«Хроники мёртвых городов – 2». Сборник рассказов

Сергей Михайлович Кулагин

В сборник вошли рассказы-призёры конкурса «ХРОНИКИ МЁРТВЫХ ГОРОДОВ – 2» – организатор сообщество ВКонтакте «Леди, Заяц & К», при поддержке писателя Тима Волкова и «Проект СВиД – Сказки для Взрослых и Детей». Отдельная благодарность Нитке Ос – подготовка иллюстраций для каждого этапа. Конкурс проводился в три этапа: мистическо-приключенческий триллер, фантастическая сказка-боевик и трансреализм.Друзья, спасибо за добрую атмосферу, внимание и доброжелательность во время проведения конкурса.

Андрей Шиканян

СМУТНАЯ УГРОЗА

Провидица проснулась от своего крика. Она села на кровати и, бормоча что-то неразборчивое, уставилась в темноту, подслеповато щурясь. Женщина находилась в преклонном возрасте, и зрение подводило её.

В комнату ворвались служанки, жрицы и охрана. Внесли факелы. Но Провидица не реагировала на свет. Она продолжала смотреть в никуда и бормотала:

— Мир разделился… Мир разделился…

— Что случилось, Матушка Провидица, что вам привиделось? — Старшая жрица пыталась успокоить старую женщину, отвлекая её вопросом от видений.

— Мир разделился, — продолжала бормотать Провидица.

Потом глаза её закрылись, и она с тихим вздохом опустилась на кровать.

— Неужели умерла? — робко предположил кто-то из собравшихся.

— Типун тебе… — чей-то грубый голос прервал паникёра.

— Все вон! — Старшая жрица сурово посмотрела на столпившихся слуг и воинов. Этого хватило, чтобы комната вмиг стала почти пустой.

В этот момент Провидица пришла в себя. Она открыла глаза. Глубоко вдохнула. Затем села на кровати и, увидев Старшую жрицу, заговорила:

— Я видела сон. В мироздании возникла дыра с огненными краями. С моей стороны, у открытого ангара, рядом с лужей сидел ребёнок — мальчик лет восьми — и играл гладкими однотонными шарами, которые выкатывались из нутра помещения. Он обмакивал эти шары в воду, и они взлетали в голубое небо. Только на шарах этих, словно отпечатанные, виднелись цифры. Лицо мальчика было задумчиво, будто он размышлял о чём-то очень важном. По ту сторону огня стояли мёртвые люди. Мёртвые, но живые. За их спинами виднелись развалины и красное небо умирающего, отравленного мира. Странные люди скалились, глядя на мальчика. Они явно хотели причинить ему вред, но не могли преодолеть прозрачную стену, которая отделяла их.

— Считаете, что это пророчество? — немного недоверчиво спросила Старшая жрица.

— Не знаю, Хама, мне то неведомо. Но сон слишком яркий, чтобы не обращать на него внимания.

Старшая жрица подала Провидице воды. Та пригубила и сказала:

— Мне нужно посоветоваться с Ведьмой. Скажи Гнату, пусть готовит конвой и дары. Со мной едет Младшая.

* * *

В лесной чаще кричали птицы. Или звери. А может, это переклинивались налётчики, коих развелось в последние годы великое множество. Грабастики, правда, пошли ныне заурядные. Оружия, кроме дубин, ножей и хозяйственных топоров, никакого. Доспехов, за исключением плотной одежды, тоже нет. Смех сквозь слезы, да и только. Однако Неслух всё равно настороженно оглядывался по сторонам. Мало ли что? Их, разбойничков этих, ватаги многочисленные. Не силой, так числом победят. Да и хватает шастающего по чащам, кроме лихих людей, опасного зверья всякого.

Стояла осень, и лес, через который двигался конвой Провидицы, являл прекрасные виды. Жёлтые листья берёз соседствовали с красными клёнами, осинами и ясенями. Где-то мелькнули буроватые трезубцы каштана. Стоял один из тех осенних дней, когда воздух, кажется, прозрачен, а голубое небо так высоко, что ты становишься мелким и ничтожным перед природой.

Прямая, как стрела, дорога, проложенная ещё в докометные времена, тянулась от самого города Скрада, казалось, разрезала лес и уходила в неизвестные Неслуху дали. В городе поговаривали, что разведчики добрались до конца этой дороги, но о том, что они там нашли, слухи ходили самые противоречивые. Кто-то говорил, что дорога упирается в другой город. Но его жителей никто не видел. От иных Неслух слышал, что там находится в гигантский древний завод. Правда, что на нём делают, опять же никто не говорил. Ещё меж людей ходила версия о том, что дорога вела на край земли и в него обрывалась. Но Гарпий, слывший в Скраде учёным, авторитетно заявлял, что Земля круглая. Так, мол, было до прилёта кометы и осталось поныне. И поэтому дорога, обогнув Землю, упиралась в Скрад с другой его стороны.

Сильно запахло хвоей. Приближался Еловый Бор. К Неслуху подъехал начальник охраны конвоя по имени Гнат — статный, крепкий мужик, бывший ротный командир армии обороны Скрада. Он уже год, как возглавлял стражу конвоя Провидицы.

— Приближаемся к повороту на Усадьбу, — промолвил Гнат. — Утроить внимание. По сторонам не зевать.

