это был не испуг. Люди не могут пугаться одинаково.

— Мы не причиним вам зла, — тихо проговорил Стольников. — Не бойтесь.

Мужчина и женщина продолжали сидеть, словно это относилось не к ним.

Баскаков осмотрел все места в квартире, которые, по его мнению, могли скрывать опасность. Обошел и вернулся. Осмотрел стены. Ничего особенного — водоэмульсионной серой краской они были покрашены до потолка. Потолок, как водится, белый. Ни фотографий, ни картин, ничего. В комнате: стол, потрепанные стулья и кровать. Застлана аккуратно, но без подчеркнутого педантизма. В кухне ящики на стенах, что-то вроде гарнитура. Уже с опущенным автоматом Стольников спрашивал:

— Как вас зовут?

Молчание.

— Эй!..

Женщина медленно подняла на майора пустые глаза.

— Вы видели в поселке вооруженных людей?

— Обкурились, что ли? — предположил Баскаков. — Я пойду, гляну в квартире напротив.

Стольников кивнул, пытаясь разглядеть в лицах хозяев квартиры хоть какой-то смысл. Заодно посмотрел на свисающий с потолка конец. Патрон присутствовал, лампочки не было.

Дверь на площадке скрипнула.

— У вас здесь у всех привычка держать двери открытыми?

Он и не надеялся, что получит ответ. Держа автомат в руке, выглянул в окно. Бойцы с генералом находились в прежней позиции — за одним «Ровером». Второй стоял, и не было слышно урчания его двигателя.

— Баскаков! — позвал Стольников и еще раз повернулся к людям за столом: — Вам нехорошо?.. Баскаков!..

Этот крик можно было услышать и на улице.

— Уходите…

— Что? — резко развернулся майор, не веря, что услышал от этих двоих хоть что-то.

— Уходите из поселка…

Стольников замер.

— Вы видели здесь вооруженных людей? — повторил он вопрос. — Баскаков, чтоб тебя!..

Лицо мужчины перекосил нервный тик.

— Поздно… — проскрипел он едва слышно.

— Что поздно? О чем вы говорите?..

— Мы — потерянные…

— Да ничего вы не потерянные! Все в порядке!

— Стены встали…

Стольников нахмурился:

— Какие стены, приятель?

Мужчина нашел на его лице глаза и замер. Последний раз такую картину Стольников видел в террариуме Инсбрукского зоопарка. Ему стало не по себе.

Спиной вперед он вышел на площадку. Кричать сержанту в третий раз он не посчитал нужным. Баскаков из тех людей, которые хорошо слышат.

Ударом ноги распахнув прикрытую дверь, он ворвался в квартиру.

На полу лежал и корчился, держась за шею, мужчина лет сорока. Под ним расплывалась, увеличиваясь в размерах, черная лужа. А над ним стоял, сжимая автомат, онемевший сержант.

— Что случилось? — выдохнул Стольников.

— Я вошел в квартиру, а он… — И Баскаков недоуменно пожал плечами.

— Зачем ты его порезал?!

Не раздумывая ни секунды, Стольников схватил стоявший рядом табурет и запустил им в окно. Переломив как печенье оконный переплет, табуретка вылетела на улицу и грохнулась на асфальт. Через мгновение майор услышал топот ног на лестнице.

— Двое направо, Татарин со мной! — услышал Саша голос Жулина.

— Я не резал его, командир!.. — вскричал Баскаков.

«Ну конечно! — вскипев, подумал Стольников. — Не резал он!.. У парня просто сработал механизм — он увидел неизвестного, и рука сама сработала, вот что… Махнул ножом и чуть не отсек гражданскому голову. А сейчас подвирает, понимает, видимо, что не в «зеленке» находится, а в жилом доме…»

— Ермолович, ко мне!.. — проорал во все горло майор. — Ко мне, быстро!..

Бывшему санинструктору разведвзвода не нужно было объяснять, зачем его зовут. Срывая на бегу сумку, он рухнул коленями прямо в лужу крови перед местным жителем.

— Ты можешь что-нибудь сделать?!

— Я сейчас посмотрю…

Мужчина, хрипя, перевалился на спину. Выставив вперед зажатую в кулак руку, он протянул ее к Стольникову.

— Я здесь, я здесь, старик! — прокричал Саша. — Все будет хорошо, только не шевелись!..

