Нечего делить

Сергей Лукьяненко, 2004

«Летающая тарелка пронеслась над речкой Ухтомкой, чиркнула матовым днищем по воде, подскочила – но набрать высоту уже не успела, врезалась в кручь левого берега. Металлический корпус сразу пошел трещинами, из трещин потек сизый дым…»

Летающая тарелка пронеслась над речкой Ухтомкой, чиркнула матовым днищем по воде, подскочила — но набрать высоту уже не успела, врезалась в кручь левого берега. Металлический корпус сразу пошел трещинами, из трещин потек сизый дым.

Аркадий, с полминуты уже следивший за полетом, ругнулся. У него как раз начало клевать. От поселка к месту падения пылил джип участкового, молоковоз, везущий в город молоко с утренней дойки, тоже завернул к реке, но они были еще далеко. По берегу бежали к косогору рыбачившие неподалеку дачники — вечно они пристраиваются к рыбным местам, лезли из воды купавшиеся в затоне мальчишки — но какая, скажите на милость, может быть инопланетянину помощь от мальчишек и дачников?

— Держи удочки, — велел Аркадий племяннику Олежке, приплясывающему на месте от нетерпения. — И вываживай аккуратно!

— Дядь Аркаша… — заныл племянник, но Аркадий уже бежал к месту крушения. Человек он был немолодой, плотный, бегать не любил, но сейчас был случай особый. Дым из тарелки валил все сильнее, наверное, и в поселке видно. Дачники уже добрались до тарелки, но вместо того, чтобы помочь пилоту, принялись отгонять в сторону мальчишек. А чего их отгонять? Если уж рванет, так и в соседней области слышно будет!

— Расступись! — прикрикнул Аркадий, подбегая наконец к тарелке. — Что, никогда летающих тарелок не видели?

— Какая это тарелка, дядя Аркадий, обычное блюдце! — дерзко заявил кто-то из пацанов постарше. — Вот прошлым летом тарелка садилась — тарелища!

— И все ты врешь, ты тогда в районе был, не видел! — возразил сын тётки Нюры.

— Я вру?

— Ты!

Завязалась потасовка — оно и к лучшему, дети сразу отвлеклись от тарелки. Не обращая внимания на галдеж и первые сопли, Аркадий обошел тарелку (ту часть, что не зарылась в землю при падении). Люка нигде не было. Из щелей стало пробиваться пламя.

— Автоматический зонд, — предположил один из дачников. — А?

— Бэ! — сурово сказал Аркадий. — Автоматические зонды на аварийную не заходят, в воздухе взрываются. Чтобы не распространять высокие технологии среди туземцев.

Дети выяснили отношения и угомонились. Отстоявший свое лидерство старший спросил:

— Дядя Аркадий, может, он кремневый? Может, ему пожар не страшен?

— Кремниевый, дубина! — вякнул Нюркин отпрыск, и потасовка завязалась по-новой.

По обрывистому склону большими прыжками спустился Никита — водитель молоковоза, здоровяк и балагур, когда-то работавший в городе пожарным. В одной руке он держал ломик, в другой — аптечку. С первого взгляда оценив обстановку, Никита подошел к Аркадию:

— Горит?

— Полыхает. А люк, видать, в землю зарылся.

Никита покачал головой. Тарелка и впрямь была небольшая, метров семь в диаметре, но тяжелая.

— Так, пацанва! — гаркнул Никита. — И вы, граждане отдыхающие! Надо спасать водителя тарелки. Все навалились вот сюда!

Бок летающей тарелки был горячим и слегка колол пальцы электричеством. Никита и Аркадий в минуту организовали детей и дачников, навалились на тарелку.

— И — раз! — кричал Никита. — И — два! Пошла-пошла! Еще чуток!

Аркадий пихал неподатливое блюдце, морщился от дыма и колотья в пальцах. Ноги разъезжались на влажном песке. Но тарелка и впрямь сдвинулась, перекосилась и сползла вниз по склону — освобождая полуоткрытый люк.

Из люка в клубах серого дыма выскочил пришелец — толстенький невысокий гуманоид с зеленоватой кожей, одетый в серебристый комбинезон и ботинки на магнитной подошве. Пришелец кашлял и отплевывался. Никита подхватил страдальца под мышки и оттащил к воде. Тарелка заполыхала вся, будто до того держалась из последних сил. К ней сразу потеряли интерес и кольцом окружили гуманоида, отдыхающего у реки. Пришелец чихал, тер глаза, оттирал копоть и медленно терял зеленоватый оттенок, становясь все более похожим на человека.

— Оклемался, брат по разуму? — добродушно спросил Никита.

— Какой позор сегодня совершил я… — простонал пришелец. — Разбил корабль и едва не умер…

— Ничего, браток. — Никита похлопал его по плечу. — Со всяким бывает. Жив — и ладно.

Пришелец встал, печально посмотрел на тарелку — та оседала, исходила дымом, превращалась в легкий серый пепел.

— Спасибо за спасение, туземцы, — сказал пришелец. — Я очень вам признателен за помощь.

— Сам-то откуда будешь? — спросил Аркадий. — Семидесятая Девы?

— Семидесятая Девы? — Глазки у пришельца забегали. — Какой Девы? Не слышал даже. Я… из галактики Эм-сорок пять!

— Ну, из галактики — так из галактики, — не стал настаивать Аркадий, хотя гражданство Семидесятой Девы было написано у пришельца на лбу — маленькими, видимыми в ультрафиолете буквами. — Медицинская помощь нужна?

— Нет, я здоров и даже не напуган! — замахал руками пришелец. — Я только удивлен, что вы спокойны. Культурный шок я ожидал увидеть, непонимание и скрытую враждебность!

— Тебя как зовут? — спросил Никита.

— Вам будет трудно имя воспринять. Пришельцем называйте меня смело.

— Ты белым стихом кончай разговаривать, Пришелец, — просто сказал Никита. — Заколебал уже, честное слово.

— Мой компьютер считал, что напевность речи успокоит туземцев, — смущенно признался Пришелец.

— Вижу, что твой компьютер такой же психолог, как и пилот, — хмыкнул Никита. — Аркаша, я поеду, молоко скиснет.

— Постойте, спаситель! — Пришелец с явным усилием заставил себя говорить прозой. — Я хочу отблагодарить вас за помощь!

— Да ладно, чего там… — махнул рукой Никита.

— Возьмите! — Пришелец открыл нагрудный карман и достал маленькую белую горошину. — Вам!

— Это надо пить? — уточнил Никита.

Конец ознакомительного фрагмента.