Неслух кивнул, а командир поскакал дальше. Боец на всякий случай проверил снаряжение и оружие, хотя этого не требовалось. В принципе. Перед выходом за ворота всегда происходит осмотр и пока все не будут допустимо готовы, Гнат не давал добро на выход конвоя. Вот и сейчас всё в порядке. Меч легко покидал ножны, щит висел где положено, пистолет-пулемёт удобно перехватывался в случае необходимости, обоймы к нему также находились под рукой. Неслух сподручней устроил на луке седла поводья, чтобы в нужный момент не потерять их, когда понадобится управлять своим коне-быком Синькой, одними ногами. На лесной дороге это могло пригодиться. Неслух помнил, как во время позапрошлого сопровождения Провидицы грабастики прыгали прямо с деревьев. Держать поводья тогда времени не было. Только и успевай рубить, колоть, да стрелять. Но его коне-бык слушался коленей седока так, будто они являлись с ним единым целым.

Вдруг Неслух почувствовал, как Синько под ним напрягся. Вслед за этим результат смешения генов повернул свою рогатую голову в сторону предполагаемой опасности.

— Конвооой, стой! — в тот же момент зычный голос Гната разорвал осеннюю тишину леса и две повозки в сопровождении двадцати всадников замерли, как вкопанные.

Неслух, вслед за своим боевым животным, также напрягся. Он не понимал, что за опасность и откуда она, но доверил Синьку, как себе. Если коне-бык нервничает, значит, приближается то, с чем ему не справиться. Но что это, и какое оружие готовить — Неслух также пока не понимал. Вдруг слева от дороги возник шум и треск ломаемых деревьев. Что-то большое, мощное и безразличное к толщине стволов окружающей растительности ломилось через лес. Оставив сомнения, Неслух взял на изготовку пистолет-пулемёт и щелчком перевёл оружие в режим стрельбы короткими очередями. Патроны надо экономить. Ведь прошли меньше половины пути. А ещё обратно возвращаться.

Грохот и треск приближался. Всадники плотнее сомкнулись вокруг двух крытых возков, которые сопровождали.

— Приготовиться! — закричал Гнат.

Однако команда была излишней. Опытные воины уже были готовы к бою.

Треск приблизился к дороге. Из леса, ломая росшие по обочинам кусты, вывалилась громадная влажная бескостная туша слизненожки. Неслух плавно переместил пальцем рычажок на режим стрельбы очередями. Слизненожка являлась одним из результатов действия хвоста кометы на земную фауну, которая породила помесь слизняка и древней многоножкой — артроплеврой. И теперь эти хищные существа, не гнушающиеся никакой теплокровной добычей, ползали по всей планете. Поворотив в сторону конвоя своё тупое рыло, увенчанное двумя мускульными рогами, зверюга издала утробное бульканье и втянула в себя воздух. Все замерли. Охрана приготовилась подороже продать свои жизни, но дать уйти повозке Провидицы. Слизненожка не зря считалась опасным противником. Убить её, имеющимся в наличии оружием, было крайне сложно из-за особенностей строения нервной системы. Однако зверюга, словно передумав, перебирая десятком ножек, росших прямо из брюха, пересекла дорогу и углубилась в лес. Когда треск, сопровождавший передвижение слизненожки по лесу, отдалился, Гнат подал команду двигаться дальше. Неслух вернул пистолет-пулемёт на бок, отщёлкнув рычаг на одиночную стрельбу, и снова занял место в походном строю.

Спустя полчаса конвой свернул с Дороги на неприметную тропу. Правда, таковой она называлась, скорее потому, что кроны растущих по обочинам деревьев смыкались над торным путём куполом, пряча его в густую тень. Это место слыло ещё более опасным, чем сама Дорога.

Всадники и повозки двигались в полной тишине. Слышно было тяжёлое дыхание коне-быков, скрип колёс, стук копыт об утоптанную землю. Такую тишину Неслух не любил. Из своего небольшого жизненного опыта он смог сделать вывод, что подобное происходит либо перед бурей, либо перед тяжёлым сражением. Это же случилось перед битвой с осадившей Скрад армией Мухаронов. Тогда также над местом побоища повисла такая тишь, что было слышно дыхание стрелков на соседних башнях. И через минуту произошло одно из самых кровопролитных сражений в истории Скрада со времён явления Кометы.

Предчувствие не обмануло Неслуха. Лесная тишина взорвалась свистом стрел, рёвом нападающих и громкими командами Гната.

— Сомкнуть строй, мечи к бою! Онгестрел применять по необходимости! — командир был в своей стихии.

Впрочем, распоряжения Гната были излишни. Воины конвоя Провидицы не первый день ходили в подобные походы, да и прошли не одни ученья. К удивлению конвойных, стрелы нападающих отскакивали от кожаных панцирей их коне-быков и не причиняли вреда самим воинам. Из чащи с криками и улюлюканьем выскочили люди, разномастно вооружённые и оснащённые. Были тут бездоспешные разбойники, бывшие крестьяне, а также войны в доспехах Мухаронов и шлемах кочевников Имза. Неслух даже заметил мелькнувшие латы рыцаря ордена Святого Готрда. Окружив конвой, налётчики остановились, потрясая оружием и выкрикивая что-то неразборчивое.

Неслух, приготовившийся к схватке, с трудом удерживал рвущегося в бой коне-быка. Синько хрипел и нервно перебирал копытами, словно давая понять седоку, что он готов ринуться в сечу, колоть, топтать и рвать зубами того, кто даже подумает покуситься на жизнь хозяина. Преданность, как и боевые качества коне-быков, давно оценили не только в Скраде, но и других городах, анклавах и странах, возникших на осколках государств докометной эпохи. Сам Неслух не раз уже имел возможность оценить достоинства своего Синько.