С треском расстегнув сумку, Ермолович выдернул из нее, как змею, длинный розовый медицинский жгут.

— Жгут на шею?! — изумился Мамаев.

— Разорвите бинты, много бинтов!.. — взревел Ермолович. — Мне нужно много бинтов!

Продолжая хрипеть, мужчина тянул к Стольникову руку. Его широко открытые глаза, казалось, вот-вот лопнут от напряжения. Стольников схватил его кулак, стиснул.

— Все будет хорошо. — И обернулся к бойцам: — Что рты раскрыли, мать вашу?! Прошмонайте мне весь этот дом!.. Может, здесь еще кто-то с топором над головой стоит! Эй!..

Не понимая, отчего так упрям мужчина, майор схватил его кулак и второй рукой.

— Ермола сейчас все сделает правильно, ты не гоношись! Будем жить, понял!..

Губы мужчины что-то шептали, и Стольников почувствовал, как из кулака местного жителя ему в ладонь упал какой-то предмет. Вскинув от изумления брови, он поднес окровавленную руку к лицу. Разглядев и поняв, что передал ему хозяин квартиры, он побледнел и быстро, словно боялся, что увидит еще кто-то, стиснул пальцы.

Тем временем Ермолович, прижав левую руку раненого к голове, накинул ему на шею жгут и стянул рану вместе с рукой. Он мог дышать, и в то же время вена была перетянута. Кровь нехотя перестала пульсировать из резаной раны, но мужчина угасал на глазах.

— Я его пальцем не тронул! — кипятился Баскаков. — Я зашел, а он по полу елозит!..

— В этой больнице есть операционная и человек, который умеет резать?! — спросил санинструктор генерала, вскидывая голову. Обеими руками он прижимал к шее раненого размотанные и стиснутые в кулаках бинты. — Я не Авиценна, поплевать и заживить не могу, нужно оборудование!

— Главврач — хирург, — ответил Зубов и бросился к окну.

— У меня есть пять минут. Если через пять минут мужик не ляжет под физраствор и не получит хотя бы литр крови, я его потеряю.

— Машину ко входу!.. — рявкнул Зубов.

Разведчики унесли местного и уложили в кузов. Ермолович запрыгнул следом, Маслов дождался, когда в кабину сядет генерал, и через секунду «Ровер», взревев, помчался в сторону больницы.

Прыгая по лестнице, Стольников, чтобы не ошибиться, еще раз посмотрел на предмет в руке.

— Глазам не верю, — пробормотал он и спрятал находку в карман.

Ключников, Айдаров и Мамаев, скользя меж деревьями, уличными печами и пристройками, обходили участок.

— Выведите мне на улицу всех, кто здесь есть! — приказал, стиснув зубы, Саша. — Всех!..

Таких оказалось пятеро. Четыре мужчины и одна женщина. Все возрастом от двадцати до сорока. Все из разных квартир. Стольников окинул их взглядом. Та же бессмысленность в глазах. Тот же синюшный цвет лица. Полное отсутствие реакции на внешние раздражители.

— Я спрошу только раз, — тихо проговорил Стольников, чувствуя, как накатывает ярость. В такие минуты он всегда боялся, что может совершить поступок, о котором будет сожалеть весь остаток жизни. Как правило, не совершал и не сожалел. — В этот поселок вошли вооруженные люди. Кто их видел?

Никто не ответил.

Он шагнул к первому из мужчин и мощным ударом в грудь повалил его на землю:

— Хватит прикидываться идиотами!

Мужчина смотрел на него с земли как на дерево.

— Что вы скрываете?!

— Командир… — осторожно вмешался прапорщик.

— Где они?! Говори!.. — Шагнув вперед, Стольников повалил одного за другим еще двоих. Они не выглядели по сравнению с ним субтильно, но силе майора противостоять не могли. Саша почувствовал, как к его удивлению примешивается досада на самого себя. Это он должен был проверить все квартиры, а не Баскаков. А там смотришь, и убийца бы не ушел.

— Саня!.. — позвал его Жулин. — Саня, брось! Посмотри на них!.. Они же не понимают тебя!