Однако налётчики и не думали нападать. Обстрел не принёс никакого результата, кроме раздражённых ездовых животных. Окружив конвой, разбойники не предпринимали никаких действий. Ждали чего-то. Наконец, их ряды расступились, и на дорогу вышел высокий рыцарь в доспехах, украшенных гербом ордена святого Готрда. Он сделал несколько шагов в сторону конвоя и остановился. Щит и обнажённый меч он держал в руках.

— Я, рыцарь Жиль Огнегрот, вассал Великого Герцога Тортского! — заявил рыцарь подбоченясь. — Требую, чтобы вы сдались на мою милость. Иначе все будете уничтожены!

— Отойди, рыцарь! — громко ответил Гнат. — Мы сопровождаем Провидицу из Скрада. Разве тебе не известно, что Провидица, её Сестры и Братья могут передвигаться по любым дорогам без остановок, досмотров, дани и пошлины?

— Великий Герцог Тортский, именем святого Готрда низложил договорённости о проезде через его земли всяких колдунов и иных богомерзких людишек!

— А с какого это момента Ничейные Земли стали вдруг кому-то принадлежать? — спросил Гнат.

— Они не были ничейными. Они ждали, когда их кто-то возьмёт под свою руку. Вот это случилось, и мы будем именем святого Готрда низвергать власть всяких там провидиц, ведьм и прочей ереси, типа круга Магов и Мастеров. Жилище одной ведьмы уже в плотной осаде. И это большая удача, что нам попалась вторая.

Гнат явно хотел что-то ответить. Однако перепалку, как правило, предваряющую поединок спорщиков (обычно из таковой победителем выходил командир стражи), прекратил стук дверцы первого экипажа. Из кузовка выпорхнула Жада — Младшая жрица Провидицы, которая сопровождала её в дороге. Молодая, обворожительная девушка плавно ступила на землю и направилась к спорщикам. Внимание всех — и разбойников (явное), и стражников (опосредованное) — сосредоточилось на Жаде. Девичья фигура плыла, словно не касаясь земли. Простое, длинное, шерстяное платье, подбитое шкурой коне-быка не скрывало от взгляда соблазнительных очертаний, но совершенно укрывало ноги, поэтому создавалось впечатление, что девушка парит над землёй.

Неслух усмехнулся про себя: он-то знал, что такая походка — не только эффект, созданный одеждой, но и результат жёстких тренировок, которые жрицы проходят ежедневно момента, принятия ими послушания. Их обучали многому, в том числе искусству рукопашной схватки и метанию ножей. Для Неслуха не было секретом, что жрицы составляли ближний круг охраны Провидицы.

Жада неторопливо приблизилась к Гнату, обогнула его. В её плавных движениях скрывалась сила и опасность кошки, готовой к бою. Но во взгляде Младшей жрицы, вскользь брошенном в его сторону, Неслух уловил плещущееся сомнение и беспокойство. Тем временем, Жада встала ровно между Гнатом и его противником.

— Рыцарь Жиль Огнегрот, вассал Великого Герцога Тортского, Провидица повелевает тебе подойти к её возку! — громко проговорила Младшая жрица своим высоким, певучим голосом.

Видя, как предводитель разбойников подался назад, она с лёгкой насмешкой сказала:

— Не бойся, храбрый рыцарь, твоя смерть не нужна Провидице. Охрана пропустит тебя и выпустит обратно живым и невредимым.

После этого, Жада развернулась и направилась к возку. Рыцарь, немного помедлив, бросил меч в ножны, отдал щит подбежавшему оруженосцу и обнажил голову. Все увидели, насколько молод Жиль Огнегрот. На конвой Провидицы смотрел юноша. Держа шлем на сгибе локтя, рыцарь проследовал за Жадой. Щёки его горели пунцовым. Колкость Младшей жрицы попала в цель.

Через несколько минут Жиль Огнегрот, словно последний посыльный, торопливо бежал, грохоча и лязгая латами в сторону своих подчинённых. Отдав несколько распоряжений оруженосцам и отправив курьера, он приказал своим людям пропустить людей Провидицы, а самим следовать на отдалении позади.

Гнат подал знак, и конвой неспешно тронулся. Следом двинулись недавние противники. Рыцарь пустил своего коне-быка рядом с возком Провидицы. Неслух хотел отогнать его, но командир знаком дал понять, что опасности нет. Страж пожал плечами и занял своё место. Решение командира он не оспаривал. Понимал, что в случае чего, Провидица без защиты не останется, а вероломство рыцаря, если таковое случится, будет пресечено жрицами самым жестоким образом. Даже если охрана ближнего круга поляжет, Провидица не даст себя в обиду. Не смотря на свой весьма почтенный возраст, она неплохо фехтовала и хорошо стреляла из лука.

Спустя два с половиной часа конвой с сопровождением приблизились к Усадьбе. Так называлось жилище Ведьмы. Собственно, это была небольшая лесная крепость со рвом, валом и двумя рядами стен. Внешний ряд был деревянным, собранным из толстенных — в три обхвата брёвен высотой три человеческих роста, поставленных частоколом. Стены второго ряда были каменные и заметно выше. С восточной стороны Усадьба выходила на речушку, а с северной стены подпирало болото. А с учётом того, что крепость по старой доброй традиции стояла на холме, то выгодная стратегическая позиция была налицо. Тем более что Усадьбу в момент прибытия Провидицы штурмовали. По всей вероятности, осада длилась уже давно, потому что лагерь в отдалении от крепости имел вполне обжитой вид. Теперь же, осаждающие сумели проломить внешнюю стену и увлечённо рубились с защитниками на её галереях. Стороннему наблюдателю было бы странно увидеть в охране Усадьбы псоглавых, блеммий и четвероруких. Но Неслух не единожды бывал здесь и насмотрелся на этих странных существ Приграничья. Дело в том, что живущая в ничейных землях Ведьма была женщиной мудрой и дальновидной. Она сумела подружиться с местными племенами и заручиться поддержкой их вождей и духовных лидеров. Да так, что те присылали в Усадьбу воинов для охраны и слуг, для уборки и ухода, а также обеспечивали всем необходимым.