Стольников, тяжело дыша, впился взглядом в лежащего прямо перед ним мужчину. На лице жителя Южного Стана не было никаких эмоций. Ему было все равно. И без того темные глаза из-за расширившихся зрачков выглядели пулевыми отверстиями…

— Третий, я Первый, прием! — настойчиво проговорил в рацию генерал Зубов. — Ответь!

— Третий на связи!

— Где Десятый!

— Десятый на подходе!

— На каком, к черту, подходе?.. Откуда он следует?!

После короткой паузы Ждан ответил:

— Он следует из «Миража».

— Какого дьявола, мать вашу?! Я же приказал проверить Южный, а уж после следовать к объекту!..

Следующая пауза получилась чуть длиннее:

— Десятый говорит, что Южный проверен. Они вышли из него двадцать минут назад. Он отправился к объекту, оставил там часть, а вторая часть под командой Девятого сейчас следует к Южному, чтобы обеспечить поддержку.

— Кто ее просил?!

— Десятый сообщил, что это ваш приказ.

— Мой приказ?! Я вам глотки перегрызу, гармонисты деревенские!.. — взревел Зубов и отключился.

— Трудно воевать со слабоумными, но инициативными военнослужащими, да, Александр Львович? — бросил майор и усмехнулся. Разговор он слышал.

Зубов уронил на колено руку с рацией. Он ничего не понимал. Он велит Бегашвили проверить Южный Стан и отправляться в тюрьму для организации работ на объекте. Вместо этого Бегашвили проверяет Южный Стан, убеждается, что боевиков в поселке нет, и снова следует колонной к «Миражу». Допустим, ошибся. Допустим, это его последнее задание в НИИ. Но если нет боевиков в Южном Стане, зачем отправлять Вакуленко с частью батальона к Южному Стану для организации поддержки?

— Я что-то, может, не по-русски сказал? — процедил, стиснув челюсти, Зубов. — Ну, следуй, следуй. Сейчас я тебе гланды через задницу вырву…

Главврач больницы объекта «Южный Стан» вышел из операционной, вытирая полотенцем руки. Зубов поднялся, вынул сигареты.

— Здравия желаю, товарищ генерал-полковник, — пробормотал доктор, прикуривая. — Что-то не успели мы сегодня даже поздороваться…

— Что раненый?

— Дел вы наделали, товарищ генерал…

— Как раненый, спрашиваю?

— У него обширная кровопотеря, пациент без сознания. Сантиметр повыше — и сонную артерию распороло бы пополам. А так просто зацепило. Удивительно, но жить он, думаю, будет. Крепкий мужик.

— Прогнозы?

— Я не ясновидящий. Теперь все от него зависит. Вы сделали все возможное. Пять минут лишних — и он остался бы вообще без крови. Я сейчас восстановлю ему запас, у меня есть резерв. Главное, чтобы кровоснабжение в мозге не было нарушено. Вот и все.

Зубов взял его за руку, отвел в сторону:

— Вы не заметили характер раны?

— Нет, — ответил доктор. — А что с раной?

— Она похожа на змейку. Такие разрезы получаются после удара ножом с лезвием, похожим на стропорез.

— И что?

— Такие ножи могут быть только у бойцов спецназа.

— Вы меня простите, но я в этом не разбираюсь. Мое дело — шить и резать.

Генерал, не отвечая, отошел к Стольникову.

— Все слышал, — пробормотал майор.

— Что думаешь об этом?

— Я сегодня уже видел такой нож.

— Где?

— На лестничной клетке НИИ. — Он посмотрел на главврача: — Скажите, вы видели здесь кого-нибудь?

— В смысле?

— В смысле — на улице. Боевики, наши люди в грузинской форме?

— Признаться, я с утра за работой… Может, Настасья видела? Настя!

В коридоре проявилась высокая стройная девушка с туго собранными на затылке в клубок волосами. Белая шапочка была скорее аксессуаром, чем играла свою настоящую роль. На голове белокурой красавицы шапочка сидела как диадема.

— Настя, люди Бегашвили в поселке сегодня были?

— Я не видела.

— Понятно, — процедил Зубов. — Значит, бессмысленно спрашивать и о боевиках… Куда же они подались?..