Блеммии, четверорукие, псоглавые и прочие, все они были друзьями и защитниками Ведьмы. И сейчас, сражаясь на стенах, они ещё раз доказали ей свою преданность и верность, щедро разменивая свои жизни на возможность спастись или дождаться помощи.

Вот такая картина предстала перед появившимся у стен Усадьбы конвоем Провидицы. Среди воинов сопровождения началось движение. Краем глаза Неслух видел, как стражи готовят оружие к бою. Сам Гнат пока команды атаковать не давал. Конечно, стражей Провидицы учили очень хорошо, и каждый из них стоил десятка чужих бойцов. Но их задача состояла в сопровождении и охране доверенного лица. К тому же охраны было слишком мало. Два десятка великолепных бойцов не выстоят в открытом бою против нескольких сотен посредственных. Ехавший рядом с повозкой Провидицы Жиль Огнегрот что-то возмущённо закричал на незнакомом языке. Затем поднёс ко рту, висящий доселе у седла его коне-быка рог и протрубил какой-то мудрёный мотив.

Бой прекратился. Ещё слышался лязг мечей, грохот, стук булат и боевых молотов. Но уже явственнее доносились стоны и крики раненых. Бойцы герцога возвращались в свой лагерь, защитники Усадьбы сразу принялись латать брешь, пробитую врагом в стене.

К конвою, стараясь не сорваться на галоп, подъехал рыцарь в золочёных латах. Его коне-бык был также защищён железом, хоть это и была излишняя мера. Видимо, таким способом рыцарь пытался продемонстрировать своё богатство. Судя по тому, что ни доспехи рыцаря, ни защита его животного не была посечена, а меч оставался в ножнах, воин в драке не участвовал, предпочтя остаться в стороне от боя и отведя себе роль стороннего наблюдателя и командира на удалении.

— Я Великий Герцог Тортский! — чванливо заявил он громким, визгливым голосом, обращаясь к Гнату. — Кто посмел остановить сражение в тот момент, когда оно уже почти выиграно?

У Неслуха совсем не сложилось впечатления того, что, прорвав хорошо сделанный, но, тем не менее, не самый крепкий деревянный тын, нападающие овладели всей Усадьбой. Напротив, воины герцога с видимым облегчением возвращались в лагерь, по всей вероятности, завязнув в переходах между стенами и неся потери от ловушек, губительного огня и контратак защитников.

— Я остановил сражение, ваше герцогское высочество! — прозвенел голос Жиля Огнегрода.

— Как ты себе такое позволил, выкормыш? Я подобрал тебя, поднял, присвоил имя и титул, а ты…

Договорить герцогу не дали. Дверца возка, около которого ехал рыцарь Жиль отворилась и оттуда вышла Провидица.

— Я Провидица, член Круга Магов и мастеров. Это моей волей была остановлена данная битва. Требую снять осаду с Усадьбы и пропустить нас внутрь.

— Святой Готрд призвал меня, чтобы я навёл порядок в этих погрязших в грехе и ереси землях, и я наведу его! — вскричал герцог. — Две ведьмы вместо одной — это неплохой улов!

И его рука потянулась к рукояти меча. Однако извлечь оружие его высочеству не дали. Подкравшаяся сзади Жада запрыгнула на спину герцогского коне-быка, содрала с надменного воина шлем и приставила к затылку обнажённый кинжал.

— Жиль, что же ты стоишь, руби их! — просипел мгновенно взопревший от испуга Герцог.

— Извините, сир, но мы слишком мелкие фигуры в этой игре, — пожал плечами молодой рыцарь. — Их надо пропустить.

* * *

Комнату освещал мягкий свет. Он лился, казалось, из стен, со всех сторон. Это было необычно. И странно. Неслуху никогда не доводилось бывать во внутренних покоях усадьбы. Конечно, ему было интересно, что в них творится. Для своих двадцати лет Неслух был пытлив и любопытен. Однако, он никогда не стремился за стены Усадьбы, сам считая, что магия не для него. Сейчас воин стоял посреди комнаты. Справа от него был юный рыцарь из армии святого Готрда, слева — Младшая жрица Жада. Даже она, которую допускали к Ведьме, чувствовала себя неуютно.

— Мы с моей сестрой по Кругу посовещались и решили, что вы должны отправиться к Башне и поговорить с Доктором. Именно он, по нашему мнению, может объяснить то, что виделось нам во снах. — Ведьма стояла рядом с простым стулом с высокой спинкой, с которого только что поднялась.

Это была сухопарая, высокая женщина в возрасте с молодыми, пронзительными глазами.

— Вам дадут всё необходимое — припасы, воду, оружие. Мои стражи проводят вас до границы. Простите, охрану дать не могу. Много моих воинов полегло во время осады. Но до каменных врат в степи у Башни вас проводят.

— Почему мы? — вдруг спросил Неслух.

Он не хотел задавать этот вопрос, но тот сам будто спрыгнул с языка.

Ведьма испытующе посмотрела в глаза воину. Потом улыбнулась и, повернувшись к Провидице, промолвила:

— Ты была права, сестра. Он достоин.

— Так почему не Гнат, например?

— Потому что ты можешь дойти, а Гнат нет, — отрезала Провидица.

— И потому, что нам с сестрой по Кругу долго собираться и ещё дольше ехать. Вы же втроём проберётесь в нужное место быстро и проскользнёте там, где нам пришлось бы застрять надолго. А время дорого. Его почти нет. — Ведьма говорила, стараясь не показывать свою озабоченность. Но таковая всё равно проскальзывала.

— Ну, лично я всегда мечтал посмотреть дальние земли, — дерзко усмехнулся рыцарь.

— Наши видения мы вам рассказали. Они похожи друг на друга. Это тревожит нас. Будьте осторожны. Нам кажется, что Доктор в беде. Задавайте свои вопросы, если они есть. Потому что, если вы не спросите здесь и сейчас, после того, как вы переступите порог этой комнаты, искать ответы вам придётся самим.

После того, как все закончили обсуждения подробностей предстоящего путешествия, а необходимые карты были просмотрены и члены похода получили по копии таковой, Неслух решился:

— Скажите, а что такое Круг Магов и Мастеров. Я только сейчас о нём услышал, и мне хотелось бы знать.

— Много лет назад, когда мимо нашей планеты пролетела комета, она зацепила своим хвостом атмосферу Земли, — начала Ведьма. — И на планете наступил генный хаос. Стали появляться столь невиданные и опасные формы жизни, что существованию человечества в любой его форме наступила угроза. Но комета принесла не только ужасы, но и возможность развития у людей восприимчивости и способностей, какие ранее назывались магическими. В один прекрасный момент, поняв необходимость принятия ряда мер для сохранения жизни, собрались выдающиеся маги и мастера, продвинувшиеся в науках, искусствах и ремёслах, и постановили создать совещательный орган — Круг Магов и Мастеров, который бы присматривал за тем, что происходит на подконтрольных им землях. Мы с Провидицей члены этого Круга. Доктор, как ты понял, тоже. Более полно рассказывать не стану.

— А что означали ваши видения? Дети, мертвяки? — это решился спросить Жиль.

— Я думаю, что опасность для мира. Он молод и его олицетворял ребёнок. Опасность же проявилась в виде живых мертвецов, — задумчиво произнесла Ведьма. — И тонкой огненной стены.

— А шары с номерами? — Жада тоже задала свой вопрос.

— Здесь мы теряемся в догадках. Хотите, подумайте сами. Потом расскажете нам, — ответила за Ведьму Провидица.

Через два дня, собрав провизию, снаряжение и оружие, трое молодых людей, верхом, с двумя заводными коне-быками, навьюченными поклажей, отправились на запад, к башне. Их сопровождал отряд блеммий и проводники из псоглавцев.

* * *

Мёртвый город давил своей аурой и встречал пришельцев явной неприязнью. Когда-то, совсем недавно он был живым, но теперь всё погибло. Однако город не пустовал. На краю слуха раздавались шорохи, щелчки, треск, неясные голоса. В разрушенных кварталах сновали смутные тени, и странные звуки будоражили сознание пришельцев. Их было трое: двое молодых людей и девушка. Неслух, Жиль и Жада добрались-таки до Башни. Две недели пути, десятки километров пространства, масса опасностей были преодолены тремя молодыми людьми, понимающими, что может случиться, если они не успеют. Поэтому троица спешила. Они двигались к заветной цели, как единый организм. И достигли её спустя четыре недели после того, как покинули Усадьбу. Теперь же они бродили меж разрушенных домов. При виде всеобщей разрухи становилось ясно, что опасения Ведьмы и Провидицы были не напрасны. Доктор, скорее всего, попал в беду. Но спросить и выяснить это было пока не у кого.

Башню молодые люди увидели ещё с окраин. Но только при приближении к ней стало ясно, что она была также разрушена, как и город, который вырос некогда вокруг. Правда, руины Башни всё равно существенно возвышались над скелетами домов. Даже издалека была заметна циклопичность основания этого сооружения ещё докометной эпохи.

— Ну что, други, — хриплым от долгого молчания голосом молвил Неслух. — То, что нам нужно находится в подземельях этого сооружения.

— И чего ждём?! — Жиль был горяч, нетерпелив и скор на необдуманные действия.

— Если честно, ребята, мне страшно, — призналась Жада, жалобно глядя на Неслуха. — Я чувствую боль, страх и смерть в этом месте. А в Башне она будто сконцентрирована.

— Не страшись, жрица, — чуть самодовольно ответил Неслух. Ему льстило, что молодая, красивая девушка жалуется именно ему, а не рыцарю. — Мы не дадим тебя в обиду.

— Это точно, — ответил странно немногословный Жиль.

За время путешествия Рыцарь сильно возмужал. От лихого, бахвалистого паренька почти ничего не осталось. Только немного горячности. Тяжёлый поход вытопил из его характера всю молодцеватость, оставив умного, расчётливого и опасного не по годам воина. Изменился и Неслух. Ему словно передалась лихость Огнегрота. Но только в меру, чтобы создать у противника ложное представление о себе. Не коснулись трансформации лишь Жаду. Она осталась прежней, умной, жизнерадостной девушкой. Только иногда нет-нет, да ловил Неслух в её взгляде грусть и затаённую тревогу.