Это было удивительно. Боевики, те, что ввели себе антидот и покинули «Мираж», шли пешком. Вероятно, разбились на подразделения, так удобнее. Скорее всего, на роты. Со времен Македонского рота — самое боеспособное и жизнеспособное подразделение, как бы оно ни называлось. Двигались параллельно друг другу. Проскочить мимо Южного Стана не могли. Им нужна еда, медикаменты, вода. Но они могли умышленно не зайти в поселок, опасаясь, что их там может ждать засада. Обогнули, как вода камень, и ушли еще южнее. Куда? В Грузию! Они уверены, что находятся в Грузии. И сейчас ломятся на восток в направлении, как они думают, Ахметы. Чтобы там разойтись на группы и следовать до Тбилиси или вернуться в Россию через Дагестан.

Зубов поймал себя на мысли, что не о том думает. Ему нужно соображать не как обманутому боевику, а как руководителю спецоперации, который был автором этого обмана.

— Нет, а иначе как же мне понять, куда они подались, — вслух он оправдал себя.

— Что говорите?

— Я говорю, что хрень какая-то получается, доктор. — Он похлопал врача по плечу и закинул автомат за спину. — Хрень. Самая настоящая.

— Кстати, где скотина? — вмешался Стольников.

— Вы о ком?

— О скотине. Крупнорогатый скот, овцы, козы? Где они?

— Местные держали одно время животину, но она передохла. Оставшуюся съели.

Он вышел на крыльцо в тот момент, когда к больнице подъехал, отчаянно визжа тормозами, «Ровер» со Стольниковым.

— Ну что?

— Никаких следов присутствия. Если здесь и были, то как в воду канули.

— А местные?

— Местные молчат как рыбы. И стали какие-то нервные после этого случая с раненым. Урчат…

— Любой бы заурчал. — Зубов снял кепи, вытер ладонью пот со лба. — Что думаешь, майор?

— Я послал Татарина посмотреть, есть ли следы за поселком. Пятьсот человек протопать, без того чтобы бросить окурок или упаковку от таблеток, не могли.

— Верно, не могли. Но у меня такое ощущение, что протопали.

— Вопрос можно? Вы хорошо знаете всех этих — Вакуленко и иже с ним?

— Дерзкие, наглые, но исполнительные офицеры. А что?

— Ничего. Сколько лет они служат у вас?

— Около пяти лет.

— Долго, стало быть… А Бегашвили?

— Когда ты скрылся после операции в Ведено, он в бригаду капитаном прибыл. На твое место, Саша.

К ним быстрым шагом подошел Жулин.

— Где люди? — бросил ему Стольников.

— Заканчивают проверять южную часть поселка.

— Результаты есть?

— Только эти чокнутые. Но ни на одном — ни следов ранений, ни потертостей на плечах, ни следов ружейного масла на одежде.

— Прошли те времена, когда у них один комплект одежды был.

— Тем не менее — ничего.

— Подвалы? Чердаки, хозпостройки? Ну не могут пять сотен боевиков идти мимо поселка и не зайти в него! Генерал, сколько времени прошло после их побега из тюрьмы?

— Двенадцать часов.

— Двенадцать! До «Миража» шесть километров. Они туда-сюда уже десять раз могли пройти, а им всего раз-то и нужно было. Жулин, ты внимательно смотрел?

— Я устал повторять одно и то же, Саня.

— А ты повторять будешь, пока я не скажу прекратить повторять. — Поморщившись как от зубной боли, Стольников повернулся к Зубову: — Товарищ генерал, а боевики после ухода из тюрьмы могли уйти не к Южному Стану, а вообще в другом направлении?

— Маловероятно. Географически они мыслят всегда верно. И где они находятся в Грузии, им представляется достаточно хорошо. Если солнце встает справа от «Миража», они пойдут на юг. Спасительная часть Грузии — на юге.

«Но они могли пойти, чтобы сбить со следа, наоборот, в малолюдные места», — подумал Саша и попросил генерала связаться со Жданом. Люди Бегашвили должны проверить эту версию.

Генерал перебросился парой фраз с полковником в НИИ.

— Зайду в больницу, — пробормотал, ожидая своих бойцов, Саша. — Горло пересохло.

Он стоял над местным жителем, а медсестра вводила в вену раненого какое-то лекарство.

— Я вас очень попрошу, красивая, — пробормотал Саша. — Сделайте для него все возможное. Очень уж не хочется оставлять о нашем появлении плохие воспоминания. Хоть мы к этому и не причастны.

— Я понимаю, — улыбнулась ему девушка.