Проникнуть в Башню, против ожидания, не составило труда. Строение, также как и окружавшие его руины, были пустынны. Только шёпот ветра, шорох праха и запах смерти преследовал пришельцев. Вдруг протяжный стон откуда-то из-под земли заставил молодых людей вздрогнуть. Звук был слабый, но направление его чётко угадывалось. Поискав вокруг, среди разрухи, спутники обнаружили в хаосе ломаного дерева и битого камня, ведущую вниз винтовую лестницу. Заготовленные загодя факелы служили хорошую службу, поскольку, чем дальше уходили ступени, тем больше сгущалась тьма. И снова ни единой живой души.

Троица спускалась этаж за этажом. Оружие у всех наготове. Глаза выискивали во мраке врага. Но тщетно. Сражаться было не с кем. Даже стоны на какое-то время прекратились. Но Жада уже почувствовала, где находится пострадавший, и друзья двигались вполне целенаправленно.

— Можете убрать мечи, — сказала Младшая жрица. — Здесь нет опасности. Смерть есть, боль есть. И это меня угнетает. Но нападать здесь некому. А мёртвые в этих подземельях ещё слишком слабы, чтобы нападать на живых.

Снизу снова послышался стон, и молодые люди бросились на звук. С каждым шагом Жада бледнела все больше. Даже в неверном свете факелов это бросалось в глаза. Наконец, когда они достигли самого дна, на Младшую жрицу было жалко смотреть. Она была бела, как мел. Ноги Жады подкашивались, и если бы не галантный Жиль, подставивший девушке руку, она непременно упала бы.

— Здесь, словно сама смерть живёт, — виновато пояснила Жада, молодым людям. — Я изо всех сил сопротивляюсь давлению её силы, но надолго меня не хватит.

— Её здесь нет. Она давно ушла, — раздался слабый голос из глубины помещения. — Она ушла, но её сила ещё здесь.

Молодые люди, поддерживая свою спутницу, двинусь на голос, освещая пространство перед собой факелами. То, что они увидели, заставило их невольно отшатнуться. Посреди помещения, на каменном полу, сидел обнажённый человек, прикованный короткой цепью к столбу. Его истерзанное тело представляло собой сплошную запёкшуюся кровавую корку. Особенно бросалось в глаза лицо, кожа с него была срезана напрочь. Но человек дышал, хоть и с трудом.

Жада бросилась к страдальцу и, сорвав с пояса флягу с водой, попыталась его напоить. Тот поблагодарил слабым кивком, а потом спросил:

— Кто вы и как сюда попали?

— Нас прислали сюда Ведьма с Матушкой Провидицей, — за всех, ответила Жада.

— Они все-таки получили моё послание. Я пытался пробиться к их разумам, но у меня плохо получалось. Здесь глубоко и камень не даёт развернуться мысли. Только отголоски смоги вырваться из заточения.

— Да, Провидица и Ведьма видели сны и истолковали их так, будто здесь случилась беда, — подтвердил Жиль.

— Они не ошиблись, — узник закашлялся. — Здесь беда.

— Значит ты… — начал Неслух.

— Доктор, — закончил за него страдалец и засмеялся.

В этом тихом смехе слышалось все: и облегчение, и безумие, и жажда избавления.

— Я Доктор по имени Ангус Готрд.

— Святой Готрд? — удивился Жиль.

— Нет, просто Готрд. Наивный Готрд. Дурак Готрд. Простак Готрд. Как хотите, называйте, — узник с видимым трудом поднял руку, призывая молодых людей к молчанию. — Мне осталось немного. И это время я хочу употребить на то, чтобы рассказать о своей ошибке. Но сначала освободите меня. Я хочу умереть свободным.

Молодые люди хоть с трудом, но разжали звено цепи, сковывающей Доктора. Тот поблагодарил их кивком. После этого, лёг на заботливо подстеленный Жадой плащ и продолжал:

— Сколько себя помню, я жил в этом городе. В этой Башне. Люди и другие существа, живущие рядом, любили меня, а я помогал им, чем мог. Лечил, делал нужную погоду, защищал. Ресурсов Башни, которую построили лет за сто до меня, хватало с избытком. Но мне было мало любви людей. Я искал секреты жизни и смерти. Жизни после смерти и смерти живого мертвеца. Город, как и сама Башня, стоит почти на границе с Травными землями. Так они называются не потому, что там много травы, а потому, что отравлены. Это случилось давно — лет двести тому, когда комета своим хвостом зацепила нашу планету. Жить там могут только немёртвые. Да и то не все. Многие либо погибли от нехватки пищи, либо были съедены своими сородичами. От Травных земель наши земли, где стоит Башня, и обитают живые, отделяет купол. Он был создан много лет назад Машиной, которую запустили наши с вами предки. Они создали Машину, чтобы отделить себя от немёртвых и удержать остатки жизни на планете.

— Как отделить? Откуда взялись немёртвые? — почти одновременно спросили Неслух с Жилем.

— Ваши вопросы сыплются как зерно из порванного мешка. Я не успеваю их осознать, не то, что ответить. Вы молоды и хотите всё знать. Я стар, и моё время на исходе. Потерпите.

— Может быть, вынести тебя наверх к солнцу? — спросила Жада. Она сидела рядом с Доктором на коленях и держала его за руку.

— Было бы неплохо последний раз взглянуть на светило, — мечтательно протянул Доктор. — Но боюсь, туда мне путь заказан. Да и слеп я на оба глаза.