— Как вас зовут?

— Настя.

— Пообещайте.

— Я обещаю.

— А что с населением здесь происходит?

Настя поправила волосы, обошла майора и подошла к столику, где лежали инструменты:

— В каком смысле?

— В том смысле, что они выглядят дебилами. Вас это не смущает?

— А как бы вы себя вели, если бы вас вдруг переместили сейчас на Марс? Представьте, что я вот сейчас возьму какую-нибудь коробочку, открою, и из нее выйдет ваша жена. Скажет: «Привет, милый! Давай, погуляем?» И тут она вспомнит, что оставила в Москве утюг включенным. Я скажу: да нет проблем. Нажму кнопочку, и она улетит в Москву утюг выключать. Для меня это будет нормальным, а как вы будете себя чувствовать при этом? Какие будут эмоции?

— Вы слишком сложные аналогии для меня рисуете. Годы войны лишили меня чувства юмора и фантазии.

— Но вы все равно поняли меня.

— Да, — начал Стольников, — но…

— Я думаю, вы впадете в ступор. И при этом вы еще знаете, что такое айфон и синхрофазотрон. А они совсем недавно увидели грузовой автомобиль и градусник. Они все в непреходящем шоке. Правильно?

— Нет, не правильно. Я не знаю, что такое синхрофазотрон. И у меня нет жены.

— Думаю, вы меня поняли, — и девушка улыбнулась.

— Скажите, а что у них значит — «стены встали»?

Она подумала:

— А кто именно вам это сказал?

Подумал и Стольников:

— Да сейчас на улицу толпу выгоняли, так уже и не помню, кто из них. А есть разница, кто именно?

— Ну, у них у каждого свои проблемы. Как и у нас. Кто-то переносит стрессы спокойно, кто-то вешается, кому-то начинает казаться то, чего нет.

Стольникову показалось, что несколько минут времени он потерял даром.

— Вы присмотрите за этим парнем?

— Это моя работа…

Их разговор прервался длинной очередью.

Стольников выскочил на крыльцо и тут же скатился с него как мяч. С его ростом сделать это было сложно, но ничего другого не оставалось. Напротив входа в больницу, за углом жилого дома, стоял кто-то и поливал огнем пространство перед собой. На первый взгляд казалось, что делает он это вслепую. Но Стольников ясно видел сектор обстрела — пять метров справа от крыльца и пять метров слева. И ни одна пуля не ушла выше дверного проема. Стрелок знал свое дело неплохо. Так что лучше выглядеть сейчас мячом, чем через мгновение бревном.

«Странно только, что он стреляет в больницу, а не в тех, кто стоял на улице и был открыт как мишень на полигоне…»

Осматриваясь в поисках новой опасности, майор не заметил никого, кто поддерживал огнем этого стрелка. Окна домов были по-прежнему пусты, улицы мертвы.

Бойцы с генералом уже давно заняли позиции и коротко долбили по углу дома. Ключников залег в ста метрах дальше и стрелял одиночными за спину стрелку. Понимая, что тот интересен в живом виде, Ключников не целился, а просто давал понять — назад соваться боевику бесполезно.

— Ты видишь его? — крикнул ему Стольников.

— Да!

— Это «чех»?

— Да!

— Ну хоть что-то. Товарищ генерал, это не за ним мы сюда мчались? — едко пошутил майор, поворачиваясь к Зубову.

У беглого боевика между тем заканчивались патроны. Расстреляв в пылу несколько магазинов, он теперь стучал из-за угла дома одиночными. Сам угол здания уже не был похож на угол в известном смысле. Пули бойцов отбили штукатурку, бетон, кирпичи, и теперь дом выглядел так, словно его покусала гигантская крыса.

— Хватит патроны расстреливать! — прикрикнул Саша. — Эй!.. — Последнее относилось к боевику. — Хорош стрелять! Брось автомат и вываливайся на свет божий! Даю десять секунд, а после — команду «огонь на поражение»! Ну?

Сначала появился «калашников». Новенький, с сияющим лакированным прикладом, словно только что со склада. Он вылетел, описал окружность и загремел по асфальту. Ствольная коробка отскочила и забренчала, улетая дальше автомата. Такие Стольников видел в «Мираже». Это из арсенала сотрудников тюрьмы.

Конец ознакомительного фрагмента.