— Откуда же ты узнал, что мы молоды? — удивился Неслух.

— Я долго живу, мой юный друг и хорошо слышу, — через силу улыбнулся Доктор. — Так вот. До прилёта кометы люди смогли достигнуть многого в медицине, этике, поэзии, механике и физике. В естественных науках преуспели весьма. А главное — они научились сращивать живое с неживым, оживлять мёртвое, и совмещать неживое с мёртвым или ожившим. Думаю, если бы даже комета проложила бы себе иной путь, люди той эпохи в конечном итоге уничтожили бы сами себя. После явления кометы, когда взбесившиеся в результате воздействия неизвестных газов и вирусов, гены стали выдавать совершенно невообразимые жизненные комбинации, произошло несколько опустошительных войн. Последняя была между живыми и немёртвыми, которых вели за собой некрокиберы. Эти существа, порождение чьего-то злого докометного гения, объявили себя новой расой и принялись бороться с наследием старых времён — то есть с живыми. Они были разумны, особенно Высшие некрокиберы, умны и даже обладали, в некотором роде, творческим потенциалом. Правда, своеобразным…

Доктор натужно закашлялся. Из его рта на пол выпали несколько капель густой жидкости, в свете факелов, кажущейся чёрной. Хрипло вздохнув, он попросил воды. Фляжку взял сам. Уверенно поднёс к губам и пил столько, сколько требовало измученное жаждой, мучениями и лишениями тело.

— В общем, некрокиберы создали армию, похожих на себя, но не подобных им, однако более живучих солдат. Однако в войне не победил никто. Круг Магов и Мастеров, куда входил мой предшественник, титаническими усилиями создал машину, которая создала поле, отделившее много сотен километров земли, суши и моря, чтобы живые могли жить, не воюя с немёртвыми. Она и сейчас работает, кстати.

— А что же случилось с тобой и с Башней? — спросил Неслух.

— И с городом вокруг? — это встрял Жиль.

— В близлежащей степи мы встретили некронагов, с которыми пришлось покончить. Что же произошло? — добавила Жада.

— В своих странствиях я набрёл на остатки ядовитого схрона. Там, в подземельях, я встретил некрокибера. Он был полуразрушен, почти лишён энергии. Он умирал, если так можно сказать о неживом существе. Я пожалел его и взял с собой. О, как я был тогда глуп и наивен! Ведь это был один из инициаторов последней войны, один из Высших. Его заточили в этом схроне, потому что убить их почти невозможно. Всего этого я тогда не знал и дал ему кров, пищу, а главное — свободу.

Троица слушала молча, затаив дыхание и не перебивая. Ведь доктор рассказывал то, что им самим ни в жизнь не узнать.

— Когда я понял, что наделал, было уже поздно. Ведь для некрокиберов важна энергия, которую они берут из плоти. И не важно, животного или человека. Основное — плоть. Мёртвая, а лучше живая. В такой энергии больше. И чем больше её, этой энергии, тем могущественнее становится некрокибер. Я только потом, когда было уже поздно, узнал, что в случае нехватки энергии у этих существ начинают выключаться основные процессы. Он глупеет, страдает память, хуже двигается. Но чем больше он насыщается, чем больше накапливает, тем могущественнее становится. Особенно, такой древний, как этот. Мне было забавно наблюдать, как он восстанавливается и просыпается. С каждым днём Высший всё больше интересовался не только едой, но и окружающим миром, живущими вокруг Башни существами, моей весьма общиной библиотекой. Но я увлёкся, заигрался. И пропустил тот момент, когда стало поздно.

— Что, ничего нельзя было сделать? — нетерпеливо перебил Жиль.

— Нет, мой юный спаситель, — горько усмехнулся Доктор. — Уже нет. На пути к своему могуществу Высший создал страшное оружие. Он создал новую для этого мира идеологию. Культ святого Готрда. От моего имени он начал проповедовать живущим вокруг Башни существам, что Маги и Мастера — это ересь. Существует только один, избранный Маг и Мастер. Это Святой Готрд, то есть я. Завладев постепенно умами существ, он повёл их войной на уничтожение остальных Магов и Мастеров Круга. Несогласные были убиты. Их смерть принесла некрокиберу, который теперь называет себя Епископ, ещё большее могущество. Один за другим под ударами собранных им армий пали Алхимик, Травница, Механик, Птичник и ещё многие. Только Лучник, Художник и Мечница смогли остановить его экспансию и разбить войска. Я был погружён тогда в исследования микрочастиц, когда мне пришла страшная весть. На тот момент я третий год не покидал подвалы Башни и не знал, что происходит. Но, когда вышел на свет, то пришёл в ужас. На месте цветущего города вокруг Башни расстилались мёртвые руины. В этот момент я встретил его — Епископа. Он был уже не тот слабенький некрокбиер, которого я вывел из подвалов Токсичного схрона. Это было другое существо. Могущественное, злобное, ненавидящее жизнь. Между нами вспыхнула ссора, и я постарался его уничтожить. Но что я могу? Я учёный, а не воин. Я даже не Маг. Я нанёс ему несколько повреждений, но победить не смог. Он не стал меня убивать. Просто срезал лицо и заточил в подвале моего же жилища. Сказал на прощание, что теперь мир обрёл истинного Святого Готрда. А ещё пояснил, то жить я буду до тех пор, пока жив он. Нас теперь связывает моя плоть на его морде. Не живая, но и не мёртвая. А ещё на прощание со смехом заявил, что теперь ему ничто не помешает, уничтожить Машину, создающую купол над землями живых.

— Скажи, где его искать и мы убьём его! — воскликнул Неслух.

— Непременно! — хищно оскалившись, подтвердил Жиль.

— Я не знаю, где его искать, — печально ответил Доктор. — Моих способностей не хватает, чтобы найти его. Думаю, он сам вас найдёт. Я подскажу, как убить его.

Трое молодых людей и без того внимательно слушавших умирающего человека, затаили дыхание. Только что они узнали то, что известно единицам в этом мире. Теперь им предстояло получить сведения о том, как этот мир сохранить.

— У некрокиберов есть три точки слабости. Здесь, здесь и здесь. — Доктор поочерёдно показал на свою шею, солнечное сплетение и лобок. — Поразишь его в шею, мозг перестанет работать, в том месте, где у человека солнечный нервный узел, у некрокиберов основной распределительный механизм, а там, где у человека пах, — у этих основной сборщик и накопитель энергии и силы. Епископу надо постоянно питаться, потому что в той схватке мне удалось пробить его накопитель и повредить распределительный механизм. Теперь он не может становиться могущественнее. Он может оставаться на том уровне, на котором был. Но даже этого ему хватает, чтобы быть сильнее многих.

— М-да… Задачка, однако, — почесал затылок Жиль.

— Если досюда дошли, то и с этой задачей справимся, — отрезал Неслух.

— Что мы можем для тебя сделать? — Жада сидела подле старика и старалась поддерживать в нём силы за счёт своих.

— Ничего больше. Найдите и убейте Епископа. Он пока не знает, где Машина, потому что никто из нас не знает, где она. Каждый владеет лишь отрывочными сведениями. И даже если останется один из Магов или Мастеров, то не найти Епископу Машины, — доктор замолчал. Силы покидали его. — Мне же оставьте, если есть лишняя, немного воды и ступайте. Я хочу умереть в одиночестве.

Жиль отстегнул от пояса флягу и поставил рядом с умирающим. Жада, всхлипнула, поднимаясь на ноги.

— Нам пора, — стараясь скрыть дрожь в голосе, сказал Неслух. — Прощай, Доктор. Мы вернёмся, чтобы предать твоё тело огню.

Молча поднимались молодые люди по ступеням, придавленные рассказом одного из Мастеров. Тяжело было на душе у каждого, ибо знали они, что делать дальше, но не ведали, куда им идти, чтобы отыскать Епископа.

Наверху их ждали. На одном из камней сидел человек в доспехах. Вместо шлема на голову была надета высокая шапка, расшитая золотой нитью. На молодых людей смотрело простое человеческое лицо, принадлежавшее когда-то Доктору. Это стало понятным по мертвенной бледности кожи и неживой мимике. Оружия при нём не было.

Увидев незнакомца, троица настороженно остановилась.

— На колени, черви, и узрите величие святого Готрда! — возвестил незнакомец, отрываясь от камня, как был, сидя, и взлетая. Правда, невысоко. Сантиметров на пятьдесят.

Ответом был нож, пущенный твёрдой рукой, попавший ровно в середину кожаной маски.

— А, так вы все знаете, — с досадой в голосе проговорил незнакомец, продолжая левитировать.

— Не с того начал, тварь, — хищно оскалившись, ответил Жиль.

Некрокибер опустился обратно на камни. Затем поднялся на ноги. Плечи его разошлись, руки удлинились стальными когтями. Из шеи выдвинулись какие-то вилки, между которыми нет-нет, посверкивало голубым.

— К бою, — тихо скомандовал Неслух.

Друзья привычно разошлись в стороны, беря цель атаки в полукруг.

— Вы, черви, бросаете мне вызов? — загрохотал, под сводами развали Башни, голос Епископа. — Я уничтожу вас, тля.

Молодые люди не знали, что или кто такой, этот тля. Они готовились к атаке. Возможно, последней в их жизни. Совершенное существо, созданное уже мёртвым, трудно убить. Очень. Но вдруг некрокибер словно поперхнулся. Маска, играющая роль лица, заискрила ещё больше. Голубоватое сияние вилок угасло. Голос скатился до хриплого карканья.

— Мясо, — прохрипел Епископ. — Тёплое, живое мясо…

Не сговариваясь, молодые люди бросились на врага с трёх сторон.

Бой закончился быстро. Троице несказанно повезло. У некрокибера, по всей вероятности, просто закончилась энергия. Поэтому он не сильно сопротивлялся, и молодые воины отделались несколькими синяками и ссадинами.

— И совсем не страшно, — шмыгнул носом Жиль, похожий сейчас почему-то на перетрусившего пацана.

— А было? — спросил Неслух.

— Не знаю, — сказал пожав плечами рыцарь, глядя на догорающие фрагменты некрокибера. — Не успел понять.

Они стояли над остатками поверженного монстра. Пованивало тухлятиной, доказывая, что их враг на момент уничтожения был уже мёртвым.

— Что дальше? — спросил Жиль.

— Когда Доктор вёл свой рассказ, я смогла проникнуть в его мысли, — смущённо потупившись, заявила Жада. — С Магами и Мастерами Круга это делать невозможно, поскольку они защищены чем-то, но тут я смогла. Так вот, в его мозгу металась несказанная им мысль о том, что в Токсичном бункере могут сохранятся ещё разряженные Высшие некрокиберы. Предлагаю пойти, поискать.

— Пойдём, — согласился Неслух. — Я бы не хотел, чтобы нашему миру угрожали какие-то мертвяки.

Жиль только согласно кивнул, вытирая меч.